Глава 20
ЛИСА.
— Ну что? — Я поправляю фату и делаю быстрый пируэт перед зеркалом на стене. — Что думаешь?
Выражение ужаса на лице Сиенны выглядит просто комично. Она застыла посреди моей комнаты, ее испуганные глаза бегают по моему свадебному платью.
— Чонгук сойдет с ума, — шепчет она.
— Не вижу причин. Я выполнила все его требования.
Мое платье в пол, оно покрывает меня от шеи до кончиков остроносых туфель. Матовая атласная юбка изящно ниспадает по линии А. Высокая талия и скромный шлейф создают неподвластную времени утонченность и выгодно подчеркивают силуэт. Приталенные длинные рукава и облегающий лиф представляют собой сочетание драпированных вставок и кружевной ткани, а нежный пояс и красивая брошь с жемчугом застегиваются чуть ниже груди. Потрясающий цветущий мотив добавляет интриги скрытому декольте. Для дополнительного эффекта от пояса до подола спадает водопад из ткани. Я улыбаюсь своему отражению. Платье элегантное и в тысячу раз лучше, чем я себе представляла..
— Оно черное, Лиса!
— Не моя вина, что твой брат не указал цвет в брачном контракте. А значит, я была в праве выбрать любой оттенок. Он сам установил правила — я просто нашла лазейку, так что сам виноват. По крайней мере, платье не такое унылое, как то, которое я заказывала изначально. До этого я попросила Захару Спада сделать что-нибудь, подходящее для похорон. Оно же великолепно, правда? — Мое декольте не выставлено напоказ. Об этом полностью позаботился высокий воротник. Конечно, через сложный трехмерный цветочный узор можно немного заглянуть внутрь. Но это же кружево! Нет разрезов, значит, никто не рискует увидеть мои интимные места. А то, не дай бог, какой-нибудь старый итальянец мельком увидит мою попу. Боже! — Глянь, к нему ещё прилагается украшенный бисером ажурный головной убор в винтажном стиле. — Я надеваю ободок и поправляю край короткой фаты над верхней частью лица. — Идеально.
— Ты не можешь прийти на свою свадьбу в черном! Это вызовет грандиозный скандал.
— О, я на это и рассчитываю.-
Сиенна хватает меня за плечи, поворачивает к себе и снимает с моей головы ободок с фатой.
— Послушай, я понимаю. Ты хочешь отомстить Чонгуку за то, что он заставил тебя выйти за него замуж. Но вы же пришли к соглашению, разве нет? Это всего на год. Почему бы не постараться сделать это как можно менее проблематичным для вас обоих?
— У меня не было выбора, Сиенна. Он загнал меня в угол, и я не могу позволить ему уйти безнаказанным. Я, может, и согласилась, но я никогда не буду такой, какой он хочет меня видеть. Так что да, я намерена использовать каждую лазейку, каждую двусмысленность в том брачном договоре, полном оскорбительных положений, который он заставил меня подписать. Я с радостью столкнусь с гневом твоего брата, если это даст мне возможность поиздеваться над ним.
— Чонгук никогда не причинит тебе вреда. Я его знаю.
— Человек, которого ты знаешь, — твой брат. Чонгук. Человек, который воспитал тебя, заботился о тебе, любил тебя больше всего на свете. Но он такой только для тебя и твоей сестры. Для всех остальных он — Чонгук Чон, правая рука Сальваторе Аджелло. Заместитель босса нью-йоркской Коза Ностра. Безжалостный. Жестокий. Неспособный к бескорыстным чувствам, как и его босс. Поверь мне. — Я поправила фату, затем взяла с кровати черную сумочку. — И я позабочусь о том, чтобы он до конца своих дней проклинал день, когда решил связаться со мной.
Резкий стук моих каблуков по деревянному полу нарушает необычную тишину в особняке. Когда я спускаюсь по широкой лестнице, за мной раздается эхо от блестящих желтых туфель Сиенны. Почти все уже собрались на месте проведения свадьбы, в доме остались только Драго и Кева. Оба ждут у входной двери, подняв головы и уставившись на меня, когда я спускаюсь.
— Лиса! — восклицает Кева, когда я останавливаюсь перед ними. — Что, черт возьми, это такое ?
—Чонгук и я хотели, чтобы наши наряды были одинаковыми в наш особенный день. — Я улыбаюсь. — Мило, правда?
— Это совершенно недопустимо. Черный — это цвет траура, девочка, а не цвет для свадьбы. Драго, пожалуйста, вбей ей в голову здравый смысл и заставь ее немедленно переодеться.
Я украдкой смотрю на брата, ожидая, что он начнет расспрашивать меня о моем выборе наряда. А точнее, о причинах, которые меня к этому подтолкнули. До этого момента я даже не думала, что он может заподозрить, что тут что-то нечисто. Чёрт.
Драго смотрит на меня прищуренными глазами, что кажется длится вечность, затем наклоняет голову, пока мы не оказываемся лицом к лицу.
— Не хочешь мне что-то сказать, сестренка?
— Ну... — я кусаю нижнюю губу
— я попросила ребят разобрать и упаковать мои книжные полки и перевезти их в мой новый дом. Надеюсь, ты не против?
— Конечно, нет. Может что-нибудь ещё? — Его взгляд становится более интенсивным, когда он фокусируется на моей черной вуали.
— Эм... Кажется, я, убила Норберта. -
Одна из его густых бровей поднимается вверх.
— Лилия мира, которую ты мне подарил. У него осталось всего несколько листьев, но я все равно возьму его с собой. Из-за всех этих событий я забыла регулярно его поливать. А растениям нужна вода. Но я уверена, он быстро восстановится. Новая жизнь для нас обоих. — Я несу какой-то бред, но Драго заставляет меня нервничать, когда смотрит на меня так. Как будто видит каждую мою ложь насквозь.
— Мм-хмм. Надеюсь, и тебе, и растению понравится смена обстановки. Кстати, платье тебе очень идет. — Он выпрямляется и открывает входную дверь.
— Пора идти. Нельзя же, чтобы Чонгук волновался, будто ты не придешь, не так ли?
— Да. Конечно. — Я улыбаюсь через силу и быстро пробегаю мимо него.
— И ещё кое-что, Лиса. -
Я останавливаюсь.
— Да?
Гравий хрустит под подошвами его ботинок, когда Драго подходит ко мне сзади. Его походка неторопливая и размеренная. Он останавливается рядом со мной и наклоняется, чтобы шепнуть мне на ухо.
— Я люблю тебя, Лиса. И всегда буду рядом. Что бы ни случилось, я выслушаю тебя и помогу, если понадобится. Даже если все плохо. Я знаю, ты хочешь справляться сама, но, надеюсь, ты понимаешь, что в этом нет необходимости. Все, что тебе нужно сделать, это попросить. Никогда не бойся этого. Хорошо?
— Да.
— Отлично. И еще... Если я когда-нибудь узнаю, что этот придурок причинил тебе боль... не важно каким образом... я убью его.
Холодная дрожь пробегает по моей спине. Вот. Это именно то, чего я боялась. Собрав всю оставшуюся в мне решимость, я поворачиваюсь на каблуках и поднимаю подбородок.
— Спасибо. Я учту. Но будь уверен — то, что я чувствую к нему, я не чувствовала ни к одному мужчине. Поверь мне.
***
Дверь машины распахивается.
— Мы на месте.
Я смотрю на протянутую руку брата, не в силах пошевелиться. Дождь начался, когда мы были на полпути к месту проведения свадьбы. Звук капель, ударяющихся о крышу машины, эхом разносился в моей голове, создавая ощущение, будто кто-то стучит молотком по моему виску. А может, это было просто биение моего сердца. С каждым километром, который мы приближались к месту назначения, мой пульс учащался.
— Лиса?
— Прости. — Я хватаюсь за руку Драго, представляя ее спасательным кругом, и выхожу из машины. —Просто... я взволнована. И... нервничаю.
— Эй. Я знаю, что там будет куча незнакомых людей. Если ты не сможешь с этим справиться, просто скажи. Я избавлюсь от них быстрее, чем ты успеешь моргнуть, и мы сможем провести более уютную церемонию.
— Я в порядке, Драго. Но спасибо. Ты лучший брат, о котором только можно мечтать.
Сжатие в груди усиливается, когда я приближаюсь к зданию, и мне кажется, что на меня давит что-то огромное и тяжелое, делая дыхание почти невозможным. Мои ноги превратились в камень, утяжеляя меня, пока я поднимаюсь по скользким гранитным ступеням. Интересно, будет ли свадьба отложена, если я случайно поскользнусь и сломаю ногу? Вероятно, нет. Сатана, скорее всего, потребовал бы, чтобы мы завершили церемонию, прежде чем он согласился бы отвезти меня в скорую помощь.
На вершине парадной лестницы два швейцара в красно-золотой форме держат распахнутыми стеклянные двери. Вестибюль роскошного курорта, выбранного местом для свадьбы, утопает в белых и шалфейных цветах. Они повсюду. Вдоль стен, подвешенные к высокому потолку, они расставлены в высоких переполненных горшках, установленных у основания перголы, задрапированной шифоном. Ещё больше цветов формируют тоннель, ведущий к следующим дверям. За ними находится конференц-зал, превращенный в место проведения свадьбы.
Грандиозный, обрамленный цветами проход разделяет ряды белых сидений, на которых собралось не менее пятисот человек.
Все они смотрят на меня.
Если бы я не держалась за руку Драго, я бы, несомненно, споткнулась при входе. Я сдерживаю панику, которая грозит поглотить меня, и осторожно направляюсь к алтарю и столу, покрытому белым атласом, у дальней стены.
Каждый из широко раскрытых глаз смотрит на меня с любопытством, недоверием и возмущением.
Все, кроме одного.
В идеально сидящем чёрном костюме Чонгук Чон ждёт меня в конце прохода. Его тёмный взгляд следит за каждым моим шагом. Несмотря на то, что он выглядит достойным женихом, я узнаю его тщательно контролируемое выражение лица. В его чертах нет удивления, нет шока. Это чистая, дикая ярость. Скрытая за маской вежливой улыбки, предназначенной обмануть всех этих людей.
С обеих сторон прохода за моей спиной слышны шепоты и фразы «тск, тск», а с правой стороны меня следуют тихие возмущенные возгласы. Со стороны жениха, где сидят члены Коза Ностра. Ничто из этого не заставляет волосы на моей шее вставать дыбом, как взгляд дьявола. Я научилась распознавать тщательно скрываемую ненависть, таящуюся в его шоколадных глазах, когда его взгляд обращается ко мне.
Этот гневный взгляд преследует меня вот уже две недели. С того самого постановочного поцелуя, который Чонгук подарил мне на Slava. Поцелуй, который для меня совсем не казался фальшивым. До того момента когда между нами всё шло относительно дружелюбно. Иногда нам даже было весело вместе. Но потом всё изменилось.
С того дня Чон снова стал Сатаной. Он стал раздражительным, а временами и откровенно грубым. Мы ещё пять раз появлялись на публике, делая вид, что всё в порядке, и с каждым разом всё становилось хуже. Его нынешняя враждебность соперничает с тем, как он вёл себя той ночью, когда пытался повесить на меня убийство Ставроса.
Я спрашивала себя: что, черт возьми, произошло? Что вывело его из себя? Я не могу найти объяснения его изменившемуся отношению, и, честно говоря, то, что я об этом беспокоюсь, меня бесит. Хочет быть засранцем — пожалуйста. Это только уменьшает мою вину за выбор свадебного платья.
С каждым шагом, который я делаю к своему жениху, я вижу его ярость. И клятву отомстить. Я хочу отвести взгляд, но не могу. Как будто он загипнотизировал меня, вынуждая смотреть ему в глаза. Такое же чувство, как в тот раз, когда он поцеловал меня. Какой силой обладает Чон?
Его поцелуи проникли в мое сознание, зарылись так глубоко, что я не могу стереть воспоминания или ощущения, которые они вызвали. И теперь он держит меня в плену, заманив в свой бездонный взгляд. Почему я не могу оторваться от этого опасного блеска в его темных глазах, которые горят, как адский огонь?
Может быть, он действительно олицетворение Сатаны.
— Чон, — говорит Драго, стоя рядом со мной, когда мы приближаемся к алтарю. — Не заставляй меня убивать тебя.
— Лиса никогда не станет причиной, по которой ты попытаешься это сделать. — Улыбка Чона озаряет его лицо.
Драго целует меня в щеку и отворачивается, садясь в первом ряду со стороны невесты. Оставляя меня стоять рядом с моим будущим мужем. Мужчина, который едва сдерживает свое желание стереть меня с лица земли.
— Отличный ход, — бархатистый тембр его голоса заставляет меня содрогнуться. Угрожающая ухмылка тянет его губы, когда он протягивает руку и берет мою в свою. — Но ты скоро поймешь, что не все победы сладки, gattina nera.
Мое горло стало таким сухим, будто я проглотила кусок ваты. Я заставляю себя отвести взгляд и сосредоточиться на священнике. К счастью, он, похоже, не слышал слов моего жениха. Они были адресованы только мне. Была ли это угроза? На самом деле это не звучало как угроза. Скорее как... как обещание.
Боже, что я наделала? Я позволила нескольким кривым улыбкам и двум сокрушительным поцелуям заставить меня забыть, кто он на самом деле. Зашла слишком далеко в игре, в которой не уверена, что смогу победить. Неужели я действительно верила, что смогу заигрывать с заместителем босса Нью-Йоркской итальянской мафии? Неужели я думала, что мне это сойдет с рук? Судя по его железной хватке на моей руке, бежать уже не получится.
Моя чертова тревога поднимается на новый уровень. Ничто из того, что я пробую, не помогает от нее избавиться. Она ползет по моему позвоночнику, как многоногий паразит, заставляя меня дрожать и покрываться холодным потом.
Я должна была довериться своему брату. Если бы я рассказала Драго правду, он нашел бы способ вытащить меня из этой катастрофы, и мы, возможно, смогли бы решить проблему без кровопролития. Но я была слишком упряма, чтобы просить его о помощи. Слишком горда, чтобы признать, что я снова облажалась. И слишком напугана возможностью, что моя последняя ошибка приведет к его смерти.
А теперь уже слишком поздно. При таком количестве членов Коза Ностра отмена всего будет равносильна пощечине. Открытым и очень публичным проявлением неуважения. И потенциальной причиной для открытой войны между нашими двумя организациями.
Регистратор говорит что-то, но его слова просто проходят мимо меня, не проникая в мое сознание. Я смотрю на его движущиеся губы, а паника внутри меня нарастает. Мне становится все труднее и труднее дышать.
— Да. — Голос Чонгука гремит рядом со мной, заставляя меня почти вздрогнуть. Все во мне напрягается. Это реально. Я выхожу замуж. За Чонгука Чона.
Переключив свое внимание на меня, священник бросает на меня укоризненный взгляд, как будто я совершила невыразимое преступление. Он говорит, но его слова по-прежнему ускользают от меня. Все звучит приглушенно, как будто доносится из глубин моря.
— Лиса. — Шепот справа от меня, за которым следует сжатие моей руки. — Скажи это.
Что? Ах, да. Я глубоко вдыхаю воздух.
Как в детстве, когда собиралась сделать что-то запретное, я скрещиваю пальцы. К счастью, одна рука спрятана в складках юбки, и я могу себе это позволить крошечный ритуал из туманных глубин моего разума.
— Да. — Это не похоже на мой голос, но я знаю, что сказала это.
Чон надевает мне на палец обручальное кольцо, но я едва это замечаю. Это толстое кольцо из желтого золота, которое весит тонну. По крайней мере, так мне кажется. Как кандалы. Оно блестит рядом с обручальным кольцом.
Чувствуя всевозможные тревоги и смятение, я поднимаю глаза и вижу, что он хмурится, нахмурив брови.
— Твоя очередь, — говорит он, не шевеля губами, и незаметно указывает глазами и легким наклоном головы на маленькую девочку, стоящую рядом с нами.
Она мило выглядит в своем пышном платье принцессы и держит в руках белую бархатную подушечку. На маленькой подушечке лежит более крупное обручальное кольцо. Как я могла не заметить эту девочку с самого начала?
Дрожа, я беру кольцо. Как в замедленном движении, я поднимаю левую руку Чона и начинаю надевать кольцо на его палец. Чертова штука застревает на его суставе. Черт. Я чувствую на себе пристальные взгляды сотен глаз, которые смотрят на меня и на мою неспособность надеть кольцо на палец жениха. Тишина вокруг нас оглушительна.
— Не урони его, — шепчет Чонгук так, чтобы слышала только я.
— Это к несчастью.
— Хуже уже не будет, — говорю я про себя, кусая губу, и с силой нажимаю на золотое кольцо. Наконец оно скользит на место. Слава богу, блядь.
У меня внезапно закладывает уши, и я пытаюсь сглотнуть. Комната начинает кружиться? Единственное, что помогает мне удержаться на ногах, — это тепло от руки Чонгука, распространяющееся на мою. Нет. Не Чонгук. Сатаны. Сатаны Чон. Я должна это запомнить.
Я оглядываюсь, замечаю изящно украшенную ручку и документы на столе для подписания и автоматически делаю шаг в их сторону. Давление на мою руку заставляет меня остановиться. Только на долю секунды, потому что мой жених быстро ведет меня туда сам. Он берет ручку и ставит свою подпись на свидетельстве о браке.
Следующая очередь за мной, и я чуть не роняю ручку. Почему у меня кружится голова? Я сосредотачиваюсь на пунктирной линии внизу страницы и каким-то образом умудряюсь подписать свое имя. Фамилия выглядит немного криво. Вероятно, потому что у меня дрожат пальцы. И в этот момент я начинаю осознавать. Я больше не Манобан. Мне пришлось написать Чон.
Теперь я Лиса Чон.
Миссис Чон.
Я официально стала женой дьявола.
После того, как свидетели тоже подписали документы, мы вернулись к алтарю и встали перед священником. Я закрыла глаза, не желая смотреть правде в глаза.
— Я объявляю вас мужем и женой.
Он сказал что-то еще после этого? Не уверена. Громоподобные аплодисменты наполняют комнату, угрожая задушить меня, как кошмар, который я часто видела в детстве. В нем я была заперта одна в темной комнате, и вокруг меня внезапно раздалась какофония голосов. Из-под моих ног, из-за скрытых стен... все они звали меня, призывая присоединиться к ним. Я никогда не знала, куда они хотели, чтобы я пошла, и как бы я ни прижимала руки к ушам, я не могла заглушить эти голоса. Тогда единственным спасением был яркий дневной свет. Теперь, к сожалению, нет способа проснуться от этого кошмара.
Я открываю глаза и моргаю, пытаясь прояснить затуманенное зрение. Поворачиваясь, я смотрю на своего жениха, а сердце колотится в груди, и в ушах раздается пульсирующий шум. Он настолько громкий, что заглушает рев оваций в комнате. Я дрожу, когда ледяной холод обрушивается на меня волнами. Я простудилась? Здесь так холодно. Почему вдруг стало так чертовски холодно? И почему лицо моего мужа начинает расплываться передо мной?
Его толстая рука внезапно обхватывает мою талию. Мои ноги отрываются от пола, когда он поднимает меня на руки.
— Не смей терять сознание, Лиса. — Я чувствую, как его слова вибрируют через его грудь, прижатую к моей. — Вся Семья здесь, смотрит.
— И ты, и твоя Семья можете идти к черту, Сатана, — задыхаюсь я. В этой комнате, кажется, не хватает кислорода. — Мне нужно уйти отсюда. Сейчас же.
Он крепче обнимает меня за талию. Свободной рукой он берет меня за подбородок, поднимает мое лицо и пристально смотрит на меня, прищурив глаза. Я вижу тот самый момент, когда он понимает, что происходит.