Глава 15
I ПЯТНАДЦАТАЯ СЦЕНА I
~Пран~
Сонливость Пхата, как будто он вот-вот заснет, пугает меня все больше и больше. Я сопротивляюсь желанию вдавить педаль газа в пол, чтобы как можно быстрее домчаться до больницы. Мои ноги так сильно трясутся, что я боюсь, что машина может перевернуться, прежде чем Пхат окажется в больнице. В конце концов, все, что я могу сделать, это вцепиться в руль и держать себя в руках. Я смотрю вперед и еду на максимальной, но безопасной скорости. Я сжимаю руку Пхата так сильно, что чувствую его пульс под кожей. Пульсирующий ритм между моими пальцами приносит мне некоторое облегчение.
По крайней мере, он не спит. По крайней мере, он здесь, со мной.
Я останавливаюсь у входа, как только мы подъезжаем, открываю дверцу машины и помогаю медбрату уложить Пхата на больничные носилки. Его глаза почти закрыты, а рубашка вся в пятнах крови со стороны спины. Я оставляю машину на стоянке, как мне сказал медперсонал, и бегу вслед за Пхатом в отделение неотложной помощи.
В тот момент, когда двери в операционную передо мной закрываются, я начинаю плакать, мое сердце сжимается, острая боль отдается в груди. Меня сковывает страх, жуткое чувство, что я могу сейчас потерять что-то очень важное. Я отбрасываю эти глупые мысли и сажусь на стул, смотрю на свои раскрытые ладони, все еще ощущая тепло наших сцепленных рук. Я сжимаю ладони в замок изо всех сил, пытаясь заполнить пустоту от того, что моя рука не держит руку Пхата, даже начинаю считать про себя, чтобы успокоить нервы.
Потому что кто-то вроде меня в этот момент... может только ждать.
Больше часа я сидел перед приемным отделением с дрожащими руками. Когда доктор выходит, я так быстро вскакиваю на ноги, что меня качает в сторону от головокружения. В итоге, Пхату наложили десять швов и ему нужна компьютерная томография. Его также необходимо госпитализировать под наблюдение в связи с возможными повреждениями внутренних органов, помимо внешних. Затылок — одна из самых важных частей головы, и я это знаю.
И я знаю, что он в таком состоянии не из-за кого-то там, а... из-за меня.
— Эм...
Я вздрагиваю и резко поворачиваюсь к раненому на больничной койке, тут же бросаюсь к нему. Глаза Пхата распахиваются, заставляя меня улыбнуться. Я нажимаю кнопку вызова медсестры, и медицинская бригада ночной смены приходит в палату, чтобы осмотреть и поговорить с пациентом. Они сообщают мне результаты осмотра и проводят дополнительные обследования, о которых мы говорили с ними ранее. Только после этого они уходят.
Я провожаю медицинскую бригаду и возвращаюсь к больничной койке.
— Пхат.
— Пран...
Услышав, как он зовет меня по имени, я с облегчением выдыхаю, улыбаюсь и протягиваю свою руку, чтобы взяться за его.
— Как ты себя чувствуешь?
— Моя голова кажется такой тяжелой. Болит.
— Тебе наложили довольно много швов. Должно быть больно.
— И чувствую себя таким онемевшим.
— Вот, выпей воды, — говорю я, приподнимая изголовье кровати. Я беру стакан с водой, протягиваю к подбородку и подношу соломинку прямо к его губам.
— Который сейчас час...?
— Пять утра. Ты проспал несколько часов.
— Почему ты не спал?
— Как я мог, если ты не открывал глаза?
Услышав эти слова, на лице Пхата появляется знакомая ухмылка. На этот раз я намеренно игнорирую ее и просто продолжаю широко улыбаться, радуясь, что он все еще может улыбаться мне в ответ.
— Когда я открыл глаза, хотел было шуткануть: «Кто ты?»
Я устало хмурюсь в его сторону. Есть ли у него какие-либо представления о том, что я чувствовал в последние часы?
— Но побоялся, что ты не поймешь и просто пошлешь меня.
— Если бы ты так сказал, я бы точно тебя послал.
— Жестокий.
— Заслуженно по отношению к таким сумасшедшим, как ты.
Пхат смеется от души. Он немного шевелится и морщится от головной боли.
— Ты рассказал Пха? — его голос звучит весело, он, вероятно, представляет свою сестру, скрестившую руки на груди с воинственным выражением лица.
— Еще нет. Она будет волноваться.
— Хорошо. Не говори ей пока, я всего лишь получил порез на голове. Моя кожа толстая, как у быка. Ты говорил это, не так ли?
Я вздыхаю и качаю головой, не в настроении воспринимать его шутку.
— Не смешно, Пхат. Ты хоть думал о возможных серьезных последствиях? Доктор сказал, что ты потерял много крови. Что бы мы делали, если бы не приехали в больницу вовремя? Я не хочу об этом думать...
— Пран.
— Я ненавижу, что ты всегда смотришь на подобные вещи как на шутку. Можешь ли ты отказаться от привычки сначала делать, а потом думать?
— Пран...
— По крайней мере, ты должен научиться бояться.
— Я боялся... Я боялся потерять тебя.
Я сжимаю губы, хмурясь, не сводя глаз с его серьезного взгляда. Мне хочется плакать.
— А ты не думаешь, что я тоже боялся?
— Не делай такое лицо... — Пхат протянул руку и взял меня за руку. Я не знаю, как выглядит мое лицо, но у меня есть некое представление, судя по обеспокоенному выражению лица парня, у которого обычно нет никаких манер. — Прости, что напугал тебя.
— Все по моей вине.
— Не говори так, — Пхат пытается притянуть меня ближе, но он слишком слаб, чтобы заставить меня сдвинуться хоть на дюйм. Вместо этого я наклоняюсь к нему. — Я хочу домой. Могу ли я сейчас выписаться?
Я быстро качаю головой.
— Нет, тебе нужно остаться еще на день для наблюдения. Тебе также сделают компьютерную томографию, как врач сказал.
— Какая такая томография? Не буду я ничего делать.
Его голос наполнен паникой, вызванной незнакомыми словами.
— Нужно проверить нет ли внутренних повреждений. У тебя может быть кровоизлияние в мозг.
— Воу, ни за что. Я не хочу этого делать. Я в порядке, Пран.
— Разве ты не можешь сделать это для моего спокойствия?
— ...
— Можешь ли ты больше никогда не заставлять меня волноваться?
— ...
— Пхат...
— ...Что я могу еще сказать после всего, что ты только что сказал?
Я кривлю губы, глядя, как Пхат опускает взгляд и дуется, как расстроенный маленький ребенок.
— Ты голоден?
— Да.
— Пойду куплю...
— Я хочу тебя. Иди сюда.
— Все еще в настроении шутить, да? Такой, как ты, не перестанет быть занозой в заднице даже на грани смерти.
— Я не умру так легко. По крайней мере, пока ты не умрешь первым.
Мои губы плотно сжаты. Я хочу улыбаться, но не хочу, чтобы Пхат слишком возгордился.
— Просто отдохни, — говорю я и пододвигаю стул ближе к кровати. Пхат берет мою руку в свою. — Я буду здесь.
— Я тебя никуда не отпущу, даже если ты попросишь.
Я смеюсь, продолжая просто сидеть рядом, и киваю, когда Пхат смотрит на меня сонными, полузакрытыми глазами. Сжимаю свою руку, сжатую в его крепкой хватке, и большим пальцем поглаживаю тыльную сторону его ладони.
И лишь после того, как я убедился, что больной заснул, позволил и себе прикорнуть. Но когда врач и медсестры вошли в нашу палату, пришлось встать и разбудить сонливого капризного Пхата, чтобы отправить его на компьютерную томографию.
Все проходит спокойно, и я остаюсь рядом, как попросил меня сам Пхат. Кто бы мог подумать, что он будет бояться иголок? Когда врач вводит ему в вену контрастное вещество, выражение его лица становится мрачным, как будто небо вот-вот упадет на землю. Компьютерная томография занимает всего тридцать минут, но Пхат, должно быть, чувствует, что она длится весь день.
Пхат выглядит изможденным после томографии, не в состоянии держаться на ногах. Поэтому в больничную палату он возвращается на коляске. Стоит нам въехать в палату, он ворчит, что его лихорадит, и идет прямо в ванную, где его рвет без остановки. Меня крайне беспокоит состояние Пхата, кажется, что ему тяжело. Медсестра успокаивает, что это обычное явление, вызванное инъекцией контрастного вещества, и через час ему станет лучше. На момент получения результата томографии парень, у которого ничего не осталось в желудке, уже глубоко спит.
Результат сканирования удовлетворительный. Слова врача о том, что рентгеновский снимок в порядке, вызывают у меня глубокий вздох облегчения. Пхату разрешено идти домой после хорошего отдыха. Видя, как он измучен, мы, наверное, вернемся домой вечером.
Четыре стука в дверь. Очень необычно. Зачем столько раз стучать? Когда я открываю дверь, передо мной парень, который звонил мне около часа назад.
— Все еще не умер, да?
Неприятное приветствие моего лучшего друга заставляет мои губы скривиться. Мой взгляд падает на еду на вынос, которую он купил, и я не могу сдержать улыбку.
— Что заставило тебя прийти в гости?
— Я здесь не для того, чтобы навестить тебя. Я здесь, чтобы забрать свою машину, — быстро поправляет Вай и пихает еду мне в руки. — Я покупал еду по дороге домой, но купил слишком много. Вот тебе немного.
— О, так это для меня, — подыгрываю спокойным голосом и заглядываю в полиэтиленовый пакет. — И ты купил две дополнительные коробки.
— Не строй мне такое лицо, Пран. Я все еще злюсь, что ты скрыл от меня секрет.
— Но ты не похож на сердитого человека.
— Кто сказал? Я чертовски раздражен. Та инженерная тусовка выдула выпивку, как воду.
— Ты проиграл?
— Совсем немного. Посмотрим в следующий раз.
Я слегка улыбаюсь, чувствуя, что что-то меняется.
— Что? Вы запланировали еще один раунд?
Вай пожимает плечами, не отвечая. Хоть он и выглядит угрюмым, я чувствую гордость в его словах.
— Как он, кстати?
— С ним все в порядке. Только что сделали томографию. Не о чем беспокоиться.
— Понятно. Он спит?
— Да, должно быть, устал.
— И... когда его выпишут?
— Вечером, я думаю. Я должен подождать, пока он не проснется.
— Угу, тогда я пойду. Я просто зашел повидаться с тобой.
— Большое спасибо.
— Я помог тебе, а не ему.
— Да, спасибо тебе за это.
— Эм, пока.
— Эй, ты не возьмешь ключи от машины? — я останавливаю Вая и иду к столу за ним, но он шикает меня.
— Возьми машину, чтобы отвезти этого мертвеца домой. Я потом заберу машину у твоего дома.
— Ты сказал, что пришел сюда за машиной.
— Я ухожу. Я тороплюсь.
Я ухмыляюсь, когда Вай совсем не плавно меняет тему. Я киваю и смотрю, как он идет к двери. Прежде чем закрыть дверь, он говорит что-то, что заставляет меня тихо рассмеяться.
— О... и не беспокойся о ребятах. Никто из нас не может заставить себя злиться на тебя.
***
— Прааан.
— Да?
— У меня болит голова.
— Как? Ты же принял лекарство.
Я отрываюсь от своей работы и смотрю в сторону человека, отдыхающего на диване. Он звал меня снова и снова с тех пор, как мы вернулись из больницы.
— Но это больно. Должно быть, ушиб. Помассируй мне голову, пожалуйста.
— Я только что делал это в течение получаса. Позволь мне теперь делать свою работу.
— Можно я лягу к тебе на колени на пол?
— Почему ты хочешь лечь здесь? Это неудобно. Отдыхай там и не балуйся. Не вертись слишком много, иначе швы разойдутся.
— Прааан.
— Что теперь?
— Хочу пить.
— Бутылка рядом.
— Я не могу дотянуться до нее...
— У тебя нет ног?
— Мне больно...
Я фыркаю, откладываю карандаш, смягчаясь, и смотрю на плаксу. Наглые, но такие жалобные глаза Пхата полны мольбы. Мне приходиться встать и присесть рядом с ним на край дивана. Я беру бутылку с водой, открываю крышку и протягиваю ему, но этот сумасшедший качает головой, отказываясь. Он приоткрывает губы и ждет, пока я поднесу соломинку к его рту, как я это делал в больнице. Я борюсь с желанием отругать его, но не могу себе этого позволить, так как он послушно выдержал компьютерную томографию.
— Как мои колени могут быть мягче подушки?
— Они намного удобнее.
Я качаю головой, не понимая, как Пхат может так широко улыбается, лишь потому что он успешно завладел моими коленями. Он обнимает меня за талию, не давая мне закончить работу. Я глажу его по голове и нежно массирую виски. Мой взгляд останавливается на частично выбритых волосах у него на затылке.
— Почему бы тебе не подстричься?
— Зачем? Я не буду.
— Тебя они не раздражают? Мне не нравится. Твои волосы всегда мозолили мне глаза.
— Мне нравятся длинные волосы. Это круто.
— Это грязно. Ты редко моешь голову.
— Я обычно убираю их в хвост. Супер креативно.
— Я не думаю, что ты правильно понимаешь значение слова «креативно». Это вовсе не синоним быть противным.
— Я считаю, что это означает «круто».
— Но я хочу, чтобы ты постригся.
— А если девушки будут без ума от меня, потому что я буду слишком красив после стрижки? Ты же утомишься от ревности.
— Ты не только глуп, но еще и самовлюблен.
— Ты имеешь в виду красивый и обаятельный.
Я закатываю глаза и перестаю массировать большими пальцами лоб Пхата.
— Ложись спать. Уже поздно. Ты еще не выздоровел, так что тебе нужно отдохнуть.
— Давай ляжем вместе.
— Мне надо работать.
— Я не могу спать без тебя рядом со мной.
— Я уступлю Душистику.
— Душистик не может заменить тебя.
Я вздыхаю.
— Ты сошел с ума после удара по голове?
— Мне больно, Пран...
— Ты сумасшедший?
— Я не в лучшей форме, поэтому я хочу, чтобы ты был рядом со мной.
Слыша его фальшивый, тихий голос. Я поджимаю губы. Кто-то сказал ему, что этот метод - хорошая идея? Кто научил его этим сомнительным приемчикам?
— Не глупи. Вставай с дивана и иди ложиться спать. Мне сейчас нужно работать. Что, если я не смогу получить высшее образование?
— Я помогу тебе завтра. Ты не можешь спать рядом со мной сегодня ночью? Я даже сделал это гребаную процедуру против своей воли. Разве ты не знаешь, что это был ад? Я никогда еще не хотел умереть до такой степени. Из моего тела высосали душу.
— Это все было для твоего же блага.
— Мне все равно. Я сделал все это для тебя.
— Ты стал более требовательным.
— Я просто хочу, чтобы ты меня побаловал.
Я пристально изучал глазами парня, смотрящего на меня с моих колен упрямым взглядом, стараясь при этом оставаться спокойным. Пхат знает, что ведет себя неразумно, и прекрасно знает, как мне не хватает времени на проект. У меня нет времени на отдых. Я не спал несколько ночей со всеми этими тренировками по баскетболу, потому что мой проект скоро должен быть готов. К сожалению, с этим эгоистичным идиотом в одной комнате, мои тысячи причин сесть за проект будут просто отброшены в сторону.
Я продолжу свою работу после того, как он уснет.
С этой мыслью я киваю и смиренно улыбаюсь ему.
— Тогда вставай.
— Серьезно?
— Ты пойдешь спать или нет? Я буду работать, если ты не собираешься спать.
— Я встаю. Черт!
— Пхат! — я кричу, когда идиот вдруг вскакивает, не заботясь о своих ранах и состоянии. — Ты с ума сошел, раз так вскакиваешь?
— Агрх, больно, Пран.
— Ты дурак! — рычу и приближаюсь к нему, нахмурив брови. — Дай-ка посмотреть. Швы разошлись?
Я хватаю его за плечо, чтобы развернуть к себе. Увидев, что через марлю не просачивается кровь, я чувствую облегчение. Я хлопаю его по спине, чтобы он обернулся. Его улыбка заставляет меня покраснеть.
— К чему эта улыбка?
— Мой возлюбленный беспокоится обо мне. Как я могу не улыбаться?
— Все еще дерзишь? Я сейчас пройдусь по твоим синякам кулаками и разорву швы.
— Ты не сделаешь этого со мной.
— Хочешь попробовать?
— Ты слишком меня любишь. Краснеешь, да?
— Помолчи лучше.
— Ты всегда хмуришься, когда краснеешь. Не думай, что я не замечу. Каждый раз, когда ты так смотрел на меня в прошлом, это было потому, что я заставлял тебя краснеть?
— Я вижу, ты можешь очень хорошо болтать. Иди спать один. Я буду работать!
— Эй, эй, эй, я просто шучу, — бормочет Пхат и хватает меня за руку. — Давай спать. Я хочу спать.
Я недоверчиво смотрю на этого придурка. Пхат делает виноватое лицо и несколько раз кивает, умоляя меня пойти вместе с ним спать. Я в тысячный раз тяжело вздыхаю, и убравшись на скорую руку, выключаю свет в комнате и тащу трехлетнего раненого парня в спальню. Я планировал пойти продолжить работать после того, как он уснет, но прохладный воздух из кондиционера, теплые объятия и толстое пушистое одеяло заставляют мои веки тяжелеть. Я не спал весь день и всю ночь, так как следил за Пхатом, и к тому же я так устал от беспокойства за него. В результате вырваться из объятий этого парня не представляется мне посильной задачей.