"желание вернуть владельцу"
Суббота. Торговый центр.
Яркое дневное освещение, люди с пакетами, дети с шариками, приглушённая музыка из колонок.
Акума не особо любил шумные места.
Он пришёл сюда просто пройтись. Послушать музыку в наушниках.
Иногда ему казалось, что движение людей помогает заглушить собственные мысли.
Он стоял у витрины книжного магазина, когда краем глаза заметил знакомую фигуру.
Высокий. Чёрная куртка. Характерная походка.
Курсед.
"Серьёзно? Тут?"
Он замер на месте.
Курсед стоял у стойки в кофейне. Заказывал что-то, полувзъерошенный, сосредоточенный.
Из заднего кармана куртки — что-то выскользнуло.
Купюры. Много.
Они упали на пол тихо, почти незаметно.
Акума распахнул глаза.
— Эй… эй! — он дернулся вперёд, но его заглушил шум, толпа.
Курсед, даже не повернувшись, взял кофе, сунул сдачу в бумажник и направился в сторону выхода.
Акума в несколько шагов оказался у места, где лежали деньги.
Поднял их.
Пачка. Сверху — пятидесятки. Не меньше десяти.
Он сглотнул.
"Он даже не заметил… Но ведь если кто-то другой найдёт — уже не вернёт.
Нужно… нужно отдать. Быстро."
30 минут спустя. У выхода из ТРЦ.
Акума стоял у выхода. Сердце билось глухо. Он почти потерял его из виду, но в толпе мелькнул силуэт.
Курсед. Выходил, доставая наушники.
Акума выдохнул и
побежал
Ноги будто не слушались, но он не останавливался. Сквозь толпу, обгоняя людей с пакетами, извиняясь на ходу.
— Стой… пожалуйста…
Он выскочил на улицу, почти оступился на скользком кафеле, но не сбавил темп.
Вот он. Впереди.
Он подбежал вплотную и, запыхавшись, положил ладонь на плечо Курседа.
— Эй… подожди…
Курсед резко обернулся, на лице — привычная реакция: градус тревоги
— …Ты?
Акума тяжело дышал, опустив глаза, потом поднял руку, в которой был аккуратно сложенный свёрток из купюр.
— Ты… уронил это. В кофейне.
Я заметил.
Подумал, что… ну, вдруг потеряешь.
Он протянул деньги, опустив взгляд, голос стал чуть тише:
— Было бы неправильно не вернуть.
Курсед долго смотрел на него.
Слишком долго.
Потом — медленно взял деньги.
Молчание между ними — как электричество.
Что-то меняется.
— …Ты серьёзно бежал за мной полчаса, чтобы это вернуть? — наконец сказал Курсед, удивлённо. Без издёвки. Просто… в голосе — что-то новое. Почти мягкое.
Акума пожал плечами. Почти шёпотом:
— Я просто подумал, что… ты бы так же сделал.
Курсед чуть нахмурился. Слова будто зацепили его за что-то внутри.
Он кивнул, медленно. Смотрел не отводя взгляда.
— …Спасибо.
Акума кивнул тоже и уже собирался уйти, но Курсед, сам не зная зачем, придержал его за локоть.
— Эй…
А почему ты вообще заметил меня?
Акума посмотрел ему в глаза впервые за всё время. Честно.
— Ты просто всегда заметен.
Курсед всё ещё стоял, держа в руках деньги, которые только что вернул ему… Акума.
Тот самый Акума, с которым они чуть не подрались.
Которого он избегал.
За которым тайно наблюдал.
И вот он.
Стоит перед ним.
С дыханием, сбитым после бега.
С тёплой ладонью, которая только что была на его плече.
И что-то внутри дрогнуло.
Акума сделал шаг назад.
Его плечи слегка опустились, он, кажется, хотел уйти.
Уже разворачивался…
И в этот момент Курсед протянул руку.
Остановил его.
Пальцы лёгкие, но твёрдо держали его за край рукава.
— Подожди.
Акума удивлённо повернулся.
На лице — растерянность.
А Курсед смотрел на него, чуть нахмурившись, будто борясь сам с собой.
— Я…
Я пойду в кофейню. Выпью ещё кофе. Он замялся. Потом выдохнул чуть раздражённо — на себя, не на него.
— Хочешь пойти со мной?
Акума замер.
Глаза — как два темных озера, в которых застыли эмоции: удивление, тревога, робкая надежда.
— …Ты предлагаешь мне…?
— Кофе. Просто кофе. Не взрыв мозга, — быстро вставил Курсед.
— Раз уж ты вернул мои деньги, могу купить тебе капучино. Или что ты там пьёшь. Молчание.
Долгое.
И вдруг — едва заметная, очень хрупкая улыбка на губах Акумы.
— Я люблю эспрессо. Без сахара.
Курсед усмехнулся краем губ.
— Конечно. Ещё бы.
И после этого они двинулись в сторону кофейни
Кофейня. Небольшой столик у окна.
Акума аккуратно держит чашку обеими руками. Курсед пьёт, откинувшись назад, но всё время поглядывает на него.
Между ними — тишина. Но не та, что раньше.
Теперь — спокойная.
Даже уютная.
Курсед по привычке облокотился на стол, глядя на улицу, потом, чуть хрипловато:
—Зачем ты вообще это сделал?
— Что именно?
— Почему ты вернул мне деньги?
Акума чуть пожал плечами.
— просто не хочу быть тем, кто мог бы унести чужое и забыть.
Курсед какое-то время молчал.
Потом тихо: — Знаешь, ты странный.
Реально странный.
Акума сдержанно кивнул.
— Я привык.
Курсед посмотрел на него.
Долго.
И вдруг сказал, не подумав:
— Но, может, это и не так уж плохо.
Акума поднял на него глаза. Медленно.
На секунду их взгляды встретились.
Что-то в этом взгляде… впервые не отталкивало.
Наоборот — притягивало.