Свет и тьма над волнами
Люси долго стояла у борта, всматриваясь в мерцающую гладь моря. В её голове всё ещё звучали слова Рипичипа о русалках и их загадочных песнях.
Она мечтательно приподнялась на носочки, словно надеясь увидеть хоть отблеск серебристого хвоста в глубине.
К ней подошла Лина, тихо ступая босыми ногами по доскам палубы.
— Люси, уже поздно, — мягко сказала она и аккуратно коснулась плеча девочки. — Пора отдохнуть.
— Но я хочу увидеть русалок, — почти шёпотом ответила Люси. — Рипичип сказал, что они поют так красиво...
Лина задержала взгляд на тёмных волнах. На мгновение её лицо стало неподвижным, словно в памяти всплыло что-то далёкое и тревожное.
— Русалки поют только тогда, когда море чувствует опасность, — тихо произнесла она. — Их песня... предупреждение.
Она слегка замялась, но добавила ещё тише:
— Я уже знаю, как она звучит.
Люси распахнула глаза:
— Ты слышала?
Лина не ответила сразу. Лишь крепче сжала ладонь девочки и посмотрела вдаль, где тёмная вода сливалась с небом.
— Поверь, лучше никогда не слышать эту песню, — сказала она, и в её голосе прозвучала печаль, которой Люси не смогла бы описать словами.
Лина развернула девочку и повела к каютам. Люси послушно пошла за ней, но её сердце трепетало от новых, таинственных вопросов.
А Лина, провожая взглядом морскую даль, знала: если русалки запоют снова — значит, опасность уже близко.
Ночь опустилась на «Ветрокрыл» мягким, но тревожным покровом. Луна пряталась за облаками, и только редкие серебряные полосы света скользили по тёмным волнам. Корабль тихо скрипел, будто сам слушал море.
Люси проснулась от нежной, почти невесомой мелодии.
Это не был шум ветра и не плеск воды — это было пение.
Тёплое, манящее и одновременно тревожное.
Она осторожно поднялась с койки, на цыпочках вышла из каюты и ступила на холодные доски палубы.
Море мерцало странным, зеленовато-голубым светом.
И среди зыби показались они — русалки.
Их фигуры, сотканные из лунного сияния, скользили между волн. Волосы сверкали, хвосты вспыхивали серебряными искрами.
Они пели — мелодия была такой прекрасной, что казалось, сама душа готова раствориться в ней, но за мягкими нотами чувствовалась тревога, словно предупреждение.
— Маленькая королева... — пропел один из голосов, и Люси вздрогнула.
— Не плывите дальше. Там, где пахнет железом, пробудится буря.
— Разверните паруса, пока ветер не стал врагом...
Люси шагнула ближе к борту, зачарованно слушая.
— Люси?! — вдруг раздался быстрый, испуганный шёпот.
На палубу выбежала Аврора. Её длинная юбка едва не зацепилась за трос, но девушка не обратила внимания.
— Я проснулась и не нашла тебя... — начала она, но замерла, увидев светящуюся гладь. — О, Великий Аслан... это... они?
Русалки словно услышали её — их глаза засияли мягким янтарём.
— Берегитесь острова, где море пахнет железом, — пропели они в унисон, и их голоса затихли, будто ветер унёс их слова вглубь ночи.
В этот момент на палубе послышались новые шаги.
— Люси! Аврора! — голос Лины прозвучал резко и тревожно.
Она стремительно подошла, схватила Люси за плечи и, бросив быстрый взгляд на Аврору, оттащила обеих от борта.
Русалки уже начали растворяться в темноте, их силуэты таяли в мерцании волн, словно никогда и не существовали.
Лина долго смотрела в море, сжав губы.
— Они не появляются просто так, — произнесла она серьёзно. —
Если русалки пели, значит, впереди нас ждёт опасность, которую лучше встретить подготовленными.
Аврора обняла Люси за плечи, прижимая к себе.
— Мы должны сказать остальным, — прошептала она.
— Утром, — тихо ответила Лина, бросив взгляд на исчезнувшее свечение. —
Сначала — рассвет.
И трое стояли рядом у борта, пока море продолжало шептать свою бесконечную, тревожную песнь.
Аврора и Люси молча кивнули, хотя глаза у обеих блестели от волнения.
Они втроём вернулись в каюту, стараясь не скрипнуть ни одной доской палубы.
Ночь казалась ещё глубже и гуще, будто море само пыталось скрыть свой шёпот.
На рассвете, когда первые солнечные лучи разрезали туман, Лина всё же решилась рассказать о ночной встрече.
За общим столом, где команда завтракала и готовилась к новому дню, она негромко произнесла:
— Сегодня ночью... мы видели русалок. Они пели. И предупреждали, что впереди опасность.
Расмус, подняв бровь, откинулся на спинку скамьи.
— Русалки, говоришь? — в его голосе звучала лёгкая насмешка. —
Ты уверена, что это не просто отражения луны? Иногда море играет с глазами.
Питер усмехнулся, отхлебнув из кружки.
— Ночная вахта и усталость могут показаться чудесами. Море шепчет каждому своё.
Даже Эдмунд, обычно серьёзный, покачал головой:
— Лина, Аврора, Люси... это, наверное, просто волны.
Люси вспыхнула.
— Но я слышала их голоса! Они говорили о буре и... железе!
— Маленькая, — мягко сказал Каспиан, — море полно звуков. Иногда ветер может казаться песней.
Аврора сжала губы, но промолчала. Лина заметила, как в её глазах мелькнула обида — словно их всех невидимо оттолкнули от правды.
— Пусть будет так, — холодно произнесла Лина, отводя взгляд. —
Но я не ошиблась.
Никто больше не стал спорить.
Но когда завтрак закончился и команда разошлась по своим делам, Расмус на мгновение задержал взгляд на Лине.
Он не сказал ни слова — только коротко кивнул, словно давая понять: он верит.
А море внизу тихо плескалось, будто смеясь над тем, что его предупреждения приняли за детские фантазии.
После завтрака, когда остальные разошлись по делам, Лина тихо вышла на палубу.
Ветер трепал паруса, солнце играло на волнах, но её сердце било тревогу, будто само море шептало о надвигающемся выборе.
Рядом послышались лёгкие шаги.
— Лина... — мягко позвала Сьюзен, вставая рядом.
— Ты с утра сама не своя. Что происходит?
Лина оглянулась, потом коротко кивнула в сторону каюты:
— Нам нужно поговорить.
Они спустились вниз, туда, где стоял запах смолы и солёной влаги.
Закрыв за собой дверь, Лина достала из-под корсета небольшой бархатный мешочек.
Пальцы дрожали, когда она развязала его и вынула кольцо — металл тёмно-золотого оттенка с выгравированным силуэтом феникса.
Камень в центре переливался то мягким янтарём, то глубоким, почти кровавым красным.
Сьюзен затаила дыхание.
— Это... то самое кольцо из замка Мираза?
— Да, — Лина крепче сжала его в ладони. —
Это не просто украшение. Это кольца силы — смерти и жизни.
Одно обозначает смерть и пассивную агрессию, второе — жизнь и любовь.
Они всегда должны принадлежать Королю Эдмунду и его будущей жене.
Сьюзен моргнула, удивлённо приподняв брови.
— Эдмунду?..
— Да, — Лина кивнула, глядя в камень. —
Аслан не смог отдать их сразу. Эдмунд был ещё слишком мал, чтобы принять их силу... или сделать выбор.
Поэтому кольца оставались спрятанными, пока не придёт время.
Сьюзен тихо выдохнула, не сводя взгляда с мерцающего камня.
— И теперь... они у тебя?
— На хранении, — ответила Лина серьёзно. —
Но скоро их придётся передать.
И я боюсь, что день, когда Аслан решит, что Эдмунд готов, будет не только днём выбора... но и днём испытания для всех нас.
Камень в кольце вспыхнул золотистым светом — тёплым, как рассвет, и в то же время тревожно непредсказуемым.
Сьюзен медленно положила руку на плечо Лины, чувствуя, как сквозь холод металла пробивается пульсирующее тепло, будто само кольцо слушает их разговор.
Лина только хотела спрятать кольцо обратно в мешочек, как вдруг за дверью послышались шаги.
Дверь с глухим скрипом приоткрылась, и в каюту вошли Эдмунд и Расмус.
От неожиданности Лина быстро сжала кольцо в ладони, но мерцающий отблеск успел заиграть в полумраке.
Эдмунд застыл на месте.
Его взгляд сразу упал на её руку.
На мгновение лицо юноши изменилось — в глазах мелькнуло узнавание, а затем нечто, похожее на внутренний жар.
— Где ты это взяла? — его голос прозвучал глухо, почти срываясь.
Лина машинально прижала кольцо к груди, словно защищая.
— Это не важно.
— Важно! — резко шагнул вперёд Эдмунд, и в его голосе зазвенела властная нота, чуждая его обычной сдержанности. —
Это кольцо... я знаю его. Отдай мне.
Расмус нахмурился и чуть подался вперёд, встав между ними.
— Полегче, король. Что-то я не вижу причин срываться на Лину.
Но Эдмунд почти не слышал его.
В глазах юноши горел странный, почти болезненный блеск.
Он протянул руку, будто хотел просто забрать вещь, но в этом движении было больше инстинкта, чем разума.
— Эдмунд, стой, — тихо сказала Сьюзен, но он лишь бросил быстрый взгляд на сестру, словно её слова были сквозь туман.
Лина почувствовала, как её ладонь словно обожгло — металл кольца стал горячим, будто реагируя на присутствие истинного владельца.
Она стиснула зубы, удерживая его изо всех сил.
— Ты не готов, — прошептала она твёрдо. —
Аслан сам решит, когда...
— Не тебе решать! — Эдмунд сделал ещё шаг и почти коснулся её руки.
В тот же миг Расмус резко поставил руку ему на плечо, останавливая.
— Ещё шаг — и я вмешаюсь.
Его голос был тихим, но в нём чувствовалась сталь.
На палубе повисла напряжённая тишина.
Слышалось только, как где-то вдалеке хлопают паруса и плескаются волны.
Эдмунд тяжело дышал, его пальцы дрожали, но он медленно отступил на шаг, всё ещё не отводя взгляда от кольца.
— Это... принадлежит мне, — выдохнул он наконец. —
Я чувствую это.
Лина, не сводя с него глаз, медленно опустила кольцо в мешочек и затянула шнурок.
— И именно поэтому ты должен подождать, — сказала она твёрдо, хотя сердце колотилось в груди.
Эдмунд ещё мгновение стоял неподвижно, будто борясь сам с собой, потом резко отвернулся и вышел, хлопнув дверью так, что стены слегка дрогнули.
Расмус провёл ладонью по лицу, выдыхая:
— Ну и утро...
Сьюзен тревожно посмотрела на Лину.
В её глазах читался немой вопрос: Сколько ещё это кольцо будет разжигать сердца, прежде чем приведёт их к настоящему испытанию?