Пролог
Италия. Тридцать пять лет назад.
Комната слабо освещена — пыльный жёлтый свет настольной лампы едва рассеивает мрак, впуская в помещение тревогу и холод. За окном — темень и редкий лай собак во дворе.
Женщина мечется по комнате — нервно срывает с вешалки пальто, шарит по столу в поисках ключей. Мужчина ловит её за руку, разворачивает к себе, чтобы она остановилась хоть на секунду.
— Слушай меня, — тихо, быстро, глухо. Голос хрипит от усталости и страха. — Она идёт за мной. Она убьёт меня, ты понимаешь? Если что-то случится — ты найдёшь моего брата. Он защитит тебя. Он всё сделает правильно. Слышишь?
Женщина мотает головой, в глазах слёзы, но в них же — что-то ещё: упрямство или скрытая надежда.
— Ты пойдёшь со мной. Мы успеем вместе, Маттео, прошу тебя!
Он усмехается коротко, горько — и целует её. Слишком сильно, как будто хочет запомнить вкус.
— Я должен остаться. Если мы пойдём вместе — она найдёт нас обоих. Так у тебя будет шанс.
Где-то хлопает дверь. Женщина вздрагивает и, наконец, вырывает руку.
— Через чёрный ход. Сейчас же. — Он подталкивает её к потайной двери за шкафом, двигается быстро, но в движениях чувствуется прощание. — Ты знаешь дорогу.
Она ещё раз смотрит на него — и видит, что он уже не её. Он — стена между ней и смертью, но не спасение. Она кивает, вытирает слёзы рукавом и исчезает за тяжёлой дверью.
Маттео Ривера остаётся в комнате. Он медленно опускает засов, разжимает кулак — в руке маленький ключ, который он не успел ей отдать.
В этот момент в комнате раздаётся щелчок каблуков. Он поворачивается.
Женщина в белом уже здесь. Чёрные волосы распадаются по её плечам, белое платье льнёт к телу, будто слеплено из инея. В глазах — ровным счётом ничего. Ни эмоции. Ни тепла. Ни злости.
— Маттео Ривера. — Она произносит его имя почти ласково. — Ты не должен был нас предавать.
Он не отвечает. Только закрывает глаза на долю секунды. В этой доле секунды — всё прощание.
Щелчок затвора, вспышка. Выстрел ровный, короткий, как удар по замершему воздуху.
Маттео падает на колени, потом навзничь. Женщина в белом смотрит на его тело так, будто рассматривает пустое место. На её лице не дрогнул ни один мускул. Ни сожаления. Ни злобы. Только чёрная, выжженная пустота внутри.