Полюби

На часах 7:43. Арсений обувается и собирается выходить.

— Куда это ты собрался? — Строго спросил отец.

— В школу.

— Какую школу в таком виде? Ты и так нас опозорил, куда ещё больше? — Я не виноват, что кто-то бьёт собственного ребёнка.

— Нормальных детей не бьют.

    Арс молча развернулся и направился в свою комнату.

— Серёж, ты уверен? У тебя же его учеба всегда на первом месте.

— Во-первых, побитым он не пойдет, во-вторых, вдруг он встретится с этим пидором? Лучше ограничим его влияние на нашего сына, а там, надеюсь, Арсений одумается.

— Ну хорошо, думаю, ты прав. Тогда учителю скажу, что он заболел.

******

— О, Антоха проснулся, — попивая чай на всё той же кухне, сказал Поз, — долго ты, уже пол первого.

— И кто в этом виноват? Мы до скольки сидели?

— Так, ну Серёга отключился примерно без 20 четыре, а до скольки сидели мы — это неизвестно. — Серёжа, как обычно, поспать любит, он не встал ещё?

— Нет. А кстати, я поставил твой телефон на зарядку в зале.

— Блин, я вообще забыл про него, хотел Арсу написать ещё вчера.

    Антон пошёл за своим мобильным.

— Тише, Серёжку не разбуди.

     Шаст медленно отрывает дверь, на цыпочках проходит мимо спящего друга, подходит к розетке и берёт свой телефон.

–"О, Арсюша написал! " — улыбнулся тот, — «надо будет загладить свою вину за игнор…может в театр сходить? Он же обожа…»

   Не успел даже про себя закончить предложение, как телефон с грохотом падает на пол. Он прочитал сообщения Попова.

   Матвиенко от грохота проснулся.

— Мм, Шастун, блять…– ещё не открыв второй глаз, ругался он.

   Поз залетает в комнату.

— Ты зачем его разбудил? И что за грохот? Все вещи в этой комнате мамы, я надеюсь ты ничего не разбил или поломал?

— Арс…он…

*****

— Арсюша, пожалуйста, выйди ты уже из своей комнаты.– жалобно стучала в дверь женщина.

— Вы сами меня здесь заперли!

— Никто тебя не запирал! Просто пока не ходишь в школу.

— Это одно и тоже.

–… Но это для твоего же блага!.. Ну выйди хотя бы и поешь, ты так меня с ума сведёшь.

— Я не голоден.

— Третий день пошёл, как ты не голоден?..

— У меня нет аппетита.

— Хорошо… Если вдруг проголодаешься, то еда в холодильнике, подогрей.

*****

— Антон, ты уверен? — сомневался немного Поз, сидя на уроке математики.

— Да, он не отвечает мне уже 3 день.– шёпотом ответил второй.

— Ну он же тебе по-русски написал. Не приходить, что ты к нему в окно полезешь?

— Точно!

— Ой, бляяя — Мы идём завтра ближе вечеру или ночи, чтобы видно не было.

— Кто «мы?»

— Ну, Димка, помоги. Я хоть и высокий, но на 1 этаж мне без твоей помощи не запрыгнуть. Было бы это ещё окно, можно попробовать, но у Арса балкон в комнате.

— Эх, Антон, и почему я ввязываюсь во всё это?

— Спасибо! Серёже я дам фонарик, чтобы светил нам.

— А Серёжа в курсе?

— Сейчас узнает.

*****

    Сколько сейчас времени? Арсений не знал. В его комнате не было часов, телефон давно сел. Зарядка сломалась, а выходить из комнаты и просить родителей он не хотел. «Зачем тебе заряжать телефон? Хочешь своему парню написать?», — именно так бы они и сказали, хотя были бы и правы. Он безумно скучал и тосковал по Антону.

    Именно в этот момент в окно на балконе постучали. Парень не включал свет, так как не считал это нужным, поэтому сначала и не понял, что к нему в окно стучат. Он принял это за ветку, птичку, за проказников, за что угодно. Когда назойливый стук не прекращался, Попов нашёл в себе силы встать и посмотреть на этих малолетних хулиганов, как он подумал. Каково было его удивление, когда вместо мальчишек был Антон.

   … За пару минут до этого…

— Так я смогу поговорить с Арсом, Дима подсобит, хорошо?

— Окей, ты всё равно дохлый, как кузнечик.– ответил Дима, на чьих плечах буквально будет груз.

— Нотации о питании потом почитаешь. Серёжа, будешь светить фонариком, а то мы с Позом через 3 секунд перевернёмся, и будешь стоять что-то типо караула, а то люди неправильно поймут, ещё полицию вызовут.

— Хорошо.

— Так всё, врубай фонарь! Поз, иди сюда.

    Шаст залез на плечи Димы и начал стучать в окно. Раз. Два. Три. — Может его нет в комнате? — предположил Матвиенко.

— Да пиздец если так.– он начал стучать сильнее и настойчивей, пока окно не открылось.

— Антон? — Растерянно, будто спрашивая себя, произнёс Попов.

— Арс, капец! Чё так долго? Мы уже замёрзли, а Димка вообще меня держит.

— Нормально, ты не тяжёлый, но всё равно давайте побыстрее.– сказал Поз.

— Ты зачем пришёл?

— Соскучился, переживал за тебя. Ты ведь даже не отвечаешь мне, а ведь это моя вина, что нас увидели. — Нет-нет, ты точно здесь не виноват.

— Антон, беру слова назад, ты далеко не пёрышко.– проскрипел Дима.

   Шаст ничего не ответил, только поцеловал Арсения.

— Я буду ждать в школе. Пока.

    Он спрыгнул с плеч Позова. Попов закрыл окно, но ещё долго смотрел в спины парней. И только когда почувствовал, что ужасно замёрз, он вышел с балкона.

— Дима, Серёжа, спасибо вам огромное!

— Да всегда пожалуйста.– Отозвался Матвиенко.

— Боже мой, не чувствую спины. Должен мне теперь, понял?

— Конечно! Кстати, вот видишь, я не дохлый.

— Дохлый, ещё какой. Качаться начал, вообще есть перестал! Как так можно?

— Я пытаюсь держать себя в форме. — Ты сначала массу мышечную набери.

— Поз, говоришь как моя мама.

— Майя Олеговна, очень хорошая женщина, почему у неё сын обалдуй?

— Ты с этим обалдуем всю жизнь дружишь.

— Ладно, тут ответить мне нечего, но это не отменяет того, что ты баран!

*****

   Последний час произвёл на Арсения большое впечатление. Теперь он думал о нём, о них, о будущем. А не сидел возле двери, как неживой.

— Что я делаю? Я веду себя как ребенок… Из-за своей упрямости я не смог ответить Тоше и заставил его волноваться. Так ладно! Сначала зарядка.

     Он открыл дверь. Перед ней стояла женщина с тарелкой еды.

— Арсюшенька, ты наконец-то вышел, — Чуть не плача сказала она, будто не веря, — Давай покушаем? А то ты четыре дня ни крошки в рот…

   Гробовую тишину прерывали тикающие часы.

   Тик. Тик. Тик. Тик. Тик. Тик. Тик…

   Татьяна молча сидела напротив сына и смотрела, как он неспеша ел. — Ты хочешь мне что-то сказать? — Не мог уже выдержать пристального взгляда матери.

— Сынок, ты у меня уже такой большой, такой красивый, умный. Сердце у меня разрывается, когда ты отказываешься от самых базовых вещей, от еды!

— Мам, прости меня. Я был не прав. Как в детском саду устроил забастовку…но больше такого не будет.

— Я верю, верю тебе, — она ласково поправила ему челку в бок, — а ещё я верю, что «этот» непонятный период пройдёт. Просто ты очень добрый, доверчивый и открытый. Поддался влиянию.

— Волк в овечьей шкуре тогда. — усмехнулся тот.

— Что ты такое говоришь?

— Мам, как только я перешёл в эту школу я сразу влюбился. Парня полюбил. Я пытался доказать и заставить себя отказаться от этих чувств, конечно я понимал что это «неправильно», но что делать, если сердце предательски реагирует на него? Даже, когда он задирал меня, это не вызвало у меня ненависти, так откуда она может появиться сейчас?

— Но…

— Из-за своей любви я ненавидел себя, но в какой-то момент этот парень открылся мне, а я, как идиот, до последнего сомневался в нём. Вдруг разочаруется, бросит меня? Уйдёт к девушке? Но мой Антоша никогда так не поступит и теперь я знаю это. Я люблю его, он меня. Так скажи, почему я должен лечиться от несуществующей болезни? Потому что вы сказали, что это неправильно? А кто вообще установил эти «правильно» и «неправильно».

— Сынок…я…– женщина молчала минуты две. Арсений ждал, когда она соберётся с мыслями, — ты сейчас счастлив?

— Да, очень.

— Вспомнив старые времена и твои слова сейчас… теперь я понимаю, как сложно тебе было.

— Но сейчас всё это неважно.

— Да, раз сейчас ты счастлив, то и я постараюсь принять тебя, ты же мой сын.

— Мам…

— «Есть хорошие дети, есть плохие, и есть наши», — так вроде говорится? — уголки губ приподнялись в улыбке, — Что ж, мне нужно ещё обдумать многое, например где ещё я совершила ошибки…и не заметила твоего состояния. А ты кушай и ложись спать.

— Аа… Хорошо, спасибо! Спокойной ночи! …