сны заканчиваются
— И это объясни… Блин, да она вообще карга, непонятно объясняет! — возмущался Антон.
— Ладно, не кипятись, щас объясню.– ответил Арс.
— Чтобы я без тебя делал…
— Не сдал бы экзамены?
— О, какой кошмар, не напоминай… — Какие, кстати, сдаёшь?
— Думаю общество.
— Уверен? Оно довольно сложное.
— Ты меня хорошо подтянул, поэтому я лучше разбираюсь теперь. Сделаю себе шпоры со статьями и всё. А второй предмет ещё не выбрал. А ты?
— Общество и историю.
— Точно, твой любимый 19 век, странно было бы, если бы ты не сдавал историю.
— Тебя я люблю больше…кхм, ну что там непонятно?
Антон взял руку Арса и приложил её к своей груди возле сердца.
— Вот тут что-то непонятное… Второй рукой он потянулся к лицу Попова и поцеловал его.
— Ох, Антон…
— Тут никого… можно? — шёпотом спрашивал Шаст.
— Мм…
Обычно, Арс никогда и ни за что на такое не согласился бы! Как такое и в библиотеке? А если кто-то заметит? Но он был с Антошей, его любимым Тошей. Рядом с ним мозг отключался.
Они сидели друг напротив друга, поэтому Шастун как коршун навис над Поповым. Когда губы разомкнулись, он впечатал второго в стул, а сам опустил голову.
— Пиздец… — еле слышно произнес Шаст.
— Что? — Пиздец как хочу тебя.
Секунда и он оказался уже возле Арсения. Он присел на корточки и начал расстёгивать рубашку второму, попутно целуя те места, где уже не было ткани.
— Ах! .Здесь…– прошептал Попов.
— Приятно? — проложил ласкать грудь второй.
— Я…Хаа, не про это… Э-это же библиотека…
— Ну и что? Всем можно, а нам нельзя? — Он посмотрел в глаза Арсу, как кот из «Шрека», — Правда нельзя?
— Хааа, можно…
Ещё пару минут и Арсений уже был на столе. Антон уложил его на лопатки, продолжая целовать шею. — Больше не могу сдерживаться, вставь.
— Ну раз ты так просишь…
Шастун расстегнул штаны парня и снял их с одной ноги, расстегнул и свои штаны, его «дружок» был в боевой готовности. Из заднего кармана он достал презерватив. Он начал двигаться.
— Блять, Арс, Хаа, это так ахуенно…– почувствовал эйфорию Антон.
****
— Ну как, тебе понравилось? Скажи, я был мега хорош. — Спросил Шастун, застёгивая пуговицы на рубашке.
— Да, это было неописуемое.
Конечно ему понравилось, а как по другому? Ведь он был с ним. Любая вещь связанная с Антоном наполнена и пропитана любовью, от которой он счастлив, да прям без ума. Другое дело сам Шастун. Он сказал, что ему тоже всё понравилось, но точно ли? Они оба были в роли доминанта, не разочаровался ли он? Всё-таки Попов далеко на девушку не похож, да и однажды Арс его сам отымел. Порой Арсению всё это кажется сном. Счастливым сном.
— Ладно, зайдём в туалет, помоем руки. А может и второй заход устроим. — Ехидно сказал Шаст.
— Ни за что!
К сожалению или к счастью Арса «второго захода» не было. Они быстро помыли руки, оделись в зимние куртки и вместе пошли домой.
— Я сегодня к Серёже с Димой. Давно вместе не собирались. Поиграем в приставку. Хочешь с нами?
— Не получится. Сначала учёба, потом обещал помочь с генеральной уборкой маме, а там и в спортзал.
— Ну ладно… Давай я тебя тогда провожу? Твой дом рядом с домом Поза.
— Я знаю, что он совсем не рядом, но я очень рад, что ты хочешь проводить меня.
— Ой, да ну тебя! — покраснел Антон.
Почти за 10 минут медленным шагом за приятными разговорами эти двое дошли до нужного места.
— Это точно! О, вот и мой дом.
— Ну что ж…– Он наклонился к Попову и поцеловал его, — Увидимся завтра.
— Пока…
Арсений ещё пару минут смотрел в спину смущенного Шаста и наконец зашёл в подъезд. Он жил на 1 этаже, поэтому окрылённый и полон сил он сам не заметил, как за мгновение, он уже стоял на пороге.
— Мам, я пришёл! — Весело объявил он, — Сейчас быстренько с домашкой разберусь и пойдём разгребать кладовку.
Но к нему вышла далёко не радостная матушка, а вся в слезах. — Мам! Что случилось?! — быстро подбежал к женщине тот, даже не заметив, что в уличной обуви.
Женщина прикрыла рот руками и тихо спросила.
— Ты что гей?..
****
Он сидел в запертой комнате. Не хватало кислорода. После внезапного вопроса матери, она отправила его в комнату и сказала, что всё должна рассказать отцу и посоветоваться что делать.
— А что тут уже делать? — Сарказмом ответил в пустоту тот. Зная своего отца, Арсений решил перестраховаться и написать обо всём Шасту.
Ars. Отправлено в 16.44:
«Антон, у меня проблемы»
Ars. Отправлено в 16.44: " Моя мама увидела нас и хочет рассказать отцу. Он гомофоб. Насчёт мамы не знаю, хотя по ней тоже не скажешь, что она рада»
Ars. Отправлено в 16.45: «Вообще, отец непредсказуемый человек, который может что угодно. Возможно я пропаду на некоторое время. Не теряй, не приходи ко мне домой для своего же блага»
Ars. Отправлено в 16.45: «Я люблю тебя, Антош»
Совсем скоро глава семейства должен вот-вот переступить порог этой квартиры. Сказать, что Арсений побаивался этого момента — Ничего не сказать.
Замочная скважина скрипнула. Дверь открылась. Всё как обычно: отец разулся, повесил свою куртку, поздоровался с женой, рассказывал ей новости с работы пока переодевался.
— Ужинать будешь? — хрипло спросила женщина.
— Конечно, я такой голодный. А ты сегодня необычно молчалива. Что случилось?
— Ох, Серёж! Я даже не знаю что сказать…– Она опять начала всхлипывать и села на стул, — Наш сын, наш Арсюша…
— Что с ним?!
— Гей…– шепотом произнесла она отправляющие ей слова, — я видала как он с мальчиком поцеловался…в губы!
— Да ты что! Что б наш сын? Ты наверное неправильно поняла и это была девочка. Они щас все ходят в черных куртках.
— Девочку от парня я уж точно смогу отличить, тем более тот был выше нашего сына, да что уж там! Арсений даже не отпирался, когда я его спросила…
— Да быть того не может…чтобы мой сын педераст…
Мужчина встал из-за стола и направился в сторону комнаты Попова. Он хотел открыть дверь, но та оказалась заперта.
— Арсений, открой, нужно поговорить! — сердито крикнул мужчина.
Замок скрипнул, дверь открылась.
— О чём? Мама наверное тебе уже всё рассказала, и да это правда.
— Ты что правда один из этих?!
— Называй как хочешь, мою ориентацию не изменишь.
— Ах, не изменишь?! Тогда выбью нахрен!
Дальше были слышна женские крики с просьбой перестать…
*****
Когда Арсений открыл глаза, он лежал в своей комнате. Мать обрабатывала раны зелёнкой, заклеивала лейкопластырем и всхлипывала.
— Мама…
— Арсюшенька! Очнулся! — на эмоциях она крепко обняла сына.
— Боль-но…
— Ой, прости. Отец твой непутёвый! Что за насилие к ребёнку? Нужно поговорить, к психологу снова начать ходить.
— Зачем?
— Как это зачем? Вылечить, чтобы в будущем девушку себе нашёл, детей нарожали… А это так, подростковое, пройдёт. И будем вспоминать как страшный сон.
Арс вскочил с дивана.
— Какое ещё подростковое?! Да ты НИ-ЧЕ-ГО не знаешь! Я люблю его! И тут уже ничего не сделаешь, мою ориентацию ни ты с психологом, ни отец с кулаками не изменит. Почему ты не можешь просто принять это?! — Да как такое примешь? Это ненормально! Так ты позоришь нас с отцом!
— Ах, ненормально. Хорошо, я понял тебя. После 11 класса я съеду и больше не буду показываться вам на глаза.
— Ох, да я не это имела в виду, я хочу сказать, что мы поможем в твоём лечен…
— Выйди.
— Что?
— Выйди, оставь меня одного.
— Но я ещё не все раны обработала. — Уйди.
Татьяне ничего другого не оставалось. Арс обратно плюхнулся на кровать.
— Сон значит…? Ну что ж, любой сон заканчивается.