Глава 22.
Лале медленно прогуливалась по коридору отмечая, что где то видела это. Похожие картины, вырезки на стенах. Ей казалось, будто она попала в другое пространство, ибо стены и пол в точности напоминали ей совсем другой дворец. На дворе давно наступила ночь, открывая двери для всех таинственных существ и животных. Лале прошла вперед, впитывая запах, пока не услышала тоненький плач, исходящий из самых дальних покоев. Открыв рот, Лале начала идти вперед, узнавая этот голос. Сначала плач был совсем тихий, но с каждым ее шагом он усиливался, пока не стал совсем громким, оглушая ее.
— Осман? Осман! Где ты, моя мальчик?! — крикнула Лале, начиная бежать к покоям.
Каждый шаг давался с огромным трудом, а полы выглядели, как сыпучие пески, но Лале продолжала бороться, лишь бы добраться до своего сына, который не переставал кричать, взывая к милости и прося помощи. Тучи начали сгущаться, пока она не добежала, задыхаясь, будто дымом от огня. Быстро открыв дверь, она увидела, как над маленьким и крохотным телом стоит широкая спина старшего Шехзаде, держа подушку, для удушья. Повернув к ней голову, она увидела Мурада, который со страшной улыбкой стоял и готовился сделать последний приговор.
— Нет! Нет, пожалуйста! Осман! Осман, беги! — кричала Лале, но не могла подступить. Казалось, ноги приклеились и ей было суждено увидеть смерть собственного сына, не в силах помочь ему — Мурад, нет! Остановись!
Но старший Шехзаде не слушал, медленно отпуская подушку на своего брата, который со слезами на глазах видел лишь безумный лик любимого брата. Лале начала плакать, потому что понимала всю безысходность ситуации и что она не сможет помочь своему сыну, как бы сильно ей не хотелось этого. Тяжелая атмосфера окутала комнату, сжимая все жизненные органы девушки.
Младший Шехзаде был обречен.
Кто то положил большую руку на ее талию, от чего она дернулась и развернулась, удивляясь тому, кто на нее смотрит. Стеклянные глаза, морщинки на лбу, трясущие губы и следы на щеках, от слез.
— Моя нежная Лале. Мое солнце и луны. — прошептал Баязид, с нежностью смотря на Лале — Я так скучаю здесь без тебя.
— Баязид? Что ты...? Как ты...? — сказала Лале с широко открытыми глазами, на веря, что перед ней стоит покойный Шехзаде — Как ты тут оказался?
— Лале, мне больно. Каждый день я слышу крики своих малышей и картину, как их по одному лишают жизней — прошептал Баязид и закрыл глаза, из которых потекли слезы — Каждый день я прохожу круг Ада, а заканчивается все моей кончиной.
Пока Баязид говорил, Лале медленно отпустила взгляд, видя, как на шее младшего Шехзаде образовалось пятно от удушения веревкой. Она начала плакать, чувствуя, как больше не может стоять. Легкие перестали двигаться, она начала задыхаться, готовая пойти вместе со своим сыном на тот свет, лишь бы не видеть сей ужас, что творится. Она проиграла в очередной раз.
— А ты не спасла меня. Ты выбрала этого шакала. И после всего, что между нами было? — сказал Баязид, повышая голос — После всего, что я сделал для тебя, ты выбрала убийцу собственного брата? Так ты мне отплатила?!
— Баязид, нет... ты же сам все прекрасно знаешь... — шептала Лале, пока Баязид горько смеялся, а слезы превращались в кровавые реки — Пожалуйста, Баязид...
Рука Баязида больно сжимала тонкую талию госпожи, заставляя ее скорчить лицо, от ноющей боли на коже.
— Ты продажная шлюха, которая отдалась моему брату, а теперь обрекла на смерть моего сына. Это все на твоей совести, Лале! Ты во всем виновата!
Баязид резко развернул ее и на глаза попалась картина, как Мурад, не щадя своего брата, опускает подушку ему на лицу, придавливая со всей силы. Маленькое тело начало трястись, пытаясь отбросить мягкую ткань, но Мурад препятствовал, пытаясь довести дело до конца. В глазах стоял страшный огонь, а на губах играла безумная улыбка психопата, которая растягивалась еще больше, показывая белые зубы.
Лале начала уворачиваться, чтобы не видеть мучения своего сына. Она плакала, молила о помощи, но никто не слушал, а Баязид грубо заблокировал движения, заставляя Лале наблюдать за страданиями своего сына. Их общего сына.
— Нет, тварь! Смотри! Смотри, к чему все привело! Это все ты! Все сделала ты! Ты во всем виновата! — кричал Баязид, каждый раз надрывая голос — Ты убила нашего сына, Лале! Аллах тебя покарает!
Лале ничего не оставалось, как наблюдать, как маленькое тело перестает бороться, а в глазах затухает жизнь, отражая лишь собственный силуэт. Мурад медленно убрал подушку, начиная смеяться, как ненормальный, а потом медленно повернулся, подходя к госпоже.
— Теперь твоя очередь, Лале султан — мерзко сказал Мурад и Лале закрыла глаза.
А когда открыла, она стояла с подушкой, возвышаясь над телом собственного сына, который безжизненно смотрел на Лале, а в глазах отражалась темнота. Грудь не поднималась, а рот застыл в открытом положении, не сделав последний крик.
— Не-е-е! — крикнула со всей силы Лале, вставая с кровати.
Айла, услышав крик подруги, выбежала с комнаты Шехзаде, подавая воду. В глазах играл бушующий страх, а вода в стакане бултыхалась, создавая настоящий шторм. Это был животный ужас и казалось, что Лале до конца не осознавала, реально это или нет. На дворе стояла глубокая ночь, а в покоях было настолько темно, начиная создавать галлюцинации, сводя мозг молодой султанши до самого предела.
— Лале! Лале, пожалуйста...все хорошо. Ты в безопасности. Все хорошо. Я здесь — сказала Айла и нежно обняла подругу, немного убаюкивая — Все хорошо...
Лале быстро схватила руку подруги, всматриваясь той в самую душу. Мозг рисовал разных чудовищ, выводя контрасты мертвой кистью, от чего в покоях показывались языки пламени и то существо, что преследовало девушку с самого начала.
Лале, пожалуйста, это я - Айла.
— Айла, слава всевышнему, ты здесь. Я так перепугалась. — выдохнула Лале, отпуская руку подруги, на которой начал проявляться след — мне приснился такой ужасный сон.
— Все тот же? — грустно спросила Айла, на что Лале кивнула — Почему он тебя преследует?
Это продолжалось несколько дней, после того, как Лале очутилась в лечебной палате. Казалось, договор начал свое исполнение, доводя до безумия сначала Лале, а потом преступая к молодому Шехзаде. Но, видя, как спит ее ребенок, казалось, что с ним все хорошо, когда же она сама каждую ночь умирала, видя этот сон в 10 раз.
— Я уже не могу, Айла. Это какой то кошмар. Я вижу этот сон каждую ночь. Мне даже страшно закрывать глаза — сказала Лале, на что Айла отвела взгляд — Может, обратиться к лекарю?
— Думаешь, он поможет?
Конечно, нет. Но так, у нее была маленькая надежда, что хоть одну ночь, она сможет поспать спокойно, видя только прелестные сны.
— Будто сам Баязид меня проклял на вечные страдания — выдохнула Лале и нахмурилась — А если не лекарь?
— О нет. Я надеюсь, это не то, о чем я думаю. — сказала Айла, начиная качать головой — Лале, это запрещено. Если повелитель узнает, не приведи Аллах...
— А если не узнает? — сказала Лале и выгнула бровь — сделаем все ночью, тихо, чтобы никто не видел.
***
— Нужно проскользнуть мимо стражи, чтобы выйти на невольничий рынок. Там найдешь улицу, осыпанную камнем. Тебе нужен третий дом — сказала сиделка Шехзаде Османа, оглядываясь по сторонам — Он такой, потрепанный весь.
— А что мне сказать ей? Что нужно? Может, подношение какое то?
— Вот тут, конечно, проблема. Она...ну... — сказала сиделка, почесав затылок — своеобразная. Она монеты не берет. Ну, ты сама все поймешь.
Айла совсем не поняла намека девушки, но пожала плечами и пошла, ведь помочь госпоже нужно было. Договорившись с Исламом, она крепко обняла его и поцеловала, зарывшись пальцами в кудрявые волосы парня. Ислам совсем не хотел отпускать свою любимую, но понимал, что если Лале приказать Айле не может, это не значит, что он так же освобожден от приказов госпожи. В глазах стояла горькая досада, ведь, они по прежнему скрывались и не могли изменить положение. Каждый неровный взгляд и каждое прикосновение были, как в последний раз, ибо, Ислама ждал смертный приговор на эшафоте, так как Айла все еще находится в гареме уже нынешнего султана. Они не могли этого допустить.
Тонкая ткань капюшона закрывала облик девушки, пока она пробиралась сквозь улицы, боясь наткнуться на отдыхающих янычар или еще хуже - на разгуливающих пьяниц, что выходили из таверн. Было страшно, зная, что если Лале пропадет, Айла пойдет следом, но она знала, что всегда будет стоять за свою госпожу. Лале дала ей свободу, ни на секунду не сомневалась в ней, стала подругой. Айла понимала, что никогда не отплатит за такую щедрость. Придется чем то жертвовать, пусть даже и своим счастьем, но, на кону стояло слишком много.
Увидев захолустный дом, Айла остановилась, оценивая маленькие хоромы. Вид был жалкий, стены потрепанные. Еще чуть-чуть и дому грозит сноска, но казалось, что хозяев это не особо волновало. С дрожью выдохнув, Айла кивнула, открыв деревянную дверь. В помещении было тихо, только тонкое щебетание птиц, где то в лесах Стамбула было слышно. Пройдя вперед, Айла заметила открытую дверь, а за ней тоненькое: Войдите.
Руки затряслись, но Айла пересилила себя и вошла, замечая старушку, сидячую возле окна. Она сгорбилась, а в руках были старые и потасканные четки, наверное, которые были подарены с самого рождения. Девушка уже хотела открыть рот, как старуха медленно подняла руку, заставляя ту молчать.
— Я знаю, зачем ты пришла, — сказала старуха, немного прокашливая — Я не смогу помочь.
— Откуда вы знаете, что гложет мою душу? — спросила Айла и наклонила голову в бок
— Не нужно быть провидицей, чтобы видеть, что излучают глаза молодой девушки — сказала старуха, повернув голову — молодой, красивый, статный мужчина, который вскружил тебе голову.
Айла сразу поняла, о ком идет речь, ведь перед ней сразу появился образ любимого Ислама, что лучезарно улыбался ей.
— Мне жаль, девочка.
— Но, я же...я же люблю его. Тем более, в руках моей госпожи что то изменить. — сказала Айла, хватаясь за последнюю надежду.
— Не проси того, чего я не в силах изменить. Лишь великий Аллах способен вершить людские судьбы. — пробормотала старушка и улыбнулась — Не торопись. У тебя все будет хорошо. Просто, нужно ждать.
И если он подождет, то обязательно дождется.
Айла кивнула, отводя взгляд, давая себе пищу для размышлений. Она так мечтала стать женой Ислама и жить с ним счастливо, но теперь, жизнь все начала расставлять по своим местам. Не нужно бежать. Судьба настигнет тебя сама, открывая ту самую реальность, которая была тебе уготована.
— Тебя волнует будущее своей госпожи... — протянула старуха и Айла оторвалась от своих мыслей — Нет, я не пойду во дворец. Ноги мои слабы, я не смогу.
— Но, моей Госпоже нужна помощь. Уже который год Лале султан ходит по лезвию меча, а ей в затылок дышит сама смерть. — сказала в отчаянии Айла, сделав шаг вперед — Прошу вас, помогите. Если вы не поможете, мою госпожу не спасти.
— Почему ты печешься так о ней? Это же всего лишь девушка, что родила Шехзаде сына — спросила старуха и пожала плечами — Больного Шехзаде.
— Вы же сами знаете, что пережила моя госпожа. К чему вопросы?
Но старуха молчала. Айла пыталась еще что то сказать, уже хотела встать на колени, как поняла - шансов нет. Разочарованно выдохнув, Айла поклонилась в знак уважения и развернулась, готовая уйти обратно во дворец.
— Больному Шехзаде никогда не стать султаном. Обычаи и традиции не позволят. Сразу начнется смута и весь Стамбул увидит кровь Османской семьи — сказала старуха, чуть скривив лицо — безумные сны оставят твою госпожу, как только решит старший Шехзаде.
— Старший Шехзаде? Вы о Шехзаде Мураде?
— Рано твоей боевой госпоже на тот свет. Ее там не ждут. Она еще успеет предстать перед всевышним — сказала свои последние слова старуха и отвернулась — Не приходи ко мне больше. Я беру слишком высокую плату.
За всем этим разговором Айла и забыла, о чем предупреждала ее сиделка, пока старуха не сказала, от чего по телу пошли мурашки.
— Время жизни.