Глава 19
— О, привет! — Лекс разворачивается, завидев знакомое лицо.
С приветливой улыбкой тянет Дане руку, которую тот пожимает походя. Все это время мои глаза носятся по его лицу и становятся в десять раз шире, когда, выпустив руку Лекса из своей, Даня делает шаг ко мне и опускает эту самую ладонь на мое бедро.
— Привет, — бросает он Лексу, нависнув надо мной и глядя в мои испуганные глаза.
Я вижу, как в шаге от нас улыбка стекает с лица парня, а брови уплывают на лоб.
Большая горячая ладонь жжет мое бедро, голубые глаза прогуливаются по моему лицу, абсолютно недвусмысленно опускаясь на губы. Он так близко, что мне хочется наброситься на него или повиснуть у него на шее, но мое тело не двигается с места, а рот произносит почти беззвучно, предлагая прочесть это по губам:
— Ты что, пьяный?
Подняв руку, Даня обхватывает ею мою щеку и подбородок. Обводит большим пальцем мои губы, заставляя изумленно хлопать ресницами. Благодаря высокому барному стулу наши лица прямо напротив друг друга, и я могу отчетливо прочитать на его губах ответ:
— Я не пью.
Он безбожно красивый, и его глазам безбожно идет серый свитер, как и его темным волосам. Я любуюсь им, забывая о том, что у нас примерно тридцать зрителей, или около того.
— Что ты делаешь? — спрашиваю сокрушенно.
Даня подается вперед и упирается ладонью в барную стойку у меня за спиной. Приблизив губы к моему уху, говорит так, чтобы это могла слышать только я:
— Я попросил тебя от него избавиться. Хочешь, чтобы он еще раз из-за тебя получил в глаз?
Мой гуманизм не реагирует, ведь я занята тем, что наслаждаюсь теплом и силой большого тела вокруг себя.
— Ты этого не сделаешь… — говорю рядом с его ухом.
Его рука обнимает мою талию. Я кладу свою ему на плечо.
Под моими пальцами мышцы и кости.
— Уверена?
Я ни в чем не уверена, даже в том, что вообще происходит!
Даня заглядывает в мои глаза, и я больше не могу терпеть. Схватившись за свитер на его груди, я целую его губы. Он отвечает на мой поцелуй в ту же секунду, как наши губы соприкасаются. Я размыкаю свои, чтобы пустить внутрь горячий гладкий язык, но Даня разрывает наш поцелуй раньше, чем успеваю сделать ему это предложение.
— Притормози… — бормочет он.
Я вспоминаю, что мы здесь не одни. Вспоминаю, что, наверняка, на нас все пялятся. Вспоминаю, что здесь его брат. Если до этой минуты я была просто я, то теперь мое имя будут трепать на каждом углу, потому что… Даня совершенно точно расстался со своей Никой и он только что поцеловал меня на глазах у всей золотой молодежи города!
Я забываю даже о том, что мы в ссоре. О том, что злюсь. О том, что еще минуту назад я чувствовала себя уязвимой и не в своей тарелке.
— Что будешь? — спрашивает, бросив взгляд на бармена за моей спиной.
— Тебя… — отвечаю заторможено.
Опустив на меня глаза, он сощуривается и смотрит так, что по спине бегут мурашки. Моя кожа пылает в тех местах, которых касаются его глаза. Моей шеи и груди прямо над вырезом платья, и под жестким лифом мои соски напрягаются, мечтая о том, чтобы побывать у него во рту…
Я хочу, чтобы он забрал меня отсюда. До стыдного хочу, чтобы он опять был во мне. И если теперь он мой, я хочу, чтобы об этом знал весь чертов свет!
— Меня? — с иронией выгибает брови.
Облизнув губы, я киваю.
В его глазах пляшут черти.
— Безалкогольное пиво и Мохито, — объявляет он бармену, решив, что будет проще сделать выбор за меня.
Повернув голову, я кошусь на Лекса, который все еще здесь.
Глядя на стакан, зажатый между ладонями, он стоит рядом, и, когда переводит глаза на нас, я не вижу в его взгляде арктического холода, зато вижу пристальный цепкий интерес и полное отсутствие эмоций на лице.
— Пошли… — Даня вручает мне стакан Мохито и помогает слезть со стула, после чего берет меня за руку и ведет к столику, за которым тусуется Кирилл Дубцов.
Я не знаю, где моя сестра, но сейчас я даже рада тому, что ее здесь нет, в противном случае мне пришлось бы объяснять ей как и когда я успела отбить парня у дочери городского прокурора.
Кажется, этот вопрос интересует много кого. На лице Лены искреннее изумление, на лице ее парня тоже, а что касается Влада…
Обернувшись, я нахожу его глазами. Найти его было несложно, ведь мой затылок печет и, даже усевшись за стол рядом с Даней , я чувствую себя так, будто на моем лбу лазерный прицел винтовки.
Даня
Я никогда не был королевой эпатажа, но сейчас именно так себя и чувствую.
Через набитый знакомыми лицами зал я встречаюсь глазами с Владом, лицо которого выглядит демонстративно брезгливым. Эту гримасу мне чертовски хочется поправить своим кулаком, но я слишком собран для того, чтобы чесать кулаки о фейс собственного брата.
Игнорируя удивленные лица сидящих за столом парней, забрасываю руку на спинку соседнего стула и провожу пальцами по голому смуглому плечу.
Оно вздрагивает, и мне хочется оскалиться. На всех присутствующих.
— Есть хочешь? — прижимаюсь губами к уху с маленькой золотой сережкой.
Вдыхаю запах девичьих духов, наполняясь удовлетворением от жизни.
Я знаю, что с НЕЙ мне не будет покоя, но, мне становится насрать, как только Юля поворачивает голову и трется носом о мою шею, говоря:
— Я уже сказала тебе, чего хочу.
Губы разъезжаются в улыбке.
Смотрю в обращенное на меня лицо, чувствуя, как кровь плещется в венах и медленно стекает в пах.
Твою мать, она такая красивая, что мне хочется ее сожрать.
Зеленые глаза обведены черными стрелками и окружены пушистыми ресницами. Хочу прикусить подбородок с ямочкой и засунуть руку в ее платье, чтобы сдавить в ладони пышную грудь с маленькими коричневыми сосками.
Она смотрит на меня так, будто я единственный мужик во вселенной, но я точно знаю, что это не остановит ее в том случае, если она решит со мной спорить.
Мне не будет с ней покоя. Не будет, твою мать!
Плевать…
Ее губы слишком близко, чтобы терпеть.
Передвинув руку на тонкую шею, сдавливаю затылок и целую пухлые идеальные губы. Забив на обстановку, проталкиваю между ними язык. Юля впивается пальцами в мое колено под столом. Я делаю только один заход. Здороваюсь с ее языком и обзавожусь мгновенной эрекцией, которая ноет под ширинкой, как жалобный хор.
Уже сегодня вечером мои родители будут знать имя девушки, с которой я теперь встречаюсь, как и то, что оно им ни о чем не говорит. Сегодня днем за обедом в ресторане я сообщил им о том, что мы с Никой расстались. Мои слова были восприняты, как тупая шутка, а в приватном разговоре отец настоятельно посоветовал мне “не делать глупостей” и “все обдумать”. Я уверен, что это не последний наш разговор, но впервые в жизни ни с одним своим родителем я не могу и не хочу обсуждать свою личную жизнь. Я не думал, что такое когда-нибудь случиться, и вот это произошло.
Юля — это закрытая тема для всех. Абсолютно для всех. Я еще и сам толком не знаю, что мне с ней делать, но советы мне не нужны.
— На нас все пялятся, — шепчет мне на ухо.
Черт, как же она пахнет.
Втянув в себя воздух, бормочу в ее волосы:
— Пусть пялятся. Боишься?
— Нет, — задирает подбородок.
Снова улыбаюсь, глядя в мятежные зеленые глаза. Несмотря на этот мятеж, ее щеки покраснели.
— Тогда расслабься, — советую ей.
Противоположный от нас стул занимает Лекс. Разваливается на нем, складывая на груди руки и строя невозмутимое лицо.
— Нет слов, нет слов, — бросает сухо.
— Тогда не напрягайся, — даю дельный совет.
Юля прячется за стаканом Мохито, а я отпиваю холодное пиво из горлышка.
— Ага, — бросает он. — Лучше повтыкаю.
Надеюсь, ему не придет в голову мериться со мной яйцами. Надеюсь, что больше не увижу его рядом с ней. Его к ней, блять, как магнитом тянет, и мне это нихрена не нравится. Я знаю его с десяти лет, и я в курсе, что он любит с оттягом блядануть, но никогда не видел, чтобы его так переклинивало на одной девушке. Крутящийся рядом Ромэо с колом в штанах мне нафиг не упал, особенно, когда у меня и так проблем до жопы. Я должен поговорить с отцом Ники, и имею мозг достаточного размера, чтобы понимать — мне стоило сделать это до того, как заявиться сюда, но, не все мои поступки насыщены логикой, когда дело касается Юлии Гаврилиной.
— Давай уйдем, — шепчет она, повернув ко мне голову.
— Пф-ф-ф… — окинув взглядом помещение, ловлю на себе свирепый взгляд Лены.
Мой брат бухает шотами у барной стойки рядом с ней.
Я пришел сюда не для того, чтобы с кем-то объясняться, а наоборот. И я не против уйти, потому что я пришел сюда за ней, рассчитывая то ли помириться, то ли, твою мать, еще разок поругаться. Даже не знаю, какой вариант мне нравится больше.
— Схожу в туалет, — ставлю на стол бутылку. — Где твоя куртка?
— Алёна забрала ее в подсобку… — смотрит на меня Юля.
— Алёна Морозова? — уточняю, уже ничему не удивляясь.
— Угу… — отпивает Мохито.
Черт. Кажется, у меня не было ни единого шанса не пересечься с ней снова, и я уже не уверен в том, что дело ограничилось бы только нашим городом.
— Пошли, — беру ее за руку.
— Подожди… — прикусив губу, удерживает меня на месте.
Выгибаю брови, зависнув на стуле в полоборота. Протянув руку к моему лицу, трет пальцем в углу моих губ, бормоча:
— У тебя тут мой блеск для губ…
— Почему раньше не сказала? — пеняю.
— Потому что тебе идет, — закатывает глаза. — Уж точно не потому, что я от тебя дар речи потеряла.
Сжав ее бедро, предупреждаю на ухо:
— Еще не вечер.
Юля коротко выдыхает, отстраняясь и пряча лицо в волосах.
Наблюдать за тем, как ее штырит от моих прикосновений — адская морока.
Нам и правда нужно валить отсюда. Не знаю, сколько должно пройти времени, прежде чем я смогу находиться с ней рядом и реагировать на провокации более адекватно, нежели желанием раздвинуть ее ноги где-нибудь в гребаной подсобке.
Бросив взгляд на притихшего Лекса, встаю из-за стола. Юля встает следом, бросив короткое:
— Пока…
Провожаю Юлю до музыкального автомата, у которого тусуется мой школьный приятель Ник Барков в компании своей девушки. Жму ему руку, игнорируя ошарашенные глаза Алёны. Ник указывает мне направление, махнув рукой на дальний угол зала. В отличие от своей девушки, он делает вид, что все в полном порядке, хотя уверен, ему на самом деле абсолютно насрать на мое “семейное положение”.
— Забери куртку, — склоняюсь к Юле. — Я быстро.
Первое что вижу, войдя в дверь туалета — нависшего над писсуаром Марка. Обернувшись, он меняется в лице и потрясенно сообщает:
— Ты просто маэстро, блять. Я реально прихуел, как ни разу в жизни.
— Поздравляю, — бормочу, проходя в свободную кабинку.
Мы с ним давно не виделись, но если бы и виделись, я не стал бы ставить его в известность о своих планах.
Он ждет у умывальника, сложив на груди руки.
— А что, так можно было? — продолжает уже спокойнее. — Не боишься, что прокурор тебе яйца оторвет?
— Разберусь, — мою руки, немного закипая.
Всеобщая убежденность в том, что мои яйца мне не принадлежат, слишком навязчивая.
— Ладно, — посмеивается Марк. — Просто я на такое не отважился бы. Наверное. Я просто не уверен, что ты такие отношения потянешь.
— Какие такие? — смотрю на него.
Почесав бровь, заявляет:
— С девочкой из спального района. Дань, у нас таких обычно трахают, а не с родителями знакомят.
— Марк, — прошу очень вкрадчиво. — Скажешь при ней такое, без яиц останешься ты, а не я. Понятно?
Я прекрасно знаю, что Влад, не стал бы знакомить ее с родителями. Как и Лекс.
Ей вообще не стоило связываться с моим братом. И я бесился каждый раз, думая о том, что она оказалась дурой настолько, чтобы с ним связаться. Бесился от того, что сам не мог позволить себе Юлию Гаврилину. И я бешусь сейчас, потому что мне на каждом шагу приходиться проламывать лбом стерны, чтобы я смог себе ее позволить.
— Хозяин-барин, — вскидывает руки, “сдаваясь”.
Швырнув в корзину мокрую салфетку, выхожу из туалета.
У музыкального автомата никого нет.
Нащупав в кармане джинсов телефон, набираю Юлю, осматривая зал. Платиновая макушка Алёны бросается в глаза почти сразу. В девушке Баркова, кажется, метр восемьдесят, не меньше. Сбрасываю вызов, когда вижу знакомую фигуру в знакомом желтом зубодробильном платье у барной стойки. Оно еле прикрывает задницу в форме идеального сердечка и обтягивает тонкую талию, как вторая кожа.
Я успеваю пару раз моргнуть и обработать информацию, когда перед ней вырастает Лена, и разница в их росте заставляет Юлю поднять подбородок. Всего минуту они разговаривают, а потом в лицо подруги моего детства летят остатки Мохито, приправленные льдом и листами мяты.
— Блять… — срываюсь с места, двигаясь на звуки бьющегося стекла.