Глава 17
Вода обжигает мне спину, но я все равно не делаю холоднее. Даже эти горячие струи кажутся ласкающими, потому что мое тело пластилиновое и тяжелое. Голова тоже. А еще я улыбаюсь стеклянной стене душа, ничего перед собой не видя.
— Пф-ф-ф… — немного морщусь, растирая жидкое мыло у себя между ног.
Я не хочу выглядеть идиоткой, но торчу здесь уже вечность, пытаясь игнорировать то, что мое тело, кажется, хочет еще.
— Боже… — шепчу, закрывая глаза и сжимая руками грудь.
Несмотря на кипяток, я в мурашках, и их причина у меня в голове. Там ясные картинки того, что происходило со мной за дверью отельной ванной, и каждая картинка отдается искрами на коже.
Оставив волосы заколотыми на макушке, ступаю нетвердой ногой на плиточный пол. Растираюсь полотенцем и ныряю в большой махровый халат, с новым приливом кипятка в животе видя в зеркале свои кошмарно припухшие губы и красные щеки.
Халат почти касается пола, когда двигаюсь к двери, только со второго раза решаясь ее открыть.
Меня терзают сомнения, которых пять минут назад не было.
Даня сидит на кровати в одних черных боксерах. Уперев в колени локти, роется в своем телефоне и поднимает глаза, когда я возникаю из-за угла, как привидение.
Длинные пальцы замирают над дисплеем. Мне требуется секунда, чтобы перестать смотреть на его руки. Теперь каждая часть его тела меня, черт возьми, возбуждает, особенно та, что у него ниже пояса.
На его щеках тоже красные пятна, и они не хуже моих.
Видеть его таким “неправильным”, все равно, что сорвать с него маску. От его “неправильного” вида у меня все тело вибрирует. От этого и оттого, что его кожа натянута на мышцах, будто на стальном каркасе, и она припорошена легким золотистым загаром, от которого у меня текут слюни.
Но я все равно чувствую проклятую неуверенность, потому что не умею читать его мысли.
— Тебе понравилось? — сгребаю пальцами халат у основания своей шеи.
Бросив на кровать телефон, он обеими руками ерошит волосы, после чего говорит:
— Подойди и проверь.
Прикусив губу, отделяюсь от стены.
Стопы тонут в ворсе ковра.
Даня смотрит на меня неотрывно всю дорогу. Я хочу забраться на него. Хочу его касаться. Хочу делать с ним все, что захочу. Хочу, чтобы он сам делал со мной все, что захочет.
Наши лица почти на одном уровне, когда останавливаюсь между его широко разведенных колен. Ему нужно всего лишь чуть-чуть поднять подбородок, чтобы продемонстрировать мне свое лицо и глаза.
Опускаю руку ему на плечо, и он опускает свою. Отодвинув халат, обхватывает мою ногу под коленкой, вызывая дрожь в ногах и мурашки на коже.
Я перестаю дышать, спускаясь пальцами по его груди. В ответ он ведет свою руку вверх, щекоча пальцами внутреннюю сторону моего бедра. Понимание того, что под халатом на мне ничего нет, делает это прикосновение дико опасным, и блеск его глаз говорит мне о том, что он в курсе этого.
Его взгляд опускается на мои губы. Я просто с ума схожу, когда он делает так. О чем он думает, когда так делает?! Мое вареные мозги подсказывают, что не о бабушкиных носках.
Под моими пальцами стальные мышцы пресса. Добравшись до широкой атласной резинки его трусов, медлю секунду, после чего кладу руку на предмет всемирной мужской гордости.
— Ф-ф-ф… — выдыхаю, уронив веки.
Пальцы на моем бедре сжимаются сильнее.
Под моими пальцами горячая каменная длина, которая пульсирует, как живая. Она и так живая…
— Давай еще раз… — выпаливаю, открыв глаза.
Откинув голову, Даня со свистом дышит.
Упав вперед, целую сильную жилистую шею. Кусаю и зализываю это место со стоном. Даня ловит мои губы своими, бормоча:
— Подожди…
Я не хочу ждать.
Обвив руками его шею, забираюсь на него. Обнимаю бедрами талию и кладу стопы ему на колени.
— Юля… будет больно… надо подождать…
Под халатом он впивается пальцами в мои голые ягодицы и толкает их на себя так, что я врезаюсь в его пах самым чувствительным местом в своем теле. От этого по комнате разлетаются наши синхронные стоны. Он двигает меня навстречу, ударяясь жестко и прицельно.
Из глаз сыплются искры.
Когда смотрю в его лицо, живот скручивает и тянет. У него расфокусированный взгляд и безумно возбуждающая гримаса на лице.
— Блять! — рычит.
Дернув за пояс халата, срывает его с моих плеч, оставляя голой.
Я теряю связь с реальностью, когда он отбрасывает к чертям собачьим свое рыцарство.
Я безумно хочу его именно таким! Несдержанным.
Сухие ладони сжимают мою грудь. Губы целуют шею. Стальной бицепс обматывается вокруг талии. Сжимает до треска мои кости.
— Даня! — выкрикиваю в потолок, с дрожью принимая внутри себя его пальцы.
Инстинктивно толкаю ему в лицо свою грудь, и мой сосок тут оказывается у него во рту.
Бросив меня на кровать, впечатывает собой в матрас и стонет, когда извиваюсь, боясь потерять контакт с его пахом, о который трусь, выбрасывая вверх бедра.
— Не спеши… не спеши, блин! — хрипит мне в ухо,тут же прикусывает и сосет мочку.
Я взрываюсь, сама не понимая, как это случилось. Не слыша ничего за своими стонами. Ни его ругательств, ни собственного сердца. Только чувствую. Горячие вихри в животе и спазмы там, где он одним толчком врывается в мое тело.
— М-м-м… — стонет, смяв в ладонях мои ягодицы.
Ловит губами вскрик, который выбивают из меня его толчки.
Я не могу отвести глаз от нависшего надо мной лица. Это самое потрясающее зрелище на свете! Гримасы удовольствия гуляют по его чертам, и он ни одной от меня не скрывает. Он и сам наблюдает. За тем, как я кусаю губы, как шепчу ему “еще”, пока наши тела трутся друг о друга, издавая ужасно интимные звуки под тихий скрип кровати.
Смотрю в его глаза, как заколдованная.
В горизонтальном положении разница в росте не имеет для нас значения. Я не знаю, как должно быть, но у меня ощущение, что подходить друг другу лучше просто невозможно.
Стиснув со стоном зубы, Даня резко отстраняется, и я жадно наблюдаю за тем, как по его тело начинает сотрясать оргазм, пока мой живот обжигают горячие капли, и парочка прилетает на щеку.
По его груди бежит пот.
Сжимая себя в ладони, он подхватывает с пола халат и быстро обтирает мой живот и падает набок, отчего я подпрыгиваю на матрасе и скатываюсь к нему. Утыкаюсь лбом в его щеку, сипло восклицая:
— Мы же… ты… презерватив…
— Все нормально… — хрипит мне в волосы, подкладывая под мою голову свой бицепс. — Я успел…
Его губы трутся о мой висок, обдавая его частым дыханием. В его груди бухает сердце, и в моей тоже.
— И как мы это проверим? — говорю в панике, приподняв голову.
— Никак… успокойся… — подняв руку, он проводит большим пальцем по моей щеке.
Его веки выглядят тяжелыми, а сам он чертовски спокоен.
Теперь я на собственной шкуре знаю, откуда могут взяться случайные дети.
— Я не собираюсь становиться матерью в ближайшее время, — сообщаю ему.
— Я это понял, — лениво дернув заколку, он распускает мои волосы.
Его тело горячее и пахнет… сексом… как и мое.
— Это безответственно… — говорю хмуро.
— Да. Пиздец, как безответственно, — тянет с еще большей ленью.
— У тебя еще есть? Презервативы, — бормочу, прикусив губу.
— Твою мать… — закрыв глаза, он растягивает в улыбке губы, и его грудь колышется от смеха. — Притормози. Ты полчаса назад девственности лишилась.
— Я просто спросила… — прячу лицо на его шее.
— Просто спросила? У меня опять стоит. Фильтруй свои вопросы, лилипут.
Бросив быстрый взгляд на его тело, вижу, что он не шутит.
От вида его голого возбужденного тела, раскинувшегося на кровати, я поджимаю на ногах пальцы. Это самое эротичное зрелище на свете. Я сумасшедшая? Но его тело меня с ума сводит. Пальцы обнимают мой затылок под волосами, второй рукой он сжимает мою талию.
Моя жизнь не будет прежней. Никогда.
— Если я сделаю так? — шепчу, заглянув в его глаза.
Пробежав пальцами по мускулистому животу, смыкаю ладонь вокруг горячего твердого члена. Двигаю рукой вверх и вниз. Просто знаю, что так ему понравится. Может быть, это заложено в меня природой?
— Сделай, и узнаешь… — шепчет рядом с моими губами.
Мы соединяем их, и это естественнее, чем дышать. Только на этот раз нам обоим будто хочется медленно.
Его ладонь накрывает мою грудь. Обводит пальцем сосок…
— Ты поговорил с ней? — спрашиваю, почти не отстраняясь от его губ.
Моя голова кружится. Я опять тону в ощущениях. Чувствую своей кожей его кожу. Слышу, как он дышит через нос. Сквозь весь этот дурман я не слышу только ответа на свой вопрос, и это заставляет с подозрением посмотреть в его лицо.
Он молчит, а на него такое вообще не похоже.
Молчит, почесывая языком верхние зубы.
Оттолкнувшись рукой от его живота, сажусь на кровати, позволяя волосам прикрыть свою грудь и плечи.
Его глаза смотрят прямо туда. На мою грудь.
— Даня… — настаиваю мрачно.
Сделав глубокий вдох, он садится и свешивает руки с колен.
— Я с ней не поговорил. Мне нужно еще время, — сообщает, откашлявшись.
Направив на меня прямой, как шпала взгляд, он, очевидно, ждет того, что это сработает, твою мать! Его прямые взгляды могут на кого угодно действовать, только не на меня прямо сейчас. В эту гребаную минуту.
Когда мои связки отпускает, выпаливаю:
— Зачем? Зачем тебе время… ты… ты передумал?
— Похоже на то, что я передумал? — бормочет он.
— Откуда мне знать?! — слетев с кровати, начинаю искать свою одежду.
— Успокойся! — рычит мне вслед.
— Ты просто свинья! — надеваю свои стринги и хватаю с пола лифчик. — Получил, что хотел? Я сама вернусь домой!
— Юля! — гаркает Милохин. — Перекрой этот фонтан и успокойся.
Застегнув лифчик, смотрю на него в бешенстве.
Вскочив с кровати, он натягивает на себя трусы, сверкая голой идеально подкачанной задницей.
— Надеюсь, ты на меня не спорил? — выплевываю слова, от которых в горле собирается ком.
От этой догадки мои глаза округляются.
— Я должен отвечать на этот тупой вопрос? — положив руки на пояс, смотрит на меня мрачно.
— Ты до меня больше не дотронешься…
— Дотронусь, и еще как. Хочешь проверить?
— Трогай свою девушку!
— Пф-ф-ф… — запрокинув к потолку голову, с шумом выдыхает.
Зажав в кулаке свои колготки, шепчу:
— Ты большой тупоголовый придурок…
Опустив голову, он проговаривает:
— Я на тебя не спорил. Я сказал, мне нужно еще время. Мне нужно разобраться с одной проблемой, для этого мне нужно подумать! Если тебе нужно засунуть голову под холодную воду, иди, я подожду, — тычет пальцем на дверь ванной.
Переступая с ноги на ногу, почти ненавижу себя за то, что так подвластна его чертовому авторитету. Даже кипя от негодования, я понимаю, что с этим человеком, все равно что со стеной. Это пугает меня в нем, ведь я боюсь стать от него зависимой! От его умных глаз, от его суждений и силы его гребаной личности.
Если он не будет любить меня так же, как люблю его я… у нас ничего не выйдет…
От этого мне становится дурно.
— Что за проблема? — спрашиваю, вскинув подбородок.
Он смотрит на меня исподлобья, проводя рукой по растрепанным волосам. И то, что он опять тянет с ответом, заставляет меня насторожиться в десять раз сильнее, чем минуту назад.
Два дня спустя
— Так что думаешь? — удобно устроившись в кресле для моих “клиентов”, Лекс беззаботно попивает колу через трубочку.
— Пока не знаю… — отвечаю, собирая свою сумку.
Детская комната почти пустая. Почти девять вечера, и я не могу связно думать над его предложением.
Он предложил подработать на бас-гитаре в кавер-группе, которая выступает по пятницам и субботам в городском пабе, но я не уверена в том, что мне это подходит. Я не знаю тех парней, и я не так хороша в электрогитарах, как ему кажется. Кроме того, мне кажется, мое присутствие требуется там лишь в качестве симпатичного аксессуара.
Уверена, что откажусь, но решаю взять время на раздумья.
— Тебя подвезти? — интересуется Лекс.
— Эмм… нет… — отвечаю ему рассеянно. — Я на машине.
— Ладно. Тогда могу я угостить тебя ужином? — спрашивает галантно.
Подняв на него глаза, пытаюсь смягчить пилюлю, ведь мне нравится этот парень. Как друг. Он очень деликатный. В общем. С ним легко…
— В другой раз, — смотрю виновато. — Мне нужно забрать сестру из школы… — ложь никогда не давалась мне так легко и просто, как сейчас.
Кажется, я отличная лгунья.
Скривив губы в невеселой улыбке, Лекс бормочет:
— Ясно… я тогда пошел.
— Спасибо за предложение. Я подумаю, — улыбаюсь искренне.
Забрав со спинки кресла свою куртку, одевается, продолжая кривовато улыбаться.
— Могу я подарить тебе дружеский поцелуй в щеку? — выгибает брови.
Это провокация, и мы оба это понимаем.
Картинно сморщив нос, отвечаю:
— Не стоит.
— Убит, — кладет руку на сердце, изображая убитого.
Смеюсь, возвращаясь к сбору своих вещей.
— До встречи, — салютует он и удаляется в сторону лифтов.
Продолжая улыбаться, забрасываю сумку на плечо и проверяю, не забыла ли чего.
Мой телефон в заднем кармане джинсов, и он молчит. Я не хочу видеть в этом зловещий признак того, что моя сестра готовит какой-нибудь “сюрприз”, учитывая то, что в последнее время она процентов на пятнадцать угомонилась. Когда сбрасываю ей сообщение с вопросом о том, где она находится, она отвечает “дома”, и я верю ей на слово.
В отличие от нее, сама я дома появляюсь редко. Вот уже два дня.
Повесив на локоть пуховик, иду к лифту и поднимаюсь на седьмой этаж.
Меня встречают инсталляции киноафиш и очереди на кассах, ведь сегодня суббота, плюс ко всему парочка премьер.
Протиснувшись без очереди, получаю свой билет в обмен на электронный и направляюсь к залу, который оказывается наполовину пуст, потому что в нем крутят что-то провальное и невостребованное.
Фильм идет давным-давно.
Ориентируясь на подсветку вдоль рядов, добираюсь до пустого последнего, в центре которого расположилась очень знакомая фигура в толстовке и спортивных штанах.
Скатившись в кресле и широко разведя колени, эта фигура выглядит спящей. За 3D очками это не очевидно, но темноволосая голова отброшена назад, хотя фильм транслируется на экране, а не потолке.
Сваливая вещи на соседнее сиденье, хмурю брови и всеми силами изображаю на лице недовольство.
Дернувшись от моего вторжения, Денис снимает очки и трет пальцами переносицу.
Я молчу, потому что за грохотом спецэффектов ничего не слышно. Молчу даже тогда, когда усаживаюсь на его бедро и тянусь к его губам, обвивая руками шею.
Поцелуи с ним — бесконечная война.
Мы воюем, соединяя и разъединяя губы. Встречаясь языками. Его руки сжимают мою спину. За секунду успевают пройтись по моим бедрам, по талии. Пальцы зарываются в волосы.
Я целую его зло и жадно. Вибрируя от каждой вибрации его тела под собой и вокруг себя.
Он тоже жадный. Склоняет мою голову набок, терзая губы то жесткими, то легкими захватами своих губ, отчего я хочу его руки так, чтобы нам не мешала одежда.
Теперь мой день будто ничего не стоит, пока я не почувствую эти руки и эти губы.
— У тебя в кармане кол? — шепчу, прижимаясь носом к шее, которая пахнет чем-то очень мужским и свежим.
Будто он брился всего минуту назад.
— Че ЕМУ от тебя надо? — проводит носом по моей щеке.
Я не знаю, хочу ли ревности. Может быть. Но пока его тело окружает меня со всех сторон, а рука грубовато сжимает ягодицу, я не способна на пакости.
— Странный вопрос от человека, который обручен, — упрямо смотрю в лицо, на котором пляшут отблески и тени, но даже в этих тенях его глаза ясные, как гребаный белый день.
Он обручен.
Об этом знает весь интернет!
Даже в моем собственном чате с подругами из универа этому уделили целый день!
Целый день все они перетирали эту новость, сыпя фотографиями, на которых золотой мальчик Даниил Милохин в костюме и галстуке позирует в компании своей Ники.
— У тебя плохое настроение? — спрашивает раздраженно.
— А у тебя отлично?
— Охуенное.
Кладу голову на его плечо, прижимаясь к теплому, сильному торсу.
Пристроив подбородок на моей макушке, он расслабляется.
С ленцой просовывает руку под мой свитер и гладит позвоночник.
Мне хочется выгнуться.
Хочется на весь город кричать о том, что она сама купила себе кольцо. Что она сумасшедшая…
Мне хочется злиться оттого, что мы сидим здесь, как воры. Избегая посторонних глаз и даже малюсенькой вероятности того, что нас увидят вместе.
— Ты слышала мой вопрос? — произносит над моей головой.
Просунув пальцы под его толстовку, бормочу:
— Ты ревнуешь?
Его кожа гладкая и горячая. Под ней мышцы живота, которые вздрагивают под моими пальцами.
— Мне стоит ревновать?
— Нет. Я тебе никто…
— Юля, — говорит предупреждающе.
Я ужасно капризна.
Мне не нравится то, что мы прячемся. Не нравится то, что войти в его жизнь будет колоссально сложно. Его родители… его друзья… его брат…
Там меня не ждут.
Я боюсь. Мне чертовски страшно. В груди сжимается пружина, та, что мучает меня уже два дня. С тех пор как он рассказал о том, что его девушка ненормальная, а его семья спит и видит ее своей невесткой.
Ведь мы даже не встречаемся!
Может, у нас вообще ничего не выйдет…
Но здесь и сейчас все это не имеет значения. В этом вакууме и в этой темноте есть только он и я. Его сердце бьется под моей ладонью. Его пальцы лениво перебирают мои волосы.
Он обещал решить все в течение недели…
Тянусь губами к его уху и целую скулу.
— Мы просто друзья… — говорю вяло.
— Я это уже слышал… — отвечает сухо.
— Он предложил мне работу… он милый…
— Он не милый. Избавься от него.
Выпрямившись, упираюсь ладонями в каменные плечи и смотрю хмуро.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что сказал.
— Я не умею разгадывать загадки.
— Избавься от него, — повторяет, глядя на меня с непробиваемой миной.
Вглядываюсь в его черты, пытаясь понять природу этого требования.
— Знаешь что, — сообщаю ему. — Я умею отличать мудаков от не мудаков.
— Ты не встречала мудаков. Поверь.
— Вообще-то, встречала. Это твой брат, — говорю зло и жалею в ту же секунду. — То есть… я не то хотела сказать…
Прячу от него глаза, чувствуя себя сукой. Ведь это его брат. Его семья…
— Я умею принимать людей такими, какие они есть, — Даня поднимает мой подбородок, заставляя смотреть на себя.
— Потому что вы “одной крови”? — киваю на него подбородком. — Почему ты водишься с “ними”, раз они такие ужасные?
— Среди твоих друзей нет гондонов? Думаешь, мы с тобой сильно различаемся? — спрашивает ровно.
— Я… — снова отвожу глаза. — Не знаю насколько сильно мы разные.
— Мы с тобой разные. У меня член, а у тебя его нет. На этом все.
Нет, это не все.
Глядя в сторону, я не могу решиться на то, чтобы напомнить ему, какие мы разные. Мы из разных миров. Через неделю я начну работать официанткой. И я этого не стыжусь. Ни перед ним, ни перед Лексом. Что будет, когда после встречи с его родителями я подам им гребаный кофе в ресторане, куда они заглянули случайно?!
— Чем плох Лекс? — спрашиваю, глядя в голубые глаза своего любимого мужчины.
Он молчит.
Его грудь опускается и поднимается в такт дыхания.
Откинув голову на спинку, выпячивает кадык и мышцы шеи.
Прижавшись к ней носом, бормочу:
— Так чем?
— Просто он меня бесит, — заявляет Даниил Милохин, и мои губы расходятся в улыбке, от которой трескаются щеки.
— Я есть хочу… — шепчу ему.
— Тогда поехали.