Амалия
Ощущала ли я когда-нибудь подобную вязь, которая затягивает, как непрошенный водоворот? Когда всё тело окутывает настоящий пожар, в мозгах наступает густой, непроходимый туман. Суставы кажутся каменными, а конечности выворачивает так, словно я трансформируюсь в оборотня. Каждая кость ощущается, как давящее лезвие внутри, пот стекает по спине ручьём, и желание раздеться и оказаться в глубоководном прорубе, накатывает с неистовой силой.
-Где твой отец? – мужской голос, будто бы сжирает мои барабанные перепонки теми килогерцами, которые поражают мой слуховой аппарат– где Арсений Верховцев, мать твою! – и снова этот режущий по барабанным перепонкам рёв, от которого я моментально скручиваюсь в позу эмбриона, лишь бы избежать этого раздирающего на атомы крика.
-Закрой свой чёртов рот! – изнывающе стону я, еле как, перекрывая звон в ушах своим собственным сдавленным голосом – я сейчас оглохну – во рту пересохло, голос сел, а перед глазами всё идёт кругом.
-Удивлён, твой рассудок ещё не покинул тебя – голос раздающийся, будто из трубы, заставляет корчиться от оглушающих волн – но твои органы чувств обострились достаточно, чтобы дать понять, что я не намерен играть с тобой в холодно жарко – даже его размеренные с виду шаги кажутся массивными и тяжеловесными – ответь на мой вопрос и я дам тебе воды – подначивает он, в тот момент, как мой желудок скручивается в единый комок, от чего весь желудочный сок желает выйти наружу – ты не пила уже больше двух суток, а теперь внутри тебя растворяется сильнейший наркотик, который твой организм начинает отторгать – усмехается он, а мне кажется, что над моим ухом разносится гогот целого футбольного поля – где твой отец? – рявкает он, заставляя меня вопить от боли в ушах – сколько бы ты не кричала – это не станет твоим антидотом, ты сможешь прийти в себя лишь тогда, когда скажешь мне то, чего я желаю – чеканит он, молотя по моим ушам молотком.
-Я не знаю – и теперь я действительно, не знаю слышно ли меня вообще? Я говорю на последнем издыхании, словно вот-вот откинусь на этом металлическом стуле, дающим мне разряд тока под кожу.
-Это всё, что ты можешь сказать, находясь на грани? – тело начинает ломить, бросая то в жар то в холод, но ведь это не самое ужасное, что могло бы со мной случиться....меня начинает пробирать дрожь, говорящая о том, что моё сопротивление подходит к концу, о том, что мой рассудок с минуты на минуту покинет моё тело, рассудок и меня...
-Иди к чёрту! – кричу я, разрывая комнату своим звериным криком, который вырывается из меня, пока перед глазами наступает настоящий мрак – я не вижу – шепчу я – я не вижу – истерически, повторяю я.
-Вот видишь – звучит, как самоирония - к чему приводит твоё своенравие и нелепое соперничество со мной? – усмехается он, вводя меня в судорожное состояние паники – тебе нужно просто сказать, где прячется твой папаша и я опорожню твой желудок народными средствами - подмечает он, заставляя меня выгнуть бровь, он словно понимает мой немой вопрос и продолжает – мне достаточно выдать тебе лошадиную дозу слабительного и споить три литра воды за раз, тебе этого будет достаточно, потому что ты раннее не увлекалась употреблением наркотиков.
-Я ничего не знаю – выпаливаю я, находя в себе силы.
-Ну... - хмыкает он – тогда наслаждайся путешествием по своим самым грязным и сокровенным тайнам, без возможности бороться со своим словесным течением – усмехается он и я понимаю, что больше не в силах сопротивляться тому, что так жадно поглощает моё сознание и окутывает тело, проносясь по венам и кишечному тракту со скоростью света...Темнота...Тишина. Полное отречение от понимания и осознания происходящего накрывает меня с головой, не давая права слова и возможности двигаться по своей воле.