Кристофер
-Судя по тому, как сжата твоя челюсть, ты провалился – озлоблено чеканит директор, впечатывая меня в стоящую сзади меня стену одним лишь взглядом – неужели эта кукла так и продолжает играть в молчанку? – зажимая в руках табельное оружие, цедит он, демонстративно направляя в мою сторону...и я знаю одно. Если он действительно настроен, прострелить мне череп, то он не в коем случаи не промахнётся!
-Директор – монотонно, привлекая его внимание, отчеканил я – она не из тех, кто так просто захочет проститься со своей жизнью – подмечаю – она одна из тех, с кем можно играть без предохранителей. Её безумие и сумасшествие в жизненной позиции слишком уникальны, чтобы так просто пустить ей пулю в голову или споить змеиным ядом – хмыкаю я.
-Ты предлагаешь мне ждать пока ты наиграешься, Кристоф? – раздражённо, выпаливает он – почему ты снял их? – неожиданно спрашивает он, а я стою в недоумении ещё с минуту, пока не осознаю – ты наконец-то решил приоткрыть завесу тайн своего прошлого этой кукле на последнем издыхании?
-Она не причина того, почему я снял перчатки, она всего лишь очередной кусок пластилина, кажущийся твёрдым и многофункциональным, который умеет принимать различные формы, засохший кусок человеческой плоти, смотрящий через призму реальности, в ней нет того с чем любят играть психи, она не наделена светом или позитивом, как остальные девушки её возраста, в ней нет воздушности и радужности, которую такие, как я любят высасывать из нутра безнадёжных человеческих сердец – чеканю я, ощущая холодную обойму, касающуюся о правый висок – она ведёт себя, как израненный зверь, которому вовремя не оказали медицинскую помощь, которому пришлось самостоятельно зализывать шрамы прошлого, однако в ней есть нечто притягательное, что заставляет желать калечить её из раза в раз нанося свежие раны и порезы на её и так испорченном теле.
-Кристоф, что б тебя, идиот! – вдалбливая мне в ухо дуло пистолета, рявкает он – хватит вести себя, как паршивец – чеканит он, прокручивая дуло в моей ушной раковине – что ты стоишь? – шипит он.
-Директор, вы.... – не давая мне договорить, он бьёт мне прямо в живот свободной рукой, от чего внутри меня проносятся миллионы задетых нервных окончаний, создавая единый узел боли, но я не двигаюсь.
-Иди и выпотроши эту наглую куклу, иначе я вырву твой кадык на живую – цедит он сквозь зубы – ты лучший агент ФСБ, которому доверены задания высшего уровня секретности, по отслеживанию особо опасных преступников, но ты оттягиваешь резину, просто чтобы поиграть с наивной девчонкой, которая решила показать зубки – ещё один удар под дых и я выплёвываю первую струю крови под ноги – годовые тренировки должны были привить тебе отвращение ко всему живому и движущемуся на своих двух, но какой-то кусок похоти портит моё лучшее творение – отрезает он, хватая меня за шиворот – если через пару часов, я не получу нужную мне информацию, то я заставлю тебя наблюдать, как старательно я буду вынимать органы из твоего братца, сукин ты сын!
-Вы не посмеете – цежу я, сжимая кулаки до синевы, и выпрямляюсь в полный рост.
-Хочешь проверить, Кристоф?
-Через час, я выведу её на чистую воду, а вы гарантируете безопасность моему брату.
-Торговаться со мной не лучшая идея, сынок – хмыкает он, вызывая во мне желание, размазать эту ухмылку одним прямым ударом в челюсть – а теперь, иди и сделай то, что должен был сделать с самого начала – чеканит он, скрепя зубами.
Вытерев кровь с губы рукавом белоснежной рубашки, мне в голову пришла умопомрачительная стратегия, беспроигрышная стратегия, с которой я получу даже больше, чем необходимо, вот только щемящее ощущение в области груди, сдавливает лёгкие и путает разум....
-Алло, Марко достань мне «эликсир послушания» - ухмыляюсь я, смотря на своё отражение в металлической двери подвального помещения, ведущего прямиком к этой фальшивке.
-Ты вовремя, Крис, поставка, как раз завершена и ты можешь взять сколько тебе угодно, только если оплата за тобой – усмехается он по ту сторону трубки.
-Марко, я сказал, что мне нужен эликсир послушания – цежу я, чеканя каждую букву для лучшего эффекта.
-Вас, понял, босс, скоро буду, куда принести?
-Прямиком в подвал – на этом наш телефонный разговор заканчивается и я дёргаю дверь, рассматривая содержимое гнилой комнаты штаба, замечаю одинокое и измотанное тело Амалии, которая еле-еле приподнимает голову, чтобы рассмотреть своего посетителя.
-А в этот раз ты действительно хочешь, чтобы мне было не скучно? – фыркает она, тяжело глотая собравшийся ком в горле из-за жажды.
-Даю посланий шанс, чтобы ты рассказала мне всё о местонахождении своего отца – приближаясь к ней размеренными шагами, я пристраиваюсь к её опущенной голове, которая медленно снова приподнимается на пару секунд – или же, я заставлю тебя выложить предо мной всё и даже больше, но более унизительным и омерзительным способом с мучительными последствиями – усмехаюсь я – это значило нет - отрезаю я, лицезря хорёк на своей обуви.
-Это миллион раз «НЕТ»! – по буквам, цедит она, тяжело дыша – пока я в сознании мне удаётся держать язык за зубами и пререкаться с таким куском дерьма, как ты! – рявкает она.
-Я предупреждал, что это был последний шанс. Знай, что именно ты, ты... и ещё раз ты развязала мне руки и позволила сломать окончательно, на этом твоё мужество иссякнет, а бесстрашие превратится в наркотический припадок с обострённым чувством страха – выпаливаю я, замечая, как сильно дрожит её исхудалое тело от обморожения.
- Мой рассудок подвластен мне, а всё то, что случится за гранью моего самообладание – это грязь, которой ты готов измазать мои приоритеты, которые тебе не суждено подчинить себе – шипит она - я не считаю выгодной перспективой, стать иллюзией своих фантазий и созданным с годами образом фальшивого белого лебедя, держащего окружающих в полнейшем замешательстве от эмоций, которые накрывают тебя каждой ночью, заставляя грызть подушку, скрывая свою тягу к насилию, и выть на луну, как самая настоящая жаждущая человеческого страха волчица – выпаливает она, а я ощущаю всеми фибрами и каждой частью тела хоть немного соприкасающейся с её дрожащим телом и учащённым дыханием, то, как молниеносно фигура Амалии натянулась как тетива - иди к чёрту! – она продолжает бороться даже на грани собственного самоуничтожения. Заманчиво.
-Я не привык стучаться, поэтому лови – Марко бросает мне кулёк с рассыпчатым содержимым, получая от меня одобрительный кивок, после чего удачно ретируется.
-Приступим, Принцесса Амалия, сегодня я стану первооткрывателем твоей сущей особи и выдавлю из тебя всё, что посчитаю нужным – её истерзанное голодом и переохлаждением полуголое тело оказывается слишком податливым – открой рот – приказывая я, получая очередной плевок, который на этот раз оказывается пустым выдохом, а не лужей слизи, позволяя мне воспользоваться моментом – видимо ты истощена настолько, что внутри твоего рта не осталось и капли жидкости – цежу я, теряя самоконтроль и выдержку – поэтому просто открой рот и смирись с тем, что я тебе подготовил, Принцесса Амалия – парирую я, становясь к её телу вплотную – смотри на меня! – рявкаю я, приподнимая её подбородок – твой барьер начинается рушиться – ухмыляюсь я, наблюдая в её орлиных глазах лишь туманность и пустоту – однако ты всё так же ненавидишь меня – констатирую я, вертя её голову в разные стороны, наблюдая за её, не фокусирующимся зрением – ты всё ещё сохраняешь стойку вершителя своей собственной судьбы. Твой стержень сделан из нержавеющей стали и огранён твоей уверенностью – хмыкаю я – однако, я не Господь Бог и не стану принимать твои грехи на себя. Могу признаться, была бы ты менее строптивой сучкой, я бы не обратил на тебя внимание, Принцесса, постарайся продержаться и не испортить моё впечатление о твоей непробиваемой выдержке – схватив её за голову, я заметил неугасающий огонь, в её глазах разжигающий внутри меня необъяснимый пожар и потребность в сохранении её рассудка, однако... - я залезу прямиком в твою голову и достану всё, что мне нужно, если ты будешь сопротивляться, то последствия будут ужаснее, чем в фильмах про наркокартели – хмыкаю я, сглатывая ком в горле, продолжая резать воздух без ножа – расслабься и получай удовольствие – губы изгибаются в лукавой ухмылке, а внутри всё становится холоднее наконечника лезвия.