Амалия
Адреналин, заполняющий все мои поры, и переполняющий внутренности исходит от мрачного водителя дорогой иномарки, который жмёт на газ, словно находится на грани, хоть единственный кто здесь на грани это я.
-Ты сумасшедший или просто любитель рассекать по ночным трассам в неведении приближающейся смерти? – пытаясь унять внутреннее негодование и тревогу за свою жизнь, выпаливаю я.
-Думай, как хочешь – наблюдая за мной боковым зрением, он цитирует меня дословно – я удивлён, что ты до сих пор не испустила раздирающего крика – хмыкает он, расстроившись из-за не представшего представления.
-Ты последний человек, который услышит мои крики – выпаливаю я, замечая, как активно двигаются его желваки, он на грани...его ярость плещет, его агрессия ощутима за версту, но я не могу так просто отступить. Это игра только между нами и каждый из нас не хочет проигрывать.
-Скажи мне правду, ты же наслаждаешься этим безутешным приступом страха за свою шкуру? – его голос, как сталь разрезает каждый атом в пространстве, и лишает салон автомобиля кислорода – твоя навязчивая идея жить – это ни что иное, как показатель твоего самолюбия. Ты алчная и эгоистичная, грёбаная мразь в лице симпатичной Принцессы – его слова врезаются в мою голову без тормозов – встретившись с тобой впервые, я заметил, как падко ты атакуешь своего собеседника. Ты пытаешься создать образ среднестатистической девушки, получившей среднее профессиональное образование, тем самым создавая иллюзию не только в глазах окружающих, но и в своих собственных – его глаза устремлены на меня, а не на дорогу, я хватаю его за бедро, сжимая, чтобы он перевёл взгляд обратно на трассу с носящимися по ней такими же сумасшедшими – признайся, себе, что ты получаешь удовольствие от своей тёмной стороны – он первый человек, встретившийся мне за мои двадцать лет, который не пытается внушить мне, что генетика и наличие родителей с отклонениями не показатель, он пытается превознести меня? – твои лукавые глаза небесного цвета проникают прямиком под кожу и оставляют свежие ожоги, а уверенность в том, что все вкруг враги побуждает снять розовые очки. Ты настоящая, в тебе нет фальши – я мгновенно вспоминаю слова Амира, от чего челюсть самопроизвольно сжимается в тугую линию – ты слишком реалистичная для этого мира – уверяет он – выпусти своего внутреннего монстра, которого ты так упорно скрываешь под обманчивым образом обречённой.
-Заткнись! – закричала я, срывая голос – смотри на дорогу, сумасшедший ублюдок – я вонзаю свои ногти в его упругие бёдра, облачённые в бежевые брюки, сквозь которые просачивается алая жидкость – чтобы ты не сказал, чтобы ты не сделал, я не та, кем кажусь – фыркаю я, прочищая горло – ты не похож на человека желающего смерти себе или мне, по крайней мере, сейчас, поэтому единственное, что я у тебя попрошу – это заткнуться – моя левая ладонь, которой я сдерживала его бедро, начинает неустанно дрожать.
-Спрячь – резко, выпаливает он, вводя меня в ступор – спрячь руку – повторяет он, тяжело сглатывая ком в горле, при этом, не прекращая рушить на окружающее нас пространство гнев и полную сосредоточенность несмотря ни на что.
-Чем тебе мешает моя рука?
-Слабость – это фатальный обет на смерть, а если её видит, кто-то кроме тебя – это неизменный конец – холодно, цедит он.
-Слабость – это отсутствие выносливости и собственного достоинства, а то, что видят другие совсем не гибель, это показатель моей борьбы и способность вставать с колен, даже тогда, когда другие считают – это финишной прямой. Если ты считаешь, что внешняя испорченность является немощью, то ты глубоко ошибаешься, наоборот, то, что находится внутри и сжирает тебя и есть бессилие. Лишь тот, кто готов сражаться с самим собой может зваться сильным – чеканю я, замечая проблеск изнеможения в его бездушных глазах угольного цвета, который мгновенно сменяется угрозой.
-Люди – это ястребы, а общество – это их гнездо, в котором тебя либо примут и обогреют, либо заклюют и уничтожат. Если ты считаешь, что отсутствие слабость выражается во внутреннем сражении с самой собой, то ты вполне способна осознать, что отсутствие слабости – это не только собственное достоинство и рвение к вершине наперекор судьбе. Быть слабым, значит быть в тени. В тени своего прошлого, своего будущего и настоящего, постоянно быть взаперти собственного разума и подвергаться осуждению со стороны окружающих, которые и вовсе забудут о твоём существовании спустя двадцать минут, как только вернуться в свою стезю. Быть сильным, значит уверенно прирасти к полу так, чтобы ни один самоуверенный гад не смог сдвинуть тебя с места, быть одним целым со своим «я» и никогда не предавать слово данное себе.
-Ты мыслишь в правильном направлении, но есть одно, но.... – на секунду мне показалось, что я разговариваю не с незнакомым мне мужчиной, который собирается убить меня или, что ещё по хожу, а с близким человек, с которым мне хочется говорить не останавливаясь – не один слабый человек, не признает, что он слаб, он начнёт уверять всех в своей правоте и ни за что не признает своей ошибки. А сильный готов склонить голову перед пропастью в никуда, чтобы бездна позволила окунуться ему в свои недра. Достоинство, честь и наличие стойкости в характере ещё не означает, что человек силён не по годам, он просто находится на середине своего длинного пути, он получил не малый опыт и вполне способен свернуть горы в до гонке за своим будущим. Сильным не нужно признание или одобрение от слабых, им нужна борьба, постоянная борьба за себя, чтобы не терять хватки и не ослабевать желание сражаться со своими мыслями каждый день и ночь напролёт.
-Я мог бы слушать и слушать твои философские высказывания на этот счёт, но, увы – цокнул он, вызывая во мне табун злости из-за того, что он не воспринимает меня всерьёз – мы прибыли на место дислокации – тонированные окна машины позволили мне разглядеть лишь пустоту вокруг нас, словно мы оказались на выкупленной земле для постройки жилого комплекса.
-Ты собираешь оставить меня прямо здесь? – подняв плечи и разведя руки в вопросе, вскрикнула я – где же обещанный мне концлагерь? – понимаю, шутить с этим человеком не стоило, но я имею право получить ответы на свои вопросы.
-Ты не выглядишь мазохисткой – оглядывая меня с ног до головы, подмечает он – что же тогда способствует такой выработке эндорфина в твоей крови? – усмехается он.
-Внешняя оболочка обманчива – усмехаюсь я, продолжая вглядываться в его угольно чёрные глаза в поисках разъяснений. Пока он увиливает от ответов, то успевает быстро спрятать руки обратно в карманы – на твоей коже нет шрамов или изъянов, что же ты прячешь? – осмеливаюсь спросить я, но наблюдаю лишь слегка искорёженную гримасу на его лице и подступающую раздражимость. Кожаные перчатки укрывающие его кожу, не дают мне покоя.
-Запомни – холодно, разрезая воздух, парирует он – то, что я позволил тебе открывать рот ничего не значило, потому что с этого момента, ты пленница своего молчания и только ты сумеешь спасти себя от того, через что тебе придётся пройти – угрожающе, чеканит он, сокращая между нами расстояние, но я не отхожу назад, потому что не куда.
-Звучит многообещающе - горько, усмехаюсь я, и совершаю то, что может стать для меня точкой отсчёта перед гибелью, но я не могу не попробовать. Бежать. Бежать. Бежать.
-Я даю тебе фору, Принцесса Амалия – этот басистый стальной голос, раздаётся повсюду, сзади меня, впереди, слева, справа. Везде. Чёрт!
Когда в ночи сниться, что ты убегаешь от неизвестной, но устрашающей до жути опасности, ты даже не замечаешь, как паришь над землёй, совершая немыслимые скоростные кульбиты в попытке убежать от преследователя, но здесь всё до безумия реально и я бы не хотела упасть на ровном месте, как это бывает в каждом кошмаре.
-Как только ты выдохнешься, я не понесу тебя на руках, Принцесса Амалия – снова раздаётся этот звериный рык и всё моё тело покрывается мурашками. Главное не останавливаться. Я выхаркаю все лёгкие, буду плеваться кровью, но не остановлюсь.
-Вот ублюдок – фыркаю я, запыхавшись – я ещё никогда так сильно не желала чьей-то смерти – пусть Господь меня услышит и этот выродок потеряет меня из виду.
-Будь готова к расплате после того, как я вырву из твоей глотки каждый мучительный всхлип и ощущение адской обструкции после продолжительно бега – он бежит, я слышу, его шаги, его массивные шаги приближаются, его голос стабилен, будто он и не бежит вовсе.
-Ты можешь отобрать у меня душу чёртов ублюдок, которую все так рьяно почитают, можешь вырвать мне ноги и руки, но я поползу. Я буду ползти, теряя кровь, каплю за каплей, я испачкаю каждый дюйм земли своим потом и кровью, но не остановлюсь, не перестану бороться за свою жизнь – кричу я, словно обретая второе дыхание, чувство, словно я вот-вот взлечу.
-Продолжай в том же духе и выплюнешь всё содержимое своего организма – рычит он, напоминая мне о том, что он всё так же на хвосте и то, что он так же не собирается отступать – мне будет очень жаль, если твои небесные глаза увидят перед смертью ночное небо, а не мой торс, Принцесса Амалия – взревел он, и я уж почти поверила, что он действительно способен сожалеть.
-Прекрати, звать меня Принцессой! – кричу я, продолжая бежать. Перед глазами неизвестность, открытое пространство, у которого нет острых граней, а внутри меня бушующий шторм и кричащий вопль «Беги!»
- «Принцесса Амалия» — это сорт антуриума – всё его тело наваливается на меня сверху, пока я пыталась отдышаться и ослабить боль в гортани, сглатывая ком – я мог бы догнать тебя намного раньше, но был слишком увлечён твоим желанием скрыться. Ты настолько упряма и жизнелюбива, что я просто не мог не дать тебе последний шанс и надежду на спасение, Принцесса Амалия – его ладонь падает на моё лицо, а указательный палец практически невесомо касается моей кожи, вырисовывая на ней загадочные извилины – от меня ещё никто не убежал и ты не сможешь – уверенно, парирует он – в который раз доказываю себе и загнанным в клетку зверькам то, что убежать от меня невозможно, даже если двери открыты – его бездушная уверенность буквально сбивает меня с ног.
-Почему ты так уверен в этом?
-Потому что, я настоящий кошмар, а от снов ещё никто не убегал, как бы то ни было, нельзя предвидеть какой ужас тебе присниться сегодня ночью. Ты будешь вальяжно расхаживать по набережной Москвы или барахтаться в открытом океане, моля о помощи, даже несуществующего Бога – ухмыляется он.
-Я лучше выберу молиться выдуманному идолу, чем намеренно приму твою точку зрения – шиплю я, стряхивая его ладонь со своего лица, пока его тело всё ещё вплотную прижато к моему.
-Ну, что ж, тогда будь готова к тому, что с этого момента ты погрузишься в свой личный кошмар, и всё будет завесить только от тебя – его зловещая ухмылка просачивается прямо в мой разум ,заставляя содрогнуться от подступающей паники – твоё молчание станет твоим палачом, Принцесса Амалия – последнее, что я помню, это отчётливый удар в висок, после которого я провалилась в небытие. Но ненадолго...