Глава 6. Без масок
Тур начался с задержки. Отменили репетицию в Вене — проблемы с площадкой. У команды было два свободных дня, и Ксюша почти автоматически вернулась в Москву. Она не ждала звонка. Не надеялась.
Но он позвонил.
— У меня есть день. Не как у Сергея Лазарева. А как у человека, который хочет быть рядом. Ты приедешь?
⸻
Он жил за городом. Дом — камень, стекло, дерево. Никакой вычурности, только тепло и тишина. За окнами — заснеженный сад, у камина — пушистый плед. Ксюша приехала в джинсах и старой худи. Без макияжа. Волосы — в пучок.
Он открыл дверь. И замер.
— Ты пришла настоящей.
Она тихо улыбнулась:
— Ты просил.
Он кивнул. Впустил. Закрыл дверь.
— Хочешь вина?
— Нет. Только чай. Честный, нормальный. Без бокалов и поз.
— Тогда — кухня. У меня там настоящий чайник. Не для фотографий.
⸻
Они пили на полу, опершись на стену. Вдвоём. Без света. Только гирлянда по периметру потолка — мягкое, почти интимное сияние. Он рассказывал ей, каким был до сцены: застенчивым, бесконечно целеустремлённым, ранимым.
— Я хотел быть нужным. Не известным. Понимаешь?
Она слушала, склонив голову.
— А ты?
— Я... хотела быть рядом с чем-то настоящим. Поэтому выбрала искусство, руки, лица. Я всегда смотрю на людей — не как на оболочку. А как на живую историю.
— А я?
— А ты — самый закрытый человек, с которым я когда-либо работала. И, возможно, самый уставший.
Он замолчал. Потом дотронулся до её ладони.
— Я рядом с тобой — будто впервые могу дышать. Без защиты. Без костюма. Только я.
— И только я, — прошептала она.
⸻
Когда они оказались в спальне, не было страсти как в кино. Всё было — медленно. Он целовал её плечи, как будто выучивал заново. Она проводила пальцами по его груди, как будто пыталась понять, где заканчивается сцена и начинается он.
Он снял с неё худи. Она — с него футболку. Они стояли друг перед другом, абсолютно обнажённые — не только телом, но и душой. Ни сцен, ни зеркал. Ни лайков. Только кожа, дыхание, взгляды.
Он провёл пальцем вдоль её шеи:
— Ты красивая даже без света.
— Я впервые верю, что мне это говорят искренне.
Он не стал отвечать. Просто наклонился и поцеловал. На этот раз — без остановки.
Они не говорили. Только чувствовали. Сквозь касания, вдохи, мягкие стоны, тишину, разбавленную только потрескиванием камина. Это было не про секс. Это было про доверие. Про "наконец".
И в тот момент, когда они лежали, переплетённые, под простынёй, он сказал, не открывая глаз:
— Обещай мне, что, если завтра всё рухнет — ты всё равно будешь помнить этот вечер, как самый настоящий.
Она сжала его руку:
— Я буду помнить его, даже если завтра не будет.
⸻
И в ту ночь они не сблизились.
Они — встретились.
Без имени. Без статуса. Без масок.