102%

                             ***
Хан не помнит этого. Не помнит, чтобы видел перед глазами так близко,
буквально на расстоянии вытянутой руки, горящие брёвна. Спокойное синее
пламя подрагивает, пожирая тело деревяшек. Бросает искры в стороны..
навевает очередной сон, в который юноша уже готов провалиться, но держит
себя в сознании, как может. Размытый интерьер вызывает вопросы. Его
штормит.
Это.. камин?
Знобит.. Мутный взгляд спотыкается о неизвестное мрачное помещение, пока
лениво бродит по резным старинным шкафам со строго расположенными друг за
другом рукописями, чистым полупустым полкам, прибитым к чёрным стенам, с
амулетами и когда-то жжёнными свечами, вороному ловцу снов.. Антуражно.
Особенно голова птицы. Джисон выдыхает сквозь приоткрытые губы и
чувствует, как его волосы мягко перебирают. Приятно.. успокаивает..
Всё вокруг сочетается между собой не только в плане спецификации вещей, но и
их оттенков. Он что, в склепе? Все эти тусклые картины и гобелены.. чёрные
шкатулки с неизвестным содержимым, недошитые золотыми нитями мешочки с
солью. Много ингредиентов для чего-то определённо полезного любому магу.
Тёмному. Со вкусом проблем, может, и нет, но вот с пропастью во времени.. Хан
чётко видит перед собой свои руки, которые, видимо, в недавнем сне прижал к
себе, и мысленно ругается, когда до варёного сознания доходит, что эти
длинные рукава с нашивками не его толстовка, а именной бомбер.
Тонкая нить энергии, что даёт ему малейшие силы держать глаза открытыми,
обозначает лишь одного человека, способного контролировать его состояние.
— Где ты.. его нашёл? — шепчет Джисон, едва шевеля кончиками пальцев. На
нём побывало какое-то мощное заклинание, знает это наверняка. Этот отходняк
ни с чем не перепутаешь.
Он такие уже получал.
— Под твоей кроватью, мальвина, — в ответ спокойный голос. По источнику
звука Хан понимает, что голова тёмного мага где-то.. сверху. Посмотреть не
посмотрит, но и без этого способен определить. Напрячься, дабы встать, не
получается никаким образом — понимает, что лежит головой на коленях Ли,
только когда видит их уголком глаз. — Не стоит.
— Где мы?.. — послушно бросает все попытки и прикрывает глаза обратно,
напитываясь энергией. Дикая слабость сковала тело. Это трудно.
— В корпусе старшего общежития. Мой блок.
— Уютненько, — шёпот. — Зачем я здесь? И какого ты.. Что ты сделал со мной?
— На время отключил. Ничего более.
— Причина, Минхо.. пока я тебя не убил, мне нужна веская.. причина, —
небрежно царапая чужое колено, облачённое в кожу. По комнате вдруг раздался
хлопок — в помещение неожиданно нагрянули.
— Очнулся? — слышится бодрый голос Сынмина. — Как вас не застану, всё время
какая-то дичь. Хан Джисон, приём! — лекарь садится на корточках перед лицом
озадаченного Джисона и с любопытством рассматривает его. — Сильная
слабость? Встать можешь?
— Сильнее не бывает, — морщась от громкости. — А.. второй вопрос?
— Бедолага. Минхо, кажется, у нас запрещено использование боевой магии на
студентах, или я не прав? — глаза Кима поднялись выше и прищурились. — Штраф?
— Мне плевать, веришь?
— Верю. Хан, что вы натворили? — понимая, что из старшего информации не
добудешь. Сынмин невзначай огляделся и быстренько пододвинул к дивану
кресло-качалку, куда и плюхнулся. — Минхо, будь добр, мне хочется пообщаться
с ним нормально.
Джисон жалобно мычит и всё ещё морщится, когда под его плечи и колени
просовывают руки, а после подтягивают тело в сидячее положение, усаживая
меж своих ног. Спина с головой падают на подушки, и теперь обзор на мрачную
комнату открывается полный. Как и на её владельца. Вид у Ли недовольный,
достаточно холодный, но глубокими глазами с карими всё равно встречается,
детально того осматривая.

"Разочаровываешь."

М.. что?
В шоке замирает Хан, медленно моргая. Это у него в голове сейчас было? Этот
голос.. Это?..
— Усадил? И века не прошло. Давайте теперь быстро и чётко, всё по делу, —
поторапливает их лекарь, листая знакомый блокнот. — Джисон, как
самочувствие? Есть какие-то острые боли? Недомогание? Пошевелить телом
можешь?
Минхо? Ты.. ты в моей голове?
Как слышишь.
Джисон таращится на него во все глаза, пока Ли продолжает пристально
разглядывать лицо напротив. Тот тоже несколько удивился, но быстро всё
понял. Тёмный маг наклоняет голову чуть вбок, скользя по открытой шее, и его
зрачки раздражённо вспыхивают чёрным огнём. Они возвращаются к карим
глазам и пожирают.

Я схожу с ума.

"О вопросе способностей соулмейтов: одна из них. И о ней лучше никому
не рассказывать. Никому, значит никому, мальвина — это касается и
твоего легкомысленного дружка."

— Что?? — тут же возмущается Джисон, тихо выдыхая. — Ты ничего не
перепутал?
— Это стандартный вопрос, Джисон, — фыркает Ким, бросая на того строгий
взгляд. — Давай ближе к делу, окей? У меня и без вас работы хватает.
— Прости, я не.. прости, — быстро переводя испуганные глаза на лекаря,
запоздало понимает Хан. — Самочувствие, м, — в голове слишком много
вопросов, чтобы давать лишь ответы. — Слабость.. да. Немного, — он аккуратно
возвращается к Ли и щурится.
Козёл.. как ты его назвал?

"Он буквально ходит по тонкому льду с профессором Хваном. Как ещё это можно назвать?"

Как отключить этот блютуз? Или что это? Я не хочу слышать тебя в своей
голове!

"Просто не смотри мне в глаза. Говорил, что читал запрещёнку про
меченых, и ничего не знаешь?"

Смотрю, тоже с ней знаком.

"Отнюдь."

Точно. Нет, он просто ещё сонный, поэтому не соображает. В мире соулмейтства,
о котором иногда так любил читать Джисон, встречались подобные вещи, как
способности к мысленному контакту или через прикосновение или через взгляд
или запах и многое другое.. Это удивляет лишь потому, что дар редкий. Ну, не
мог он достаться этим двоим — ещё и так поздно?.. Они не первый день, как
связанные, но способность открылась лишь сейчас?
А молчать о ней и правда стоит надёжно. Это, конечно, больше традиция, но
имеет свой смысл — как главный туз в рукаве.
Откуда вообще взялась эта.. способность? В плане, прошло столько дней..

"А я знаю? Спросишь у дотошного, и мне придётся его убить."

И Джисон действительно задумчиво отворачивает голову к лекарю Киму, кое-как
кутаясь в тёплый бомбер. В нём комфортно. Да и в комнате тоже. Мрачновато,
конечно, но есть здесь своя атмосфера — он с нескрываемым интересом
рассматривает зал, соединённый с маленькой кухней, тоже чёрного цвета,
чёрные шторы, чёрный громоздкий ковёр, чёрные винтажные зеркала.. лестница
на второй этаж?
У этого придурка фетиш на чёрный?
— ..или озноб?..

"Я всё слышу."
Так не пялься, и слышать не будешь.

"Это, пожалуй, мой новый фетиш, мальвина."

Не распространяй его на меня, извращенец.
— Мне уйти? — вдруг вздыхает Сынмин, наблюдая за тем, как двое напротив
него не сводят друг с друга глаз уже долгое время. Меняются лишь эмоции на
лице Джисона, пока Ли всё такой же хладнокровный. — Или вы всё-таки
ответите на мои вопросы, чтобы я провёл диагностику?
Конечно же, диагноз неутешительный. Действие частичного паралича,
вызванное вышедшим из-под контроля Ли и его дисбалансом, продлится ещё
около трёх часов. Ким пытался допытать, чем Джисон такое заслужил, но
остался без ответа, обещая, что это последний раз, когда он укрывает их от
ректора.
— Я не знаю, что именно вывело энергию Минхо из равновесия, но давайте
больше так не делать, идёт? Штука опасная и, если бы была направлена на тебя,
целителя без грамма магии, удар ты бы отразил уже на том свете, — качает
головой Сынмин. — Если, как ты уверяешь, Минхо ни в чём не виноват, на тебя
не направляли боевые заклинания и претензий нет, то дело я замну. Но если.. —
строго смотря в глаза тёмному магу, — я узнаю, что он пытался сделать что-то
хреновое со своим соулмейтом.. это пойдёт в его личное дело о домашнем
насилии.
Домашнем.. чего? Он чокнутый?
Ты только сейчас это понял?
— ..за равенство и неприкосновенность жизни. Это включает в себя запрет на
использование магии на студентах вне тренировочного и боевого поля. Итак?.. Я
жду ответ.
— Нет, он.. это семейное, — натянуто улыбается Джисон, скашивая глаза на
старшего. — Всё в порядке.
Серьёзно?
Ты позвал его, чтобы он проверил моё состояние? Он это сделал. Лишние
проблемы мне не нужны, их и так.. хватает.
В лице Минги. Ну, да.
Ли раздражённо следит, как Хан опускает глаза на свои вдруг задрожавшие
пальцы. Как быстро моргает и напрягается всем телом, будто защищаясь. Было
бы ещё чем. Не думал, что всё будет настолько быстро.. так быстро вскроется то,
что пытался скрыть. Это из-за урода Минги тёмный маг обезумел и вышел из
себя? Сила соулмейтства поразительна, однако.
— Сынмин, — тихо зовёт того Джисон, неуверенно кусая губы, — ты говоришь, что использование магии на студентах.. ну.. между собой, в общем, запрещено.
Это ведь касается и обычных людей?
— Разумеется. С этим строго, жалким штрафом уже не отделаешься.
— А если.. Предположим. Маг лишился своей силы и стал.. как будто обычным
человеком. Но он всё ещё студент. Это ведь.. считается?
— Равносильно. Я об этом тебе и пытаюсь донести, что если этот паршивец тебя
тронет..
— Дальше мы сами, благодарю, — обрывает резко их диалог Минхо, кивая
лекарю в дверях, и укладывает свою ладонь на прохладные руки Джисона. По
коже бегут мурашки, когда подпитка энергией начинается так внезапно. Голова
юноши даже сползает вбок от нахлынувших, горячих волн. Никогда к этому не
привыкнет.
— Минхо.. что ты?.. — с жалобным стоном утыкаясь в ближайшую подушку.
— Завтра днём ко мне на диагностику, — зло сверля взглядом, возвращается к
сути Ким. — Оба. Без опозданий и тупых отмазок, Ли Минхо. Всё понял? От этого
зависит грёбаная стабильность твоего соулмейта, которого ты порядком
потрепал.
— Я услышал.
— Замечательно. Надеюсь, у тебя хватит ума принести банальные извинения, —
захлопнул за собой дверь Сынмин, скрываясь в тёмном коридоре общежития.
Ли не торопится продолжать диалог, настраивая внутреннее спокойствие, ибо
знает, что от этого плаксивого месива в его руках явно ничего не останется. Он
лишь смотрит. Долго, непрерывно. Водит большим пальцем по бледному пиону
на чужой ладони и ловит отклики состояния Джисона. Читает его. Чувствует.
— Так получается, идиот Минги думает, что я считываю информацию только с
шмотья? Что.. его несчастные заклинания из детских книжек скроют факт
прикосновения к моему соулмейту. Интересно.
— Звучишь, как ревнивый придурок, — выдыхая, мычит Хан.
— Быть может. Однако, дело в другом.
— Он хочет насолить тебе.. через меня? Блять.. давай пока мы разговариваем..
ты поубавишь.. — тело едва дрожит от удушающего тепла.
— Именно. Мальчика обидело публичное унижение, на которое сам и нарвался.
Бедняга.
— Минхо..
— Попытка у него жалкая, но для его статуса вполне сносная. Он попробует
повторить успех. Как бы тебе ни хотелось, но все узнают, что твоя магия на
нуле, если это именно та причина, по которой ты меня намерено избегаешь,
мальвина. Джисон прикрывает глаза и медленно открывает те обратно, мягко направляя их
на старшего. Ресницы трепещат, как и его сердце.
Если ты хочешь меня уничтожить.. сделай это прямо сейчас.. своими руками, а
не грязными обрубками этого.. урода..
Что ты несёшь?
Нет, он не хочет, чтобы все узнали. Уж лучше тогда умереть здесь и сейчас, чем
через ещё большее унижение, чем было до этого. Воспоминания колят душу. Хан
вжимается в подушки дивана и впервые в своей жизни показывает тёмному магу
свои переживания, уязвимо надломляя брови. Энергия сразу меняется, очерняя
обратные импульсы. Не ожидал, что показывает сейчас их и в прямом, и в
переносном смысле от первого лица, окуная Минхо в тот день. Обрушивая на
него шквал тех эмоций. Ощущений боли и отвращения. Старший заметно
зависает, сужая кошачие глаза, пока всё ещё смотрит на Джисона, и крепко
держит того за меченую ладонь. Вычитывает новые строки, до этого
недоступные. Ещё одна из способностей? Вероятно. И Ли от неё безумно мерзко.
Он отмирает лишь тогда, когда сеанс заканчивается, и ещё долго сканирует
сломленного целителя, что раньше никогда такие чувства не проявлял. Не при
нём. Не так. Не их. Чувство страха сформировалось из-за ублюдка? Немыслимо.
Глаза направлены друг на друга.
Как ты это сделал?
Не хочу.. знать. Не хочу помнить.
Минхо заметно задумался, не сводя мрачного взгляда негодования. Протягивает
в какой то момент к хрупкой шее руку и аккуратно прикасается пальцами,
проводя ими по пострадавшей коже.. Острое осуждение падает на неё само.
Испепеляет.

"Я сомневался, что отметины оставил он. Получается, оставил и скрыл.
Такое же ничтожество, как и его способности."

— Поэтому нигде не осталось их? — шепчет юноша, довольно униженно смотря в
сторону. Состояние нестабильное. Не хотел вот так вспоминать и.. чувствовать
всё ещё раз. Уж тем более показывать.
— Омерзительно.
Джисон резко возвращает карие глаза на старшего и судорожно сглатывает
слёзы. Вздрагивает губами, не решаясь ответить на кинутое грубое мнение. Он
серьёзно? Это он Хану? Разве целитель был согласен на всё это дерьмо?
— Мог.. н-не говорить, — вдруг несдержанно шмыгая носом. Юноша мотает
головой. — Пошёл ты.. — вышло даже как то удивлённо.
Надоело. Всё это. Да, он сейчас слабак, который не в состоянии постоять за себя.
Да, хочется послать всех и уехать. Сбежать. Спрятаться. Хочется разреветься
уже по нормальному. Бесите. Вы все бесите. Хватит. Хватит заходить за рамки.
Хватит травить душу. Вот такой он родился, таким стал.. унаследовал от
меченой мамы, что, в свою очередь, за прожитую жизнь так и не нашла собственного соулмейта, предназначенного ей — влюбилась и сошлась с иным.
Так тоже бывает. Можно ли сказать, что кому-то из них повезло больше или
меньше? Что кто-то странный? Кто-то хуже?
— Я не о тебе, мальвина, — хмуро отрезает Ли, когда видит в чужих глазах
скопившуюся влагу. Идущий судорогой подбородок. Эту обиду? — Твоей вины
нет. Прекращай, иначе я чувствую себя ублюдком, доводящим до слёз, — он не
думает, действует подсознательно. Наклоняется к Джисону и, огибая ладонью
затылок, насильно прижимает к своей груди дрогнувшее в первом всхлипе лицо,
что скрылось под растрёпанными волосами. — Мальвина, я же запомню. Блять, — вздох. — Потом будешь беситься, чтобы забыл.
Перетащить на себя тело получается легко, а вот успокоить его владельца.. Ли
никогда таким не занимался. Знает только, где болит, а как вылечить? Если это
душа. Если нужно не сломать и уничтожить, а проявить благосклонность.
Сложно. Думает и проходится по всем задетым участкам кожи пальцами,
проявляя размытые, синие пятна, а после колдуя над их исчезновением и вовсе.
Он обязательно вернёт должок в двукратном размере. Эти синяки.. это
унижение чистой воды не просто для мага, а для соулмейта. Его соулмейта. Ли
грёбаный собственник и готов заявить, что то, что уже принадлежит ему по воле
случая, нельзя трогать.
— И подумать не мог, что на тебя направят всякую магическую дрянь, — голос
едва сдержан от кипения. — Что её вообще кто-то, кроме меня, осмеливается
направлять, тем более в сторону целителя без.. сил. Кретин ведь был в курсе. И
о последствиях тоже, — привычно прижимаясь губами к угольным волосам, пока
ладони медленно гладят запястья. Метят подсознательно прикосновениями. — В
следующий раз не пались так сильно перед Сынмином, всё же ясно.
Вокруг полумрак и дикая сонливость. Слабость. Не тело, а сахарная вата. Тянет
запахом трав и воска, совсем немного, но уловимо.
Джисон не отвечает, уткнулся в тепло и тихо шмыгает носом, пока по щекам
скользят тонкие дорожки слёз. Слушает, иногда мнительно кивает. Он сейчас
много, что чувствует, помимо этой странной нежности тёмного. Вот уж бред?
Ещё несколько недель назад они ходили и злорадно дышали друг другу в спину,
а сейчас.. сидят, крепко прижатые, и обсуждают обидчика, который, по
язвительным самонадеянным словам Минхо, будущий труп. Нет, он во время
подпитки тот ещё зефир. Но это, почему-то, греет лучше любого чая. Это сейчас
очень нужно и важно. Чужая поддержка. Кто-то, кто будет на его стороне
беспрекословно. Заведомо. Ли Минхо, конечно, тот ещё урод, но урод с моралью.
Не хотел бы, не успокаивал. Не хотел бы, не дотрагивался бы так, как делает это
сейчас. Это ранит жёсткую скорлупу, в которой уже долгое время прячется
Джисон. Минхо.. хочется верить?
Хотя бы сейчас. В одно из тысячи мгновений.
— Если бы знал, что этот сопляк не ценит своё нахождение в университете, то
наложил бы другое заклинание, — будто бы в своё оправдание размеренно
продолжает Ли, смотря уже на свою именную вещь, что сейчас дрожала под
чужими всхлипами. — Его хоть сильно ударило, м? Пока блок не наложил, —
пытается отвлечь, как умеет. А он не умеет. Совсем. В его арсенале в
проявлении чувств только повышенная тактильность, которая не каждому
положена, не каждому подойдёт. Словами чаще бьёт, чем гладит. Ну, с этой плаксой он готов поделиться. Это его плакса до конца жизни, хочет того или нет — стоит учитывать притяжение и желание оберегать своё. Так блядски суждено.
Так стоит принять. Только ли из-за судьбы? Сложный вопрос, необходимо
разобраться. Минхо пытается последнее время это сделать.
— Сильно. Сам же видел, — шёпот.
— Хочешь ещё раз увидеть его на коленях? Он будет стоять на них до тех пор,
пока ты не удовлетворишь своего маленького беса внутри, — издаёт
отстранённый смешок Ли, а после чувствует, как его слабо пихнули в торс. —
Это да, мальвина?
— Это заткнись, — смущённо стирая с глаз влагу. Хан судорожно выдохнул,
облизывая губы, и обратно упал головой на старшего. Устал. Перестрессовал.
Неосознанно тянет пальцы к чужому телу, ютится, дабы почувствовать горячие
волны, но в моменте останавливается и неуверенно смотрит на вздымающуюся
грудь, поджимая пальцы к ладони. Не знает, можно ли ещё немного украсть
энергии у этого болтуна, не хочет выглядеть нуждающимся до такой степени.
Кошачьи глаза скашиваются на неловкий жест. Просит — значит получает. Его
потребность открыта для обоих, в этом прелесть их связи, а потому нежится в
потоках в тишине ещё добрые минуты две, чувствуя, как собственную руку в
немом согласии прижали к сильной груди. Чувствуя спокойствие, пока молчание
не прерывают.
— Если ты позволишь, — вдруг раздаётся над проколотым ушком задумчивый
тембр Ли, — я наложу на тебя защитное заклинание — отражающий барьер
Бездны. На твою духовную и физическую оболочку. Будет немного больно, всётаки я специализируюсь на тёмной магии крови.. но результат превзойдёт
ожидания. Это моё извинение.
По коже бегут мурашки, пока Джисон внимательно его слушает. Он это..
серьёзно? Извинение в виде мощного древнего барьера? От Ли Минхо?
Извинение? Маги крови, уж тем более тёмные, таким не распыляются — слышал
что-то про их защиту, но без подробностей, знает лишь, что явление сильное. То,
что ему, целителю без доли энергии, вероятно, и нужно? Про Минхо ходят
разные слухи, и это один из них. Что-то с прошлым, что-то нечистое, но Джисон
из тех, кто в курсе, как формируются сплетни. Его они не интересуют. Он верит
только себе. А вот знать, что из себя представляет Ли Минхо хотелось бы, раз
выбрал данную специализацию. Она доступна всем тёмным? Не просто так же
наводит ужас на окружающих — Хан особо не интересовался, вражда и всё
такое. Он узнает. Обязательно узнает.
— Это.. неравноценно, — переводя растерянный взгляд на их сплетённые вместе
ладони, едва издающие свечение. — Почему метка загорелась? Минхо?
— Ты так мало об этом знаешь. Удивительно для твоей отличительной
любознательности.
— Ты же мне расскажешь, — не спрашивает, нет. Утверждает. Теряется второй
раз от чужой наблюдательности, которую ранее не показывали. От замечания?
Это дважды ранит защитную скорлупу.
— Расскажешь. Когда соулмейт даёт что-то в дар, это закрепляется на уровне связи, — ладонь слегка сжимают. Показательно для карих глаз. — Принимать
такой подарок или нет, твой выбор, мальвина. Я бы не отказывался, — усмешка в
угольные волосы, что пахнут.. странно сладко. Приторно. Давно заметил,
неосознанно вдыхая из раза в раз аромат своего соулмейта. — Это намного
действеннее, чем безделушки на твоих руках, тебе ли не знать? Намного
эффективнее в рамках соулмейтства, однако в таком случае я буду всегда знать,
кто с тобой физически и магически контактировал.
— Контактировал.. это.. м.
— Любое.. — отпуская меченую руку, — к тебе.. — проводя пальцами по
предплечью до самой шеи, — прикосновение, — мягко поддевая подбородок
пальцами. — Я буду чувствовать больше, мальвина. Намного больше, — Джисон
не смотрит в ответ на холодное выражение лица тёмного, что сканирует того
сверху вниз. Эти мягкие черты, влажные дрожащие губы. Младший опустил
глаза, судорожно дыша мелкими вдохами и выдохами. Совсем неслышно.
Надеясь, что добровольная сделка с этим дьяволом не пустой звук и имеет
место быть. Что его хотят спасти, а не предать. — Не скроешься, не
потеряешься. Везде найду.
— Это весь список побочек? — как бы между прочим, уточняет Джисон,
медленно хлопая мокрыми ресницами. Приятная довольная нотка греет сердце
от подобной несколько жестокой заботы. Забота Ли Минхо колет, ранит,
связывает. Как и он сам, как привык Джисон. Сделать так, чтобы главный враг
знал его местонахождение? Чтобы мог отследить? Что-то сделать, чтобы..
помочь? Или ударить по слабому месту? Ли отталкивающий, всегда таким был,
однако за вечным занавесом напускной ненависти к своей персоне, показывал
не только отторжение. Вред.. не причинит. Уже нет? Не в их положении. Он
всегда был искренним в своей злости и словах. Искренним в своём желании
соперничать на равных, показывая, что всё-таки превосходит. Искренним вокруг
слухов и зависти, вечно говорит, что думает, и не делает то, в чём смысла мало.
Его искренне интересует чужой рост, чем смогут ответить. Прекрасный враг.
Достойный. То, за что можно уважать скрепя сердцем, ведь идеальности в нём и
так хватает. Искренний и сейчас? С момента появления метки. Искренне желает
получить согласие, чтобы воздействовать на меченого. Искренне успокоил.
Искренне поделился мыслями и планами, защитил задолго до этого, когда
распустили руки в сторону запретного, что трогать нельзя. А подарки Джисон
любит, ещё и такие дорогие — все знают, защита тёмных ценится. А защита от
собственного врага, что хочет и убить, и продлить жизнь? Противоречия
цепляют. Этот новый Ли Минхо вдруг цепляет. Острый, но в то же время вот
такой? Такой мягкий и чувственный.
Очень щедро. Очень тепло. Почему прикосновения Ли теперь так будоражат?
Виновата только бледная метка?
— Их куда больше из-за нашей связи, но, чтобы правильно распоряжаться
силами соулмейта, нужно учиться, — с подбородка пропадают пальцы,
заставляя приподнять голову выше. Рефлекторно. Хан прикусывает губы и,
опуская голову обратно, припадает щекой к горячей груди тёмного. С ним..
странно спокойно. — Нужно время. Если бы мы обладали минимальными
навыками, я бы почувствовал твой.. страх. Твоё состояние тогда. Даже с
наложенным блоком, — сдержанная пауза у обоих, пока один окунается в
события прошлого и заметно напрягается, прячась в груди, а второй отчего-то
ласково проводит по чужой спине до талии ладонью, как бы успокаивая. Приловчился к чужой скрытой тактильности.
— Новое умение? Блок, — шёпот. Всё это странно. Всё вгоняет в думы.
— Ты не боевой маг, но постоянно интересуешься. Похвально, — мычит Ли,
вызывая у собеседника малое чувство гордости за себя. — Для вашего темпа
обучения — да, новое. Приходится подстраиваться под него, вспоминая
низкосортные заклинания. К сожалению.
— Звучишь жутко, — Джисон.. не удивлён? Совсем немного. Загадочный тёмный
для него непроходимая чаща, сквозь которую он аккуратно протаптывает
тропинку. — Но, кажется, это нормально.
— М-м. Интересно, сколько штрафов дают за убийство студента?
— Не надо, — целитель поторопился, назвав своего соулмейта нормальным.
Вздрогнул, когда за окнами громыхнуло и полила новая порция ливня. Погода
бушует вместе с чувствами.
— Не переживай за меня, мальвина. Не так прямо.
— Ты невозможный, Минхо, — Джисон не злится. Не раздражается. Говорит
спокойно, чувствуя уравновешенные удары в груди чёрного сердца.
— Да, повезло.
— Насчёт штрафов не знаю, но Ким тебя отпинает, — медленно тая от
поступления новых потоков энергии по телу, Хан расслабляется и перестаёт
дрожать вовсе. — А потом и меня за то, что не остановил фурию. Не надо.
— Пускай попробует. С удовольствием посмотрю, — скептически подняв бровь.
Он всегда был таким колючим на язык? Не острым, нет. Таким смешно.. колючим.
Дразнящим.
— Вспомни, как ты разнёс иллюзорное поле университета и устроил поджог в
кабинете ректора, — воспоминания, честно говоря, коробят. — В первый день
проявления метки.
— Не моя вина.
— И всё же им проще тебя утопить, как нашкодившего котёнка.
— Ты слишком много болтаешь, Джисон, — резко шлёпая того по бедру,
отрезает старший и недовольно закатывает глаза, когда слышит тихий смешок
где-то внизу. Больно, но понимаемо. В его характере сквернословить и
распускать руки.
— Так.. ты знаешь, как меня зовут?
***
Поздняя ночь. Оба корпуса общежитий закрыты, все спят и отдаются снам перед
новым учебным днём, пока в плохо освещённом блоке одного тёмного мага
догорает чёрный камин, а его гость отходит от парализации тела с чашкой жасминового чая в руках. Вокруг мрак, свойственный Ли Минхо. Его территория,
его место силы на время обучения. Логово? Да, вполне так можно назвать все
эти магические вещицы и убранство. Однако, здесь берёт не жуть, здесь берёт
вечное спокойствие, хранимое сгустками дымки по углам помещения. Тянет
благовониями и умиротворением. Тишина прерывается только дождём по
зашторенным окнам. Самое то для ночных магических безобразий.
— У тебя нет соседей по блоку, — всё ещё осматривается Хан. — Сколько здесь
комнат?
С таким соседом и врагов не нужно. По любому вытравляет отсюда всех.
Сначала интерьером, потом характером.
— Две, — согласно отвечает Ли, зажигая свечи на полках и кофейном столике,
стоящем перед ним, пронзительным взглядом. Те нужны не для света, а для
дарения. — Не боишься?
— Тебя? Нет, — тихо. — А твоей незаконной чернушной ворожбы немного. Её
нужно согласовывать, это же не амулеты и блоки.. К слову о последнем, зачем
ты его применял? Тогда. В коридоре.
— Их используют только для отвода глаз и ловушки. Заклинание новое, умение
старое, не удивишь никого. В твой корпус общежития старшим нельзя, поэтому
пришлось, — Минхо в полумраке смотрит на Джисона в его домашней одежде,
которую одолжил ему ранее, и удовлетворённо сужает кошачьи глаза. — Почему
спрашиваешь?
Хочу знать о тебе больше.
Даже так?
— Ты сказал, будет больно, — меняя тему, Джисон опускает взгляд в чашку с
чаем на своих коленях и нервно кусает губы. — У всех тёмных кровавые
ритуалы? Или только ты один такой любитель традиций?
— Не у всех — только тех, кто специализируется, — многозначительно кивая. —
Уже мало, кто практикует подобное в силу современных технологий и
упрощённых практик, но будем честны, на крови всё держится крепче.
— Ты старой школы, не так ли?
— Ты догадливый.
Профиль Минхо идеально отточен. Ровные линии скул, графичные губы и
длинные ресницы — он сосредоточенно смотрит на серебряный поднос на
кофейном столике и что-то шепчет, наклоняя голову вбок. Едва двигает верхней,
наиболее пухлой, как отметил Джисон, губой и сгущает вокруг себя мрак.
Зрелище впечатляющее. Пепельные волосы слабо подлетают, как и колышется
чёрная футболка на его теле, часто облипая рельеф подтянутых плеч и груди.
Сердцеед.
Хан надеется, его не привораживают, ибо сопротивляться совсем не получается.
Карие глаза слишком часто бродят по устрашающей красоте. Или так было всегда?
— То, что дарят, важно принимать с чётким согласием, мальвина. Отложи чашку
и сядь ближе, — Минхо ждёт, когда его указания выполнят, отсаживаясь чуть
назад, чтобы рядом смог расположиться Хан. Конечно, сложно пока выполнять
такие крупные действия самостоятельно, но ему без вопросов помогают,
придвигая к себе ближе за ноги. Тот не возражает, следя за горячими ладонями
на своих конечностях. Странное ощущение. Они сидят друг напротив друга.
Джисон, как простой целитель, очень пытается настроиться на нужный лад
тёмного мага, так как таких практик никогда и не проводил в своей жизни.
Видел что-то подобное, но обычно это заканчивалось его быстрым уходом. Все
кровавые ритуалы жуткие. Он верит, что мнение поменяется, но сильных
надежд не возлагает. — Если начну, останавливать нельзя. Знаешь такое
правило?
— Знаю, — волнительный шёпот. — Насколько сильно будет больно?
— Ты больше испугаешься вида, а не боли. Расслабься и, когда я вернусь к тебе,
просто прими подарок. Идёт? — Хан не знает, что страшнее. Взбешённый и
хаотичный Ли или же спокойный и загадочный. Такой, как сейчас. То, с каким
видом он наклоняет голову вбок, должно быть во внимании у каждого. Это даже
как-то.. беспокоит.
— Идёт, — глубокий вдох. Глаза суетливо следят, как серебряный поднос
аккуратно устраивается между ними. Он хорошо натёрт, а потому отзеркаливает
их лица и стоящие на нём свечи. Минхо проводит сверху ладонью, высвобождая
из той чёрный непроглядный дым.
Начинает.
Тот языками струится по их ногам и дивану, медленно сползает на пол..
Чувствуется холод по спине. Джисон засматривается и хочет чисто из
любопытства провести сквозь поток пальцами, но вовремя понимает, что не
может двинуться. Поднять руку. Так. Это не было обговорено.
Минхо?
Голос тоже пропал. Хан сидит перед старшим и видит лишь то, как Ли не
поднимает на него лица. Голова опущена, направлена и смотрит в недра
подноса. Это даже как-то начинает.. пугать. С ним всё в порядке? Хочется
закрыть глаза и просто не смотреть на происходящее, пускай сам тогда
играется, раз даже не сориентировал, но он.. не может? Опять не может.
Судорожно выдыхает, сглатывая ком, как замечает, что дым на подносе
начинает густеть. Сцепляться. Сформировываться в.. лапы? Руки? Что это? Нечто
бесформенное тянется из недр тумана на подносе и, хватаясь за края,
поднимается прямо перед лицом застывшего от шока Джисона. Ему что, открыли
портал в ад? Откуда и зачем оно вылезло? Где Минхо? Боже. Нет, в это трудно
поверить. Почему оно такое.. такое? Оно вообще живое? Кажется, что да..
Напоминает расу человека по силуэту, но это точно не он. Искажает реальность,
вызывая мурашки.
Призрачная рука легко скользит в сторону его щеки и холодом касается кожи,
стирая одинокую слезу. Хан сам не заметил, как у него полились горячие
дорожки с глаз. Ему страшно? Ему до ужаса страшно. Пробивает резко и неумолимо.
Что ты.. такое?
Нечто смотрит долго. Будто изучает. Молчит. Смотреть и говорить у него явно
нечем, но Хан подсознательно понимает, что, если надо, оно явит образ и этого.
В данный момент оно знакомится с юношей и, кажется, даже как-то
дружелюбно. А вообще странно встретить лицом к лицу то, что раньше в жизни
не видел и близко что-то похожее.
Ассммдейй..
Звучание неизвестного слова пропитано гарью и шумом ветра. Нет, ему кажется.
Ему всё это мерещится. Оно ответило?.. Оно так умеет? И зачем? Густой, чёрный
силуэт общается телепатически, не используя органы чувств. Джисона трясёт от
осознания. Он смотрит в самую глубину и не знает, чего ожидать ещё, пока
призрачная рука вдруг сама не сдвигается с его щеки к губам и останавливается
на нижней. Холодно. Это обжигающе холодное прикосновение. Оно, почему-то,
начинает щипать.. болеть. Рука ведёт вниз по коже подбородка.. шеи..
останавливается на груди. Путь, по которому проходятся так легко и быстро,
неистово горит. Не понимает, почему. Не может никак дотронуться, чтобы
определить. Или хотя бы наклониться, чтобы увидеть. Хан смотрит на нечто и
тяжело дышит. Ему это всё не нравится, он хочет прекратить. Нервно
наблюдает, как силуэт дыма медленно уползает обратно на дно серебряного
подноса, и будто бы облегчённо ждёт, когда Минхо наконец то что-то объяснит.
Это.. всё? Но старший не поднимает лицо, всё ещё находясь в контакте с явно
чем-то потусторонним.
Минхо, хватит.
Тварь хоть и ушла, но двигаться Хан всё ещё не может. Сильно вздрагивает,
когда по комнате проходит ветер и задувает все свечи. Оба погружаются в
кромешную темноту.
Минхо, боже, блять.
Джисон ждёт. Он не может закрыть глаза, чтобы не выискивать никого в мраке.
Не может закричать, хотя очень хочет. Его тело снова ощущает холод.. губы,
шея и грудь жгутся до ноющей боли. Он чувствует, будто ему в лицо вылили чтото мокрое, что стекает на колени, пока в темноте начинает проявляться новое
нечто. Два красных огонька. Они вдруг при нём загораются ярче, не двигаясь с
места, и, кажется, направляются прямо на Джисона. Глаза, думается ему.
Хищный взгляд одного тёмного мага боевых заклинаний. Они непрерывно
смотрят друг на друга.

"Принимай, Хан Джисон. Твой подарок в вечность."

Слышится в голове, и Джисон, он уверен точно, едва не кричит в мыслях от
жалкого испуга. Переводит дыхание и сжимается где-то внутри себя. Нужно
быстрее заканчивать это дерьмо.
..принимаю..
Со стороны внезапно вспыхивает камин, и вот Хан уже с лёгкостью поворачивает к нему голову, всё ещё испуганно дрожа всем телом. Помещение осветилось,
когда как возможность двигаться вернулась. Юноша резко обнимает себя
руками, тяжело дыша. Переводит широкие глаза на Ли и замечает его
привычный пристальный взгляд в свою сторону. Дым пропал, сквозняка более
нет.. но внутри что-то.. что-то теплится.
— Я.. тебя.. — выдыхая, — убью, — дрожащий шёпот выдаётся болезненным.
Джисон хотел бы продолжить, но вместо этого шипит и хватается за рот и
подбородок. Чувствует, как по пальцам начинает течь что-то горячее. Вязкое.
Слышит, как по подносу ниже ударяет каплями. Карие глаза медленно
опускаются на серебряное изделие и в ужасе расширяются. Он залит.. кровью?
Его кровью? Погодите. Его отражение.. от нижней губы до груди тянется
ровный, тонкий порез, откуда сильно кровится красная жидкость и сползает под
одежду, начиная капать уже на диван. Джисон смотрит на своё отражение
секунды три, пока это замечает, и громко во всё горло кричит, закрывая лицо
испачканными ладонями. Его швыряет собственная дрожь в подушки дивана,
пока он пребывает в диком ужасе от происходящего. Перед глазами до сих пор
видится нечто бесформенное, что пугает и заставляет просто рыдать, а после и
его лицо, перепачканное кровью. Его, блять, кровью. В таких крупных размерах,
что не верится. Джисон в полном шоке, он вырывается из рук, что в моменте
обхватили его тело и начали удерживать на месте.
— Успокойся, всё хорошо. Всё прошло. Слышишь меня?? — низкий голос Минхо
напряжён, тот старается подавить продолжающийся крик. — Тшш!
Хан мотает головой, вцепившись в плечи старшего, и плачет. Плачет, плачет и
плачет. Он не верит, что его так сильно обманули. Что позволили себе напугать.
Что ничего не сказали.
— Урод! Ненавижу! Что ты сделал!! — сквозь слёзы кричит на него Джисон,
болезненно корчась от горящего пореза. Он пытается оттолкнуть от себя Минхо,
но тот скручивает дрожащие руки и вжимает тело в спинку дивана. Карие глаза
испуганно смотрят в кошачие. Бегают зрачками. Зажмуриваются. Его трясёт,
пока он плачет навзрыд, утыкаясь носом в щёку старшего. Слишком близко.
Слишком страшно. Слишком не простит.
Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
У Хана перехватывает дыхание, когда его лицо смещают ладонью в сторону и он
упирается губами в чужие губы. Поздно осознает, что происходит. Распахивает
мокрые глаза и в том самом шоке смотрит на Ли, что обхватывает его нижнюю и
закусывает до знакомой ноющей боли, втягивая в поцелуй с привкусом крови.
Прошибает во второй раз.
Джисон больше не дёргается. Не отталкивает. Не кричит. Он замирает и
задыхается от многообразия чувств, пока его резко берут под контроль и с
головой накрывают горячими волнами энергии. Его сносят, прикладывая
достаточно магии, туманят разум и тело. Боль уходит намного быстрее, чем
обычно — режущая полоса больше не жжётся. И Хан уязвлённо сжимается,
утопая в подушках всем телом, пока Минхо буквально съедает влажные губы,
целуя жёстко. Смешивая слюну с металлом. С кровью. Мгновение. Ещё одно.
Ещё.. В голове пустота, такая странная лёгкость. Ли отвечают слабо. Совсем
невесомо, едва трогая. Кажется, начинает действовать обратный эффект. Двигаются нерешительно, будто пробуя на вкус, пока голова чуть не
наклоняется набок с судорожным выдохом для удобства обоих. Джисон
понимает где-то на подсознательном уровне, что делает и что происходит,
целуя наконец-то в ответ. Ему жжёт от хватки на запястьях, Минхо ощущает это
в который раз по изменившейся энергии — благо, что заметил, иначе тот мог бы
остаться без них.
Напор слабеет, как вскоре и вовсе отпускаются дрожащие руки. Ли резко
упирается по обе стороны от головы младшего в подушки, горячо выдыхая в
самые губы. Его тоже начинает штормить. Это не к добру. Сладко. Эту бестию
всегда хотелось попробовать, но не в таком контексте.
— Б..блять.. — ругается в поцелуй Джисон, с какой-то дикой потребностью
обхватывая шею старшего пальцами и вжимая его в себя до стука зубов. Это
вкус.. энергии? Эта связь. Это необъяснимо. Расслабляет тело каждого,
затуманивая мысли и теряя контроль вынужденной подпитки. Двое людей
кусаются через раз, облизывают губы друг друга и врываются в рот с желанием
не просто ощутить заботу и ласку, а подарить её. Руки Минхо в окружающей
полутьме спускаются с царапаньем по подушкам вниз и, осторожно ухватываясь
за чужие бёдра, поднимают хрупкое тело на один уровень со своим лицом,
усаживая того на себя. Сам сидит разбивочно на разведённых коленях,
дополнительный вес не почувствует. Крепко обнимает за талию и сильнее
вдавливает в спинку дивана, ругаясь во влажные, чуть припухшие от трения
губы. Эту блядскую часть тела реально можно двумя руками сжать. Он вообще в
курсе?
Тихий скулёж отрезвляет. На кого-то слишком сильно напирают.
— Оттолкни.. пока тебя не сожрали, мальвина, — острый тёмный взгляд
врезается в поплывшие карие глаза.
— Только.. попробуй, — приоткрывает те Хан, самозабвенно кусая Ли за
подбородок. Его утягивают обратно в томное сплетение языков, спускаясь
руками по талии на бёдра. Вновь подтягивают, ибо всё равно съезжает под
давлением, и сжимают пальцами стройную задницу до красноречивого выдоха.
Резко оставляют болезненный грубый шлепок, пока их владельца тянут за
волосы, заглушая общее шипение.
— Невозможный, — с огромным трудом и громким чмоком отрываясь от сладкого
томления, Минхо выдыхает в шею Джисона, борясь с мыслью об ощутимом укусе
за пульсирующую кожу. Утыкается в кожу. Сладко. Снова сладко пахнет. Что за
пиздец? — Блять.. когда говорю стоп, значит нужно остановиться, бестолочь.
— Х-ха.. — оседая на руках, тяжело дышит Хан. — Понятно, о чём говорил
Сынмин.
— Самый подходящий момент вспомнить о нём. Ты как? — облизываясь, Ли резко
выпрямляется и пристально следит, как приходит в себя разнеженный младший.
Воплощение страсти его термин. То, как смотрит. То, как проводит языком по
губам. Как дышит. — Говори со мной, не молчи, — заметно, как расширились
зрачки, кончики ушей покраснели, а температура тела отличительно поднялась.
Хреново, хоть и любопытно. Джисон поднимает туманные глаза на Минхо и
озадаченно хмурится. Целителя пожирают в буквальном смысле, казалось бы.
Это новая грань видимости.
— У тебя.. кровь, — тихо.
— Это твоя.
Тот бледнеет в мгновение. Судорожно дотрагивается пальцами до своих
опухших губ, а после смотрит на бордовый развод. Трёт меж косточек кровь и,
кажется, едва загружается.
— Это..
— А теперь, пока ты умничка и не истеришь, послушай меня, сладость, — Ли
называет вещи своими именами, не думая. Совсем. Это не мальвина, это
грёбаная приторность. Быстро обхватывает лицо младшего ладонями и
заставляет смотреть только на себя. — У тебя всё хорошо. Ни ран, ни шрамов,
ничего. Хорошо?
— Хорошо.. — трепетно хлопая мокрыми ресницами.
— Было не больно же? Терпимо? — кивает, замечая, что взгляд напротив
спустился вниз. — Джисон, в глаза.
— Да.. — шёпот сквозь послушный обратный взгляд в бездну.
— Молодец. Сильно испугался, это нормально — демонов Бездны боится каждый
второй. Теперь у тебя свой ручной барьер, больше ничего не сделаю. Ладно?
— Ладно.. — дыша одним горячим воздухом с тёмным магом, что находится к
нему так опасно близко. Карие глаза то и дело падают на пухлые губы, залипая,
пока кошачьи следят за их траекторией. Странное чувство. Для обоих. Хватает
секунды для заминки.
Джисон наклоняется к нему сам, прикусывая чужую нижнюю. Сталкиваясь
носами. Выдыхая в нежную кожу.
— Умн.. — неожиданный влажный поцелуй не продолжителен. Минхо цокает,
подавляя желание повалить на спину, успевает разделить их губы большим
пальцем, отводя тот в сторону соприкосновения. Вовремя отстраняется, когда к
нему потянули руки, перехватывая те за запястья. — Умница. Начнёшь ловить
панику от испачканного дивана, одежды или подноса.. — выдох. — В общем, я
тебя усыплю до утра, всё ясно? Да, это угроза. И хватит кусаться.. — рывком
притягивая к себе озадаченное лицо. — Или разложу прям на этом диване,
мальвина.
— Мин..
— С себя смыть всё тоже нужно, идёшь в душ, договорились? Новую одежду я
дам. Да?
— Да.. — кивает слабо Джисон, медленно моргая.
— Перестарался, — шепчет напряжённо Ли, сканируя чужое состояние. Перед
ним буквально рассыпался человек — одна сладкая розовая вата, которая
требует явного повтора. Вот что может сделать переизбыток энергии, ещё и такой передачей.. Но скрывать не будет, это было интересно.
Джисон действительно в прострации идёт и принимает горячий душ, пару раз
взглянув на своё кровавое отражение в винтажном зеркале. Правда, уже без
пореза, тот пропал очень быстро, беря эффективное, как выразился старший,
исцеление от контакта со слизистой своего соулмейта. Нога ступает в чугунную
нагретую ванную, и тело окунает под тропический дождь. Горячо.. Парит. Губы
приоткрыты, по ним стекает вода, пока стеклянные глаза направлены на тёмнозелёную резную плитку. Всё ещё не думает. Не вспоминает. Не реагирует.
Постепенно отходит от парализации кончиков пальцев на ногах, ибо та прошла
так же быстро (?), как и боль от длинного пореза, уже натягивая на себя штаны
и футболку Ли. Большевато. Хранит его энергию.. пахнет им. Зависает с феном в
руках, долго смотря на схуднувшее лицо в зеркале. Ему кажется, будто смотрит
на него не он сам, а нечто иное, проявляющееся в напаренном воздухе. Плохо,
но сушит волосы, пропадая в себе каждые две минуты. Использование
человеческих штук такая условность в жизни магов.. Пока только учишься
контролю энергии в университете, забываешь, что способен сделать что-то по
щелчку пальцев. У младших курсов это привычка.
Привыка.. при..вычка..
Из очередного тумана его вытаскивает сам Минхо, уводя за онемевшие руки из
ванной в новое мрачное помещение — свою спальню. Здесь пахнет воском и
сандалом, чем-то травяным намного сильнее. Необычно. Так же необычно, как и
чёрный тюль, что закрывает широкую кровать по её краям, беря начало где-то
под потолком. Джисон ничего не запоминает, пока его укладывают. Перед
глазами лишь тёмный маг. Холодное выражение лица, что смягчается лишь
глядя на разнеженное месиво в его одежде.
Губы.. горят.
***
Джисону тепло — это заметно по его блаженному виду. Тяжёлое одеяло приятно
придавливает к кровати, пока скользко не сползает с плеч. Он переворачивается
в полудрёме на другой бок и тянет носом запах.. лаванды? Нет, не чистая
лаванда. Зверобой, сандал, пачули.. узнает вид растения даже с закрытыми
глазами, а потому букет ароматов разбирает по частям сразу. Это выводит из
продолжительного сна. Обычно он недолгий, к этому моменту уже светло и
трудно открыть глаза. Однако, сейчас всё совсем иначе. Проспал дольше
положенного. Вокруг темно. И его это не удивляет — он знает, где находится.
Карие глаза смотрят на чёрный тюль, сквозь который, к сожалению, плохо видна
остальная часть комнаты, и оценивающе пробегаются по шёлковой постели.
Убеждение, что чёрный — цвет жизни Минхо, укрепляется. Здесь совсем мало
других цветов, и в достатке лишь оттенки насыщенного чёрного. И кошмар, и
восхищает.. Одержимость выглядит действительно комфортно. Тоже, что ли,
ногти в чёрный покрасить? Давно этого не делал.
Голова не болит, но будто чем-то нагружена.
Джисон вдруг чувствует рядом тёплый импульс и шевеление, что повторно
стаскивает с него одеяло. Это, кажется, и разбудило. Он смотрит в полумрак и
видит в паре сантиметрах вторую подушку, на которой расположился силуэт. Не
пугается, ибо знает, что здесь его опасность никак не настигнет, только пытается рассмотреть. Отчего-то смущён. Опускает ресницы вниз, когда
чувствует рядом со своим лицом чужую ладонь. Ждёт, пока та проводит по его
щеке пальцами, поднимается ко лбу и, стряхивая взъерошенные пряди волос,
прижимается к коже. Проверяет состояние.
— Не лихорадит? — утренний голос Ли знакомо плывёт мурашками по телу Хана.
Слишком.. мурчит. Слишком прекрасно. Слишком слишком. Почему такая
реакция?
— Нет, — тихо в ответ. На память приходится немногое, старается все вопросы
оставить на потом. — Я тебя.. практически не вижу. Это нормально?
— А надо? — смешок.
— Хотелось бы видеть лицо того, с кем провёл всю ночь, — Джисон не собирался
звучать двусмысленно. — Быть может, мне кажется и тебя здесь нет. Это всё
придумал мой мозг, ритуал не закончен и.. — глаза, смотрящие вниз, застыли.
Джисон думал, что продолжит начавшуюся шутку, даже, может, закончит её.
Однако, погружение в ночь несколько притупляет веселье. Голос дрогнул, а рот
медленно закрылся. По кусочкам, по маленьким воспоминаниям.. Он помнит.
Атмосферу, нечто потустороннее, кровь.. много крови. Судорожно выдыхает уже
не в одеяло, а куда-то в лицо старшего, что лёг рядом, укладывая голову на
одну подушку. Близко.
— Ты же понимаешь, что всё закончено? — спрашивают с холодным
спокойствием, казалось бы, с непоколебимой уверенностью. В ответ слышится
лишь молчание. Хан мельком поднимает глаза и смотрит в полумрак,
предположительно на Минхо, опускает те обратно, дотрагиваясь своей рукой до
собственного подбородка, шеи.. ведёт ей ниже. — Джисон, — руку
перехватывают.
Приходит осознание.
— Со мной правда всё в порядке?
— С тобой всё более, чем прекрасно, мальвина, — шёпот.
— Вчера я видел.. Ты говорил, я видел демона, — Хан ждёт согласного мычания
от Ли и сглатывает. — Ручной барьер. Что ты имел в виду? Ты.. ты привязал ко
мне демона?
— Я чувствую: ты на грани.
— Это действительно так, — судорожно выдыхая, шипит Джисон и поспешно
садится на кровати, впечатываясь спиной в изголовье. — Свет.. Включи свет.
— Джисон, — за ним следом медленно поднимаются.
— Просто включи.
— Ты в безопасности.
— Пожалуйста, — ресницы быстро хлопают, пока он в испуге обнимает себя и
старается не смотреть по сторонам. Старается подавить нарастающую панику — откуда она взялась так резко? Его желание тут же исполняют, щелчком пальцев
зажигая яркий светильник где-то в углу комнаты.
— Или открыть шторы?
Теперь Хан видит спальню чётче. Оглядывается, взмахивая волосами от
резкости, всё проверяет и поворачивает голову к настороженному сонному Ли,
что смотрит на него достаточно странно. С переживанием? Целитель выдыхает.
Облегчённо падает назад на подушку и закрывает глаза. Перед ними всё ещё
взъерошенные пепельные пряди, узкий взгляд, домашний Минхо в домашней
одежде. Джисон смотрит в потолок шатра из тюля, всё ещё ощущая на себе
немой вопрос, к владельцу которого вновь возвращается. Ли не ложится, он
опирается на одну руку и о чём-то думает. Выглядит очень..
Очень.. обнимательно.
— Ты хочешь свести меня с ума? — уточняет тёмный маг. — Слишком много
противоречивых вещей в твоей голове, мальвина. Всё хорошо, здесь только мы.
— Ты услышал, что я хочу, — спокойно, но будто бы истерично огрызаясь. — В
это также входит грёбаное повествование о том, с кем ты меня связал. Мне
кажется, что это я схожу с ума, а не ты. Вчера многое м-мерещилось.
Минхо послушно ложится обратно на подушку, цепляя нервного юношу за руку к
себе под бок, дабы уткнулся носом в грудь, и обнимает того за спину.
Прохладные руки Джисона делают то же самое, окунаясь в привычные потоки
энергии. Ухватываются за одежду, сжимая ткань. Так намного комфортнее.
Успокаивает..
Это сейчас очень нужно. Очень важно.
— Да, демон. Да, связь, — размеренный голос. — Ты находишься под
покровительством одного из них, тебя чувствуют, поэтому знают, когда стоит
защитить. В этом смысл ручного барьера, он.. живой. Скажем так.
— Почему ты.. — очень сдерживая себя от того, чтобы не вдарить магу от
слабого осознания. — Почему не сказал об этом всём? Не предупредил ни о
демоне, ни о ключевых моментах ритуала? Я чуть не умер, я..
— Ты бы отказался, — смешок в макушку. — Не каждый согласится, поверь
моему опыту. Ну, ещё давно хотелось тебя слегка опустить на колени, мальвина.
Второе это уже не сильно обязательно в нашем случае, потому как.. Всё, ладно,
я не серьёзно, — крепкая хватка вдруг удерживает рвущиеся удары в сторону
Ли. — Я не специально, это главное.
— Какой же ты козёл! — без какого-либо веселья, лишь с обидой и безмерной
злостью начиная отталкивать и лупить Минхо. Выбраться получается далеко не с
первого раза, но последний толчок даёт о себе знать, заваливая тёмного в
подушки и одеяло. — Я тебе доверился! Ты.. ты просто!.. На колени, да?!
— Джисон.
— Сукин сын!
— Допустим, я заслужил, — вздыхает Ли и перестаёт сопротивляться, отпуская
чужие запястья. Ждёт, когда обида напротив полностью выльется через
рукоприкладство, небрежно укладывая свои ладони на бёдра Хана, как бы в
ожидании. И Хан это, конечно же, замечает, тут же запинаясь от рвущегося
возмущения.
— Ты??.. Да ты?..
— Будь добр, слезь с меня, — резко поднимая руки в осознании, прикрывает
недовольные глаза Минхо. — Если ты закончил, разумеется.
— Как?? Как избавиться от барьера? Отвечай!
— Умереть, — с ноткой сарказма мычит Ли.
— Но.. барьер же защищает от смерти? — Джисон явно тупит с утра, раз не
замечает чужого игривого настроения.
— Значит, никак.
— Сволочь! — или всё-таки заметил?
— Ладно, блять, хорош, да? — всё же дёргая того за руки, лишь бы перестал
бить. К слову, это и ударами не назовёшь, Ли достаточно моргнуть, как эта
бесячее взъерошенное нечто превратится в молчаливую лужу. Не станет, потому
что злость оправдана. Всё же сделать по-своему хотелось намного больше, зная
плюсы, чем долго и муторно всё объяснять, а там и не факт, что не отступят.
Тёмного всегда сторонились в этом плане. И не зря. — Барьер не делает тебя
бессмертным, заруби. Он может спасти только от заклинаний высокого уровня,
остальное уже зависит от тебя самого, — раскладывает по полочкам со
скучающим незаинтересованным видом. — Чтобы барьер исчез, нужно изгнать
демона.. это трудно сделать, обычно никто не просит, да и их сейчас никто не
привязывает. Таков век. Ты связан с ним своей кровью — он твой покровитель.
На заметку: демонов стоит порой баловать своей энергией, чтобы энтузиазм не
гас. Ясно?
Хан не впечатлён. Он в ужасе. Или в ярости?
— И когда ты, энтузиаст хренов, собирался мне об этом всём рассказать? —
мрачно смотря сверху вниз на.. ну, он не чувствует, похоже, никакой вины. Ли,
грёбаный, Минхо.
— Как будешь в себе. Что не так?
— Что не так? Что не так?? — Джисон наклонился к Ли ближе, истерично
размахивая скрученными руками, за которые железно держатся. — Это тебе всё
известно и понятно! Это ты тёмный маг-чертила, а не я, Минхо!
— Да, ну? — чужие нервы критичны, изучающие кошачьи глаза видят состояние
напротив насквозь. Пора применять иную силу, чтобы успокоить и всё
объяснить.
— Я просто.. я.. — мотая лицом. — Я просто напросто целитель, ясно? С
подобным не сталкивался и повторять больше не хочу, — судорожно поджимая  губы. Джисон прокручивает в голове кадр за кадром ритуал, вспоминая
сущность, что так напугала. По коже бегут мурашки. — Многое видел, да, но
такое. Ты и сам знаешь, боевой магии меня обучают неохотно, потому что я вам
не дурацкая ровня. Откуда я мог?.. Откуда мог знать? Ты.. Ты ужасен, Ли. Просто
подонок, — он перестал напирать, уязвлённо сжимаясь в плечах. Кажется, устал.
От всего. — Классно. Просто супер. Внутри меня какой-то рогатый, который
будет выгонять из собственного тела, питаться кровью, энергией. Х-ха..
— Мальвина, бред несёшь, — рывком укладывая того на себя за талию, лишь бы
уткнулся лицом куда-нибудь рядом в подушку и замолк. Перестал накручивать.
Если снова заплачет, то хотя бы не на виду, иначе позже будет вспоминать и
повторно загоняться. Ли, почему-то, уверен и хочет быть несколько солидарен. — Никого внутри тебя нет. Выдохни.
— Отпусти, — Джисон и правда выдыхает, но скорее возмущённо. Дёргается
назад. Упирается руками в торс старшего и пытается встать, но ему не дают. — Живо, Ли Минхо!
— Не так громко, — тёмный и бровью не повёл в то время, как железная хватка
только усилилась, заставляя пискнуть от нежелательного сжатия пальцев на
коже. — Не хочу случайно сломать тебя, мальвина. Не провоцируй.
— Больно.. — мычит и корчится Хан, со скулежом падая на Ли обратно. —
Прекрати.. Прекрати сейчас же.
— Тепло, которое ты чувствуешь, лишь новая связь с Бездной, где и сидит твой
покровитель, — тембр мягкий, совсем не идёт в сравнение с хладнокровным
обездвиживанием, что внезапно применяет старший, окружая их тела
чернильной дымкой. Целителя расслабляет до степени ваты, он не может
контролировать ни руки, ни ноги, отдаётся чужой власти полноценно. Остаётся
возможность разве что судорожно пропустить горячий воздух сквозь
приоткрытые губы. Быть человеком так подло. Ни оттолкнуть, ни двинуться. Ни
дёрнуться. Что за чертовщина?
— Минхо, — взволнованный шёпот в подушку, — перестань.
— Я ничего не сделаю, будь спокоен, — угольные волосы так знакомо
перебирают меж пальцев, пуская горячие волны энергии, пока свободная рука
гладит место повреждения на талии, залечивает. Там, где случайно оставили
неприятную тянущую боль. Хана ведёт, туманит. По всей видимости, с этим
хрупким существом нужно аккуратнее, иначе и правда сломают очень быстро.
Тем не менее Ли Минхо нравится это исключительное послушание, он им
немного воспользуется в благих намерениях. — Твоя задача услышать меня, моя — донести мысль.
— М-м.. ладно. Л-ладно. Только верни, как было, — Джисон знает, что лучше
согласится, а потому усмиряет пыл. Постепенно начинает чувствовать свои
пальцы, отчего облегчённо выдыхает. Осторожно шевелит ими, раз позволяют.
Раз аккуратно снимают ворожбу. Это нечестно, это обидно. Применять магию на
человеке — злое зло. С Ли, оказывается, шутки плохи.
— Для ритуала нужно приношение. Конкретно в нашем важно попасть в
духовное тело через физическое. У меня они.. он тоже есть. Покровитель. Как
видишь, я живой и всё в порядке, — Ли следит за нестабильным фоном притаившегося соулмейта, сощуривая острые глаза. И ведь может быть
паинькой, когда хочет. — Подпитку нарушить никто не сможет, если боишься
отдать слишком много или потерять контроль. Больше положенного она не
берёт. В самом крайнем случае, если ты будешь сильно против, я разорву ваш
контракт крови, повторив ритуал.
— Ещё раз поучаствовать в нём? Нет уж. Нет. Не надо, — едва мотая лицом по
подушке, Хан случайно задевает подбородком плечо Минхо и тушуется. Лишь бы
снова не обездвижили. Сжимается. — Боже, что за жизнь такая?.. Каждый так и
норовит обмануть да прикончить. Постоянно. Зачем ты так? Ненавижу вас всех..
Ненавижу, — монолог с самим собой вызывает несвойственное напряжение у
старшего. Ли слушает горькие причитания внимательно. Запоминает
информацию, опуская глаза на спину Джисона, где лежит его рука. На плавный
изгиб талии, который переходит на выделяющуюся пятую точку. В его одежде
это выглядит необычно, признал быстро, как и быстро прошёлся большим
пальцем по позвоночнику. Кажется, в такие моменты целителю нужна
поддержка. Тактильная. Не просто вздрагивает, прижимаясь ближе. Прячется?
— Заблуждаешься на мой счёт, — опровергает тёмный.
— Ты обманщик, Минхо. Ужасный соулмейт.
— Мы не похожи, это факт, — временная ворожба вдруг спадает насовсем,
Минхо чувствует чужое шевеление чётче, за чем и наблюдает. Маленький зверёк
попался в ловушку и пытается выжить. Да, бывает. Заклинание снято, а руки
никто не отменял. Увы. Однако, никто не спешит подниматься и удирать,
сверкая пятками. Хан, кажется, потратил много сил на борьбу ранее. Сейчас и
вовсе впал в депрессию.
— Думаешь только о себе. Ты.. — толчок в грудь выдаётся слабым. — Нет. Не
хочу больше ничего говорить. Ты не заслужил.
Отталкивает, но не уходит. Это новый вид шизофрении. Усталости?
— Хорошо, тогда я скажу, а после можешь делать всё, что хочешь, —
поворачивая лицо к шее Джисона. Но тот не отвечает, лишь дальше
отворачивается. — Расценю твоё молчание, как согласие, мальвина, — холодный
взгляд в потолок тюля. — Мы живём с тобой в разных мирах, это тоже факт. Мы
оба разные. Достаточно разные, чтобы не знать что-то наверняка о силе или
морали друг друга, — и Хан правда слушает, неосознанно вдыхая от подушки
запах старшего. Это успокаивает. Почему-то. — На всё нужно время. Я поступаю
эгоистично, и я это знаю, потому что я такой. И извиняться за это не собираюсь.
Это глупо.
— Прекрасно.
— Помолчи и дослушай, — резко шлёпая по бедру до нового вздрагивания. Ли
непреклонен, жалеть такую наглость не собирается.
— Прекрати меня лапать, — удивлённо ахает в постельное целитель.
Практически скулит от тянущего ощущения на пострадавшем месте.
— Ты и сам не подарок. И ты это знаешь, — продолжает тёмный. — Мы оба
знаем, что мы такие и это сложно изменить. Характер каждого это ни один год жизни, ни один год решений. Измениться я не изменюсь, но сделать так, чтобы
моему партнёру не навредили.. я могу. И сделаю, — Джисон хотел было
возразить, даже рот открыл, но тут же остановился на последней фразе,
замирая. По коже побежали мурашки, пока пальцы сжали домашнюю одежду Ли
под ним. — И мне плевать, как ты к этому относишься. Хреново, что мне
плевать? Да, вероятно. Это хреново, но я не знаю, как быстро подстроюсь и
произойдёт ли это вообще — я, мои ценности и моя жизнь под человека,
которого раньше я хотел просто стереть в порошок.
Партнёру.
Хан не дышит, пока слушает. Не верит. Просто не верит, всё ещё не отмирая.
Чувствует, что тело снова в его распоряжении, но двигаться пока.. незачем?
Теряется, трепетно хлопая ресницами. Впитывая строгий голос.
— Если бы я вчера тебя не отключил, я бы опустил это общежитие до самого ада, — закрывает глаза Ли. Ему лучше не погружаться в этот день, иначе мрак
сгустится слишком быстро. Задушит. — Твоё уязвлённое состояние помогает мне
сохранять чистоту разума. Отморозка Минги это не спасёт, ему вообще никакая
отсрочка не продлит жизнь.. но меня спасло, — хмыкает. — Сейчас я чувствую
тебя ровно на 102%, как и хотел, и даже больше из-за того, что являюсь
инициатором привязки демона в добавление к связи соулмейтства. Это сильное
комбо в магии крови, — целитель взволнованно закусил нижнюю губу,
поворачивая лицо в сторону старшего. Затаился. Смотрит в шею и изучает
черты. Странно себя чувствует в который раз. — Так было нужно, не жалею, и ты
не пожалеешь — моя гарантия на защиту, в которой ты нуждаешься, как бы ни
отрицал. Соулмейт или нет, ты спас меня первым, — карие глаза доверчиво
расширяются. Он не двигается, когда ощущает свою ладонь в чужой, что
вытягивают в сторону. Оба смотрят на соприкосновение. Оба чувствуют
энергетический фон. Искренний, неподдельный. Хан не верит, что это всё чистая
правда. Что может различать её в словах старшего. — Я не умирал, но был
близок, за что благодарен, пускай и не озвучил.
Ресницы всё так же трепетно дрожат. Губы из плена наконец выпускают, нужно
выдохнуть. Неужели Джисон.. ошибался на его счёт? Всё это имеет смысл?
— Я более не пропущу момент вторжения в твоё личное пространство и
блядскую попытку унижения, чтобы как-либо отомстить мне. Не твои проблемы.
Я клянусь, мальвина, — соединённые ладони начинают едва светиться, обжигая
меченую кожу. — А клятвы я сдерживаю, ты в этом ещё убедишься. Веришь или
нет, никакого подтекста в моём жесте не было — это действительно подарок,
пускай и такой. Ты не первый, кто боится, это нормально. Я привык.
Ли замолкает. Подтягивает сползающее с него тело вбок выше, буквально
впечатывая юношу лицом в свою шею. Слушает чужое сердцебиение и наконец
молчит.
А сердце Хана стучит очень и очень быстро. Состояние бьёт и будоражит
волнением.
— Кодекс Чести Ли Минхо? — шепчет Джисон, вдруг мягко прислоняясь губами к
тёплой коже тёмного. Интуитивно прижимаясь, подбираясь ближе. Медленно,
но тесно. По ней бегут мурашки, он ощущает, как Ли сдержанно выдыхает ему
на ухо, заставляя серьгу-каплю содрогнуться. Обычно чувствуют его, но сейчас.. Сейчас очень много чувствует он сам, буквально задыхаясь в приглушённом
свете от горячих энергетических импульсов Ли. От его слов. От обещания.
Клятвы.
Это греет, чертовски обжигает. Это в новинку. Защитная скорлупа даёт трещину
и раскалывается, заставляя верить своему врагу так же, как доверился ранее.
Судорожно сжать пальцы в ладони, что не отпускают.
— Считай, что да, — слова пропитаны загадкой. Обыденным спокойствием
насыщает не атмосфера, а Ли Минхо. — Давай это будет точно такой же
последний раз, когда я говорю слишком много и слишком сахарно, как и тот, где
ты вылил на меня ведро слёз? — просит старший, ощущая на коже слабый
несдержанный поцелуй. Благодарный? Такой мнительный и доверчивый.
— Кошмар.. — Джисон согласно мычит, добавляя уже тише: — Так и сделаем.
***
Если младшему на учёбу не нужно, то Ли пропускать не намерен. В период
сессии пар мало, да и заданий, поэтому особо напрягаться не получается. Не
сказать, что спешат покидать блок, но утренние дела проходят буквально сквозь
пальцы.
— Не думал, что ты любитель спать на шёлковых простынях. Кожа, шёлк и
чёрный.. твоё кредо? — упираясь копчиком в столешницу, Хан пьёт горячий чай с
мелиссой и наслаждается прохладой с улицы. Блок Ли находится на самом
последнем этаже, солнечная сторона (понятно, зачем столько тёмных штор),
ещё и винтовая лестница на крышу есть.. здесь чувствуется каждый ветерок,
бьющийся в приоткрытое окно. Мрачновато, но атмосферно. Холодно, но свежо.
Потолок выше обычного, вероятно, некоторая собственноручная архитектура —
иллюзия. Днём заметнее всего.
— Будешь много болтать, оставлю без завтрака.
— Какие мы нежные, — Джисон не реагирует на несерьёзные угрозы. — Часто
что-то зажигаешь в комнате? Тянет травами и воском.
Вопросов море. Он же о нём практически ничего не знает, а здесь столько
неизведанных дорог.. выбирай любую.
— Часто. А ты нет? — скашивая пристальный взгляд со сковороды на своего
соулмейта. — Ты же целитель.
— Я и так часто с хищниками, это лишнее, — пожимая плечами. — Мне кажется,
уже пропах флорой.. прям как твоя спальня, — он оттягивает на себе ворот
чужой футболки и принюхивается.
— Нет, ты пахнешь сладко.
— Думаешь? — задумчиво отводя карие глаза в сторону дивана. Настолько
свежо, что в давно потухшем камине с пеплом внутри играют потоки ветра,
хрустят остатками брёвен, раскидывают кусочки по полу. В блоке уютно, как ни
странно. Царит своя атмосфера. — А ты просто.. собой. Это странно, почему не
травами?
— Не люблю лишние запахи на себе, — Минхо вернулся к сырному омлету, что
сделал на скорую руку, и уже начал доставать тарелки из верхнего шкафчика.
Ворожба дело такое. Хан отложил чашку и неспешно подошёл к нему ближе,
потянулся к плите, чтобы ту выключить. Хоть чем-то помочь. Всё же он в гостях,
это неловко. В гостях у Ли Минхо после общей борьбы общих валяний в
шёлковом одеяле вдвойне неловко. Поправляет волосы за ухо, наклоняясь, и не
видит, как на него пристально пялятся. С ног до растрёпанной макушки
осматривают. Съехавшая большеразмерная футболка на одно плечо,
сползающие штаны, которые вечно приходится подтягивать, ещё и босиком —
изучать есть что. Обычно целитель при параде, а сейчас совсем домашний.
Потрёпанный и тихий.
Интересно.
Вероятно, дело в расшатанных чувствах, сложном пробуждении и разговоре,
который оставил свой отпечаток. Джисону сложно принять, что к нему впервые
так хорошо относятся. Будто бы слишком быстро всё произошло? Будто бы.. не
так уж и сильно Ли его ненавидел, чтобы сказать такие правильные, трогающие
душу вещи.
— Умеешь готовить?
— Обожжёшься, — тонкое запястье успели перехватить и отвели в сторону.
Ресницы тут же встрепенулись. — Что-то приготовить могу. Не любитель.
Вдох..
— Где-то мы.. совпадаем, — Джисон не сопротивляется, хоть и вздрогнул.
Выдохнул от неожиданности. Смотрит, как вспышка кошачьих глаз выключает
плиту сама, и переходит на свою сжатую руку. Это прикосновение такое другое?
— Сядь, не мешайся.
И Хан послушно ускальзывает к столу, когда его отпускают. Усаживается,
закидывая ногу на ногу, и упирается в спинку стула. Осматривает убранство,
подмечая чистоту. Домашний Ли Минхо на своей кухне — то ещё зрелище.
Смешок сдерживают, неловко закусывая нижнюю губу. Это правда они? Здесь и
сейчас? Хочется о многом спросить. На удивление, завтрак тоже проходит в
спокойной размеренной беседе. Довольно аккуратно выбирают темы, обходят
стычки. Не без проколов и насмешливых взглядов. В большинстве своём
обсуждают учёбу: выбор специализации и отношение к студентам, профессорам.
Джисон как-то приятно удивляется, когда узнаёт, что Ли, в общем-то, никогда и
не метил на всеобщее обожание или лучшие результаты. Он просто делает то,
что нужно. Просто он такой. Это подтверждает, к сожалению, что Минхо
достаточно первоклассный маг, как и оправдывает тайную любовь фанатов.
Почему тайную? Восхищаются многие, да, но издалека — к нему непросто
подступиться, это знает и сам Джисон, украдкой напоминая тому об их первой
встрече. Не скрывает обиду, что переросла уже в принятие.
— Тебя хотелось разделить на части во всех смыслах. Конечно, я помню, —
старший разрезает омлет с сыром на аппетитные маленькие кусочки, пока
говорит, и отправляет каждый в рот. — Дерьмовый характер наша общая черта.
Не спорь.
— Не собирался. Это так.
— Неужели? — усмешка на графичных губах дразнящая. Это исключительное
послушание продолжает свой эффект? Было бы славно.
— Иначе разделишь на части. С другой стороны, сейчас прекрасная возможность
сделать это. Я дамся без сожалений, — с долей грусти усмехается в ответ Хан,
сидя напротив тёмного. Едва касаясь его ногами. Да, ему уже нечего терять.
Всё, что можно было, потерял. Особенно голову. Связался с тёмным, ночевал у
него, сидит и доверчиво завтракает тем, что он ему приготовил. Скажи Хану
раньше, что такое произойдёт, он бы не поверил. Посмеялся бы и послал. Далеко
и надолго. А сейчас.. в этом нет ничего дурного? К счастью или сожалению, они
связаны.
От угроз до мирных разговоров был сделан ни один шаг.
— Ты всегда даёшься, в этом проблем не было, — бровь поднимается выше.
Карие глаза тут же сощуриваются, и их обладатель поддаётся ближе.
— Нарываешься?
— Если бы я хотел убить тебя всерьёз, то мы бы здесь не сидели, мальвина. Так
что закрой свой прекрасный рот и ешь. Время.
— Так и скажи, что правила тебя остановили, — пожимает плечами Джисон,
облизывая вилку. Он не уверен в своих словах. Почему-то. — Другого ошейника я
не вижу.
— Ты же не глупый, — наклоняя голову вбок, Ли пристально следит за жестом.
Приходится остановиться и убрать прибор к тарелке.
— Нет? — прочищая горло, целитель поднимает чашку и делает глоток. Не
смотрит в ответ, говорит увереннее. — Нет.
На чужой территории не так уж и сладко чувствуешь себя первым. Свободным.
Тебя прогибает под тьму. Или ты сам позволяешь это сделать с собой? Джисон
вот не уверен.
— Применять на тебе низкосортную магию, зная.. — мычит, скользя по широкому
вырезу футболки Хана, — гораздо больше, достаточно скучно. Правила это
затрагивают, моя личная диагностика на протяжении нескольких лет так тем
более. Однако, разве я похож на терпеливого человека?
— Не сказал бы, — целитель хмурится, не совсем понимая ответ. Слухи про
тёмного разные ходят, вспомнить бы их. Звучит так, будто бы действительно
участвовал в грязных делах. Взять хоть одного Минги? Ещё бы пугало это, а не
интересовало.
— Способов заставить замолчать навсегда хватает — каждому свой. Как
думаешь, устав этого грёбаного места меня останавливает? — Минхо тоже
откладывает столовые приборы в сторону.
— Почему же я.. — пауза, — всё ещё не молчу? — их глаза встречаются друг с другом. Бездна погружается в замирающую расстерянность. Хан, кажется,
привык быть расстерянным рядом с этим магом. — Раз ты можешь сделать
иначе. Раз хочешь.
— Не хочу. Тебе не идёт, мальвина.
Зал тут же погружается в молчание. В довольно громкое молчание между ними.
Джисон облизывается и едва наклоняется ближе, не отводя взгляда. Тёмный на
это лишь поднимает бровь, предвещая продолжение разговора, который и так
порядком затянулся и перешёл во что-то личное.
Я тебе небезразличен.

"Мало знаешь обо мне. Не проблема исправить, чтобы больше не
ошибаться."

Говоришь загадками и уходишь от ответа, Минхо. Ты странный, ты знал?

"Ты тоже. Ты меня не боишься. Мелешь своим длинным языком всё, что захочешь."

Ты не против.
Быть может, это не так раздражает.
Им двоим есть, о чём подумать. Завтрак можно считать законченным.
Во время сборов же особо не поговоришь, но посмотреть можно — Джисон с
интересом изучает мрачную спальню, пока сидит на широкой кровати по её
середине. Ничего такая, похожа на остальные комнаты, где много жутких цацок:
жжённые свечи, пошитые защитные талисманы, винтажное зеркало в пол с
россыпью остроконечных камней сверху. Сундуки с амулетами, что стоят прям
под окнами, комод с каждой стороны постели. Глаза цепляются за громоздкий
дубовый шкаф, потом падают на свою домашнюю одежду, которая, вообще-то,
ни разу не его. Хмыкает, направляясь к мебели, и открывает эпицентр чёрного
цвета. Пахнуло прямо-таки смертью.
— Твоя душа темнее, Ли Минхо, — Хан снимает вешалку с какой-то блузой и
оглядывает ту. — М-да. Мрачновато.
С другой стороны, я же поменял стиль.
***
— Ты жизнь поменяешь, если в следующий раз возьмёшь что-то без спроса,
мальвина, — оба идут в сторону главного входа в университет среди густых
елей, одетые просто, но с иголочки. Джисон и не думал, что получится затянуть
блузу на талии, дабы хоть немного сравнять размеры — брюки намного
свободнее, тут и говорить нечего, а вот конверсы на ногах его же. В какой-то
момент они спутали обувь друг друга, но, опять-таки, размер решает.
Разобрались.
— Не будь жадиной, — держа в руках именной бомбер, буднично бросает Хан. —
Тебе хватает негативных качеств. Не усугубляй.
— Молчать тебе всё же иногда даже полезно, — хмыкает тёмный, открывая
высокие тяжёлые двери в университет взмахом пальцев. Их порой и хорошим
заклинанием не откроешь, что уж говорить о физической силе? Всё-таки магия
упрощает жизнь — как же по этому соскучился Джисон, который лишь со
вздохом проходит вперёд. Сразу ловит внимание, но нисколько не удивляется.
Знает, что выглядит вкусно. Как и всегда. Минхо же пропускает его, пристально
скользя острым взглядом сверху вниз по собственной одежде, и заходит следом.
Растворяет вокруг себя пространство, сгущая чёрный дым. Показывает границы,
слегка окутывая ноги впереди идущего. Была мимолётная мысль зацепить
чужую ленту на талии, дабы ослабить натяжение, но смысл? Какой смысл, если
смотреть — не значит трогать, а если тронут, ну.. посмотрим. Если к тому
моменту будет чем. Старший осматривает стройный силуэт и внимательно
переходит на холл университета. Начинает поиски, вспоминая о своём списке
смертников. Есть незаконченные дела.
Рядом с Ли, на удивление, совсем не дискомфортно от окружающих. Уже не
особо волнуют чужие шептания и долгий анализ внешности. Уверенность в себе
была всегда, но последнее время как-то ослабла. Сейчас же.. вернулась?
Почему?
— Минхо, у нас вопросов намного больше, чем тем на сегодняшнем зачёте по
камневедению, — к ним вдруг присоединяется из общей текучки друг тёмного,
оценивающе проходясь по юноше рядом. — Джисон, да? Вы сегодня решили
побить рекорд по количеству слухов?
— Приятно знать, что моё имя так популярно, Чан, — не так воодушевлённо
хмыкает ему в ответ Джисон и отходит, когда Ли его зачем-то отстраняет рукой
в сторону. Целитель то здесь знает практически каждого, поэтому удивлённый
взгляд мага не воспринимает. — Что со слухами опять?
— С чего начать: с вашей парной одежды или с того, что вы заявились вместе? —
смешок.
Парной? Когда это одинаковый цвет одежды стал таковым? Или всё потому, что
чёрный — цвет Ли Минхо?
— С того, что завались, Чан, — холодно огрызается Ли. — Не до тебя сейчас, —
кажется, чей-то фон становится на порядок хуже, пока кошачьи глаза
недовольно ищут в коридоре знакомое лицо. Ищут и не находят. Это заметно
ощущается энергетической тяжестью. Что-то в них двоих явно изменилось, раз
Хану даже как-то некомфортно.
— Перестань, — Джисон сталкивается глазами с бушующей бездной. — Он не
высунется после сегодняшних трёпок языком.
— Думаешь, заляжет на дно.
— Вероятнее, — нервно заправляет угольную прядь за ухо и делает шаг в
направлении винтажной лестницы. — Ни к чему это всё, я сам разберусь.
Увидимся.
Всеобщее внимание потихоньку начинает напрягать. Видимо, нахождение рядом
с тёмным это не гарантия спокойствия. Лучше смыться поскорее, пока злобные взгляды не прожгли в нём дыры.
— У меня плохое предчувствие, — поравнявшись с Минхо, задумчиво говорит
Чан. Старшие смотрят вслед чёрному с ног до головы силуэту, что удаляется в
сторону библиотеки. — Разорвут бедолагу.
— Раз так переживаешь за моего соулмейта, проследишь, чтобы всё было
нормально, — Ли с силой бьёт хлопает в плечо друга, уходя прочь. Только утро, а
он уже с испорченным настроением. Что ж, общее внимание, на которое раньше
плевать хотелось, вдруг почему-то начало раздражать.
Совсем не потому, что оно так явно направлено на одного конкретного. Нет.