Роща.
Тёмная ночь окутала дворец, где не было слышно ни шороха, лишь треск факелов в длинных коридорах разбавлял тишину.
Мирай словно приведение, в темной мантии кралась по коридорам, чтобы остаться незамеченной стражей. Девушка на носочках выбежала из стен дворца и взяла направление в рощу, куда редко заходили люди ни то что ночью, но и днём.
Бежав по гравию,держа подол платья в руках, Мирай схватили за руку и уволокли в кусты.
Сначала её окутал страх, но почувствовав до боли знакомое тепло и запах, она расслабилась, утопая в объятиях.
—Моя госпожа. —еле уловимый шепот разрезал тишину.
—Ибрагим.—довольно протянула девушка, крепче обнимая высокого мужчину.
—Я тосковал по вам, тосковал эти дни по возможности снова прикоснуться к вам, госпожа.
—Вы не представляете, как тосковала я.
Сквозь густую листву деревьев и кустарников, пробивался тусклый свет полной луны. Мирай подняла свой взгляд и пыталась вглядеться в тёмный силуэт полюбившегося её сердцу мужчины. Лишь блеск его глаз сверкал, словно звезды на тёмном небе.
—Через два дня мы с матушкой и братом уезжаем. —с ноткой боли произнесла девушка.
—Моё сердце обливается кровью от этой мысли, госпожа.Мне было мало вашего присутствия во дворце, вашего тёплого взгляда, улыбки, но сейчас, я бы всё отдал, чтобы это не заканчивалось, госпожа.
—Мне больно отпускать вас, Ибрагим. —девушка опустила голову на быстро вздымающуюся грудь мужчины.
—Поскорее возвращайтесь, госпожа, я умоляю вас, не дайте мне сойти с ума от тоски, не дайте взреветь волком от боли.
—Ибрагим, я постараюсь вернуться через пару месяцев, но это зависит не от меня. Можно вас попросить?
—Просите о чем угодно, я готов достать с неба звезду для вас, моя госпожа.
—Не приходите на проводы, прошу вас, не приходите, когда я буду садиться в карету и отправляться в путь,я молю вас, если вы будете в этот момент рядом, я не смогу уехать, я не смогу покинуть вас.
—Но..
—Прошу, выполните мою просьбу, так будет легче.
Ибрагим молча отвернулся, словно темнота могла передать накатившие слезы. Он сковал её в своих объятиях так сильно, что позвоночник девушки издал несколько звуков, схожим с треском.
—Поцелуйте меня, Ибрагим. —прошептала девушка, положив ладонь на его щеку, что скрывалась под густой бородой. —Поцелуйте меня так, чтобы я не могла дышать от чувств, чтобы моё тело стало ватным, чтобы я теряла сознание от вашей любви, прошу вас.
Ибрагим молча запустил пальцы в шелковистые волосы девушки и чуть помедлив, прикоснулся к её губам. Он замер, ощущая как жар поднимается сверху в низ, в груди затрепетало, от чего он раскрыл пухлые губы и стал нежно смаковать губы девушки, словно пытался запомнить их вкус. Поцелуй медленно перерастал в жаркий, пламенный, настойчивый, Ибрагим доминировал и вёл этот танец уст. Его руки не возможно было контролировать, они блуждали по телу Мирай, сжимали девичью плоть.
Время беспощадно и девушка значительно задержалась, в любой момент могли спохватиться и ей не сдобровать. Без какого либо желания прекращать эти объятия, девушка всё же попрощалась с Ибрагимом, оставив его одного в темной роще, на ватных ногах поспешила в свои покои. Главный коридор девушка преодолела без препятствий, но вот почти у самых покоев, девушку ждал неожиданный сюрприз. На встречу ей шла Хатидже.
—Мирай?! —удивилась она. —Не слишком ли поздний час для прогулок?
—Мне не спалось, выходила подышать свежим воздухом в сад.
—Одна?
—Конечно, а с кем же ещё?
—Повелителю это не понравилось бы, Мирай.
—Но, ты ведь не предашь сестру?
—Отправляйся в свои покои.
Горизонт начал стремительно светлеть,в роще уже во всю щебетали птицы. Мирай никак не могла уснуть, на душе лежал камень тревоги.
Грудь сковало, девушка поспешила выйти на балкон.
Вдыхая полной грудью свежий воздух, Мирай окинула взглядом балкон Ибрагима, который был на этаж выше в левой части.
Она молила, чтобы он вышел, посмотрели на неё, улыбнулся ей, прошептал на одних губах что-нибудь связанное только с ними. Но его балкон так и остался пустовать, тяжело выдохнув, девушка отправилась в покои.
Она не дождалась. Теперь Ибрагим смотрел на пустой балкон и представлял девушку, оперевшуюся на балюстраду, представлял её взгляд, улыбку, как она аккуратно машет ему рукой.
Он сжал кулаки от досады и поспешил удалиться.