постфактум

US AGAINST ТНЕ WORLD — Chris Grey

— Скажи мне, ты с ума сошёл? — слишком громко для этой тишины восклицает Юнги, нервно расхаживая из одного угла кабинета в другой. — Мало того, что ты потащил его с собой, так ещё и позволил ему увидеться с отцом!

Чонгук, сидя в своём кресле и наблюдая за метаниями друга, морщится, массируя двумя пальцами переносицу. Он, конечно, знал, что реакция Юнги на его рассказ об их с Тэхёном походе на приём будет не радужной, но чтобы настолько! Кажется, будто друг вот-вот готов взорваться от возмущения.

— Успокойся, — устало вздыхает Чон.

— С тобой спокойствия мне точно не видать, — фыркает Мин. — Тэхён ведь мог всё рассказать отцу, ты об этом подумал?

— Он бы не стал так подставляться.

— С чего такая уверенность? — Юнги замирает напротив стола и, сложив руки на груди, вскидывает бровь, глядя на Чона недоверчиво, со скептицизмом во взгляде.

— Тэхён предал отца, предоставив мне важную информацию об омегах. Думаешь, он рискнул бы об этом рассказать?

— Ты знаешь этого омегу всего месяц. Мало ли что у него на уме, — Юнги закатывает глаза. — Сегодня он якобы помогает тебе, а завтра побежит к отцу. Родственные связи, знаешь ли, довольно крепкие. Да и люди имеют свойство менять своё мнение, тем более под давлением.

— Вот именно, Юнги, я знаю Тэхёна, а ты нет, — Чонгук прищуривается, его взгляд становится жёстче. — И то, что я о нём знаю, позволяет мне верить, что этот омега точно не будет помогать Донхёну. Он не предаст.

— Господи, дай мне сил! — страдальчески выдыхает Юнги, подняв голову и руки к потолку. — И другу моему мозгов дай!

— Мозгов мне хватает, спасибо, — сдавленно смеётся Чонгук, ни капли не обижаясь, и, достав из кармана пиджака сигареты, закуривает. Сделав первую затяжку, он сжимает в руке уже ставшую любимой зажигалку с розой и улыбается: — Тэхён помогает нам и только нам. Можешь не переживать об этом.

— Сомневаюсь, — в очередной раз фыркает Мин и падает в кресло напротив, вытянув ноги.

— Сомневаешься во мне? — Чонгук выразительно вскидывает тёмную бровь.

— Не в тебе, а в Тэхёне, — качает головой тот. — Не доверяю я ему. По крайней мере, пока он не докажет свою преданность.

— Тебе и не нужно ему доверять. Главное, что доверяю я.

— Надеюсь, эта слепая вера не затмит твой разум, и ты не совершишь какую-нибудь непоправимую ошибку, — вздыхает Юнги, наконец успокоившись. Несмотря на ставший более мягким тон, в его глазах всё ещё плещется беспокойство.

— Всё будет хорошо, — подмигивает Чонгук, делая очередную затяжку и выпуская терпкий дым в потолок.

— Ладно, я ведь пришёл не за этим, — Юнги переходит на деловой тон и, чуть подавшись вперёд, упирается локтями в колени, глядя на Чона серьёзно.

— Зачем же? — удивляется Чонгук, машинально поглаживая подушечкой большого пальца гравировку на зажигалке.

— Вчера со мной связался потенциальный новый клиент. Говорит, что собирается открывать подпольное казино и ему нужны наркотики.

— Ну и славно, можешь заключать договор.

— Не всё так просто, — хмыкает Юнги. — Он просит личной встречи с тобой. Якобы договариваться с помощником для него — неуважение.

— Что за важная птица? — фыркает Чон. — Ты ему объяснил, что сейчас я не занимаюсь этим сам?

— Естественно, но он был непреклонен и уже назначил встречу. Поставил условие: или ты приедешь сам, или сделки не будет.

— Какой настойчивый, — усмехается Чон. — Я, конечно, не люблю таких и просто бы ему отказал. Но интересно взглянуть на этого смелого человека.

— То есть ты согласен поехать на встречу? — удивлённо вскидывает брови Юнги.

— Почему бы и нет. Когда и во сколько?

— Сегодня через три часа.

— Отлично, поедем вместе, — кивает Чон, дёрнув уголком губ.

Сделав последню затяжку, он тушит бычок в хрустальной пепельнице и, убрав зажигалку в карман, подъезжает на кресле ближе к столу. На его лице появляется хищная ухмылка от предвкушения чего-то явно интересного.

— Ты уверен? — с сомнением протягивает Юнги, нахмурившись.

— Уверен.

— Ну хорошо, — вздыхает Мин, поднимаясь. — Тогда подготовлю машины и охрану.

— Закончу дела и спущусь, — отвечает Чон, не поднимая глаз.

Юнги, ничего не отвечая, покидает кабинет.

Чонгук открывает папку с отчётами о поставках и только собирается приступить к подсчётам, как телефон, лежащий на столе, вибрирует, оповещая о входящем сообщении. Чон тут же его открывает и, читая, улыбается.

Taehyung:

«Ты не сказал мне про дресс-код. Что мне надеть?»

С момента приёма прошёл всего один день, но вчера Чонгук заметил, что Тэхён выглядит немного поникшим. Понять, почему, не составило труда. Встреча с отцом явно оставила свой неприятный отпечаток. Поэтому сегодня утром за завтраком он пригласил омегу провести вечер вместе и немного развеяться, естественно, вне стен квартиры, только не сказав, куда именно они пойдут. На самом деле на тот момент он и сам не знал, куда сводить Тэхёна, но сейчас понимает, что лучшим решением будет ресторан. Там и отвлечься можно, поесть и поговорить в спокойной обстановке.

JK:

«Оденься как-нибудь красиво и будь готов к восьми».

Чонгук отправляет сообщение и улыбается, видя, как омега сразу начинает печатать ответ.

Taehyung:

«Довольно расплывчато, господин Чон. Можно точнее? Желательно место, куда именно мы пойдём».

JK:

«Это сюрприз».

Taehyung:

«Ну хорошо, только потом не жалуйся, если я вдруг подберу одежду, не соответствующую дресс-коду».

JK:

«Не переживай. Я уверен, ты будешь выглядеть потрясающе».

Taehyung:

«Балуешь меня комплиментами. Смотри, я ведь и привыкнуть могу».

JK:

«Я говорю лишь правду».

Тэхён больше ничего не отвечает, а Чонгук, продолжая улыбаться как идиот, кладёт телефон на стол и приступает к делам, предвкушая прекрасный вечер в компании не менее прекрасного омеги. Настроение после этой короткой переписки значительно улучшается, а проблемы мгновенно отступают на второй план.

***

Старое здание из темно-коричневого кирпича в не самом благополучном районе на окраине города ну никак не похоже на место для проведения деловых встреч.

— Это точно то место? — хмурится Чонгук, бросив недоуменный взгляд на стоящего рядом Юнги.

— Точно, — кивает тот, и выглядит он при этом не менее растерянно.

Чонгук не привык встречаться с заказчиками в подобных злачных местах. Да не то что не привык, для него это впервые.

Несмотря на стоящих за спиной десяти человек из охраны, внутри появляется какое-то тревожное предчувствие. Но Чонгук тут же от него отмахивается, списывая всё на царящую вокруг гнетущую атмосферу. Ещё и солнце скрылось за тучами, добавляя этому району больше серости и мрачности.

— Идём, — командует Чонгук и, открыв металлическую жалобно скрипящую дверь, заходит внутрь в сопровождении Юнги и охраны.

Помещение, куда они попадают, пройдя по длинному тёмному коридору, довольно просторное, но выглядит, мягко сказать, удручающе. В воздухе отчётливо чувствуется запах сырости и плесени. Пошарпанные серые стены покрыты трещинами, местами прогнивший деревянный пол жалобно скрипит под их весом, а из мебели здесь лишь парочка каких-то полуживых стульев. Их шаги гулким эхом отскакивают от голых стен и кажутся слишком громкими для этой тишины.

Такое чувство, словно здесь уже пару лет точно никто не бывал. Но, возможно, заказчик чего-то или кого-то боится, именно поэтому решил выбрать подобное место. Чонгук бы с удовольствием присел, чтобы подождать, но стулья выглядят слишком пыльными и непригодными для сидения.

Отодвинув двумя пальцами рукав пиджака, он смотрит на наручные часы и, недовольно поджав губы, хмурится.

— Разве он не должен быть здесь? — произносит Чонгук, обращаясь скорее к себе, чем к Юнги.

— По идее должен, — кивает тот, с интересом оглядываясь по сторонам, — но, возможно, немного задерживается. А ты что, куда-то торопишься? — смотрит уже на Чонгука, вскинув бровь.

— Тороплюсь, — хмыкает Чон.

— Куда? — любопытствует друг.

— У меня встреча в ресторане, — уклончиво отвечает Чонгук и, достав из кармана пачку сигарет, зажимает одну между губ, чиркнув зажигалкой, прикуривает и крепко затягивается.

— С кем? — не отступает Юнги и даже ближе подходит, глядя на Чонгука слишком уж пристально.

— Это важно? — повернувшись к нему, вздёргивает бровь Чон.

— Думаю, да.

— С Тэхёном, — вздыхает Чонгук и едва заметно улыбается, видя, как глаза друга закатились до самых бровей. Реакция Юнги была предсказуемой.

— Ну, я надеюсь, это просто дружеская встреча? Ты ведь на него не запал? — настороженно интересуется Мин.

— Не запал, не переживай, — Чонгук подмигивает и делает затяжку, выпуская дым в потолок, с лёгкой загадочной улыбкой на губах.

Он напрягает слух, пытаясь уловить хоть какие-нибудь посторонние звуки. Но здесь царит гробовая тишина; слышно лишь, как изредка скрипит грязный пол под ногами у охраны за спиной.

Чонгука данная ситуация начинает не на шутку злить.

— Знаешь, у меня нет особого желания торчать в этой дыре, — раздражённо бросает Чонгук. — Это меня должны ждать, а не я.

— Согласен, мне тоже всё это не нравится, — поджав губы, соглашается Юнги.

— Я еду домой, а этому недо-заказчику передай, что он может катиться к чертям. Пусть покупает наркотики через перекупщиков втридорога.

Чонгук бросает окурок на пол, затаптывает его носком идеально начищенной туфли и, развернувшись на пятках, широкими шагами направляется к выходу.

Оказавшись на улице, где начинает медленно накрапывать дождь, Чонгук не успевает сделать и пары шагов, как в этот момент на большой скорости подъезжает незнакомый чёрный автомобиль. Он со скрипом резко тормозит посреди дороги, а из приоткрытого тонированного заднего окна высовывается человек в балаклаве с пистолетом.

Чонгук замирает подобно статуе. Чёрное дуло пистолета угрожающе направлено прямо на него. Позади раздаются крики Юнги и охраны, но он не успевает среагировать. Острая, жгучая боль пронзает бедро, вызывая вспышку искр перед глазами. Чонгук инстинктивно падает на колени, хватаясь за рану, из которой хлещет кровь. Он стискивает зубы до скрежета, пытаясь сдержать рвущийся наружу крик. Пульсирующая боль пронизывает каждую клеточку тела, мгновенно затуманивая разум и лишая возможности трезво мыслить.

Сквозь пелену перед глазами Чонгук видит, как один из его охранников, видимо, в какой-то момент закрывший его своим телом, падает прямо перед ним навзничь, хрипя и истекая кровью. Он слышит выстрелы и скрежет металла удаляющегося автомобиля. Голос Юнги, опустившегося перед ним на колени, прорывается сквозь шум. Юнги что-то спрашивает, но из-за пульсирующей в ушах крови расслышать хоть что-то удаётся с трудом.

— Дай мне ремень! — кричит Юнги охраннику, стоящему рядом. Тот потерянно кивает, с ужасом глядя на босса, и быстро выдёргивает из брюк широкий кожаный ремень.

Юнги хватает ремень и, приобняв Чонгука за плечи, помогает ему лечь на спину. Чон морщится от боли и стискивает челюсти, судорожно дыша через нос, стараясь не издать ни звука. Под ним уже образовалась довольно большая лужа крови. Ранение явно серьёзное.

— Вызывайте скорую! — бросает Юнги через плечо и, поджав губы, принимается крепко затягивать ремнём бедро Чонгука чуть выше раны, пытаясь остановить кровотечение. Новая вспышка острой боли всё же выбивает из лёгких альфы сдавленный стон.

Чонгук напрягается, сжимает кулаки, отчаянно стараясь удержаться в сознании. Но оно, несмотря на все его попытки, медленно ускользает. Перед глазами всё плывёт, а в голове нарастает густой туман.

— Не смей умирать, слышишь?! — Юнги обхватывает его голову ладонями и с неподдельным страхом в глазах заглядывает ему в лицо. — У тебя есть сын, помни об этом!

— Я… я… — из последних сил хрипит Чонгук, глядя на него поплывшим взглядом, но договорить уже не успевает. Сознание всё же погружается во тьму, а веки обессиленно закрываются.

В голове проносится лишь одна мысль, та самая, которую он не успел договорить, прежде чем окончательно отключается:

«Я не могу умереть. Суён и Тэхён ждут меня».

— Чёрт бы всё побрал! — отчаянно рычит Юнги. — Очнись, Чонгук!

Юнги бьёт его по щекам, стараясь привести в чувства, но Чонгук никак не реагирует. Его губы медленно бледнеют, а дыхание слабеет и становится пугающе прерывистым. Крови вокруг слишком много. Если скорая не приедет вовремя, то Чонгук непременно умрёт. Ранение в бедро — это не шутки. Немало людей погибли от подобных травм.

Вздох облегчения срывается с губ Мина, когда где-то вдали раздаются оглушающие звуки сирены скорой помощи.

— Я не дам тебе сдохнуть! Ты мне ещё зарплату не выплатил! — нервно смеётся Юнги и, осторожно положив Чонгука на влажный асфальт, поднимается, отходя в сторону. В этот момент к Чонгуку подбегают два фельдшера, а Юнги отворачивается, чтобы не видеть мертвецки бледное лицо друга.

Чонгук участвовал и не в таких перестрелках, но всегда выходил из них без единого ранения. Видимо, везение сегодня было не на его стороне.

Подойдя к охране, Юнги даёт части из них указание выследить машину нападавших и привезти всех находящихся в ней живыми, а сам садится в свой автомобиль и едет следом за скорой, в которую уже погрузили Чонгука.

По пути в больницу он молится всем богам, чтобы Чонгук выжил. Иначе Юнги будет всю жизнь винить в этом себя, ведь это именно он договорился об этой чёртовой встрече и невольно подставил Чонгука.

Юнги со злостью бьёт кулаком по рулю.

«Недальновидный!» — проносится в его мыслях. Нужно было сначала всё проверить.

«Слишком расслабились они с Чонгуком в последнее время», — думает он, сжимая челюсти.

Но Чонгук выживет. Он столько дерьма в своей жизни пережил, что просто не заслужил умереть от пули какого-то трусливого ублюдка.

***

На кухне царит полумрак. За окном барабанит по стеклу дождь, сверкают яркие молнии и гремит гром. Это любимая погода Тэхёна, но сегодня она почему-то его вовсе не радует. Он сидит на подоконнике, тупо глядя перед собой, и прижимает к уху телефон. Долгие, протяжные гудки тянутся словно вечность. На часах уже десять вечера, а Чонгук так и не вернулся домой, поэтому Ким решил позвонить ему и узнать, где он, но тот почему-то не берёт трубку.

Вздохнув, Тэхён сбрасывает вызов и кладёт телефон в карман. В груди зарождается непонятная, не такая, как обычно, ноющая тревога. Но он старается не обращать на неё внимания. Чонгук ведь уже пропадал так, и не раз, а значит, волноваться не стоит. Наверняка альфа вскоре вернётся домой и объяснит, почему не смог ответить. Возможно, у него появились какие-то непредвиденные дела. С такой работой, как у Чонгука, это неудивительно.

Поднявшись, Тэхён выключает на кухне единственный источник света — напольную лампу, и поднимается наверх, в свою комнату. Войдя в гардеробную, он, поджав губы, снимает с себя шёлковую чёрную рубашку и брюки, а затем идёт в ванную, чтобы смыть лёгкий макияж. Омега так старался подобрать красивый образ, как и просил Чонгук, только вот, видимо, зря. Но ничего, обижаться Тэхён не будет. Он всё понимает. Чонгук ведь ему ничем не обязан.

Ким лишь искренне надеется, чуть позже ложась спать, что с Чонгуком не случилось ничего плохого. После слов отца, сказанных на приёме, Тэхён, кажется, теперь постоянно будет переживать за Чонгука, потому что Донхён — страшный человек и способен на что угодно.

***

Сознание возвращается к Чонгуку медленно. Звук, похожий на монотонный писк, доносится до слуха словно сквозь толстый слой ваты — приглушённый, но оттого не менее раздражающий. Собственное тело кажется каким-то чужим, тяжёлым и не поддающимся контролю. Любая попытка пошевелить конечностью отзывается мучительной слабостью. Чонгук с огромным усилием приоткрывает тяжёлые, будто свинцом залитые, веки. Размытые пятна перед глазами постепенно превращаются в чёткие очертания белых стен и потолка. По телу проходит мелкая дрожь, несмотря на то, что в помещении довольно тепло.

К горлу подступает неприятный ком тошноты. Чонгук пытается повернуть голову, но комната тут же начинает плыть перед глазами, поэтому он возвращает её в исходное положение. Гулко сглотнув, альфа морщится от противного вкуса во рту. Очень хочется пить.

Попытка в очередной раз пошевелиться вызывает в правой ноге нестерпимую, жгучую боль, волной прошедшую по всему телу. Чонгук шипит сквозь стиснутые зубы и замирает, судорожно дыша.

— Тебе пока нельзя шевелиться, — раздаётся со стороны тихий, но знакомый голос. Чонгук кое-как поворачивает голову и морщится от усилившегося приступа тошноты.

Прищурившись, чтобы хоть немного сфокусировать взгляд, он видит Юнги, сидящего рядом на мягком белом стуле. Тот выглядит уставшим, а в его глазах плещется неподдельное беспокойство.

— Как ты себя чувствуешь? — вполголоса спрашивает Юнги.

— Я… хочу пить, — хрипит Чонгук.

— Сейчас, — спохватившись, Мин тут же суетливо поднимается и, подойдя ближе к кровати, прикладывает к губам Чонгука пластиковую трубочку, вставленную в бутылку с водой.

Чонгук жадно делает несколько глотков и блаженно выдыхает. Наконец-то этот противный привкус во рту исчез.

— Как долго я нахожусь в больнице? — Говорить удаётся с большим трудом, но в голове слишком много вопросов, на которые необходимо получить ответы.

— Часов шесть где-то, — глянув на часы, висящие на стене, отвечает Юнги и, усевшись обратно на стул, складывает руки на груди. Мин смотрит на Чонгука с таким облегчением, словно до последнего не верил, что он выживет.

— Особняк? Суён? — голос Чонгука едва слышен.

— Охрану усилили, там всё хорошо, не переживай. Суён в безопасности, — уверенно произносит Юнги.

— Тэхён?

— Я также усилил охрану в пентхаусе и дал приказ не выпускать Кима из квартиры.

— Хорошо, — с облегчением выдыхает Чонгук и расслабляется, прикрыв веки. Больше всего он переживал именно за них.

— Тебе нужно отдохнуть. Поспи ещё, — мягко говорит Юнги.

— Кто напал на меня? — Чонгуку едва хватает сил задать этот вопрос, потому что сознание медленно ускользает от него.

— Поговорим об этом завтра, — строго, но заботливо произносит Юнги.

— Хорошо, — выдыхает Чонгук и проваливается в тяжёлый сон.

***

Следующее пробуждение даётся Чонгуку куда легче. Единственное, что его беспокоит, — это ноющая боль в правой ноге. Чуть приоткрыв глаза, он тут же морщится от слишком яркого света, который делает белые стены буквально ослепляющими.

До слуха доносится чей-то приглушённый шёпот, и он понимает, что находится в палате не один.

— Закройте окно, — хрипит Чонгук и с облегчением выдыхает, когда палата погружается в приятный полумрак.

Чонгук наконец полноценно открывает глаза и оглядывается.

— Так лучше? — спрашивает Юнги, стоя у окна.

— Определённо, — дёргает уголком губ Чон и удивлённо вскидывает брови, заметив сидящего в углу на диванчике Намджуна. Непривычно видеть его в обычной одежде, без маски и кепки. — Сам комиссар удостоил меня своим присутствием, я польщён.

— Рад, что ты не лишился чувства юмора в такой ситуации, — сдавленно смеётся Ким и, поднявшись, подходит ближе, засовывая руки в карманы чёрных брюк. — Как ты себя чувствуешь?

— Ну как тебе сказать? — с улыбкой морщится Чонгук. — Чувствую себя так, словно нижнюю часть моего тела переехал грузовик.

Юнги издаёт тихий смешок и подходит к Намджуну. Они оба, несмотря на улыбки на лицах, смотрят на него с беспокойством. Чужое волнение за его жизнь отзывается внутри теплом. Но это приятное чувство быстро заталкивается поглубже, а Чонгук придаёт лицу серьёзное выражение.

— Кто напал на нас?

— Во-первых, не на нас, а на тебя, — поправляет Юнги. — Потому что стреляли целенаправленно в тебя. Во-вторых, пока неизвестно, кто решил так сильно рискнуть.

— Машину мы нашли, но, к сожалению, она полностью сожжена вместе с теми, кто в ней находился. Обгоревшие трупы пока опознать не удалось, а машина вообще нигде не числится, словно из воздуха взялась, — добавляет Намджун, раздосадованно поджимая губы.

— Камеры?

— Этот автомобиль, на удивление, не засветился ни на одной, а в том районе, где на тебя напали, камер вообще нет. Они словно продумали всё до мелочей, — выдыхает Ким.

— Есть хоть какие-то надежды, что удастся найти заказчика? — хмурится Чонгук. Эти люди явно не действовали в одиночку. Кто-то точно дал им приказ о ликвидации.

— Пока нет, но как только будут готовы результаты судебно-медицинской экспертизы погибших, мы попробуем выяснить, кто они и на кого работали. Это будет не так уж просто, поэтому, думаю, расследование затянется, — отвечает Намджун и, покачав головой, добавляет: — Я очень рад, что этот стрелок оказался не таким уж метким. Видимо, дилетант.

— Да, я тоже, — поджимает губы Чонгук и переводит взгляд в потолок.

Из-за слабости он даже думать толком нормально не может. Голова просто не соображает. Но одно он знает точно: нападение было явно не случайным, и кто-то, по всей видимости, серьёзно настроен убить его. А это уже довольно большая проблема.

— Мне кажется, это Донхён, — подаёт голос Юнги.

— Всё возможно, но пока нет доказательств, ничего нельзя утверждать, — качает головой Ким.

— Я согласен с Намджуном, — кивает Чонгук. — Мои подозрения тоже падают на него, но нужно дождаться подтверждения. Без этого я не могу действовать.

— Главное, что ты выжил, — тихо говорит Юнги, — а с остальным разберёмся вместе.

— Согласен, — кивает Намджун. — Мне нужно ехать. Если будут какие-то новости, обязательно сообщу. Поправляйся.

— Спасибо, — Чонгук кое-как выдавливает из себя улыбку и провожает взглядом удаляющегося комиссара, который скрывается за дверью.

— Ты отправил семье погибшего охранника материальную помощь? — интересует Чон, с сожалением в голосе. Ему искренне жаль альфу, которому пришлось отдать свою жизнь за него.

— Да, не волнуйся, — кивает Юнги.

— Хорошо, — выдыхает Чонгук, расслабляясь.

— Есть хочешь? — спрашивает Мин с тёплой улыбкой.

— Голоден как волк, — хмыкает Чонгук, стараясь придать голосу бодрости.

Юнги подходит ближе, берёт с прикроватной тумбы тарелку с каким-то супом и небольшую ложку. С помощью специальной кнопки приподнимает койку, чтобы Чонгуку было удобно есть, и пододвигается чуть ближе.

Но почему-то не кормит, а смотрит так пронзительно и долго, вводя Чонгука в лёгкий ступор.

— Ты чего замер? — выгибает бровь Чон, чувствуя себя неловко.

— Я так рад, что ты выжил, — сдавленно шепчет Юнги и откашливается, понимая, что не удалось скрыть свою слабость.

— Пока я сам не захочу умереть, меня никто не сможет убить, — поджимает губы Чонгук, смотря на друга с непоколебимой уверенностью.

— Надеюсь, ты будешь хотеть жить ещё очень долго, — вымученно улыбается Юнги.

— Не переживай, у меня есть смысл бороться за эту жизнь до конца, — улыбается Чонгук и, вскинув брови, иронично добавляет: — Ну а теперь, может, покормишь меня уже, а не то я умру не от пули, а от голода.

— Да, конечно, — спохватывается Юнги и тут же подносит ему ко рту ложку с ароматно пахнущим супом.

***

После лёгкого обеда Чонгук, всё так же лёжа на больничной койке, с улыбкой наблюдает за сидящим рядом на стуле Юнги. Тот старательно очищает небольшим ножом яблоко от кожуры. Но больше всего Чона забавляет его выражение лица: оно настолько кислое, словно он не яблоко чистит, а лимон ест. Брови сведены к переносице, а губы сжаты в тонкую линию. Его явно что-то беспокоит. Потому что обычно он очень любит поболтать, но сейчас какой-то уж слишком молчаливый.

— Ну давай, жалуйся уже, — всё же, не выдержав, со смешком говорит Чонгук.

— Что? Ты о чём? — вздрагивает Юнги и вскидывает голову, глядя на Чона удивлённо.

— Рассказывай, что тебя беспокоит.

— С чего ты вообще взял, что меня что-то беспокоит? — фыркает Мин и отводит взгляд. Врать вот вообще не умеет.

— С того, что ты слишком молчаливый и задумчивый. И выглядишь так, будто тебе вместо сахара утром в кофе соль насыпали. Вот думаю, не подменили ли моего друга часом, — по-доброму усмехается Чонгук.

— Не подменили, — поджимает губы тот, с явным раздражением втыкая нож в ни в чём не повинное яблоко. — Чимин...

— Что уже случилось? — понимающе вздыхает Чонгук, и, чуть приподнявшись на локтях, ложится поудобнее, лишь едва поморщившись от лёгкой боли в ноге.

— Вчера утром я подарил ему букет ромашек, — начинает Юнги с нотками трагизма в голосе, — а он лишь фыркнул и даже не принял их. Просто прошёл мимо. Представляешь? А я, между прочим, специально для него лично их выбирал. Такой большой, — Юнги разводит руки в стороны, словно пытаясь показать, каким именно был букет, — Красивые такие ромашки, яркие. — раздосадованно восклицает Юнги, качая головой. — Вот что я сделал не так?

— Ну, есть у меня одно предположение, — сдавленно засмеявшись, произносит Чонгук.

Эти их «брачные игры» ужасно забавляют его. Он уже давно привык к вечным жалобам Юнги на холодность Чимина.

— Ну и какое же? — вскидывает бровь Юнги и, недовольно насупившись, добавляет: — Хватит ржать. Я страдаю вообще-то.

— Да, прости, — Чонгук тут же придаёт лицу максимально серьёзное выражение, но его губы настолько дрожат, что, кажется, скрыть сдерживаемую улыбку у него плохо получается. — Вот скажи мне, Юнги, сколько ты уже таскаешь ему букеты каждое утро?

— Где-то год, — на мгновение задумавшись, отвечает Юнги.

— А сколько раз за этот год ты пригласил его на свидание? — вкрадчиво так, незаметно подталкивая друга к верным мыслям, спрашивает Чонгук.

— Ни разу, — вдруг шокированно выдыхает Мин, и даже выпрямляется, глядя на Чонгука во все глаза. Кажется, у него в этот момент над головой засветилась яркая лампочка озарения. — Какой же я дурак!

Уловил-таки мысль.

— Да, дурак, соглашусь, — хмыкает Чонгук, кивнув.

— Иди ты, — фыркает тот и, чуть подавшись вперёд, с надеждой в голосе добавляет: — Думаешь, если я приглашу его на свидание, он согласится?

— Не думаю, а уверен в этом, — закатывает глаза Чонгук. — Знаешь, мне иногда кажется, что твоё тело выросло, а разум остался где-то в подростковом возрасте.

— Обидно вообще-то, — поджимая дрожащие от едва сдерживаемой улыбки губы, бросает Юнги, — но ты прав. Просто я боюсь отказа, поэтому и тяну.

— Так дотянешь до старости, когда Чимин уже внуков нянчить будет, — и издевательски уточняет: — И не ваших общих.

— Понял, — подбирается Юнги, решительно кивая, — но дождусь сначала твоей выписки из больницы.

— Главное не оплошай, — улыбается Чонгук.

— Постараюсь.

***

Остаться в полном одиночестве Чонгуку удаётся лишь спустя час. Всё это время они с Юнги просто говорили на различные отвлечённые темы. Друг словно не позволял ему даже на мгновение подумать о чём-то куда более серьёзном.

Но сейчас, когда тот ушёл, а в палате воцарилась тишина, нарушаемая лишь мерным писком больничных приборов и едва слышным шумом из коридора, Чонгук погружается в безрадостные мысли. В голове всплывают воспоминания о нападении, отчего по спине пробегает неприятный холодок. Осознавать, что чуть не лишился жизни в одно мгновение, очень страшно. Чонгук впервые испытывает подобное чувство.

В прошлом, до появления в его жизни Суёна, он проходил через бесчисленное множество перестрелок, но никогда не боялся смерти. Шёл на риск с несокрушимой решимостью, ни на мгновение не задумываясь о последствиях. И, что удивительно, не получал ни одного ранения. Отделывался лишь царапинами.

Однако вчера, когда пуля вонзилась в его тело, он испытал дичайший страх. Страх, что его сын останется один. Страх умереть слишком рано и не дать ему счастливого будущего. Страх просто больше не увидеть мир. И это чувство доселе не отпускает. Кажется, оно отныне поселилось внутри и никогда уже не исчезнет.

До этого момента Чонгук будто забыл о том, что он живой человек. Расслабился, перестав обращать внимание на потенциальную опасность. За это и поплатился.

Но он извлёк из этого нападения ценный урок. Чонгук станет ещё более осторожным. Он обещает себе сейчас, лёжа на койке и глядя в белый потолок, что найдёт того, кто заказал его убийство, и убьёт собственными руками. Если этим человеком всё же окажется Донхён, то плевать на правосудие. Чонгук сам будет вершить суд над ним — безжалостно и без сомнений. Просто пристрелит этого ублюдка как последнюю псину.

Он отомстит не только за себя, но и за Тэхёна. Эта внезапная мысль поражает до глубины души. В этот самый момент Чонгук понимает, что действительно готов убить Донхёна только из-за Тэхёна. Если план с омегами провалится, то отец Кима просто сдохнет от его пули. Потому что Чонгук ни за что не позволит омеге вернуться к этому мерзавцу.

И только сейчас Чонгук вспоминает о том, что обещал Тэхёну сходить вчера вечером и развеяться. Тот, наверное, ждал, несомненно не понимая, куда Чонгук пропал. Сожаление неприятно сжимает сердце.

Чонгук приподнимает голову и оглядывается в поисках телефона, но того нет. Он разочарованно выдыхает и падает обратно на подушки, поморщившись от лёгкой боли в ноге. Юнги, видимо, решил даже телефон у него забрать на время нахождения в больнице. Забота, она, конечно, приятна, но не в данном случае. Сейчас его это дико раздражает, потому что написать Тэхёну и извиниться за своё отсутствие кажется жизненно необходимым.

Дверь в палату тихо открывается, и внутрь заходит средних лет альфа с проседью в волосах и в круглых очках. Доктор Ли Минхо в своём белом халате и с папкой в руках выглядит слишком уставшим. Под глазами залегли глубокие тени, а уголки губ опущены вниз. Чонгук давно знает этого человека и часто обращается именно в его частную клинику. Сейчас, конечно, реже, но раньше этот человек чуть ли не каждый день штопал его людей после ранений, не задавая никаких лишних вопросов.

— Добрый день, господин Чон, — вежливо приветствует доктор Ли, растянув губы в лёгкой улыбке. — Как вы себя чувствуете?

— Здравствуйте, доктор Ли, — улыбается Чонгук. — Всё отлично, готов бегать!

— Правда? — выгибает бровь Минхо, подойдя ближе к койке. — Тогда пошевелите ногой.

Доктор смотрит на него выжидающе. Чонгук гулко сглатывает и, сжав зубы, едва ли на пару миллиметров поднимает правую ногу, но тут же морщится и шипит от резкой боли, роняя её обратно.

— Чего и следовало ожидать, — снисходительно хмыкает Ли.

— Я смогу стерпеть эту боль! Мне нужно домой! — слишком уж жалобно произносит Чонгук, чуть ли не с мольбой глядя на Минхо. Он чувствует себя сейчас маленьким ребёнком, которого не пускают погулять, а ему очень хочется. Стыдно за свою слабость, но он понимает, что всё зависит от решения доктора Ли.

— Нет уж, господин Чон, — качает головой Минхо и открывает папку, быстро пробегаясь глазами по первой странице, а затем снова смотрит на Чонгука. — Вы проведёте в больнице не меньше пяти дней. Во-первых, у вас сейчас курс антибиотиков, во-вторых, ваша рана даже ещё не начала затягиваться, и если вы встанете, то швы непременно разойдутся. Думаю, мир не остановится, если вы хотя бы несколько дней отлежитесь в больнице.

— Я могу дома отлежаться, — протестует Чонгук.

— Можете, конечно, и отлежитесь, но через пять дней, — строго отчеканивает доктор, давая понять, что спорить с ним бесполезно. — Ну а пока советую вам больше спать, есть и пить. Вы потеряли слишком много крови.

— Хорошо, — обречённо вздыхает Чонгук, прикрыв веки.

— Вот и славно, — с довольной улыбкой произносит Ли. — Скоро придёт медбрат, чтобы взять анализы и вколоть обезболивающее. Поэтому пока не спите. Ну а после уже можете отдыхать, до вечера вас никто не побеспокоит.

Чонгук едва заметно кивает, а доктор Ли, захлопнув свою папку, тихо покидает палату.

Кулаки неосознанно сжимаются. Как же бесит собственная беспомощность! Не будь он ранен, то непременно уже шерстил бы город в поисках ублюдка, заказавшего его убийство. Ну а сейчас ему остаётся только лежать и ничего не делать. Даже телефона нет, чтобы позвонить Намджуну и узнать, как идёт дело. Когда вернётся Юнги, Чонгук точно выскажет ему пару не самых ласковых слов за чрезмерную заботу.

***

— Я сегодня же еду домой, — тоном, не терпящим возражений, произносит Чонгук, сидя на больничной койке.

Эта палата, врачи, постоянный шум из коридоров уже знатно его достали. Прошло пять дней, а ему кажется, словно вечность. Больше он не может здесь находиться. Полежать и дома можно.

Тем более, он уже может вставать. И даже ходить, совсем немного, всего пару шагов через боль и с хромотой, но всё же может.

— Останься ещё на пару дней, — пытается переубедить друга сидящий на диванчике в углу Юнги.

— Зачем? — выгибает бровь Чонгук, бросив на него взгляд, наполненный раздражением.

— Ты не можешь толком ходить. Здесь за тобой ухаживают и следят за состоянием. Вдруг тебе станет хуже, — вкрадчиво говорит Юнги, словно разговаривает сейчас со строптивым ребёнком.

— Я сказал, я еду домой, и точка. Зови доктора Ли, — строго отчеканивает Чонгук, глядя на Юнги предостерегающе. Тот открывает рот, но тут же его закрывает, поймав совсем не дружелюбный взгляд, и с обречённым вздохом поднимается.

Мин выходит из палаты и уже спустя пару минут возвращается хмурым вместе с доктором Ли, который выглядит, мягко говоря, не очень довольным. Но Чонгука, признаться честно, сейчас чужое настроение мало интересует.

— Вижу, вы настроены решительно, — вздыхает доктор Ли.

— Всё верно видите, — кивает Чонгук, весь напряжённый и готовый уже прямо сейчас подскочить с койки и бежать домой.

— Ну хорошо, можете ехать. Но… — приподнимает руку, видя, как губы Чонгука начинают растягиваться в улыбке, и строго добавляет: — Предупреждаю: только минимальная физическая активность, а иначе вы уже завтра вернётесь в эту палату. Сейчас вам сделают перевязку, и можете ехать. Я пока подготовлю все необходимые рекомендации по уходу за раной.

— Спасибо, — кивает Чонгук и, глянув на недовольно закатившего глаза Юнги, самодовольно хмыкает. Тот явно не в восторге, зато Чонгук несказанно рад, что даже хмурое лицо друга никоим образом не портит его прекрасного настроения.

Спустя час Чонгук, переодетый в лёгкие домашние брюки и футболку, которые ему из особняка привёз Юнги, медленно поднимается с койки. Несмотря на обезболивающее, ногу всё равно прошибает боль, но он терпит, стиснув зубы. Юнги, всё это время находящийся рядом, тут же помогает ему дойти до любезно предоставленной больницей инвалидной коляски.

— Это обязательно? — выгибает бровь Чонгук. — Я сам смогу дойти.

— Обязательно, — отчеканивает Юнги и, подтолкнув его, чуть ли не силой усаживает в коляску.

***

IFIHAD YOU... — Chris Grey

Тишина, царящая в квартире, кажется слишком оглушающей и давит как никогда. Тэхён, сидя нога на ногу в своём любимом кресле с бархатной обивкой в библиотеке, изо всех сил пытается сосредоточиться на чёрно-белых строчках, чтобы отвлечься. Но мысли о Чонгуке уже который день не дают покоя. От него была лишь единственная весточка три дня назад. Короткое сообщение: «Прости, что не смог приехать. Появились срочные дела». И больше ничего. С тех пор — молчание.

Внутренний голос подсказывает, шепчет, что что-то случилось. А Тэхён просто места себе не находит от неизвестности. Из-за этого он стал чаще пить, и даже сейчас сидит с бокалом вина в одной руке и книгой в другой. Только так ему хоть ненадолго удаётся держать эмоции под контролем и не накручивать себя.

Другого способа справляться со своими переживаниями Тэхён пока не нашёл.

Мысли об этом альфе лишили его сна. Ночами он долго ворочается в постели, то и дело бросая взгляды на телефон, в надежде, что Чонгук ему позвонит. Ждёт этого как ничего и никогда в своей жизни. Ему просто необходимо хотя бы услышать его и убедиться, что с ним всё хорошо, чтобы наконец успокоиться.

Чонгук ведь никогда не пропадал так надолго, максимум дня на два, и Тэхён искренне надеется, что с ним не случилось ничего плохого. Позвонить и уточнить Ким никак не решается. Боится показаться слишком настойчивым. И так в первые дни обрывал его телефон звонками.

Неожиданно по квартире разносится уже привычный писк дверного замка. Тэхён вздрагивает и резко выпрямляется. Книга и бокал отправляются на журнальный столик, а омега мигом подскакивает с места и чуть ли не бегом, с бешено бьющимся от волнения сердцем в груди устремляется в холл.

Он замирает при виде Чонгука, который стоит, опираясь на плечо хмурого, незнакомого Тэхёну альфы. Чонгук выглядит измождённым, с глубокими тёмными впадинами под глазами, словно сутками не спал, но, несмотря на это, тепло улыбается. Ким растерянно хлопает ресницами, кажется, до конца не осознавая, что перед ним действительно стоит Чонгук.

— Привет, — Чон дёргает уголком губ и кивает в сторону рядом стоящего альфы. — Это Мин Юнги, мой помощник.

— Здравствуйте, я Ким Тэхён, — спохватившись, омега подбирается и глубоко кланяется, взглянув на явно недовольного чем-то альфу с природным запахом мускуса, который смотрит на него с каким-то подозрением.

— Не смотри на него так, — взглянув на помощника, строго отчеканивает Чонгук, — где твои манеры?

— Как так? — закатывает глаза Юнги.

— Словно хочешь прибить его.

— Боже упаси, — фыркает Мин и, повернувшись к Тэхёну, улыбается, но, кажется, не совсем искренне. — Рад знакомству, Тэхён.

— Взаимно, — Ким нервно теребит пальцами подол футболки и поджимает губы, чувствуя себя ужасно неловко.

— Не обращай на него внимания, — ободряюще улыбается Чонгук, — он всегда такой хмурый. Но на самом деле доброй души человек.

— Меньше слушай его, — закатывает глаза Юнги и добавляет, обращаясь уже к Чонгуку: — Снимай кроссовки, или я должен это делать?

— Сейчас, — кивает Чонгук.

Тэхён, наблюдая за ним, видит, как тот морщится и поджимает губы, снимая обувь. Будто… Будто терпит боль. Неужели Тэхён оказался прав?

— Что случилось? — обеспокоенно выдыхает Ким и даже дёргается вперёд, намереваясь помочь, но его останавливает предостерегающий взгляд Юнги.

— Немного поранился, не переживай, — улыбается Чонгук, уже избавившись от кроссовок. — Веди меня наверх, — бросает он своему помощнику.

Тот лишь кивает в ответ и, поудобнее перехватив Чонгука за талию, медленно начинает вести его в сторону лестницы. Чон делает маленькие шаги и ужасно хромает, при этом морщась и шипя сквозь зубы. Тэхён семенит позади них и поджимает дрожащие губы. Сердце кровью обливается от этой картины. Чонгук точно не просто поранился. С ним явно случилось что-то куда более серьёзное. Но пока спросить об этом нет возможности, поэтому он подобно мышке прошмыгивает вслед за ними в спальню альфы и, прислонившись к стене у двери, просто наблюдает.

Тем временем Юнги помогает Чонгуку лечь на кровать, осторожно укладывает его ноги ровнее и накрывает одеялом до груди.

— Говорил я тебе остаться в больнице, — ворчит Юнги.

— Мне нечего там делать, — отмахивается Чонгук.

— У меня слишком много дел сейчас. Я не смогу полноценно ухаживать за тобой, — качает головой Мин, сложив руки на груди.

— Я могу, — подаёт тихий голос Тэхён и весь сжимается, когда в него впиваются сразу две пары глаз. Только Юнги смотрит на него всё с тем же подозрением, а Чонгук — с уже привычной теплотой.

— Вот, Тэхён позаботится обо мне, а ты занимайся делами дракона, — улыбается Чон и подмигивает омеге.

— Вряд ли у него хватит сил таскать тебя в ванную, — протестует Мин, повернувшись к Чонгуку.

— Я и сам смогу дойти, — закатывает глаза Чон.

— Боже, какой же ты упрямый, — вздыхает Юнги, признавая поражение. Развернувшись, он направляется на выход из комнаты, по пути бросив Тэхёну короткое: «Идём».

Ким смотрит на Чонгука, будто ища у него поддержки, и тот ободряюще кивает. Омега поджимает губы, кивает в ответ и выходит за дверь, где его в коридоре ждёт Юнги. Тот сразу впивается в него недовольным взглядом и протягивает какие-то бумаги. Тэхён осторожно принимает их и просто молча ждёт.

— Здесь рекомендации по уходу за его раной. Прочитай всё внимательно и делай так, как написано, — он ненадолго замолкает, прищуривается и, чуть склонившись вперёд, предостерегающе добавляет: — Если ему станет хуже, виноват в этом будешь ты. Я не Чонгук и тебе не доверяю. Поэтому буду следить за тобой. Ясно?

— Ясно, — гулко сглатывает Тэхён и с облегчением выдыхает, когда тот коротко кивает и уходит вниз по лестнице.

Тэхён передёргивает плечами, пытаясь избавиться от напряжения, которое вызывал этот человек, и не медля возвращается в спальню Чонгука. Сразу же подходит к окну и задёргивает тёмные шторы, погружая комнату в приятный глазу полумрак.

— Спасибо, — облегчённо выдыхает Чонгук.

— Не за что, — растянув чуть дрожащие губы в мягкой улыбке, Тэхён подходит ближе к кровати и с беспокойством оглядывает бледное лицо альфы. — Как ты себя чувствуешь? Может, что-то принести?

— Нет, — улыбается Чон, глядя на омегу с теплотой. Кажется, Тэхёну этого очень сильно не хватало все эти дни. — Мне вкололи лошадиную дозу обезболивающего, поэтому, думаю, меня сейчас вырубит. Но позже тебе нужно будет сделать мне перевязку, — он кивает на бумаги в руках Кима. — Там всё написано.

— Хорошо, — немного потерянно кивает Тэхён. Ему отчего-то волнительно. Ведь он раньше никогда не сталкивался с подобным. Но ничего, пока Чонгук будет спать, он всё изучит и обязательно сделает перевязку как надо. Это ведь не так сложно. Наверное.

— Тогда можешь идти, у тебя, скорее всего, свои дела есть.

— А мы сможем… — мямлит Тэхён, нервно теребя пальцами бумаги в руках. — Поговорить о том, что случилось? — смотрит на альфу неуверенно.

— Сможем, — едва заметно кивает Чон и с лёгкой улыбкой на губах прикрывает веки. — Только позже, — эти слова звучат практически неслышно.

Тэхён ещё какое-то время стоит так, наблюдая за спящим альфой, что дышит тихо и размеренно. Запах кедра медленно заполняет собой спальню, и Ким неосознанно вдыхает его глубже, улыбаясь краешками губ. Наконец-то он спокоен. Чонгук рядом, он обязательно поправится, и всё будет хорошо.

Покинув спальню практически на цыпочках, Тэхён плотно прикрывает за собой дверь и спускается на кухню, где, усевшись за столом, принимается изучать бумаги.

Надпись «Уход за пулевым ранением» пугает не на шутку, выбивая из груди шокированный выдох. Внутри всё сжимается от осознания, насколько на самом деле серьёзна ситуация. Но Тэхён старается успокоить себя. Он позже обязательно поговорит об этом с Чонгуком и выяснит, как и при каких обстоятельствах альфа его получил. Ну а сейчас ему необходимо сосредоточиться на более важном и со всей ответственностью изучить рекомендации врача, чтобы помочь Чонгуку.

***

Ближе к вечеру, когда за окном медленно начинают сгущаться сумерки, Тэхён заходит в спальню Чонгука. Постучать, конечно, стоило бы, но возможности нет, так как в одной руке у него стакан с водой, а в другой — аптечка со всеми необходимыми медикаментами, которую передал ему Юнги пару часов назад.

Внутри царит тишина и полумрак. Альфа всё так же лежит на кровати, но лица его не видно, лишь очертания тела.

Тэхён, стараясь ступать как можно тише, подходит ближе.

— Ты спишь? — едва слышно интересуется он.

— Нет, — следует хриплый шёпот.

Поставив аптечку и стакан с водой на прикроватную тумбу, Ким включает небольшой светильник. Спальню наполняет мягкий тёплый свет. Чонгук морщится и прикрывает веки.

— Прости, — поджимает губы Тэхён, понимая, что альфе явно режет глаза яркий свет после долгого нахождения в темноте.

— Привыкну, — улыбается Чон и, открыв глаза, чуть поворачивает голову к замершему у кровати омеге. — Готов быть моим личным врачом?

В его голосе звучит лёгкая добрая насмешка. Тэхён бы с радостью поддержал его настрой, но волнение в груди не отпускает. Каждый нерв напряжён до предела. Хоть он и изучил рекомендации врача от и до несколько раз, но всё равно страшно допустить какую-нибудь ошибку и сделать хуже.

— Наверное, готов, — совсем неуверенно отвечает Тэхён, отводя взгляд.

— Не переживай, в этом нет ничего сложного, — пытается приободрить альфа с улыбкой, но это ни коим образом не успокаивает.

— Тогда давай начнём, — набрав полные лёгкие воздуха, решительно кивает Тэхён. Как бы страшно ни было, сейчас он единственный человек, который может помочь Чонгуку, а значит, трусить нельзя.

— Помоги мне раздеться, — просит альфа, приподнимаясь на локтях, и медленно присаживается, морщась от боли.

— Это обязательно? — в смущении потупив взгляд, спрашивает Тэхён, чувствуя, как щёки трогает лёгкий румянец.

Чонгук вскидывает брови и сдавленно смеётся.

— Ну а как ты собрался делать мне перевязку? Рана у меня на бедре.

— Да, ты прав, — омега даёт себе мысленную пощёчину. Почему он вообще вдруг так засмущался, лишь представив перед собой обнажённого альфу? Хотя, возможно, всё дело в том, что этим альфой является Чонгук. От этой мысли Ким закусывает нижнюю губу, пытаясь скрыть глупую улыбку. И сердце отчего-то забилось быстрее.

Он подходит ближе и, откинув в сторону одеяло, помогает Чонгуку снять сначала футболку, а потом, осторожно, стараясь не потревожить рану, снимает с него спортивные штаны. Все вещи отправляются на пол. Чонгук ложится обратно на кровать, а Тэхён, широко распахнув глаза, смотрит на повязку на бедре, слегка пропитавшуюся кровью. Вид алого пятна на мгновение выбивает его из колеи. По спине пробегает холодок, а к горлу подступает неприятный давящий ком.

Нервно сглотнув, Тэхён кое-как берёт себя в руки, отводит взгляд и тянется к аптечке. Достаёт оттуда всё необходимое и раскладывает на постели: антисептик, стерильные салфетки, новую повязку и мазь. Дрожащими пальцами осторожно отклеивает старую повязку, открывая взору пугающую рану на внешней стороне бедра, зашитую крупными стежками. Выглядит довольно больно. Тэхён чувствует, как к горлу подкатывает тошнота от этого зрелища, но он тут же проглатывает её. «В этом нет ничего страшного», — убеждает он себя мысленно, стараясь унять внутреннюю нервную дрожь.

— Не больно? — уточняет Тэхён, всё ещё не поднимая головы.

— Нет, — с улыбкой в голосе отвечает тот. Ким чувствует, как альфа смотрит на него, и оттого смущается сильнее, поджимая губы.

Конечно, разглядывать обнажённое тело раненого человека, наверное, не совсем правильно, но Тэхён не может удержаться. Взгляд сам, против воли, скользит по крепким бёдрам, к животу с выступающими кубиками пресса и широкой груди. Чонгук шикарно сложен. Но больше всего привлекает его правая рука, забитая татуировками от кисти до плеча. Омега бы с удовольствием рассмотрел каждую из них более детально, но сейчас явно не место и не время этим заниматься.

Ему приходится в очередной раз влепить себе мысленную пощёчину и вернуться к более важным делам.

Несмотря на волнение, Тэхён аккуратными и точными движениями сначала обрабатывает рану, как можно осторожнее протирая её и убирая остатки засохшей крови. Затем он наносит на свежие, едва начавшие затягиваться рубцы специальную заживляющую мазь.

— Согни ногу в колене, — тихо просит Тэхён.

Чонгук тут же выполняет просьбу, громко выдохнув через нос. Омега принимает максимально сосредоточенно и осторожно наклеивает новую повязку на его бедро. Закончив с этим, он помогает альфе уложить ногу обратно и поднимается. Собирает все медикаменты обратно в аптечку и протягивает Чонгуку стакан с водой. Тот, чуть приподнявшись на локтях, с благодарной улыбкой его принимает, делает пару глотков и сам ставит стакан на тумбу.

— Спасибо, — выдыхает Чонгук, укладываясь обратно на подушки.

— Не за что, — улыбается Тэхён и, немного замявшись, добавляет: — Может, ты хочешь поесть?

— Я пока не голоден, — машет головой Чон. — Думаю, стоит завтра утром заказать доставку.

— Я могу приготовить сам, — смущённо предлагает Тэхён, глядя куда угодно, но только не на Чонгука. Он впервые чувствует себя рядом с ним настолько смущённо и неловко.

— Если тебе будет несложно.

— Вовсе нет.

— Ну хорошо, — соглашается Чон. — Тогда, думаю, можешь идти отдыхать. Сегодня мне твоя помощь больше не понадобится.

— Точно? — уточняет Ким с беспокойством.

— Точно. Не переживай.

— Ладно, — кусает нижнюю губу Тэхён и всё же поднимает взгляд на Чонгука, который смотрит на него в ответ и улыбается краешками губ. — Но если вдруг что, то зови меня. Даже ночью.

— Обязательно, — подмигивает Чон. — Иди и отдохни, выглядишь слишком уставшим.

— А поговорить? — неуверенно спрашивает омега, теребя пальцами подол футболки.

— Мы обязательно поговорим об этом, но явно не сейчас, — придав лицу серьёзное выражение, говорит Чонгук.

Тэхёну хотелось бы поспорить, но он понимает, что Чонгуку нужен отдых. Поэтому просто смиренно кивает и, развернувшись, выходит из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

Сегодня его явно ждёт бессонная ночь. Не только из-за состояния Чонгука, но и из-за собственных мыслей, которые, кажется, ещё немного — и разорвут его голову на части.

***

Следующее утро Тэхёна началось не с кофе, а с интернета, где он добрых полчаса искал простой рецепт какого-нибудь супа. Ещё около получаса у него ушло на его приготовление, и вот, наконец, Ким с ароматно пахнущим супом, и, кстати, не плохим по вкусу, входит в комнату к Чонгуку, предварительно, конечно же, постучав.

На часах уже десять, и альфа, как и ожидалось, не спит. Он сидит на кровати, подложив под спину подушки, и с серьёзным выражением лица смотрит в телефон. Но сразу же откладывает его в сторону и улыбается, как только Тэхён подходит ближе.

— Доброе утро, — смущённо улыбается омега, — как ты себя чувствуешь?

— Доброе, — зеркалит его улыбку Чон. — Лучше, чем вчера.

— Это хорошо, — кивает Тэхён и осторожно присаживается на край постели, так, чтобы случайно не задеть раненое бедро альфы. — Я пришёл тебя покормить.

Тэхён передаёт ему тарелку с уже немного остывшим супом. Чонгук глубоко вдыхает и на мгновение прикрывает веки, с лёгкой улыбкой на губах.

— Пахнет очень вкусно, — констатирует альфа и, чуть приподнявшись на одной руке, усаживается ровнее, принимаясь есть с явным удовольствием.

Омега тем временем исподтишка наблюдает за ним и искренне радуется чужому аппетиту. Сегодня Чон действительно выглядит лучше: кожа приобрела здоровый оттенок, а круги под глазами стали заметно светлее. Значит, идёт на поправку, и переживать не о чем.

Всю прошлую ночь Тэхён не спал, волнуясь за состояние альфы. Он то и дело прислушивался к звукам в квартире, боясь, что может не услышать, как его будут звать. Поэтому уснуть ему удалось только ближе к утру, и на данный момент он чувствует себя подобно выжатому лимону.

Но ничего, потерпит, сейчас главное — это комфорт Чонгука.

— Как спалось? Рана не беспокоила? — интересуется Ким, решив немного разрядить неловкую, возможно, только для него, атмосферу.

— Нет, — качает головой Чон. — Я выпил обезболивающее перед сном, поэтому спал как младенец.

— Я рад, — улыбается омега.

— А ты? — внезапно серьёзно интересуется Чонгук, его взгляд становится более пристальным.

— Что я? — вскидывает бровь Тэхён, не понимая, что тот имеет в виду.

— Выспался? Выглядишь уставшим, — замечает Чонгук с нотками беспокойства в голосе.

— Долго не мог уснуть, наверное, переволновался. Вечер вчера был слишком насыщенный, — немного слукавив, сдавленно смеётся Ким. Признаться в том, что он не спал именно из-за альфы, кажется, будет странным.

— Согласен, у меня не только вчерашний вечер был насыщенный, но и вся неделя, — хмыкает Чонгук и, наконец доев суп, ставит пустую тарелку на тумбу. — Спасибо, было очень вкусно, — произносит он с улыбкой, глядя на омегу.

— Не за что, — кивает Ким и, опустив взгляд, нервно теребит подол футболки, не зная, как начать разговор о том, что его беспокоит со вчерашнего дня.

— Хочешь что-то спросить? — с улыбкой говорит альфа. Тэхён поднимает на него растерянный взгляд и дёргает уголками губ в подобии улыбки, поражаясь проницательности этого человека. Он будто мысли читать умеет. Эта его способность распознавать эмоции других даже немного пугает.

— Да, хочу, — собрав всю свою уверенность, кивает Тэхён. — Ты обещал, что мы поговорим.

— Я и не отказываюсь от своих слов.

— Тогда расскажи, что случилось? — спрашивает Ким, многозначительно указав взглядом на его ногу, спрятанную сейчас под одеялом.

— Хорошо, — вздыхает Чонгук и, поудобнее устроившись на подушках, продолжает: — В тот день, когда мы с тобой договорились кое-куда сходить вечером, мне назначили встречу. Якобы для заключения сделки на поставки наркотиков. Я, естественно, согласился, однако на встречу так никто и не пришёл. Ну а когда мы выходили из того здания, на нас напали. К сожалению, я не сразу понял, что происходит, вот и словил пулю.

— Боже, — шокированно выдыхает Тэхён, приложив ладонь к губам. По спине от одних лишь слов холодок проходит, а мысль о том, что Чонгука и вовсе могли убить, пугает не на шутку. — Всё ведь могло закончиться трагедией.

— Могло, — кивает Чонгук и с горьким сожалением в голосе добавляет: — Но моя охрана не дремлет. Мне искренне жаль того, кто прикрыл меня своим телом.

Тэхёну хочется что-то сказать, поддержать, но все слова будто кажутся неподходящими.

— Ты знаешь, кто это сделал? — осторожно интересуется Тэхён, стараясь контролировать дрожь в голосе.

— На данный момент нет, — поджимает губы Чонгук. — Но я непременно это выясню. Я найду их, чего бы мне это ни стоило.

Тэхён гулко сглатывает и опускает голову. В голове сейчас почему-то всплывает брошенная отцом на приёме фраза: «Сегодня же до конца дня жду информацию, если её не будет, то я начну действовать по-другому». Что, если это он? Не дождавшись новостей от сына, решил просто убить? Неужели в том, что случилось, вина Тэхёна?

Боже, невозможно в это поверить. Но слишком много совпадений. Однако Чонгуку он пока говорить о своих подозрениях не будет. Сначала сам поговорит с отцом и всё выяснит. Ему просто необходимо посмотреть этому человеку в глаза и узнать, почему. Почему он готов пойти на убийство? Ну а потом, если всё окажется правдой, Тэхён непременно расскажет обо всем Чонгуку, невзирая на последствия.

Поднявшись, Тэхён смотрит на альфу.

— Надеюсь, ты найдёшь этого человека.

— Не сомневайся, — кивает Чон.

Тэхён кое-как выдавливает из себя улыбку, берёт пустую тарелку и, дойдя до двери, оборачивается.

— Чуть позже приду сменить повязку, — и выходит из комнаты.

Отчего-то внутри нет ни капли сомнений в том, что виной всему случившемуся Донхён. Тэхён ведь знал, что ничем хорошим всё это не закончится, но даже предположить не мог, что отец опустится до такой низости, как убийство.