драрри

Заклятие анальной трансфигурации

***
Драко Малфой с досадой отбросил от себя газету «Ежедневный Пророк». Мало того, что там нет ничего интересного, так ещё и додумывают, почём зря! Привлекают, так сказать, среднестатистического обывателя. А чем его можно привлечь? Слухами, сплетнями, всякими домыслами и банальнейшими выдумками, на которые так горазд весь редакционный состав этой противной газетёнки.

Взять хоть сегодняшний материал, вынесенный на передовицу…

«Свадьбе – быть!» — сказал наш Национальный герой».

И колдофото на весь лист – Гарри Поттер выходит из салона Джеримуса Веста, пряча в карман коробочку с обручальным кольцом.

А на втором развороте – интервью со звездой «Холлихедских Гарпий», Джиневрой Уизли, в котором такая же звезда, только газетной публицистики, мисс Рита Скитер спрашивает рыжую девицу не про успехи в спорте, а про свадьбу. И что самое занимательное – та отвечает, как о давно решённом деле. А ведь кольцо-то куплено недавно…

Драко снова взял газету и всмотрелся в колдо Поттера. Вот теперь домохозяйки, студенты, авроры и прочая всякая разная публика будут обсуждать Героя, а хоть кто-нибудь заметит морщинку в уголке его глаза? Или то, как саркастически-печально опущен уголок его рта? И что, ни у кого не ёкнет сердце, никому не станет жаль этого молодого человека?

Неужели только Драко такой? Как тогда…

Тогда

Драко всегда замечал изменения в Поттере: в его настроении, во внешности, в поведении. Но жалость, ранее никогда не испытываемая, коснулась его в отношении извечного противника-недруга после того памятного заседания Визенгамота, когда в защиту Малфоев, да и не только их, выступил Мальчик-который-выжил. И не просто выступил, а защитил, блеснув красноречием и отвагой.
Это был оглушительный по своей силе и воздействию психологический Империус, благодаря которому магическая Британия не свалилась в новую гражданскую войну.
Были оправданы многие, спасены от Азкабана, отделались штрафами и принудительными работами.

А Драко… Драко решал свою судьбу.

Он долго размышлял над полученным пергаментом, принесённым встрёпанной казённой совой. Минерва МакГонагал, назначенная директором Хогвартса, приглашала Драко Малфоя пройти дополнительный год обучения и сдать экзамены для получения аттестата.
Многие его однокурсники решили воспользоваться такой возможностью. Но Драко медлил с согласием. И даже тот факт, что Золотое Трио в полном составе тоже будет учиться дополнительно, не стало таким уж существенным поводом ответить «да».

Он принял приглашение директора МакГонагал прийти на собеседование и прибыл гостевым камином в Хогвартс. Но директор была занята, и Драко пошёл побродить школьными коридорами…
…и встретил Поттера. Усталого и помятого, с щетиной на лице и тёмными кругами под глазами. Герой стоял, прислонившись к стене, и смотрел пустым взглядом куда-то вглубь пустого коридора.

Сердце Драко сделало кульбит: ушло в пятки, а потом резко взлетело вверх и застряло в горле. Он ведь даже не поблагодарил Поттера за спасение своей семьи…

…Драко очнулся, тесно прижимаясь к Поттеру, шепча слова благодарности и от них переходя к тому, что давно следовало сказать.
— Поттер… Гарри… спасибо, спасибо тебе… люблю тебя… и никого в жизни больше не надо…
Драко осторожно обхватил ладонями лицо Гарри, целовал щёки, скулы, сдёрнув с чужого носа очки, тонул в зелёных глазах и, добравшись до губ, прикасался к ним своими губами жадно, как истомлённый путник к роднику…

Головокружение от недостатка воздуха, до звёздочек из глаз, а сердце… оно снова в груди, бьётся, сильно-сильно…
— Люблю… люблю… Гарри…

Но Поттер молчит, только смотрит на Драко своими невозможными глазищами – и не отвечает. Но хоть не отталкивает, хотя Драко ждал и кулаков по рёбрам, и болезненных заклятий…
Но не случилось совершенно ничего, и Драко, приняв решение, отстраняется от Поттера и, прошептав «Прости!», уходит из Хогвартса, из Британии и из жизни Гарри Поттера.

…а вот магическая Франция приняла его с распростёртыми объятиями. Приехав подавать документы в Шармбатон, Драко выяснил, что ему можно взять только те предметы, которых не было в Хогвартсе и приезжать сдавать зачёты и экзамены, попутно готовясь к поступлению в университет.
Это было удобно и выгодно, и Драко прошёл отработку в Сальпетриер как будущий колдомедик общей практики, а спустя год уехал в Прагу, в Университет Колдомедицины и Знахарских Услуг.

Студенческие годы Драко провёл отлично – во всех смыслах. Учился, стажировался, консультировался у ведущих специалистов… не спал ночами, ходил на дискотеки, крутил романы…

И только когда его однокурсник со смехом заметил:
— Что, Малфой, предпочитаешь только зеленоглазых брюнетов? — Драко опомнился. Он же здесь не за этим!
И сразу вспомнились другие зелёные глаза, вкус других губ…

После этого Драко ещё усерднее налёг на учёбу. Благодаря чему он выпустился в тройке лучших студентов и был приглашён в аспирантуру там же, в Праге.
Но отец прислал письмо – приболела мать, которую Драко нежно любил, поэтому он тогда же и отбыл в Британию, где был нужнее.
В Малфой-мэноре. И в больнице святого Мунго.

Сейчас

Сидеть, закрыв глаза и тонуть в воспоминаниях слишком долго не получилось – кто-то стучал в дверь.
Драко поморщился – если не открывают, значит, никого нет дома! Но незваный гость не унимался. Стук продолжался и становился громче и агрессивнее.
— Да кто же это такой нетерпеливый? — рассерженный Драко вскочил и ринулся в прихожую, прикидывая, чем он огреет незадачливого посетителя. Распахнул дверь. — Ну, чего вам…
И осёкся.

На его пороге стоял… Гарри Джеймс Поттер. Бравый аврор мялся, не поднимая глаз, словно это не он только что барабанил в дверь лондонской квартиры колдомедика.
Драко потерял дар речи. Он ждал кого угодно, но не Поттера! А тот, подняв на Драко взгляд, сказал:
— Малфой… Драко… трахни меня.
………………

Драко проснулся утром на скомканных простынях, сел, поморщился – в постели было липко, пижамные штаны почему-то болтались на люстре… и всё болело, словно в его теле не было ни одной целой кости…
— Мерлин, — простонал колдомедик, с трудом садясь на постели и охнув от фантомной боли в заднице. — Приснится же такое! Как подросток, честное слово…

***

Джиневра Уизли сидела в дорогом и престижном кафе, перед ней стояла чашечка с самым вкусным кофе и бокал с умопомрачительно дорогим коньяком, и она могла сама за это заплатить, но ничего не радовало девушку.

Вместо ожидаемой радости Джинни Уизли мучилась в размышлениях о жизни. О СВОЕЙ жизни.

«И почему мне так не везёт? — думала девушка. — Я – единственная дочь в семье и, кажется, все должны плясать под мою дудку. Мир должен прогнуться под меня, а не выходит… Но почему? Почему все в нашей семье счастливы, кроме меня?

Ну, про родителей я и не говорю… Столько лет вместе, а мать до сих пор краснеет от комплиментов отца… Вот уж не думала, что так бывает!
А братья…

Взять хотя бы Билла… Самый умный и самый красивый, и это даже несмотря на страшные шрамы. И в жёнах у него вейла! Да и сама Флёр, бывшая Делакур, красавица и участница Тремудрого Турнира, отличница Шармбатона…

Чарли… счастлив со своими драконами. В Румынии красиво… Да и полно практикантов и практиканток, желающих научиться работать с драконами. А уж Хагрид всегда громогласно делает ему рекламу, и она действует, чего зря говорить?

Перси… Зануда и отличник, был старостой факультета Гриффиндор. Теперь работает в Министерстве магии, ухаживает за дочкой одного из своих начальников, да и сам является протеже дедушки по матери, Лорда Максимилиана Прюэтта.

Близнецы. Фред и Джордж. Вот уж кому никого другого не надо – они счастливы вместе.

Рон. Братишка Ронни… Кто бы и когда воспринимал его всерьёз, а он взял да и женился на своей сокурснице, заучке Грейнджер. Нет, грех, конечно, так говорить о подруге, но только отчего же я им так завидую? И даже не тому, что Рон дослужился до высокого поста в Аврорате, а Гермиона – чуть ли не правая рука Министра магии, нет! Завидую тому, как сильно они любят друг друга.

Как-то раз подслушала, как Рон хвалился успехами на любовном фронте Гарри. Конечно, среди мужского хвастовства больше половины преувеличений и откровенного вранья, но даже и меньшая часть заставляет задуматься…

И почему у нас с Гарри так не получается? Почему?»

— А я вам говорю – так и есть! Его прокляли!
— Да тебе-то почём знать?
— Мне? А я вот знаю!

Джиневра выглянула из-за увитой плющом шпалеры. Хотелось узнать, кто и из-за чего спорит. Пресвятой Мерлин, да это же змейки-слизеринки! Панси Паркинсон, Миллисента Буллстроуд и сёстры Гринграсс, Астория и Дафна.

— В «Пророке» писали, что он просто бросил жену и ушёл из семьи, — упорствовала Миллисента.
— Просто ничего не бывает, — весомо заметила Дафна.
— Очень верно, сестрёнка, — подхватила Астория. — И тут дело нечисто! Его прокляли!
— Ну и что? — фыркнула Миллисента. — Это его аврорская работа – ловить проклятия. А если не сумел увернуться – то какой же ты тогда аврор?

Джинни мгновенно поняла, о ком идёт речь. Рон тогда ещё долго распинался на кухне про этот случай – аврор О’Салливан, отличный боец и примерный семьянин, вдруг назвался геем и ушёл жить к молоденькому практиканту Коринелли, приехавшему из Италии по обмену.

— Ты не понимаешь, Милли, — вздохнула Астория. — Если бы это было какое-нибудь простое проклятие, или даже тёмномагическое… было бы не так страшно!
— А у него что?
— А у него… — Астория оглянулась вокруг, Джинни затаила дыхание. Но младшая Гринграсс, понизив голос, продолжала: — Заклятье Анальной трансфигурации!
— Врёшь ты всё, такого не бывает, — как-то неуверенно сказала Миллисента. — Или бывает?
— Да ты сама подумай! Жил себе человек, хороший, спокойный, женатый, и вдруг – гей! Это когда мужское достоинство не стоит, понимаете? На женщину! А мужчину тянет к другому мужчине. И его… г-х-м-м… хозяйство подходит только для чужой зад… попы.

Девушки синхронно вздохнули, поражаясь не то осведомлённости Астории, не то силе неведомого им заклятия.

— Кто же так страшно проклял О’Салливана?
— Не знаю. Он с группой был на задании – ловили вроде бы какого-то старика-колдуна, и вот он-то, убегая, послал проклятие в авроров, а поймал его как раз О’Салливан! Аврорат всё ещё в поисках преступника. Но это именно то заклятие…
— И как ты можешь так легко говорить о таких смущающих вещах? — спросила покрасневшая Миллисента.
— Но ведь вы все тут уже замужние дамы, — легкомысленно отмахнулась от неё Астория.
— А ты?
— А я уже взрослая! — Астория едва удержалась, чтобы не показать Миллисенте язык. — А ты что думаешь по этому поводу, Панси? Такое ведь возможно?
— А что, вполне возможно, — откликнулась, наконец, Панси, и её слова прозвучали достаточно весомо.

Но Миллисента не сдавалась:
— Но, Асти, а ты откуда знаешь об этом заклятии?
— Между прочим, если ты ещё не в курсе, Милли, — гордо произнесла Астория. — Мой жених, Драко Люциус Малфой, один из лучших колдомедиков Мунго, чья специализация именно снятие разных магических заклятий.
— Повезло тебе, сестричка, ничего не скажешь, — улыбнулась Дафна.
— А он что, разговаривает с тобой на такие темы? — поразилась Миллисента.
— Не только! — Астория, на взгляд Джинни, украдкой брошенный из-за шпалеры, непомерно раздулась от гордости, словно это она – колдомедик! — Мы с ним разговариваем абсолютно на любые темы!
— И даже…? — полюбопытствовала Миллисента.
— Да! Это очень удобно, иметь в семье своего колдомедика, которому можно доверять! Особенно всякие женские недомогания…
— Круто! — выдохнула впечатлённая Миллисента.
А Панси, над чем-то размышлявшая, сказала:
— Отправлю-ка я к Драко на приём Александра. А то он собрался вступать во Французский магический Иностранный Легион, так мало ли…
— Правильно, Панси! — горячо подержали её сёстры Гринграсс.

Дальше Джинни не слушала, лихорадочно соображая и прикидывая всё, сказанное Асторией, на себя.
Гарри, по наводке Артура и Перси, работал в самом престижном и спокойном отделе Аврората – по Международным связям с магическими сообществами. Там и карьеру сделать можно было быстро и просто, и платили много. А то, что Гарри жаловался, что там скучно, это не беда!

Вон как, оказывается, опасно ходить на боевые задания! Огреют каким-нибудь заковыристым заклятием – и всё, не мужик больше!

Так что тут Джинни была спокойна, но это спокойствие не особо радовало – а вдруг в постели Гарри не активнее спиленного бревна?

Нет, сама-то Джинни весьма опытна в любовных утехах – ещё в Хогвартсе она считалась первой красавицей, и за ней бегали толпы парней. Да и теперь отбоя нету от поклонников, не говоря уже о том, что многомесячные тренировки и игры, исключительно в женском коллективе, способствовали наработкам таких навыков, что и не снились неискушённому Гарри…
Но попробовать, пусть и до свадьбы, надо! Оно того стоит, учитывая, что как раз после свадьбы супружеский долг придётся-таки исполнять… Или долги принято отдавать? Натурой?

Джинни посидела, подумала, затем опрокинула в себя залпом бокал дорогущего коньяка, не разобрав его вкуса, поморщилась, запила его кофе…
Решено! Сегодня же она соблазнит Гарри Поттера. А там видно будет.

***
Драко Люциус Малфой, один из молодых, подающих большие надежды колдомедиков Мунго, сидел в своём рабочем кабинете при больнице и делал записи для получения звания Мастера по Зельям.
Карьеру никто не отменял! И Малфой – именно тот, кто в этом преуспеет идеально!

В дверь постучали. Драко поднял голову – у него сегодня не приёмный день, он не принимает пациентов! Но тот, кто стоял за дверью, был весьма настойчив.
Колдомедику пришлось встать и пойти открыть дверь. Однако, за дверью не обнаружилось ничего приятного, а только нервная Джиневра Уизли собственной мерзопакостной, на абсолютно предвзятый взгляд целителя, рыжей персоной.

— Чего надо? — безо всяких приветствий, грубо спросил Драко, оторванный от подготовки.
— Малфой, ты мне нужен! — тоже не здороваясь, выпалила Джиневра.
— А я сегодня не принимаю, — Драко попытался вытолкнуть незваную гостью и запереть дверь.
Но сделать это было не так-то просто. Джиневра обладала достаточной силой и упёртостью, не давая закрыть дверь.
— А меня прими!
— Да что тебе надо? — возмутился колдомедик. — Ты же игрок в квиддич, значит, нет ни лишнего веса, ни целлюлита. Прыщей на морде тоже не наблюдается. Неужели геморрой не даёт сидеть на метле прямо?
— Всё у меня нормально! — рявкнула Джиневра, а потом словно сдулась и чуть не заплакала. — Нет, не всё…
— Да что случилось-то? — колдомедик стал терять терпение.
— Заклятье анальной Трансфигурации случилось, — честно ответила Джиневра.
— Тс-с-с-с! Ты что, с ума сошла? — Малфой выглянул в коридор, посмотрел по сторонам. — Дура, что ли? Вслух об этом говорить… это ещё непроверенный факт – существование этого заклятия.

— Ага, как же, — фыркнула рыжая. — Рассказывай мне тут…
— Заходи! — колдомедик мотнул головой.
Джиневра прошла в кабинет, села на стул для пациентов, потянулась. Драко сел на своё место, оглядел девицу.
— Откуда ты узнала про заклятье?
— Меньше надо трепать языком при невесте, — презрительно бросила Джинни.
— Астория, — понимающе протянул Драко. — Болтушка… Но и она знает не больше того, о чём сплетничает каждый обыватель.
— Малфой, ты можешь снять заклятие? — требовательно спросила Джиневра.
— Тебе-то это зачем? — удивился Драко. — Даже если такое заклятие и существует… Ты женщина, тебе это не грозит.
— Не мне! Ему!
— Кому? — Драко уже запутался и устал от рыжего мельтешения в глазах.

Джинни сорвалась с места, выскочила в коридор больницы и исчезла. Разом повеселевший Драко подумал было, что это всё розыгрыш из разряда подобных, тупых, гриффиндорских, и рыжая не вернётся, а Астории он сделает выговор, чтобы следила за речью!
Но тишина в кабинете продлилась недолго: Джиневра ворвалась назад, затаскивая за собой предполагаемую жертву анально-трансфигурационного заклятья, а именно Гарри Поттера.

— Джиневра, ты смеёшься, что ли? Или издеваешься? — завопил Драко, успев перед этим кинуть на дверь Заглушающие чары.
— Ничего я не смеюсь!
— Как же! Ты кого мне сюда привела? Гарри Поттера – натурального натурала!
— Проверяй его!
— Что, он отказал тебе? Неужто вкус проснулся? И Поттер понял, что рыжие не ком-иль-фо?
— Что-о-о-о?

Драко и Джиневра переругивались через стол, долго и громко, а герой всего этого шума скромно стоял у стены, опустив глаза и переминаясь с ноги на ногу.

— Ладно, Джиневра, — Драко буквально выплюнул её имя. — Так и быть, я сделаю то, что ты просишь.
— Снимешь заклятие?
— Сначала надо убедиться, что оно есть! Диагностика. Понимаешь или нет?
— Понимаю, — сказала выдохшаяся Джинни. — Давай, диагностируй.

Драко пристально посмотрел на нахальную девицу, но решил продолжить – всё же он колдомедик, как ни крути!

— Так. Сначала ты, Уизли, дашь мне Непреложный обет в том, что всё, что произойдёт тут, останется в этих стенах. Полное неразглашение.
— Полное? — Джинни немного опешила. Неужели всё так серьёзно? Или она всё-таки куда-то влезла, не думая, по доброй гриффиндорской традиции? — Хорошо!

Выслушав слова обета и довольно кивнув, Драко убрал со стола бумаги, достал волшебную палочку и сказал:
— А теперь, Джиневра, встань вон в тот угол и не отсвечивай – ни словом, ни жестом. Стой и молчи! Иначе… кто знает, куда повернётся магия.

Джинни отскочила в угол – там, в тени, её почти и не было видно, только сверкали глаза.
А Драко сделал приглашающий жест рукой Гарри, и тот послушно переместился от двери в центр кабинета.
— Можно? Гарри… — прошептал колдомедик.

Гарри кивнул. Драко взмахнул палочкой…

Магия пела.
Она гудела, стонала и выводила невероятные мелодии. Они были не только слышны, но и видны невооружённым глазом – линии силы, окрашенные в разные цвета.

Гарри казалось, что его обнимают широкие бледно-оранжевые ленты, нежно и бережно, и ему от этого тепло…

Драко вырисовывал алые нити, толстые и прочные, как канаты, привязывавшие к Гарри его судьбу, непременно счастливую, независимо ни от каких заклятий…

И только Джиневра видела ярко-голубые обрывки непонятно чего, которые превращались в подобия мужских членов вкупе с яйцами, и эти страховидные создания летали вокруг Гарри, смыкая круг всё теснее…

— Всё! — уставший колдомедик вытер вспотевший лоб и рухнул в своё кресло. — Устал…
— Ну что там? — пискнула из своего угла Джиневра.
— Ничего, — философски развёл руками Малфой. — На Поттере нет никаких заклятий. Он чист, как стёклышко. Так говорят маглы.

Джиневра вышла из угла, сделала круг мимо Гарри, пристально разглядывая его.
— Чист, говоришь? А это тогда что такое? А это? Это?
Казалось, что девица сошла с ума – она подскочила к Гарри одним прыжком и сначала дёрнула ворот его рубашки так, что посыпались пуговицы – и сразу на шее парня стали видны фиолетовые синяки. Затем та же многострадальная рубаха была выдернута из брюк и задрана вверх – на спине Поттера виднелись рваные полосы, похожие на следы от ногтей. А дальше… девица содрала брюки с Поттера, спустив их чуть ли не до колен, и взору Драко предстали поттеровские труселя, красные с золотыми снитчами, и бёдра в синяках.

— О-о-о-о, — заинтересованно протянул колдомедик, оглядывая жадным взглядом полуголого красавца-брюнета. — Так бы сразу и говорила! А то – заклятье, заклятье… Нет у него никаких следов заклятья, а то, что ты мне продемонстрировала… Да Поттер просто изменяет тебе, Уизлетта, и все дела.

— Мне? Изменяет? — завизжала девица, но Драко мгновенно пресёк эти визги качественным Силенцио.
— Здесь, между прочим, больница, если ты не забыла. Фините!
— Не забыла! Не может он мне изменять! Он снова вернулся в авроры… Да, Гарри? Соскучился по боевым заданиям и по заклятиям, что метят прямо в жопу?
— Фу, Уизли, — поморщился Малфой. — Ты чистокровная, а выражаешься, как босячка последняя.

— Ты лучше скажи, что делать, — переходит с Гарри на Драко девица. — Что мне делать?
— Вот! — Драко выставляет на стол круглую баночку с крышкой. — Сейчас вы пройдёте вот сюда, тут отдельная палата. Вас никто не побеспокоит. Задача простая – ты, Джиневра, хоть ужом вертись, хоть из шкурки выскакивай, но чтобы Поттер сюда надрочил. Я проверю его сперму. И нечего тут краснеть, подумаешь, какая неженка!

Джиневра схватила банку и первая зашла в палату. Гарри вздохнул, подтянул брюки, поправил рубашку, посмотрел на Драко и отправился следом.

А Драко уселся за стол, достал бумаги, приготовил Прытко-пишущее Перо, но затем, подумав, сделал стену палаты, куда ушли Джиневра и Поттер, прозрачной. Развлекаться, так по полной программе!

Сначала его занимало то, как Джиневра пыталась соблазнить Поттера, танцуя перед ним, постепенно раздеваясь, лаская взглядами, потом руками и языком. Но затем Драко ушёл с головой в работу и забыл о незапланированном шоу.
Подняв, наконец, голову, потянувшись, он вздрогнул и наколдовал Темпус. Прошло уже полтора часа. В палате было тихо. Поттер сидел на кушетке, спокойный до равнодушия. Джиневра, одетая, вертела в руках баночку.
Драко едва успел убрать Чары Невидимости, как девица решительным шагов зашла в кабинет и поставила банку на стол колдомедика.

— Ну, как?
— Никак. Я его не возбуждаю. Ни одетая, ни голая, никакая. Он как мороженая сельдь, ни на что не реагирует. А ты говоришь, нет на нём заклятия…
— Минет?
— Губы в кровь стереть?
— Римминг?
— Задницу лизать? Увольте!
— Хм-м, занятно… Смотри, Джиневра, какая получается интересная картина – ты Поттера не возбуждаешь, никаких интимных ласк не допускаешь, пытаешься управлять его жизнью. Так это не на Поттере Заклятие Анальной Трансфигурации, а у тебя – Синдром Косоглазия головного мозга!

В колдомедика, разглядевшего неприглядную правду, полетел фирменный Летучемышиный сглаз семьи Уизли.
Драко даже глазом не моргнул – установленная в кабинете система поглощения негативных проклятий сработала чисто и быстро.

— Что, правда глаза колет? — спросил колдомедик. Ответом ему была недолгая тишина, а потом…

Джиневра Уизли с такой силой хлопнула дверью, что с потолка чуть не посыпалась штукатурка.

Девушка шла по больнице, едва сдерживая слёзы. Разве она много хотела? Быть счастливой. И всё! Но неужели она неправильно понимает счастье? Или оно для неё, Джинни, не в Спасителе магического мира, а, скажем, вот в этом кареглазом красавчике, изучающем время работы колдомедиков…

— Простите, мисс… Вы не знаете, как пройти к целителю Малфою?
— Он занят, — немного резко ответила Джинни.
— Какая незадача, — огорчился красавчик. — Вы от него, да? Заболели?
— Нет, что вы, — удивлённая Джинни уловила в голосе парня нотки сочувствия. — Приводила на приём… родственника.
— И как он?
— Колдомедицина бессильна, — отрезала Джинни.
— Жаль, но, может, ещё поправится? Разрешите вас проводить, раз уж я не попадаю к целителю.
— А зачем он вам?
— Хотел проверить здоровье. Сестра сказала, что это хороший колдомедик. Ох, простите, забыл представиться. Александр Паркинсон.
— О, вы брат Панси Паркинсон? Мы учились вместе в Хогвартсе, — ну не говорить же, ей-Мерлин, что просто ходили одними коридорами, и не более того!
— Здорово! — восхитился парень. — А я хочу вступить во Французский магический Иностранный Легион… Я ведь младший сын, от второго брака, надо же как-то прославлять фамилию после замужества Панси.
— Надо, — соглашаясь, кивнула Джинни.
— А вы ничего не слышали о каких-то новых страшных или экзотических заклятьях? Сестра что-то такое говорила… Не знаю, правда ли.
— Не верьте! — горячо сказала Джиневра. — Я только что от весьма известного колдомедика. И он сказал, что никаких таких заклятий нет!

Было странно, но Непреложный обет легко разрешил ей сказать эти слова, Джинни выдохнула и успокоилась.

Александр открыл перед Джинни дверь, и такая вежливость и обходительность поразили девушку. Гарри же вечно приходилось тыкать носом… хотя… может, Гарри и не создан для неё? И у него должно быть всё по-иному…

***
Гарри Джеймс Поттер сидел в палате больницы святого Мунго, одетый, застёгнутый на все пуговицы, на те, что оказались неоторванными. Просто сидел. В голове было пусто. Но где-то в глубине души зрело убеждение, что он что-то забыл… что-то важное, и вспомнить не может.

В палату вошёл тот, кто помог бы Гарри вспомнить… Малфой. Колдомедик присел на корточки рядом с Гарри, заглядывая тому в лицо.

…а морщинки в уголках глаз стали заметнее, и складочка возле рта – ещё печальнее…

— Поттер, как себя чувствуешь?
Гарри прислушался к себе, а потом хрипло проговорил:
— Пить хочу…
— Сейчас.

Приманенные Акцио стаканы наполнились водой, тоже созданной магией. Драко достал из кармана крошечный флакончик, открутил пробку.
— Что это?
— Тонизирующее и Укрепляющее, новый состав. Пахнет хорошо и на вкус приятно. Моя разработка.
Драко накапал в оба стакана, протянул один Гарри.
— А зачем нам пить зелье? Ну, в смысле, обоим? Ты же колдомедик, а я вроде и не болен…
— Не знаю, — честно ответил Драко. — Но чувствую, что надо. А огневиски мы с тобой ещё выпьем!

Зелье обожгло глотку чем-то пряным и мятным, а потом пошло огненной волной по венам. Откуда взялся такой эффект, Драко не знал, но то, что эффект этот правильный – это уж точно.

— Ну, как ты?
— Хорошо, — прохрипел Гарри. У него тоже свело горло от холодной мяты. — Эй, Малфой, ты что?
— Не мешай колдомедику, Поттер!

Драко, незаметно подошедший к Гарри, рассматривал его с болезненной жадностью. Похудел-то как, глаза не блестят… Но это поправимо!

— Раздевайся, продолжим осмотр! — что-то в Драко толкало его с неумолимой страстью к этому брюнету, но и тот, тяжело дыша, не сводил глаз с колдомедика, вновь снимая одежду.

Драко внимательно осмотрел шею Гарри, всю фиолетовую… Мерлин, вот это засосы! Следы на спине… Драко провёл по ним кончиками пальцев. Крутой размерчик! А уж синяки на бёдрах – можно и руку не прикладывать…

Кто же тебя так сильно любил?

Перед глазами словно молния сверкнула… и Драко вспомнил! Вспомнил, КТО так сильно любил и любит Гарри Поттера…

Тогда

— Малфой… Драко… трахни меня.

И у Малфоя снесло… тормоза, крышу или что там ещё может снести. Он затаскивает Гарри в дом, запирая дверь, и тут же жадно целует его в губы. Но затем отстраняется – а вдруг это дурная шутка, подстава или ещё что похуже…
Но Поттер только жмурится, тяжело дышит и молчит. А ещё не выпускает Драко из кольца своих рук.

— Поттер… Гарри… Можно?

Шёпот ударяет по нервам, но Гарри кивает, не в силах сказать и слова. И Драко срывается – снова целует, уже страстно и горячо, буквально имея языком брюнета, который уже вовсю шарит руками по телу блондина и трётся об него своим членом.
Гарри чуть подхватил Драко под ягодицы и сжал их так, что Драко, застонав в поцелуй, еле отлепился от Гарри и прошептал:
— В спальню, живо!

Как они добрались до спальни – эту тайну им не узнать никогда. То ли сыграло везение победителя Волдеморта, то ли Драко остатками сознания всё же ориентировался дома, но расстояние им покорилось, и они ввалились в спальню уже раздетые до нижнего белья. Где было остальное – их не интересовало.

А дальше… он помнил, как стянул трусы с Поттера – эту последнюю преграду, как наслаждался им, как изысканным лакомством, облизывая всего, целуя везде, лаская всюду… сходя с ума от вседозволенности.

…как вцеплялся в тёмные волосы, чтобы было удобнее открыть шею и прикусывать её нежную кожу, ставя свои метки и зубами, и жаркими «мой, мой»…
…как вертел героя, как хотел, а потом медленно растягивал под себя, умоляя Мерлина, чтобы не умереть от счастья именно сейчас…
…как хватал Гарри за бёдра, приказывая ему «Смотри на меня!», вколачивая его в постель, оставляя синяки…

Сейчас

— Так, постой, — Драко задышал так, словно бежал марафонскую дистанцию. — Подожди, Поттер…
— Драко… — затуманенный взгляд возбуждённого героя ничуть не стал яснее. — Ты что?

Но Драко, вывернувшись из объятий, сдирал с себя лимонно-жёлтую мантию колдомедика, рубашку, брюки, бельё…
На его белой коже отчётливо видны засосы: на ключице, над левым соском, на животе…
— А ещё на спине, — тихо сказал Гарри. — Ты вкусный… а я словно слетел с катушек…
— Ты вспомнил? Тоже? Подожди, ты что, трахал меня? — Драко с возмущением воззрился на Поттера.
— Ты меня тоже, если что…
— А ты сам просил!
— А ты тоже!

Голый Драко опустился прямо на пол, на брошенную одежду, сел и схватился руками за голову, чуть не вырывая с корнем свои прекрасные платиновые волосы.

— Что же мы наделали, а, Поттер…
Даже не вопрос. Простая констатация факта. Наделали…

— Драко…

Гарри садится рядом, обжигает дыханием, но боится прикоснуться. Пересилив свой страх, кладёт руку на плечо Малфою.
— Драко, послушай… Я непроходимый тупица и трус! Кто бы мог подумать, что Победитель Волдеморта боится отношений?
— Ну да, боится, — фыркнул Драко, но руку Гарри не столкнул. — А Уизлетта?
— Она, так, ошибка молодости.
— Не слишком ли ты много ошибок наляпал, Поттер?
— Много… Сколько раз я отталкивал тебя, и столько же раз нас судьба сводила.

— Какой высокопарный слог! Ты отказал мне в дружбе на первом курсе и не ответил на признания в любви на последнем…
— Да я просто обалдел! Ты был моей несбыточной мечтой, и вдруг – ты сам признаёшься… мне тогда казалось, что я весь замёрз… а ты ушёл.
— Да, ушёл! Сколько можно быть посмешищем? Весь Хогвартс знал, что Слизеринский принц без памяти влюблён в Золотого мальчика…
— Рассказывай! Да весь Хогвартс знал, что Золотой мальчик сох по Слизеринской Ледышке и даже надеяться не мог на взаимность!
— Вот что ты врёшь, Поттер, что ты сидишь тут и врёшь! — Драко попытался вырвать из-под Гарри свои вещи, но добился того, что тот упал и утянул с собой и Драко.
— К боггарту Хогвартс, Уизли и всех прочих! — пропыхтел Гарри, лёжа под Драко. — Сейчас есть только мы – ты и я. Чего тебе ещё надо?
— Мне?

Драко слез с Гарри, сел, поправил волосы.

— Ты молодец, Поттер. Победитель по жизни. Только все твои победы оплачены кем-то другим.
— Драко…
— Я хорошо знаю собственное имя, Поттер!
— Только моего не знаешь, — буркнул обиженный до глубины души Гарри.
Драко посмотрел на него и продолжил:
— Да, Гарри, и эту твою победу оплачу я.
— Почему?
— Я готовился к получению звания Мастера по Зельям. Хотел предоставить Гильдии Зельеваров нечто новое… Своей разработки. Применял, конечно, на себе. И спасибо тебе, Гарри, за то, что действие этого зелья я испытаю в полном объёме.
— Что за зелье? — серьёзно спросил Гарри, готовый бежать и звать на помощь.
— Зелье мужской беременности! Теперь ты рад?

Потрясённый Гарри молчал, оглядывая Малфоя диким взглядом. Драко отвернулся – он не ждал от Поттера ничего хорошего.

— Драко…
— Нет, Поттер! Гарри… Лучше скажи, что надо ТЕБЕ? Зачем ты вообще пришёл ко мне?
— Чтобы исправить все ошибки разом! — Гарри шарил руками в одежде, валяющейся на полу и что-то искал. — А, вот оно!

В руках Поттера появилась маленькая бархатная коробочка.

— Хотел сделать тебе предложение… — в коробочке лежало обручальное кольцо из белого золота, скромное, но по ауре чувствовалось, что оно под завязку напичкано охранными чарами всех мастей. — Драко Люциус, ты станешь моим мужем?
………………………………..

Газета «Ежедневный Пророк»

• Джиневра Молли Уизли была замечена в обществе прожигателя жизни, кутилы и ловеласа, наследника рода Паркинсонов, Александра Джошуа. Парочка не скрывалась от любопытных глаз, бродя по самым дорогим магазинам Диагон-Аллеи.

• «Свадьбе – быть!» — сказал наш Национальный герой. На вопрос нашего корреспондента о мисс Уизли, Гарри Джеймс Поттер сказал, что никогда не упоминал вместе эти два явления: мисс Джиневру и свадьбу. Так что, дорогие читатели, нам ещё предстоит разгадать эту загадку века!».

• Обладатель титула «Лучший зельевар Европы, кавалер ордена Мерлина, мистер Северус Тобиас Снейп, Лорд Принц, категорически опроверг само существование такого явления, как Заклятье Анальной Трансфигурации. «Это антинаучная ересь! — заявил он».

……………………………………

P.S.
— Хочу конфету! — требовательно сказал Джеймс Сириус Поттер-Малфой.
— Держи! — одарил сына Гарри.
— А дедушка?
— Вот, — протянул конфету внуку Люциус. — Настоящий Малфой!
— С чего это вы взяли? — ревниво спросил Гарри.
— Да он уже выпросил конфету у Северуса и у Нарциссы, и это не считая тех, что получил от гостей.
— Драко будет ругаться, — вздохнул Гарри.
— А мы ему не скажем, — доверительно шепнул сын и сунул в рот конфету целиком.
— Настоящий Малфой, — умилился Люциус, наблюдая, как пятилетний Джеймс, сделав «щенячьи глазки», выпрашивает конфету у Гермионы. — Наша порода! Если что-то захотел, добейся любой ценой!
— Как Драко меня? — усмехнулся Гарри.
— А чем ты недоволен? — Лорд Малфой посмотрел на зятя. — Драко всё сделал правильно! Устранил потенциальную соперницу, привлёк однокурсников, возрождая факультетский дух, отвязался от нелюбимой невесты, заполучил желанного тебя и создал семью… Даже Северус нашёл себе занятие – отбиваться от желающих провериться на это выдуманное дурацкое заклятие.
— Да уж… Ну, а вы, Лорд Малфой? Вы всем довольны?
— Абсолютно! — Люциус смотрел серьёзно и говорил без тени улыбки. — У меня есть внук! И, хвала Мерлину, он точно не будет единственным! И Нарцисса счастлива – а что может быть лучше, когда любимый человек улыбается и доволен жизнью?

Гарри посмотрел в зал – Драко улыбался, разговаривая со Снейпом. Встретились два зельевара…

— А знаешь, что Драко говорил о тебе? — Люциус хитро улыбнулся. — Что тебе было нужно много любви, и так стыдно не сделать тебя счастливым…
— Я счастлив, — откликнулся Гарри, следя за сыном. Сколько же он наберёт конфет, пока не видит Драко?
— Тут, конечно, есть небольшая доля и моей вины, — честно признался Люциус.
— Да? — Гарри воззрился на тестя. Не так уж часто Люциус кается…
— Ещё в детстве я рассказал Драко о том, как ухаживал в Хогвартсе за его матерью. А потом наши родители решили заключить помолвку, но мне суждена была Беллатрикс… Я был в ужасе! Пришлось провернуть такую авантюру, чтобы заполучить именно Нарциссу…
— Расскажете? — жадно спросил Гарри.
— Расскажу, — усмехнулся Люциус. — Но явно не сегодня. Пойду спасать внука от строгого отца!

Люциус пошёл в угол зала, где Драко поймал Джеймса и заставил того выложить из карманов все конфеты, добытые не совсем честным путём.
Несчастная мордашка сына, расставшегося с добычей, умилила Гарри, но мальчишка был умён и справедливо решил, что лучше уйти с дедом без конфет, чем выслушивать нотации отца.
Драко же, оставшись один, воровато оглянулся и стал толкать конфеты в карман своей мантии.

— А что это вы тут делаете, мистер Малфой-Поттер? У вас с сыном договорённость – таскать конфеты?
— Фу, Гарри, напугал! Хочешь, чтобы я разродился раньше времени?
— Нет, нет, что ты! Прости пожалуйста!

Гарри обнял мужа, прижавшись к его спине и обхватив руками кругленький животик. Они ждали двойню, и Гарри готов был таскать своё капризное сокровище на руках целыми днями, оберегая от всего мира.

— Драко, — горячо зашептал Гарри в мгновенно краснеющее ушко супруга. — Я хочу, чтобы ты немедленно применил ко мне Заклятие Анальной Трансфигурации!
— Что, прямо сейчас? А гости?
— Здесь же Люциус и Нарцисса, они справятся.

Спальня. Разворошённая постель. Двое, слившихся в одном объятии. Брюнет обнимает блондина, который никак не может устроиться поудобнее и не даёт супругу уснуть.
— Да что ты всё никак не угомонишься? — сонно бурчит Гарри.
— Хитрый Потти, так и скажи, что не можешь засыпать без меня!
— Не могу! — ответил Гарри. — А ещё – хочу просыпаться только с тобой