Глава XVIII. Точка невозврата.
После «ванны» мы все решили пойти на другую игру. И решили мы пойти через город, причем заросший за эти несколько дней. Игр осталось только две: «король Пик» и «дама Червей», но, поскольку я не очень люблю компании, я первая ушла из того источника. Нираги же пошел за мной следом. Или мне просто хотелось так считать?
— Кстати… — голос Сугуру прозвучал слишком сладко. Я даже не обернулась, но плечи уже напряглись. — Что случилось с тобой?
Я резко остановилась, чувствуя, как его дыхание касается затылка. Слишком близко. Слишком… намеренно.
— Тебя это так волнует? — бросила я через плечо, цепляя взглядом трещину в асфальте. Там проросла трава — жалкая, но живучая.
— А тебя волнует, какой будет мой ответ? — он шагнул вперёд, перекрывая обзор.
В его глазах читался вызов. Он знал, что копнул слишком глубоко у источника. И теперь ждал, чтобы я либо взорвалась, либо сбежала.
Я выбрала третье.
— Вот именно, — мило улыбнулась я, толкая его в сторону. Но он поймал моё запястье. Не больно — скорее… настойчиво.
— Ты ведь не просто так полезла в моё прошлое.
Я дернула руку, но он не отпускал. Я отвернулась от него, чтобы не видеть это нахальное выражение лица.
— Ну давай, — притворно мило произнес он, выдыхая прямо в ухо. — Наверняка это что-то интересное. Может, ты убила своих родителей? — усмехнулся он. — Или тебя просто бросили? Как ненужную вещь, — я знала, что он пытается меня вывести из себя. Но это понимание не гасило ненависти внутри меня к словам, которые говорил Нираги.
— Заткнись, если не хочешь лишиться зубов, — пригрозила я сквозь зубы, пытаясь вырвать руку из его уже сильного захвата.
— Похоже, это тебя задевает, — его губы растянулись в уродской ухмылке, которую хотелось стереть одним ударом кулаком.
Я резко развернулась, прижав его предплечье к стене.
— Ты хочешь правду, придурок? Хочешь знать, почему я не моргну, если увижу, как ты истекаешь кровью? — злобно прошептала я ему прямо в нахальное лицо.
Его зрачки расширились — не от страха, а от любопытства.
«Больной ублюдок», — подумала я, но внутренний голос гнусно вторил:
«Такая же как и ты».
— Мне было тринадцать, когда я впервые убила, — голос звучал ровно, будто я рассказывала прогноз погоды. — Не нарочно. Просто нож случайно вошёл в шею тому маньяку, когда он прижал меня к стене. Тёплая кровь брызнула мне в лицо… и знаешь что? Мне понравилось, — улыбнулась я безумной улыбкой. — Только я осознала это уже позже. Когда мы переехали в другой город с отцом, как только ему рассказала, что сбежала от маньяка. — Нираги перестал ухмыляться.
— Мой отец решил, что это поможет мне. Дрессировал как собаку, — сказала я, вспоминая все те события. — Правда, сейчас я прекрасно осознаю, что все, что я думала, является ложью. Но не в этом суть, — сделала я паузу перед тем, как продолжить: — А потом… подарил кролика. Глупое пушистое создание. Я придушила его в день шестнадцатилетия — просто чтобы посмотреть, будет ли это так же приятно, как тогда… вдруг есть в удушении что-то прекрасное. Но нет. В этом нет никакого удовольствия, — приблизилась я еще ближе к Нираги, чуть задевая его губы своими.
Его пальцы ослабили хватку, но я сама прижала его ладонь к стене, впиваясь ногтями.
— Он сдал меня мозгоправу. Которому я столько всякой хрени плела, пока я была под этим странным сумасшедшим состоянием. И самое забавное, что я вспомнила все, что мой мозг напридумывал именно здесь. Именно в тот момент, когда убила Кенджи, — я увидела, как меняется взгляд Нираги. — Но самое лучшее, что мой отец умер. По крайней мере, я считала, что это лучшее событие в моей жизни до тех пор, пока все не вспомнила. Так что, надеюсь, его душа успокоится, раз я отдала последную вещь, что нас связывала, — я замолчала, ожидая хоть какой-то реакции парня.
Но была только тишина. Затем Нираги… рассмеялся. Не тот его привычный саркастичный смешок, а настоящий, истеричный хохот.
— Чёрт возьми, Кэтсуми… Мы же с тобой два сапога пара, — он резко высвободил руку и схватил меня за подбородок. — Только я режу других, а ты — себя.
Я не стала отрицать. В его глазах отражалось то же пустое безумие, что и в моём — разница лишь в оттенках.
— Теперь-то понятно, почему тебя тянет ко мне, — прошептал он, проводя пальцем по моей шее. — Мы оба знаем, как сладко бывает, когда боль становится твоей игрушкой.
— А ты уверен, что не наоборот? — усмехнулась я, грубо убирая его ладонь со своей шеи. — Может, это тебя тянет ко мне? — не дожидаясь его ответа, я резко отстранилась и пошла обратно по тому же маршруту, что и мы шли ранее.
Нираги Сугуру
Я всегда думал, что люди делятся на два типа: те, кто бьёт, и те, кто лежит под ботинком. Сам я давно решил, что буду тем, кто давит горло — чтобы никто не смог снова поставить меня на колени.
Но она… Кэтсуми. Она не вписывалась ни в одну из этих категорий.
С первой секунды я понял — она сломана. Не так, как все эти ноющие жертвы с их вечными «мне больно, пожалейте». Нет. Её глаза были пустыми, как заброшенный дом, где все стены исписаны кровью. И это… черт возьми, это зацепило. Сначала, конечно, меня это бесило, и я не понимал, что именно. Или дерзость, которую она смела выливать на меня. Ну или наша схожесть, которую я не хотел признавать.
Когда она впервые назвала меня ничтожеством, я почувствовал это. Не злость — нет. Признание. Она видела меня насквозь. Не того, кем я притворялся, — не этого колючего ублюдка с пирсингом и сарказмом. А того мальчишку, который когда-то дрожал в углу, пока его использовали как мишень.
Но в отличие от всех остальных… она не пыталась меня спасти. Она ударила прямо в незаживший шрам.
И я… восхитился.
Я знал, что с ней что-то не так. Но когда она рассказала про маньяка, про кролика, про отца… Я задохнулся от восторга.
Нет, не потому что это было «трагично». А потому что она говорила об этом так… обыденно. Будто перечисляла список покупок.
Это было… прекрасно.
В ней не было фальши. Ни капли жалости к себе. Она приняла своё безумие, как данность — не прятала его за улыбками, как Усаги, не прикрывала философией, как Арису.
Она просто была.
И в этом — полная, абсолютная свобода. Может быть, я бы и не решился на такое в реальном мире. Мне было хорошо и у себя дома, где я разрабатывал новые игры, но здесь, в Пограничье, мои руки были развязаны, как и у других, так что роль отмороженного ублюдка мне подходила. Но Кэтсуми была другой. Она не смела переступать через собственные принципы, которые она никому не говорила, но точно следовала. Это было достойно уважения. И страха перед ней.
Я ведь ненавижу людей. После всего, что они сделали мне, не вижу в этом смысла. Особенно в этом странном и иррациональном чувстве, которое называют любовь.
Но её… я ненавижу иначе.
Я ненавижу, как она заставляет меня чувствовать.
Как её холодность обжигает сильнее, чем чьи-то слёзы. Как её улыбка (настоящая, редкая) заставляет сердце биться чаще. Как её руки, сжимающие мой воротник, оставляют на коже следы, которые я не хочу заживлять.
Я ненавижу, что она видит меня. Видит меня настоящего, которым не хотел бы быть. Я давно выкроил из себя нового Нираги, но у Кэтсуми получилось увидеть того, старого.
И больше всего я ненавижу, что…
…мне это нравится.
Я не знаю, что это. Но это явно не то дерьмо, о котором поют в песнях. Не «ты прекрасна, я без тебя умру».
Это… желание сломать её ещё сильнее, чтобы посмотреть, как она соберётся обратно. Особенно зная, что ее сломать невозможно и за эту попытку она точно попытается что-нибудь сделать мне. Что-то ужасно прекрасное.
Это ярость, когда кто-то другой смеет к ней прикоснуться.
Это тихий восторг, когда она кусает мне губу до крови.
Она — моё отражение в разбитом зеркале.
Если бы она приказала (именно приказала) мне прыгнуть в пропасть, я бы спросил только: «С какой высоты?».
И я уверен, что она сделала бы то же самое, если бы сам это предложил.
***
— Давайте сыграем в игру. Втроем, — сказал я, стоя рядом с Арису и Чишией. — В игру на убийство.
Я ушел подальше от Кэтсуми. Хотел бы я этого или нет. У меня не было задачи найти этих двоих, но раз выпал такой шанс, почему бы и нет.
— Игра между игроками? — скептически произнес Чишия.
— Мы все похожи. Мы не вписываемся в общество. Мы отбросы, — продолжал я говорить, смотря прямо в их глаза, крепче сжимая в руках пистолет. Внезапно приступ вновь случилось. Я закашлялся и кровь вылилась прямо на асфальт. — Мне осталось немного.
Мне было хреново не только потому, что меня вырывает своей собственной кровью, но и потому, что голова болела нещадно. Хотелось просто сдохнуть.
Вырывало меня просто потому, что неудачно упал. Когда сбегал от «короля пик», мне пришлось прыгать с лестницы в одном из зданий, и я неудачно приземлился прямо на спину. К тому же перед этим несколько часов назад я упал с третьего этажа так же на спину прямо в бассейн.
В тот момент, когда лежал на кафельном полу, мыча от боли, я думал, что он убьет меня, но нет. Кажется, у «короля» были свои какие-то планы. Может он просто садист, который любит издеваться?
— Так что сделайте одолжение. Сыграйте со мной в последнюю игру ради любви к собственным душам, — продолжал я свою речь. Я бросил пистолет Чишие. Я нашел его у одного из мертвых трупов, что до этого совершил самоубийство.
Мне не хотелось говорить Кэтсуми, что умираю. Не хотел видеть в ее глазах жалость. Хотя с чего я вообще решил, что она у нее будет? Но все равно делать ей больно не хотелось. Но это я тоже решил за нее, даже не спросив ее мнения.
— Это интересно, — успел подхватить летящий пистолет Чишия. — Арису, давай с нами. Я знаю, что ты хочешь мне отомстить. Это твоя возможность. Давайте просто сыграем уже, — сказал Чишия, смотря прямо мне в глаза, скорее всего, обращаясь именно к Арису.
— Ты правда этого хочешь? — спросил парень, непонимающе оглядываясь на нас. Мы встали практически как дуэль: Чишия был напротив меня, а Арису в стороне. Я бы хотел отомстить Шунтаро за то, что посмел даже попробовать убить меня. Причем таким жестоким способом: сжечь меня заживо.
Резко вскинув пистолет, я направил его на ничего не ожидавшего Арису и выстрелил, но тот тут же отпрыгнул и побежал за машину. Чишия же пытался выстрелить в меня.
— Вот ведь трусы! — выкрикнул я, как только увидел, что они все попрятались за машинами. Даже то, что я стоял на одной из них, не давало мне преимущества. — Выходите сейчас же!
— Нираги, прекрати! — кричал, кажется, Арису, когда я вновь нажал на спусковой крючок.
— Почему вы думаете, что лучше меня? — выкрикнул я от злости. — Вы такие же ублюдки, как и я. Вы не лучше ничем! Так что выходите, и мы сразимся по-честному. Так, чтобы вы поняли, что вы никчемные и всегда ими будете.
— Что вы делаете?! — услышал я крик и посмотрел в ту сторону, откуда доносился женский голос. В нескольких метрах от меня стояла Кэтсуми, которая явно видела спрятавшихся Арису и Чишия.
— Играем, — усмехнулся я, выстреливая в машину, где прятался Шунтаро.
— Нашли время, — судя по ее тону, она точно закатила глаза.
— А что еще остается? — говорил я все также насмешливо. — Мы явно не победим «короля пик». Силы не равны, — горько произнёс я, спрыгивая с крыши автомобиля.
Нара Кэтсуми
Я смотрела на эту клоунаду с тем же выражением лица, с каким обычно наблюдала за мухами, бьющимися о стекло. Странное, конечно, сравнение.
Нираги, у которого откуда-то (я даже знаю откуда) появилась кровь на губах, продолжал ухмыляться. Арису, пытающийся изобразить решимость. Чишия, явно получающий удовольствие от всего этого цирка. Он почему-то практически лежавший на грязной земле.
«Какой идиотизм», — подумала я, ощущая, как начинает болеть виски.
— Нираги, — голос прозвучал резче, чем я планировала. — Ты действительно собираешься умереть вот так? Из-за этой… детской драки? Или что это вообще?
Он медленно повернулся ко мне, его пирсинг блеснул в тусклом свете.
— А что, у тебя есть лучший вариант? — он плюнул кровью на асфальт. — Бежать? Как они? Или притворяться, что не страшно от смерти?
Я вздохнула, чувствуя, как раздражение поднимается по спине.
— Ты хочешь доказать что-то? Себе? Им? — я кивнула в сторону Чишии, который любопытно смотрел в нашу сторону. — Они ничего не поймут. Даже если ты застрелишь их обоих. Даже если ты застрелишь меня.
Тишина. Нираги смотрел на меня так, будто я только что ударила его ножом.
— Ты… — он закашлялся, но не от крови. Это был смех. Горький и злой. — Ты действительно думаешь, что мне важно, что они поймут? Думаешь, я хочу убивать всех и вся?
Арису выглядел так, будто готов был заплакать от облегчения. Чишия — будто его лишили игрушки. Нираги же бросил пистолет на землю.
— Надоело, — сказал он, поворачиваясь ко мне спиной. — Игра закончена.
Я не стала улыбаться. Не стала комментировать. Просто развернулась и пошла прочь, зная, что он последует за мной. Сама не знала, зачем последовала сюда, когда услышала знакомые голоса и выстрелы. Наверное, мне хотелось убедиться, что с Нираги все в порядке. Но я же не могла дать понять, что переживала за него, так что получилось, как получилось.
***
— Зачем ты меня сюда притащила? — горячий и нервный шепот опалил мое ухо.
— Заткнись, Нираги, — сказала я, выглядывая из-за угла каменного здания. Мне самой не очень хотелось сидеть здесь и ждать, пока объявится «король пик», но победить хотелось. А еще очень хотелось выжить и вернуться уже в реальный мир.
Хаотичные выстрелы послышались другой стороны переулка. Я тут же повернулась туда, натыкаясь на необычно обеспокоенное лицо Нираги.
— Идем в ту сторону, — приказала я, тихо крадясь туда. Сугуру же опередил меня, заставляя идти за ним. — Я могла идти и первая, — холодно сказала я, чувствуя, как в груди разливается странное тепло от его действия.
— Заткнись, — повторил он мою фразу, подходя все ближе на звуки.
Мы уже видели спину «короля» и Хейю с Куиной, что бежали в другой переулок от этого сумасшедшего «короля».
Я подумала, что лучше будет переждать, пока он погонится за ними, не ожидая, что сзади кто-то может быть, но Нираги решил поступить иначе. Парень выставил пистолет вперед и, прицелившись, выстрелил в спину «короля пик». Он уже снял бронежилет, так что не составило труда поранить его спину. Но было такое ощущение, что он непробиваемый. Мужчина с быстрой скоростью пересекал расстояние между ними, уворачиваясь от пуль Нираги.
Я также пыталась попасть в него, но ничего не получалось. В какой-то момент я поняла, что нужно бежать, так как все бесполезно, но было уже поздно.
Нираги оттолкнул меня, когда на него накинулся «король». Я больно ударилась об асфальт, но я практически ничего не чувствовала. Адреналин и страх за другого перекрыли все остальные чувства. Я увидела, что Нираги пытается сопротивляться, но силы явно не равны. Они сражались практически в рукопашку, так как у оба откинули пистолеты.
Я осторожно встала и, подобрав какую-то железку, превозмогая боль в руках, ударила по голове «короля». Он пошатнулся и, резво перекатившись, встал на ноги, набрасываясь на меня. Я в последний момент увернулась, вновь больно удариясь локтем об асфальт, но затем резко встала в стойку.
— Ты в порядке? — как бы невзначай спросила я у Нираги, что уже сумел встать рядом со мной.
— Не поверишь, но да, — как обычно усмехнулся он. Даже в такой момент его язвительность никуда не исчезла. — А я думал, мы не разговариваем.
Мы резко разошлись друг от друга, так как увидели, что «король» собирается нападать. Но мы не учли одного. Что это не просто игра на пик, а игра на фигурную карту короля. Мужчина, воспользовавшись тем, что теперь мы были поодиночке, напал на Нираги. Я не ожидала, что он выберет его. Думала, что я более беззащитная жертва, но когда я увидела, чем именно он собирается победить Нираги, я тут же побежала к нему.
Сугуру тем временем даже не подозревал, что его ждет через считанные секунды. Он стоял в боевой стойке, ожидая удара, но «король» оказался хитрее и, подсекнув его колени, хотел было уже проткнуть Нираги ножом, но тут вмешалась я.
Я успела подбежать до них и, схватившись, встав на колени перед королем, тем самым прикрывая упавшее тело Нираги, приняла удар на себя.
Я не думала. Тело двинулось само — будто кто-то дернул за ниточки. Нож вошел глубоко, но боль пришла позже. Глупо. Очень глупо. Я бы могла выбрать любой другой способ спасти Нираги, но почему-то выбрала именно этот.
Лезвие вошло прямо в живот. Я почувствовала, как металл прошел сквозь несколько «слоев» моего тела. Боль разлилась по всему телу, но адреналин все равно приглашал ее. Я посмотрела прямо в ледяные глаза «короля», в них не было ни безумия, ни страха, ни боли.
Он уже заносил нож для второго удара, его перекошенное лицо светилось предвкушением — но вдруг замер. Глаза метнулись в сторону, где, видимо, он увидел других игроков. Он, ничего не говоря, вытащил нож и, быстро метнув взгляд на Нираги, быстро побежал к другим, оставляя нас вместе.
Тяжело сглотнув, я осела на землю спиной, чувствуя, как моя рука все сильнее увлажняется от собственной крови. Я посмотрела прямо в голубое небо, глупо улыбаясь.
— Кэтсуми, — услышала я сдавленный голос Нираги. Одна его легла мне на затылок, приподнимая голову с асфальта, вторую руку он положил мне сверху моих, сильнее надавливая, чтобы остановить кровотечение. — Ты не можешь умереть… Ты не должна!
— Нираги, — прошептала я, стараясь как можно меньше напрягать живот, чтобы не задевать рану.
— Как остановить кровотечение?! Как?! — кричал он, наплевав на то, что рядом «король», который отвлекся на других.
— Уже никак, — хотела я усмехнуться, но решила все-таки так не делать. — Надеюсь, ты выберешься отсюда живым, — я положила одну его руку на щеку, поглаживая ее своим большим пальцем. — И, если мы все-таки встретимся в том мире, обещай, что вспомнишь меня.
— Заткнись! — он ударил кулаком по асфальту рядом с моей головой. — Ты не умрёшь.
Он кивал головой. В его глазах стояли слезы, что было совершенно ему не свойственно. Я почувствовала, как на ладонь упала влажная капля, спускаясь ниже ко моему запястью, окончательно впитываясь.
— Кэтсуми, не закрывай глаза, — шептал он мне прямо в лицо, когда я начала чувствовать легкость в своем теле. — Прошу, не закрывай…
Я, которая презирала слабость, теперь истекаю кровью на грязном асфальте. Я, ненавидящая привязанности, умираю за того, кого…
В последний момент я почувствовала, как моя голова поникла на его ладони, а затем кромешная темнота заполнила все пространство.
______________________________________
Признайтесь, что не ожидали такого поворота.