Обнажённая

Моё утро всегда начинается рано и никогда не начинается с солнечных лучей. Я встаю раньше, чем птицы, но совсем не чувствую себя сильным и полноценным. Раньше так хорошо ощущался прилив жестокости и силы, а сейчас ничего этого нет.

«Если бы ты был простым человеком...»

Если бы.

Всегда есть какое-то «если бы», которое мешает мне просто жить, не терзая себя.

Если бы я был достойным ребёнком в глазах отца, он не выгнал бы маму.

Если бы он не выгнал маму, она бы не умерла.

А если бы я родился в другой семье, то у меня был бы маленький шанс быть рядом с Дженни.

Чёрт возьми, что она хочет, чтобы я сделал? Отказаться от всего, бросить картель, бросить империю, что я поднимал с колен, бросить всё?! Но что самое странное, теперь всё это не имеет значение. Распорядиться чужой жизнью: убить или оставить в живых, поднять до небес или уничтожить одним взглядом, я так долго жил в иллюзиях о том, что мне подвластно всё. Но мне не подвластно то, без чего я не могу жить — её сердце.

— Что будешь на завтрак? — чёрт возьми, мне никогда не удавалось слышать голос Данте грустным или подавленным. Этот человек может быть либо весёлым, либо возмущённым.

— Проваливай, не хочу есть.

— Тебе нужно хорошо питаться, иначе до свадьбы ты не доживёшь. Невеста расстроится, если помрёшь раньше времени.

Свадьба. А есть ли смысл вообще теперь в свадьбе? Стоит дать ей денег, и пусть идёт в свою простую счастливую жизнь. Найдёт того, о ком мечтала, и навсегда забудет об этом цикле смертей и мести.

— Думаю, она станцует макабр на моей могиле.

— Какая могила, ты думаешь, я собираюсь возиться с твоими похоронами? 

— Не удивительно.

Иду в душ. Никогда ещё не было так сложно принять реальность, как сейчас. Лучше бы я вообще ничего не говорил ей, но почему-то и дальше скрывать свои чувства было тяжело. Она как свет в моём тёмном мире, что был погашен моей рукой. Она оставила след на моём сердце, который уже никогда не исчезнет, она как кровь на руках, что нельзя отмыть. Но я и не хочу отмывать. Хочу, чтобы она всегда была просто рядом, просто видеть её каждый день, чтобы она хоть иногда улыбалась.

Находиться рядом с ней — игра, в которую я проигрываю.

Одеваюсь, проверяю пистолет в кобуре, он всегда здесь. Как вторая кожа. Пора заняться делами, больше нет времени на то, чтобы и дальше жить в своих розовых мечтах.

— Почему не носишь часы, которые я дарил тебе недавно? — Данте произносит это с некой обиженной ноткой в голосе. О Господи, мне сейчас совсем не до его подарков.

— Забыл совсем, — честно, я совсем не хочу носить эти часы. Уж слишком сильно они напоминают мне часы моего покойного отца.

Когда я был совсем маленьким, часы на запястье, обрамлённом крепким манжетом костюма из дорогой ткани, сверкали, словно горный хрусталь, устремлённый в бесконечность. Они всегда притягивали мой взгляд, а ещё являлись семейной реликвией, передававшейся от отца к сыну. Конечно, отец никогда не передал бы мне их, в его глазах маленький хрупкий мальчик никогда не смог бы стать доном. Именно поэтому в день его убийства я сначала снял часы с его руки и превратил их в горстку осколков прямо перед ним. Уничтожить эти часы было для меня делом принципа, знаком, что время этого гнусного чудовища подошло к концу. Начинается новый рассвет для королевской кобры и новое время.

Кожаный ремешок почти не ощущается на запястье: циферблат глубокий, чёрный, как ночное небо, украшен нежными золотыми метками, которые, словно звёзды, указывают на время. В центре часовой поверхности утончённые стрелки, которые движутся с грацией, будто сами знают, что время — это то, что никогда не остановится, в отличие от человеческой жизни. Моей жизни.

— Никогда не снимай их. Часы на руке дона — это не просто аксессуар, это артефакт, который делает тебя выше в глазах остальных.

— Не думаю, есть ли в этом смысл, если я в любой момент могу избавить остальных от возможности видеть.

— Ты слишком жаждешь крови. Стране не нужна кровь.

— Что поделать, иногда нужно чем-то жертвовать, — Данте ничего не ответил, но, кажется, мой ответ его совсем не устроил.

— В офисе накопилось много дел. Не хочешь заняться ими?

— Нет, сегодня мы едем на «уборку». Возьми ребят с собой.

Дверь квартиры за мной захлопывается.

* * *

Красивый дорогой дом, аккуратный ухоженный газон, детская площадка, на траве разбросаны куклы. И пролита кровь.

Ли Хи У — владелец нескольких ночных баров, долг — четыре миллиона долларов. На стуле в центре комнаты сидел должник, испуганный, с потным лбом и затуманенным от страха взглядом. У него не было выбора. Несоответствие своих обязательств перед доном, которые он сам когда-то принял с гордостью, повело его к этому моменту, когда бархатное обещание стало жестокой реальностью.

— Ты знаешь, зачем мы пришли, — мой голос был спокоен, почти как шёпот ветра. Но под этим нежным покрытием скрывалась сила, способная разорвать на части. Хи У сглотнул, стараясь найти слова, но они все казались бесполезными. В этот момент он уже понимал, что время истекло. — Кажется, ты не только не выплатил долг, но и обманул меня. Деньги, что ты получил, инвестировались в незаконную торговлю людьми, а должны были пойти на развитие сети баров.

— Перевозка людей осуществлялась через западную границу во Францию, а оттуда сразу же к снежным барсам, — Данте перебирает документы, кратко озвучивает содержание. Даже после перемирия со снежными барсами они продолжают рычать в спину. Пора взяться за дело серьёзно и прикрыть все их лавочки.

— Господин, прошу, пощадите, у меня две маленькие дочери, — он почти рыдает, но это не вызывает во мне никаких чувств. То, что у тебя есть дети, не значит, что ты хороший родитель.

— Не думаю, что им нужен такой отец, как ты, — я кивнул Данте, раздался звук выстрела, револьвер весело сверкнул. В руках убийцы ещё одна человеческая жизнь была прекращена.

— Его дочери сейчас в школе, так и оставим их?

— Найди всех ближайших и дальних родственников. Они не должны остаться без попечения.

— Тэхён, разве так уж обязательно было убивать его из-за долга? Он мог пригодиться, в конце концов, он был практически рычагом давления.

— Долг — это не просто сумма денег. Это моя репутация и доверие людей, которые работают на меня. Какой же из меня дон, если я боюсь запачкать руки в крови или жалею непутёвого отца?

«Даже на грани смерти люди порой не понимают, что долг — это святая вещь и самый главных грех», — свет расползался вдоль его мёртвого силуэта, словно заставляя забыть о том, что произошло. Для меня это было лишь очередным делом, делом, которое нужно было свершить. Я вышел, оставив за собой только эхо речи и холодную тишину, которая напоминала о том, что в мире мафии нет места для жалости.

И для любви.

Весь день меня преследуют мысли о ней. Убивая, избивая каждого из должников, я представляю, как бы повела себя Дженни, находясь здесь. Заступилась ли бы она за них, плакала бы из-за их родных, которые теперь остались без денежного дохода, плакала бы из-за их детей, которым так не повезло с родителями? Стал бы я в её глазах ещё большим чудовищем и убийцей?

Когда мы проходимся пешком по улице в темноте ночи, за стенами города, где каждый шёпот может стоить жизни, почему-то очень явственно ощущается вкус её губ. И я вспоминаю то, что хотел сделать, и то, чего не сделал. Неужели моё чёрствое сердце, омытое кровью, может страдать от любви? Да оно не просто страдает, оно изнывает, разрывается на части, и я почти готов зайти в любое попавшееся заведение, чтобы напиться до потери сознания.

— Как по твоему, мы доберёмся домой, если ты отпустил водителя?

— Я не просил тебя тащиться за мной. Сегодня мне не стоит идти домой, слишком подавленное настроение.

— Какая кошка пробежала между тобой и Дженни?

— Почему ты решил, что дело в Дженни? — на мой вопрос Данте усмехается с долей нахальства.

— Твоё настроение долгие годы оставалось одним и тем же, и только после её появления ты то радуешься, то грустишь, то волнуешься, а сейчас ты похож на того, кто в любую минуту готов совершить суицид.

Качаю головой. Да, после её появления мир наконец-то обрёл краски, я смог почувствовать тепло, которое было отнято у меня суровой зимой и несправедливостью жизни. Моя мама замёрзла в одну из зимних ночей, и с тех пор меня всегда волновало только одно: почему же это не произошло со мной? Почему я проснулся, а она нет? Дети ведь чаще умирают так глупо, нежели взрослые. Так почему же я жив? Или моя мама была настолько измотана работой, вымотана эмоционально. Может, все те дни, что я был в школе, она плохо питалась, отдавала всё, что могла, мне? Действительно, не помню, когда бы она ела, находясь дома. В памяти вообще нет ничего связанного с ней в те дни. Она приходила, когда я уже спал, и уходила, пока я не проснулся. Хлыст одиночества внезапно ударил по спине, сейчас уже нет того маленького беззащитного мальчика, но почему же тогда нет и того могущество, о котором я мечтал?

— На улице холодно, не стоит слоняться вот так, я вызову такси, — Данте отошёл, заговорил по телефону. В этот момент с неба упала первая снежинка. Приземлившись на мою щёку она тут же растаяла. Так со всем, что касается меня. Всё исчезает, стоит только коснуться моей чёрной души. — Такси приедет через пять минут, мне подождать с тобой?

— Ты разве не едешь домой?

— Думаешь, у тебя есть личная жизнь, а у меня её быть не может?

Как будто у меня есть личная жизнь. Девушки из кожи вон лезут, чтобы хотя бы взглянуть на меня, но самый важный человек в моей жизни хочет как можно скорее избавиться от моего присутствия в своей судьбе.

— Вали домой, Тэхён, и приведи себя в божеский вид, — ничего не говорю ему на прощание и молча сажусь в машину. Авто трогается, и на время я ухожу в свои собственные мысли, смотрю в окно, но совсем не вижу, на что смотрю.

Деревья почти потеряли всю свою листву, а багровые ковры на земле скоро сменит белая пелена снега. Время идёт, года сменяются один за другим, а моя жизнь все ещё также неизменна, и, наверное, никогда уже ничего не поменяется.

«Человеческая жизнь иногда достигает своего пика, и тогда не имеет значение текущее время, ты просто живёшь и живёшь в одном и том же ритме», — говорила Лаура, когда я был ещё совсем маленьким, когда ещё не думал, что мамы может не стать. Что жизнь так круто повернётся.

— Господин, у вас какое-то сопровождение? — голос таксиста вывел из раздумий, вернуться в реальность оказалось сложнее, чем перерыть в своей голове все свои воспоминания.

— В чём дело?

— За нами следуют три внедорожника с момента, как мы отъехали. Это ваши люди?

В зеркале заднего вида и правда виднелись чёрные внедорожники, однозначно иностранного импорта. Они не имели никакого отношения ко мне.

— Вдави-ка газ в пол, — машина рванула вперёд, без особой ловкости лавируя между поворотами, издавая противный визг колёс. Преследователи ускорились, стараясь не потерять такси из виду.

— Твою же мать. Я хотел сдохнуть, но не прям сегодня. Выезжай на главную трассу и не сбавляй скорости.

— Слушаюсь, господин.

Преследователи однозначно оказались профессиональными водителями, в отличие от моего бедного таксиста, у которого от страха в руках появилась дрожь. Я вынул пистолет из кобуры, открыл окно и высунулся на улицу. Два точных удара и пули проткнули шины ближнего внедорожника, один из водителей сошёл с дистанции, в ответ же одна из машин столкнулась с нашим багажником с такой силой, что стёкла сзади потрескались, таксист потерял управление, авто повело в сторону. В последний момент я крутанул руль, стекло впереди взорвалось на осколки, мы с грохотом врезались в пустую автобусную остановку. Висок взорвался болью, меня швырнуло о дверь, осколки пришлись на лицо. Водитель лежит лицом на руле, трогаю пульс — ничего. 

Несколько секунд я просто сижу и наблюдаю за приближающимся чёрным силуэтом. Чёрная одежда, чёрная маска и кепка, он идёт опустив голову, даже при всём желании мне не разглядеть его лица. Дёргаю за ручку двери. Чёрт, её заклинило. Тем временем враг всё ближе.

Но он не подходит ко мне. Он останавливается возле задней двери и выливает на заднее сидение жидкость из бутылки. Мужской голос разрезает тишину, угрожающе и зловеще.

— Это самый лучший подарок на день рождение, — с этими словами он бросает зажигалку с огнём назад. Огонь вспыхивает мгновенно, со всей силой бью плечом о заклинившую дверь, но это не даёт никакого результата, локоть ломит от боли, когда я выбиваю остатки стекла со своей стороны, как можно быстрее протискиваюсь через окно, падаю на холодный асфальт, стискивая зубы от боли, несколько осколков впились в ладони и ноги. Машины разъезжаются в разные стороны.

— Hai fatto incazzare la persona sbagliata, bastardo.

Примечание: «Ты не того человека разозлил, ублюдок».

* * * 

Пишите как вам новая глава, очень жду вашего отклика. В шапке главы можете заметить арт к этой истории, а многие уже видели его в моём тгк!