Обнажённая

Всё шло совсем не так, как планировалось. Все мои планы провалились туда же куда, и мечты, и я впервые в жизни чувствовала себя такой одинокой и брошенной. Резко испортившиеся отношения с Тэхёном, бросившая меня сестра, наверняка не действующий уже контракт, который теперь не гарантировал мне никакой безопасности. Противное чувство брошенного в лесу ребёнка в окружении стаи голодных волков. Каждый желает полакомиться, но никто и не вспомнит спустя день после сытного обеда. Ещё более ничтожная, чем пешка, как грязь под ногтями, от которой хочется поскорее избавиться.

Телефон. Кто-то упорно писал мне смс, но я, заранее зная, кто это, не хотела даже смотреть на экран. И всё же с мафиози шутки плохи.

Тэхён: Почему ты не отвечаешь?

Тэхён: Ангел, с тобой всё хорошо?

Дженни: Чего тебе?

Тэхён: Прости за то, что случилось утром.

Дженни: За правду не извиняются.

Тэхён: То, что я сказал, не совсем правда. Прошу, только не бойся меня, я бы никогда не нарушил своего слова.

Дженни: Неестественно звучит для дона.

Тэхён: Давай поговорим, спускайся в сад.

Дженни: Я не хочу с тобой разговаривать, уходи, пожалуйста.

Тэхён: На улице прохладно, надень пальто или тёплую кофту.

Проклятье! Меньше всего мне сейчас хотелось разговаривать с ним. Да, возможно, то, что он сказал, было на эмоциях, но в данный момент на эмоциях была я и не думаю, что смогу контролировать своё состояние.

Откинув телефон на кровать, я отправилась в сад, на улице уже смеркалось. Надеюсь, что Тэхён действительно позвал меня только для того, чтобы извиниться и больше затрагивать вопрос о свадьбе и моей семье мы не будем. Мне невыносимо тяжело сейчас было даже думать о них.

Тэхён стоял возле лавочки и сосредоточенно смотрел на то, как я приближаюсь. От его взгляда по коже пробегали сотни мурашек.

— Почему ты здесь? Я думала, ты уехал.

— Стою здесь с момента, как мы поссорились. Потому что не знаю, как помириться.

— А ещё жениться собрался, ты что, никогда не общался с девушками? — сейчас Тэхён и правда выглядел как студент, который не знал, как сказать правду понравившейся девочке. Его нерешительность выглядела очаровательно и невероятно маняще. Куда лучше, чем грозный и злой дон мафии.

— Мне никогда не приходилось просить у них прощения. Да и вообще общаться с ними. Прости меня, ангел.

— Не думаю, что у меня есть выбор. Ладно, считай, что ты прощён.

Он легонько улыбнулся уголками губ, и мы опустились на лавочку, хотя ещё минуту назад мне хотелось завернуться в одеяло и пролежать так вечность. Но сейчас свежий холодный воздух оказался куда лучше душной комнаты. Что-то тёплое опустилось мне на плечи. Его пиджак.

— Сказал же надеть кофту.

— Здесь не так уж и холодно.

— Ты не можешь просто сделать то, что тебе говорят? Всегда споришь и делаешь по-своему?

— Ну да. А что, мне нужно слушаться всех и быть всем удобной?

Он вздохнул. Так вымученно, что на секунду мне стало его жалко.

— Слушать старших — не значит быть удобной. Прислушиваться к советам — не значит исполнять чьи-то просьбы или приказы. Ты должна уметь отличать хороших людей от плохих, — не замечаю, как начинаю нервно царапать ногтями ладони, он накрывает своей рукой мою, и почему-то мне становится неуютно. Ощущаю себя уязвимой.

— У меня был человек, который хотел искренне заботиться обо мне, и я слушала его советы. И совершила самую большую ошибку в своей жизни. С тех пор я решила, что буду слушать только себя и никого больше.

— Ты как ребёнок, которому объясняют, что Земля круглая, а он утверждает, что плоская.

Киваю головой. Вот такая я: непослушная, взбалмошная, глупая и вовсе не бесстрашная. Просто глупая.

— Такой уж я человек, ничего не поделаешь. Даже если весь мир ополчится против меня, я всё равно рискну всем, чтобы добиться своего.

— Знаю, за это я тебя и люблю, — слова слетают с его губ так просто, но так чувственно, словно в них был вложен целый смысл его жизни. Моё дыхание замирает, и несколько секунд мы просто смотрим друг на друга. Я не знаю, что ему ответить, и кажется, он не хочет слышать ответ. — Что это был за человек? — так легко переводит тему, а моё заторможенное состояние не поспевает за его решительностью.

— Лиса. Моя старшая сестра, — впервые я произношу её имя вслух после того, как она уехала. Почему это так непривычно? Как будто о чужом человеке, а не о родной сестре говорю. Дальше он ничего не спрашивает, но все слова и тайны льются из меня рекой.

— Это случилось после смерти отца. Аннета не долго горевала и вышла замуж, на этот раз более чем успешно. Чонгук ещё до этого был ввязан в сомнительный бизнес: он находил хорошеньких девушек и предлагал им работу официантками, но не уточнял, что после работы придётся развлекать посетителей...

* * *

Мне было шестнадцать лет Лиса была уже взрослой, меняла женихов одного за другим и не планировала обустраивать свою жизнь самостоятельно, её всё устраивало. Джису не нравилось то, как ведёт себя всегда ответственная и строгая сестра, но она молчала и не лезла не в своё дело. А я бунтовала. Я твердила бесконечно о побеге и свободной жизни, но Лиса и думать не хотела об этом. С момента, как мы переехали в особняк дона три года назад, сестра забыла о нас совсем. Она была или на учёбе, или на гулянках, совсем не интересовалась нами, не говоря уже о том, чтобы проводить с нами время. А мне так хотелось внимания сестры... Мне так хотелось излить ей душу, просто обнять её и посидеть в тишине, ощущая эту незримую связь между нами.

— Дженни, ты уже не маленькая девочка, пожалуйста, выкинь из головы всякую дурость! Сегодня у Чонгука день рождение, веди себя нормально, не нервируй мачеху и отчима.

— Да плевать мне на его день рождение и на них всех!

— Послушай! Они наша семья. А члены семьи не относятся друг к другу наплевательски!

— Наша семья — это мама и папа, другой быть не может!

— Мамы и папы больше нет рядом с нами. А Лоренцо, Аннета и Чонгук есть. Если бы не они, мы сидели бы сейчас в приюте. Пожалуйста, ради мамы и папы, прими их. Они бы очень хотели, чтобы ты была счастлива в новой семье.

Её слова тогда так подействовали на меня, что я действительно вдруг ощутила себя в кругу семьи, забыла про свои обиды и принципы. Постаралась откинуть тень прошлого и зажить новой жизнью.

— Подумай над моими словами и приходи сегодня вечером в клуб, там соберутся все, чтобы поздравить Чона. Передай Джису, что я буду рада видеть её там.

И маленькая глупая шестнадцатилетняя девочка согласилась. Джису не пошла со мной и долго уговаривала меня остаться дома. Но я так хотела снова сблизиться с сестрой, так хотела снова обрести семью и почувствовать себя нужной хоть кому-то, что была готова без оглядки бежать вперёд.

* * *

— Что было дальше? — спрашивает Тэхён, а я молчу. Молчу, потому что слова застряли в горле, а слёзы готовы сорваться с ресниц и покатиться вниз.

— А дальше ничего интересного. Я выпила одну рюмку, вторую. А потом мне подсыпали наркотики, и дальше в памяти только обрывки: комната, много людей... Чонгук. Жарко, пить хочется ужасно... И касания по всему телу. Липкие, болючие, а перед глазами пелена, в голове туман, что даже имя своё в этот момент забылось...

Всё же плачу. Тэхён обнимает, без слов укрывает в своих объятиях, и слёзы льются рекой, и не могу их остановить и даже прекратить на мгновение.

— Что сделала Лиса потом?

— Она хотела подать на Чонгука в суд, но потом... Кажется, мачеха ей чем-то угрожала. Лиса собрала вещи и, не попрощавшись с нами, уехала. Только потом мачеха сказала, что она вышла замуж за своего любовника, с которым долго встречалась. Мы с Джису привыкли думать, что так и есть, и не пытаемся с ней общаться, как и она с нами.

— Твоя сестра просто сама мечтала о семье и пыталась найти её в чужих людях. Не вини её, она тоже была ребёнком, потерявшим обоих родителей, и пыталась выжить в этом мире по-своему. А Чонгук... — когда он произнёс его имя, в интонации скользнула агрессия. — Он ответит за это, я тебе обещаю. Больше никто не посмеет прикоснуться к тебе без твоего согласия.

И в доказательстве этого он отодвинулся от меня на безопасное расстояние. «Пусть этот запрет не распространяется на тебя...» — едва не сорвалось у меня с языка, но удалось промолчать. Не нужно, это приведёт меня к новой ошибке, а я уже так устала от своих ошибок. Устала сожалеть о каждом своём действии.

— Я так устала от всего этого: законы, войны, правила, перемирия... Почему мы не можем радоваться обычному походу в магазин, ездить на обычном автобусе, в обычной одежде, ходить в обычную школу, дружить с обычными людьми... Знаешь, будь ты обычным человеком, я бы, наверное, смогла полюбить тебя. Но даже сейчас я благодарна тебе за всё, что ты делаешь.

Тэхён смотрит на меня внимательно, и в глазах его печаль и мне тоже грустно. Разбитое сердце не должно было стать итогом этого вечера и тем не менее, это то, к чему мы пришли.

* * * 

Ну вот мы и дождались продолжения! Как вам глава? Жду ваши впечатления в комментариях. Не забываем про подписочку на мой телеграмм канал, там очень много классного материала по книгам!