Обнажённая

Я надеялась, что до свадьбы проведу одинокие печальные деньки, полные раздумий и сожалений, но не тут-то было. Сначала на пороге комнаты появилась служанка и чуть ли не торжественно заявила, что пошив одежды для меня готов и мне следует незамедлительно её примерить. Целую кучу вещей доставили мне в комнату, и каково было моё удивление, когда там не оказалось ни единых брюк. Платья, платья, платья и ещё раз платья. Длинные и короткие, скромные и открытые, но все платья. 

— Что это такое? Неужели я постоянно буду ходить в платьях? — девушка посмотрела на меня, как на инопланетянина. — Вы же будущая жена дона. По законам омерты эта ваша повседневная одежда. Только, ради бога, не будьте как Джина. Она тоже не желала носить платья и ходила в чём попало, а господин шёл ей на уступки, это было просто невыносимо! 

Меня внезапно разозлило упоминание о бывшей жене Тэхёна. Казалось, её приплетали ко мне при каждом удобном и неудобном случае. В меня уже вселилось едкое чувство, что здесь моя персона является лишь её жалкой тенью, копией. Больше всего меня раздражало то, что я никак не могла сформировать её полный образ в своей голове. Слуги, видимо, относились к ней не очень, зато в глазах Лауры она была словно ангел. Сразу вспомнилось, как она с возмущением отнеслась к тому, что я буду носить вещи, которые носила Джина, словно это что-то святое, к чему мои руки не должны прикасаться. 

— А кто такая эта Джина? Ты мне о ней не расскажешь? — девушка вытаращила глаза и оглянулась по сторонам, словно кто-то мог услышать великую тайну, которую она собиралась мне открыть. — Не думаю, что это хорошая идея. Лаура запрещает нам даже упоминать её имя. 

— Лауры сейчас здесь нет, слава богу! К тому же я имею право знать, считай это моим приказом. 

Она ещё раз боязливо оглянулась, а потом тихо-тихо начала: 

— Джина — это первая жена нашего дона. Правда, пожениться они не успели. Бедняжка узнала о измене своего жениха и из-за стресса потеряла ребёнка, после чего покончила с собой. 

— Тэхён изменял ей? 

— Я в это не особо верю, но говорят, господин уехал из дома на несколько дней, Джина случайно узнала, где он, и застала его там с любовницей. Лаура пыталась помочь ей справиться с обидой, но было слишком поздно. 

У меня по спине прошёл холодок. Верить во всё это оказалось сложно, и услышанное не укладывалось в моей голове. Да, дон мафии, на чьих руках много крови, чьи руки привыкли к твёрдому стволу пистолета и холодности ножей, но этот образ не вязался у меня с образом изменщика. Хотя бы потому, что это противоречило законам омерты, но что я знаю о здешних законах? Все мои законы, которым я следовала, были прописаны на листке бумаги спустя несколько часов после моего побега из дома. О порядках на этой стороне я не знала ничего. 

— Знаете, — продолжила служанка уже более смело. — Вы мне нравитесь гораздо больше, чем Джина. Она была такая избалованная, а господин всегда потакал ей во всём и не в чём не отказывал. Она была такой хамкой и грубиянкой! 

— Сколько прошло со смерти Джины? 

— Да лет уж семь-восемь. Я тут сама всего два года работаю, но это от других женщин слышала. 

Я поблагодарила служанку и попросила её зайти ко мне попозже, чтобы примерить несколько платьев. Сейчас мне было нужно поговорить с Тэхёном и сначала хотела написать ему сообщение, но затем передумала и позвонила. Долгие гудки грозились оборваться, и тогда, наверное, в моей душе закрались предательские сомнения об измене. Нет, меня ничуть не волновал тот факт, что у него могли быть женщины, но всё это не вязалось с одной очень важной вещью: гаптофобия. 

А что, если никакой болезни и вовсе нет? А что, если он придумал всё это, чтобы удержать меня здесь, оправдав этим свою нужду во мне? А что, если я попалась на его крючок, на хищную уловку. Чёрт, мне стоило уйти тогда с Чонгуком и Аннетой! Только сейчас вдруг поняла, в какой смертельной опасности могу находиться. 

— Уже соскучилась по мне? Не прошло и двух суток. 

— И тебе здравствуй. Нам нужно поговорить, это срочно. 

— Что-то случилось? У тебя всё в порядке? 

— Это насчёт Джины. 

Молчание. Долгое бесшумное молчание, от которого у меня внутри всё скрутило. 

— И чтобы ты хотела знать? 

— Всё. От того, как вы познакомились, и до её смерти. 

— Если хочешь получить ответы, приезжай сегодня к семи вечера в ресторан, поужинаем вместе. Я отправлю к тебе водителя. 

— Тэхён, мне не хотелось бы ждать до вечера, когда ты прячешь в своей тёмной душе тайны, которым за это время можно придумать отговорки! 

— Дорогая, мне тоже не терпится увидеться с тобой, а насчёт тайн не переживай. Моя тёмная душа обнажена перед твоими прелестными карими глазами. 

И отключился. От разговора с ним мне стало не по себе. Он точно что-то скрывал и вряд ли собирался так легко рассказывать мне о своих самых сокровенных тайнах, в конце концов, кто я такая, чтобы знать о таком, да и вообще, это не моё дело. Моя задача лишь продержаться до своего восемнадцатилетия в этом странном браке по расчёту и скрыться от него раз и навсегда, стереть из памяти всё случившееся. Пребывать дальше в своих раздумьях оказалось невозможным. Сначала нужно было уже покончить с примеркой нарядов, определиться, в чём я буду ходить дома, а в чём отправлюсь вечером к Тэхёну. Служанку воодушевила моя новость о том, что сегодня у меня спонтанное свидание со своим женихом, хотя недавно я чётко обозначила, что жениху и невесте не стоит видеться до свадьбы. Сейчас девушка намеривалась подобрать для меня лучший наряд из всех пошитых. 

Спустя долгие и утомительные для меня часы, я остановилась на платье карминового цвета с неподражаемым эффектом, как выразилась служанка, помогавшая мне одеваться. Длинное, с безупречным кроем, чёткостью линий и прекрасными пропорциями. Средний вырез декольте и шнурованный корсет, невесомая ткань, плотно облегающая спину, а также длинные рукава. Напоследок служанка предложила мне изящный шейный платок, который прикрывал грудь и плотно закрывал шею. Определившись с нарядом, я переоделась в простенькое платьице бежевого оттенка и взяла в руки телефон. Оставшись в комнате одна, я почувствовала, как поток новых тревог накрыл меня с головой, мне предстоял долгий разговор с сестрой. Руки тряслись, а глаза избегали смотреть на экран, где был набран её номер. Ну же, всего лишь нажать на одну кнопку и дождаться ответа, а потом объяснить всё по порядку.

А что, если она не станет меня слушать? А что, если она теперь ненавидит меня? А что, если она сбросит трубку, едва услышав мой голос? Мне было страшно думать о том, что я лишилась последнего родного человека. Слёзы подступили к глазам, но мне нельзя было плакать. Не позвонить ей вовсе — значит навсегда остаться эгоисткой и собственноручно повесить на себя табличку: «Предательница». Поэтому я нажала, и в телефоне раздались протяжные гудки, всё внутри натянулось, как струна. А когда на том конце раздался голос, на меня словно обрушили глыбу льда, я покачнулась. 

— Да? 

— Джису... Это я Дженни. 

Минутная тишина. 

— Просто скажи, что с тобой всё хорошо и тебя не держат в заложниках. 

— Конечно, нет, со мной всё хорошо. 

— Дженни, если тебя удерживают там насильно... 

— Нет! Нет, конечно! Я здесь по своей воле. 

Голос сестры резко превратился в оглушающий крик. 

— Ты с ума сошла? Тебя что, споили, и ты согласилась выйти замуж за этого убийцу? Мачеха и Чон мне всё рассказали! 

— Джису, ради бога, чтобы тебе ни говорили мачеха и наш сводный брат, не верь ни единому их слову, я почти уверена, что они скажут тебе всё, что угодно, кроме правды. Да они и сами ничего не знают. 

— Я не понимаю, Дженни, что происходит, Чонгук так зол был, когда ты сбежала, а когда ему сказали, что ты на территории кобр, он как с цепи сорвался. Я тут не знала, что и думать! 

— Чонгук — идиот, его неожиданное предложение разрушило всю нашу жизнь, Джису. 

— Я соглашусь с тем, что выходить замуж за сводного брата — абсурд. Но выйти замуж за нашего врага — это уже сумасшествие! Дженни, прошу, возвращайся домой, мы вместе что-нибудь придумаем! 

— У нас договор. Я смогу получить развод спустя время. Обещаю, Джису, я вернусь за тобой, и мы вместе уедем куда-нибудь в Европу и забудем про всё это. 

— Прошу, только не делай каких-нибудь глупых ошибок и звони мне каждый день, чтобы у меня не было повода думать, что тебя уже там расстреляли. 

— Хорошо, люблю тебя. 

Когда сестра отключилась, меня вдруг охватила неприятная горечь. Я уже наделала слишком много ошибок. Поддалась эмоциям и сбежала из дома, а оказавшись здесь, сама сделала себя пленницей чужого человека, о котором почти ничего не знаю. А сейчас я сама лезу в эти тайны, даже не зная, сколько, возможно, грязи в них скрывается. Если бы я была чуть более сдержанной, не такой эмоциональной, возможно, моя жизнь сложилась бы совсем по-другому.

***

Времени скучать в ожидании встречи с Тэхёном у меня не было. Как будущей жене Дона, мне предстояло тщательно ознакомиться с законами омерты и своими будущими обязанностями и правами. На стороне снежных барсов для женщин не было особых правил, кроме ведения домашнего очага, а также воспитания детей, женщины не принимали участия в политике и не организовывали никаких криминальных дел, не занимались бизнесом. Когда мы с Джису были ещё двенадцатилетними детьми, мачеха часто устраивала дома приёмы, принимала гостей, играла музыка они обсуждали нечто нейтральное: какая одежда сейчас в моде или сплетни о чужих семьях. Основной задачей женщины было родить ребёнка и не перечить мужу. По разговорам от других женщин, которые приходили к Аннете, я слышала, что множество жён примиряются с изменами своих мужей, и для всех это уже стало нормой. 

Тоненькая книжечка, обтянутая змеиной кожей с золотой вышивкой: «Codice del silenzio e dell'onore», что в переводе «Кодекс молчания и чести» вот уже целый час покоилась в моих руках, пока пыталась вызубрить каждое правило. Надо мной стояла женщина, взявшая на себя ответственность за моё образование по части мафии. Когда я аккуратно поинтересовалась у неё, а можно ли мне не учить всё это, она едва ли не пришла в ужас. 

— Что за Донья, которая не знает законов? Как же вы тогда собрались управлять страной?

Ох, если бы она только знала, что мне и вовсе не придётся ей управлять и как только Тэхёну надоест непутёвая жена, он расторгнет со мной договор, и я навсегда исчезну отсюда к чертям собачьим. Я вернулась мыслями к омерте и в очередной раз принялась читать. Некоторые слова так часто повторялись в каждой следующей строчке, что у меня рябило в глазах.

Никто не имеет права оскорблять членов Королевской кобры.

Никто не имеет права обманывать членов Королевской кобры. 

 Никто не имеет права нападать на членов Королевской кобры. 

 Предательство карается убийством предателя и всех его родственников. 

Главной и основной целью мафии является бизнес. Пусть остальные воюют, а мы зарабатываем деньги. 

Запрещено убивать без причины. 

Запрещено убивать членов других мафий и банд. 

 Запрещено изнасилование. Изнасилование портит имидж и авторитет мафии. 

Члены мафии не должны применять доставать оружие, если не хотят его использовать.

Члены мафии всегда должны помогать друг другу, несмотря на ситуацию. 

Обидчик одного члена организации обижает всю организацию. 

Правосудие вершит только организация. 

Члены организации подчиняются главе организации беспрекословно.

Я читала свод законов и понимала, что он вовсе не такой ужасный, каким себе его выдумала. Однако прекрасно понимала, что когда речь заходит о мафии, никакие законы не способны закрепить в голове преступника понятия о морали. И Тэхён, и Данте, и многие здесь не раз творили нечто такое, что выходило за рамки любых правил. Сомневаться в этом не стоило, я допускала, что слухи о нём на стороне снежных барсов не особо правдивы, но он явно не принц на белом коне. Общий раздел омерты я выучила без труда. Он предназначался для всех и регулировал отношения внутри страны, определял уровень преступности и её количество. Далее шёл семейный кодекс.

Есть только одна причина покинуть семью — смерть. 

Запрещено бить жён и детей. 

Запрещена измена со стороны одного из супругов. 

Запрещено насилие, принуждение к чему-либо со стороны одного из супругов. 

При заключении брака на мужчину полностью ложится ответственность за безопасность и содержание семьи.

И так ещё целая страница, где слово запрещено повторяется из раза в раз. Однако стоит гордится таким вниманием, уделённым семье и её ценностям. Что-то подсказывало мне, что браки здесь более крепкие, чем на стороне снежных барсов. 

— Давайте вернёмся к вашим прямым обязанностям, — сказала моя учительница, и я с тяжёлым вздохом вернулась на страницу с обязанностями и правами для Доньи. Ничего такого супертяжёлого мне делать в принципе было не нужно, за исключением приёмов людей, которые будут обращаться ко мне со своими просьбами и проблемами. 

— Аудиенции с вами будет ждать очень много народу, потому что мужчины, как правило, этим не занимаются, Дон редко оказывает такие приёмы, но вам придётся назначить регулярное время для этого. 

— Но ведь мне ещё предстоит учиться и работать, когда я буду успевать всё это? 

— Будет тяжело, от работы или учёбы придётся отказаться, — да уж, положение моё было невыгодно, ведь совмещать медицинский колледж и работу секретаршей — так и до загробной жизни недалеко. Эх, жалко только, Тэхён свою секретаршу уже уволил, не в тягость ли ему там кофе самому себе наливать? Или, может, бедных сотрудников уже совсем загонял. Помимо приёмов для людей, в мои прямые обязанности входило управление домом и всеми резиденциями, принадлежащими Дону. Ничего особенного делать было не нужно, достаточно выделять на содержание каждой определённую сумму из общих счётов, к которым у меня скоро появится доступ, и изредка ездить туда, контролируя работу прислуги, увольнять тех, кто не справляется, и нанимать новых. 

Так же теперь забота о Лауре, отправленной в резиденцию Порта Гуэльфа, будет лежать на мне. С позволения будущего мужа я буду выделять определённую сумму на её содержание и выполнять (или не выполнять) какие-то её просьбы. Мне объяснили, что Лаура часто может быть недовольна прислугой и приходится искать людей, которые могли бы угодить всем её требованиям, порой ей может наскучить сидеть дома и требуется немедленно организовать ей поездку на светский вечер или отдых за границей. Также на меня теперь ложилась обязанность торжеств здесь. В следующем году мне предстоит самой готовиться к зимнему балу (надеюсь, что к этому времени мы уже расторгнем договор), впереди из больших праздников меня ждало Рождество, но в целом я могла устраивать вечеринки, когда душе будет угодно. Далее шёл раздел, который я особенно возненавидела. Всё потому, что это были не правила, которые чётко определяли, что можно делать, а что нельзя. Это были целые пословицы и поговорки, которые запомнить оказалось не так-то просто.

Никто не имеет права создавать помехи бизнесу Королевской кобры путём опорочивания чести семьи. 

Запачкать свои руки не должен бояться даже руководитель. 

Не следует поручать подчинённым работу, которую сам не умеешь делать. 

Немного удачи лучше, чем много мудрости. 

Чем больше ты открываешься перед своим врагом, тем больше у него возможностей уничтожить тебя. 

Наличные — это всегда наличные. Шуршащие в кармане деньги всегда надёжнее чеков и карт. 

Никогда не рассказывай всего того, что тебе известно. Открывай только 75-95% из того, что ты знаешь. Оставшиеся 5-25% могут защитить тебя. 

Не следует принимать решения в гневе. Злость — это животный инстинкт, но никак не логика. При принятии решения голова должна быть чистой — это свидетельство ума и осторожности. 

Мужчина ничего не стоит без своего слова. Оно должно быть как скала. Если что-то пообещал, то должен выполнить. 

Держи свой язык за зубами. Если пришлось соврать, говори мало. Если не знаешь, что сказать, лучше молчи. Чем больше ты скажешь, тем больше себя обезоружишь. Когда твой рот закрыт, ошибки совершают другие. 

Не стой на открытом пространстве, если не хочешь поймать пулю врага. Избегай быть зажатым в угол.

Когда не можешь победить по правилам, измени правила или не бойся их нарушить. 

 Предательству нет прощения. 

Уважение врага — это хорошо, но страх намного лучше. Страх остановит врага быстрее, нежели желание уважать тебя. 

Всегда есть возможность сменить женский гнев на расположение, если подарить кольцо с бриллиантом. 

За спиной каждого великого мужчины стоит великая женщина. Только мудрая женщина может дать стабильность, которая поможет мужчине стать великим. 

В мире нет ничего вечного. 

Не давай чаевых тем, кто не стремится их получить. 

Если ввязался в конфликт, всегда атакуй первым. Если твой удар будет достаточно мощным, он будет первым и последним ударом в войне. 

Хочешь мира — готовься к войне. Всегда нужно быть готовым к худшему, даже если ты не ожидаешь ничего плохого. 

Если не соблюдаешь осторожность, найди себе священника. Всё равно ты обречён, а твоя жена станет вдовой. 

Сомневаясь, доверяй своим инстинктам — они скорее помогут, чем навредят. 

Человек предполагает, а Бог располагает. 

 Держи своих друзей рядом с собой, а врагов ещё ближе. Внедри к врагам информаторов, чтобы знать обо всех действиях, слабостях и намерениях.

Хуже было только то, что в половине из всего написанного мне предстояло разгадать ещё и скрытый смысл. Вот уж не думала, что уроки обществознания и литературы вновь вернутся в мою жизнь и будут так крепко-накрепко связаны с мафией. 

— Я уже правда очень устала, зачем мне учить эти дурацкие пословицы? — своими словами я явно обидела женщину, которая упорно разъясняла каждое правило. Видимо, она окончательно потеряла надежду на то, что из меня получится толковая правительница. Но что поделать, если я не желала ей становиться? Мне нужно лишь пережить этот брак по расчёту и навсегда забыть про существование омерты, мафии, символов и всего прочего. Я до ужаса хотела уехать куда-нибудь в Англию и жить как свободный человек. Самой решать, что и как я буду носить, с кем общаться и что делать. Жить в маленькой квартире вместе с сестрой, без слуг и охраны, заниматься хозяйством и ходить на работу. 

— Как скажите, Госпожа. Я не имею права ни к чему вас принуждать. 

 Она встала, поклонилась и ушла. Я наконец-то поднялась из-за стола и рухнула на кровать, голова кипела. На часах было пять часов вечера, до встречи с Тэхёном оставалось совсем немного времени. Но чем стремительнее оно приближалось, тем сильнее я сомневалась в том, а нужно ли мне вообще всё это знать? Возможно, это будет большой ошибкой, я определённо лезу туда, куда мне лезть совсем не нужно. Но сейчас уже поздно было трусить. В конце концов, я должна была что-то знать о человеке, с которым проведу полгода, год... Ещё больше пугала неопределённость моего нахождения здесь. Со мной могли сделать всё, что угодно и за несколько минут. И назад пути уже не было.