глава 7
От лица Лейсан Марино
Я стояла напротив него. Сердце билось слишком громко, как будто весь дом слышал этот бешеный ритм. Пэйтон смотрел на меня, словно видел насквозь. Мне приходилось поднимать голову чтобы, смотреть в его глаза. Кажется его рост где то метр девяносто. С моими то 165 моя голова доходила до его плеч. Его светло-висковые глаза искрились в полумраке, но внутри них горела опасная смесь желания и боли. Он стоял близко, на опасном расстоянии, от которого хотелось и отступить — и сделать шаг навстречу.
— Ты пришла в дом, где я сижу за одним столом, — сказал он, тихо, почти шёпотом. — Значит, судьба опять играет со мной.
— Это случайность, — ответила я, делая шаг назад. — Я не знала, что ты будешь здесь.
— А если бы знала?
Я замолчала. Ответ не нужен был. Мы оба знали, что между нами стояла не просто вражда. Это была война. Не между сердцами — между фамилиями.
— Я не могу, Пэйтон, — прошептала я. — Я не могу быть рядом с тобой.
Он прищурился.
— Почему?
— Потому что, если моя семья узнает... начнётся ещё одна война. Ещё больше крови. И всё — из-за меня.
Молчание. Тяжёлое, звенящее. Он не двинулся. Только его взгляд стал острее. Я почувствовала, как что-то внутри меня разрывается, будто сердце само себя рвёт.
— Тогда уходи, Лейсан, — произнёс он хрипло. — Но знай: я уже не могу остановиться.
⸻
По дороге домой я сидела в чёрной кожаной обивке салона Rolls-Royce. Пять телохранителей ехали с нами, но я их не замечала. Мир за окном был размытым — как и мои мысли. Я не выдержала. Слёзы текли, медленно, обжигая кожу. Всё тело ломило от внутренней боли, которую я не могла выразить словами. Я отказалась от того, кого хотела. Я спасала свою семью, жертвуя собой. Но почему так больно?
⸻
Следующий вечер. Мы всей семьёй прибыли на ужин к старым союзникам — семье Кавалетти. Всё было официально и торжественно. Мужчины в дорогих костюмах, женщины в вечерних нарядах. Я чувствовала себя как на показе, где выставляют не платья, а... дочерей.
В конце ужина дон Рикардо Кавалетти взглянул на моего отца.
— Лоренцо, мы давно с тобой как братья. Я хочу укрепить нашу связь. Предлагаю помолвку наших детей. Мой сын, Андреа, и твоя дочь, Лейсан.
Я не успела даже вздохнуть. Отец повернулся к нему и с лёгкой улыбкой кивнул.
— Это честь для нас.
Что?
Мир поплыл. Мои руки задрожали. Я почувствовала, как кровь отливает от лица. Это не сон?
Я перевела взгляд на своих братьев. Энцо и Леонардо замерли. Энцо приподнялся со стула, его челюсть была напряжена, как перед ударом.
— Что ты сказал? — Лео, обычно сдержанный, заговорил первым. — Ты согласен на это?
— Мы обсудим позже, — тихо сказал отец, кладя руку на его плечо.
— Нет. Сейчас. Это Лейсан, не просто союз, — Энцо заговорил громче, привлекая внимание. — Это её жизнь.
— Она ещё ребёнок, — пробормотал Леонардо. — Ты хочешь отдать её в руки парня, которого мы даже не знаем?
Я смотрела на них, не дыша. Внутри — только боль. Отец молча посмотрел на меня. И я почувствовала: он не предатель, он просто не видит выхода. Но это всё равно не облегчало.
⸻
Вернувшись домой, я с трудом поднялась в свою комнату. Не успела закрыть дверь, как в неё постучали.
— Лейсан, открой. Это мы, — прозвучал голос Леонардо.
Они вошли. Энцо подошёл сразу, прижал меня к себе, словно боялся, что я исчезну.
— Прости, — прошептал он. — Мы не знали, что отец согласится.
— Вы... вы видели его лицо? — спросила я, и слёзы покатились по щекам. — Он даже не посмотрел на меня, когда согласился. Я просто... просто пешка.
Леонардо сел рядом, взял меня за руку.
— Мы этого не допустим. Ни за что. Он пока согласился только на слова. Мы всё исправим.
— Вы не сможете. Это... политика. Мафиозные союзы, семья... — голос мой дрожал. — Вы не сможете воевать против папы.
— Может, и не сможем. Но мы встанем перед ним и скажем, что не позволим продать тебя как товар.
— Лей, — Энцо наклонился, заглядывая в глаза. — Мы будем рядом. Всегда.
Я не выдержала. Обняла их. Плакала, не стесняясь. Они были моими якорями в этом шторме. Моими братьями. Моими ангелами.
Я сидела на кровати, укутавшись в плед, и всё ещё ощущала горечь во рту от слов, прозвучавших за ужином. Их лица — такие серьёзные, тяжёлые, как будто мир рухнул. И, быть может, он и правда начал трещать по швам.
Братья ушли только после того, как я, всхлипывая, пообещала, что постараюсь поговорить с отцом. Я действительно хотела попытаться... Но в глубине души уже знала: он не изменит решения. Семья важнее чувств.
Я встала, надела халат и вышла из своей комнаты. Дом затих, и лишь едва слышный шорох охраны за дверями напоминал, что я всё ещё в крепости, а не в плену собственных мыслей.
Я постучалась в дверь маминой спальни.
— Можно? — спросила тихо.
— Заходи, солнышко, — раздался её голос.
Мама сидела у трюмо, в длинном шёлковом халате, с распущенными тёмными волосами. Она посмотрела на меня в зеркало и тут же встала, подойдя ближе.
— Что случилось, Лейсан?
Я не выдержала и обняла её. Слёзы снова хлынули — горячие, обжигающие.
— Мам, — выдохнула я, — ты знала?.. О договорённости с Кавалетти?
Мама крепко обняла меня, её ладонь гладила мои волосы, словно я снова была маленькой.
— Нет, — произнесла она тихо. — Я узнала за ужином. Твой отец... он не всегда делится такими вещами. Но я понимаю, как тебе больно.
— Я не хочу замуж, мам. Я даже не знаю его. Мне страшно. Я не готова.
— Я знаю, малышка, знаю... — Она отстранилась и посмотрела мне в глаза. — Я поговорю с отцом. Но ты тоже должна понять — такие решения не всегда зависят только от сердца. В мафиозном мире всё сложнее.
— А если я откажусь? — Я всхлипнула. — Начнётся война?
Мама замерла. Её взгляд потемнел, но она ничего не сказала.
Этого было достаточно.
⸻
На следующее утро дом снова наполнился голосами и движением. Отец был собран и хмур. Завтрак проходил в молчании — лишь звон посуды и редкие фразы от охраны. Я чувствовала, как Энцо и Леонардо бросают на отца настороженные взгляды.
Их взгляды пересекались. В каждом из них была тревога. Но никто не осмелился заговорить.
Когда завтрак подошёл к концу, отец посмотрел на нас всех.
— Сегодня вечером ужин с семьёй Кавалетти. Всё должно пройти достойно. Лейсан, ты будешь выглядеть соответствующе, ясно?
Я едва заметно кивнула. Внутри всё опустело.
⸻
Вечером нас встретил один из особняков Кавалетти. Всё выглядело изысканно и торжественно. Я шла под руку с Леонардо, который будто чувствовал, как дрожат мои пальцы, и сжимал мою ладонь крепче.
В зале уже ждали: Дон Рикардо Кавалетти, его жена и сын — тот самый, с кем, по мнению отца, я должна была создать "идеальный союз".
Он был высоким, уверенным в себе, одетым с идеальной точностью. Его глаза изучающе смотрели на меня. В них не было злобы — только холодный интерес. И это пугало даже больше.
Во время ужина Дон Кавалетти поднял бокал.
— Сеньор Марино, я рад, что наша договорённость может укрепить наши семьи. Ваш выбор — честь для нас.
— Для нас тоже, — ответил отец с каменным лицом.
Я увидела, как Энцо чуть не уронил вилку. Леонардо зажал губы, его челюсть напряглась. Мама тоже замерла, отведя взгляд.
Я не ела. Просто смотрела в тарелку, ощущая, как слёзы собираются на ресницах. Боль в груди была почти физической.
"Я не принадлежу себе", — пронеслось в голове.
⸻
Позже, уже дома, я снова была в своей комнате. Но не одна. Энцо и Леонардо ворвались почти сразу после того, как я переоделась.
— Ты в порядке? — спросил Энцо, опускаясь рядом.
Я молча кивнула.
— Это безумие, — заговорил Леонардо. — Они что, сошли с ума? Ты — не монета в сделке!
— Я поговорю с отцом, — сказал Энцо. — Я не позволю этому случиться. Обещаю.
Я посмотрела на них и не сдержалась — расплакалась снова.
— Я не хочу... Я боюсь, что если я скажу "нет", начнётся что-то страшное.
— Если кто-то и начнёт войну, то мы её закончим, — тихо сказал Леонардо. — Мы не отдадим тебя просто так.
В эту ночь я уснула между ними. Мои братья по очереди сидели у кровати, как в детстве, когда мне снились кошмары. Только теперь — кошмар был реальным.