Глава 2
Последние летние деньки. Рюкзак, тетрадки, ручки, учебники, банты, гольфы и сандалики - все подготовлено для школы. Чем больше проходило времени с папиного ухода, тем лояльней я стала относиться к девчачьим вещам. Мама уже могла нацепить на меня платье без визгов и драк.
Мы с Егором сидели на высокой рябине и плевались друг в друга ягодами, обсуждали какую-то недавно посмотренную комедию про свадьбу. Мысли плавно переключились с фильма на саму церемонию.
- Егор, а давай поженимся? - предложила я ему. Он задумался на несколько секунд. Пожал плечами.
- Ну, давай.
Церемония проходила в доме моей бабушки. Я надела белый сарафан, сплела венок из клевера. Посмотрела в зеркало. Хм. Кажется, я начала любить платья. Мы попросили бабушку обручить нас. Она взяла в руки первую попавшуюся книгу - «Волшебник Изумрудного города» - и стала делать вид, что читает торжественную речь.
- А теперь объявляю вас мужем и женой! - сказала она и захлопнула книгу, - только обойдемся без поцелуев, а то ваши родители меня убьют.
Но Егор все равно чмокнул меня в щеку. Я посмотрела на него, улыбнулась и чмокнула в ответ.
- А свадебный танец? - протянула я.
- Танец, хм... - бабушка включила старый кассетный магнитофон в розетку, - не обещаю, что здесь будет подходящая песня... - и нажала на кнопку.
Магнитофон завыл голосом Аллы Пугачевой:
- Я знаю, что у неё, неё, неё душа кошкина. А я хорошая. Мадам Брошкина...
Мы засмеялись и стали танцевать. Делали смешные движения, строили рожицы, прыгали и вертелись.
Вот так прошла наша свадьба. И вроде бы это была лишь игра и мы от души посмеялись, но для каждого из нас это значило гораздо больше.
В то лето у Егора родилась сестренка. Мы часто ходили в парк с его мамой. Мама везла коляску с малышкой. Потом давала ее нам, и мы катали ее по парку. Мы очень гордились, выполняя такое ответственное задание, несмотря на то что коляска доставала Егора до груди, а мне - до макушки. Мы чувствовали себя совсем взрослыми.
На следующий день после нашей шуточной свадьбы мы снова пошли в парк. Егор вез коляску со своей сестрой, я шла рядом. Мама Егора шла сзади. Прохожие смотрели на нас и улыбались.
- Какие милые дети! Мальчик, это твои сестренки? - ласково спросили Егора проходящие мимо мужчина и женщина.
Егор оскорбился. Он холодно посмотрел на них и грубо ответил:
- Это моя жена. И мой ребенок, - и, не дожидаясь ответа, гордо задрал подбородок и быстро покатил коляску дальше.
Я очень гордилась своим юным мужем. Мне очень понравилось, что он так сказал.
Наступило первое сентября. Бабушка заплела мне две тугие косички и украсила их бантами. В одной руке я держала огромный букет цветов, другой рукой держалась за бабушку.
Егор со своей мамой шли рядом.
- Не бойся, - подбадривал он меня, - тебя никто не укусит. Пусть только попробуют! Я им покажу! Он улыбнулся.
Я робко улыбнулась в ответ. Мне нравилось, что в школе у меня есть такой храбрый друг и что если меня кто-нибудь обидит, то он защитит меня.
На торжественной линейке Егор держался рядом со мной. Очень много людей, яркие букеты, детские крики и смех - все это кружило мне голову. Мне не было страшно, потому что Егор был рядом. Потом нас повели в наши классы. Учительница показала нам школу, рассказала про школьный распорядок. С Егором мы сели за одну парту.
Учительница дала нам свободное время, чтобы мы могли познакомиться поближе и поиграть. Егор сразу пошел знакомиться с мальчишками. Я робко пошла за ним, но он обернулся и смущенно посмотрел на меня. Я видела, что он хочет сказать мне что-то, но боится.
- Может, ты пойдешь поиграешь с девочками? - спросил он. Я не подала виду, что обиделась. Но обиделась я тогда здорово.
- Но они не станут со мной играть!
Егор взял меня за руку и повел к группе девчонок.
- Я знаю, кто точно станет!
Среди этих девочек я узнала ту, которая подарила нам резиночку.
- Как тебя зовут? - спросил он ее.
Девочка испуганно посмотрела на нас и стала теребить свои светлые косички.
- Даша.
- А ее - Ника, - представил меня Егор. - Вот. Теперь вы познакомились. А я пошел.
Егор ушёл к мальчикам. А я глядел на Дашу, не понимая, как себя вести. Даша задумчиво посмотрела на меня в ответ, будто решаясь на что-то, и наконец предложила
- Хочешь, я покажу тебе своих лошадей?
-Очень хочу!
Даша повела меня в конец класса и показала на пустой угол.
- Вот они. Тут их стойло!
- Но тут же никого не-ест! - разачарованно протянула я
Даша удивилась:
- Как нет? Вот они. У меня четыре лошади. Видишь эту, розовую? Её зовут Крошка. Она умеет летать. А вот эта коричневая - его зовут Ветер. Он мчится быстрее всех. Белую зовут Молния. А рыжую Буран. Буран уже старенький. Он очень маленький.
- Но я никого не вижу! - хлопала глазами я, всматриваст в угол.
Даша рассердилась:
- Что ж ты такая слепая? Смотри лучше! Как же я смогу с тобой дружить, если ты не видишь моих лошадей?
Я напрягла воображение. И увидела.
- Я вижу их! - с восторгом прошептала я. Протянула руку у Бурану и погладила его гладкую рыжую гриву.
Даша хитро посмотрела на меня.
- Ладно, я разрешаю тебе покататься на Буране. Садись! А я сяду на Молнию. Если справишься с Бураном, так и быть я разрешу тебе покататься на Ветре.
Мы сели на воображаемый лошадей и поскакал по классу. Краем глаза я видела, что Егор с другими мальчишка и играют в конструктор, но больше не обижалась на него. Я была благодарна за то, что он познакомил меня с этой необычной девочкой.
Так началась моя школьная жизнь. Поначалу было тяжело - не привычно вставать в такую рань, да и на дом задавали очень много. Зато наша дружба с Егором ничуть не ослабела. Мы по-прежнему сидели за одной партой, ходили вместе в школу и из школы
Егор часто приходил ко мне в гости. Помогал с уроками. Учёба даваласт ему легче, чем мне, он за пять минут решал и объяснял самые сложные задачи.
* * *
Однажды мы с Егором, как обычно, сидели на груде бутонныз блоков перед домом соседей. Плевал вниз. Пытались слюной сбить с куста гусеница.
- Скучно. Пойдём на ту сторону? - вдруг предложил он.
Я испугалась. Наш детский мирок включал только три улицы . Этого было вполне достаточно, каждая улица казалась вселенной, которую можно исследовать вечно. Наша улица находилась посередине. Мы её не очень любили, на ней не было ничего интересного. Слева от неё параллельно шла асфальтированная дорога, Которая нам тоже не нравилась, потому что по ней непрерывно носили ь машины. Зато правая была нашей любимой: на ней находиласт котельная, а это просто Всленна внутри Вселенной. На её территорию мы залезатт боялись, но с удовольствием бродили вокруг, по заброшенной и мрачной местности.
Та сторона - все, что находилось за железной дорогой. Ходить туда нам категорически запрещал ост. И Егор это знал.
- Но нам нельзя... - промямлила я.
- Девченка... Что с тебя взять?
Он никогда раньше не говорил со мной так презрительно. Под его взглядом я проглотила комок обиды, схватила порядку волос и стала нервно теребить. Егор подошел ко мне. Протянул руку и намотал прядку моих волос на свой палец.
- Так вот почему у тебя волосы кудрявятся! Теперь я знаю твой секрет, - он ободряюще улыбнулся. - Пойдем! Ничего страшного не случится. Мы быстро - туда и обратно.
- Пойдем! - смело сказала я.
Мы шли по улице, от которой в стороны отходили три переулка. Переулки были частью нашего Мира, мы очень любили их. Здесь летом всегда росли ягоды: крыжовник, земляника и ирга. Мы прошли уже два перекрестка. Последний же проводил некую черту между нашим миром и миром запретным. А Егор вел меня туда, за разделяющую черту.
Я встала на последнем перекрестке и опять растерянно затеребила волосы.
- Ну? Что стоишь? - спросил меня Егор.
Я с надеждой посмотрела на него. Он должен понять, что мы стоим на границе и мне тяжело переступить черту. Он понял это и ободряюще сказал:
- Пойдем. Ничего страшного, мы же ненадолго.
И я подчинилась. Закрыв глаза и сделав усилие над собой, я перешла черту. Облегченно выдохнув, я посмотрела назад, на наш маленький, уютный и такой безопасный мир. Да, Егор привел нас в чужие владения. Мир, полный всего неизведанного и опасного. Такой страшный захватывающий мир - линия железной дороги, через которую надо осторожно переходить, за ней - коттеджный поселок с недостроенными или брошенными домами. Мы обошли весь поселок, облазили все недостроенные дома. Нам очень понравилось одно место - фундамент дома, сверху на котором лежали плиты. Внутри - огромная квадратная яма, по квадрату - кирпичные стены. Видимо, это место планировалось под подвал дома. Мы пролезли в узкий лаз под бетонной плитой и посмотрели вниз, на яму. Никаких лестниц. До низа два метра. Нужно было прыгать.
И мы прыгнули. Здесь было довольно прохладно. Хитрое переплетение бетонных стен превращало подвал в лабиринт. Вместо пола - голая земля. Было достаточно светло - в щели между стенами и потолком проникало достаточно света.
- Мне нравится это место! - Егор осмотрел все стены. - Надо запомнить его... На всякий случай.
Я растерялась.
- Но... Зачем? Здесь так далеко от дома...
- Еще не знаю, - сказал Егор. - Но уверен, что это место нам однажды понадобится.
Я поежилась. Мне не понравился этот подвал. Здесь было так сыро и мрачно... Куда комфортней было сидеть на нашей рябине или в огороде, но я промолчала.
Школьная жизнь изменила и наши отношения с Егором. Он стал много общаться с другими мальчишками - из класса и с нашей улицы, хотя они были и старше нас.
Мы теперь редко бывали вдвоем, как раньше. Но Егор всегда брал меня с собой в свою «мужскую» компанию. Поначалу мальчишки, глядя на меня, презрительно протягивали: «Девчо-о-онка...»
- Посмотрите на нее! - защищал меня Егор. - Разве она похожа на девчонку? По мне - так настоящий мальчишка. Одежда, лицо, походка - все как у нас. Ну, только волосы девчачьи, а так - она как мы.
Я улыбнулась. Эти слова были одним из тех «лучших» комплиментов.
С мальчишками вместе мы играли в казаки-разбойники, устраивали войнушки с ребятами соседних улиц. Эти игры казались мне удивительными. Но участие «на равных» мне давалось очень тяжело - чтобы успевать за мальчишками, нужно было бегать так же быстро, как они, прыгать так же ловко и во всем всегда им следовать. Мальчишки меня не щадили. Они вели себя очень грубо и часто не рассчитывали свою силу, но я привыкла к этому. К синякам, дракам и потасовкам стала относиться как к чему-то совершенно обычному. Только время помогло мне заслужить уважение мальчишек нашей компании.
Но тогда Егор помогал мне. Он подсаживал меня на высокие заборы, всегда протягивал руку, когда мы пробирались через высокие заборы... Когда мы крали кирпичи для нашего шалаша из огорода одного из соседей, все несли по три кирпича. Чтобы потом меня не называли девчонкой, я тоже схватила три, но мне было жутко тяжело. Егор забрал у меня один и нес четыре. А потом говорил всем, что мы оба несли по три.
Мы вместе гонялись за девчонками. Делали «стрелялки» из резинок бигуди и напальчников - и стреляли в девчонок рябиной. Стрелялки били больно, после них оставались синяки. А еще раздавленная рябина сильно пачкала одежду девчонок.
Егор не был лидером в нашей компании в силу возраста и маленького роста. Но я видела, как у него горят глаза. Он очень хотел им стать и всегда старался делать все лучше других мальчишек. Даже когда делали для удочек грузила из расплавленного свинца - разбирали старые аккумуляторы на пластины, складывали их в консервные банки, грели над костром. Расплавленную массу лили в ложки, чтобы придать форму. У Егора получалось лучше всех. У него всегда все получалось лучше всех, и другие мальчишки видели это.
Егор больше никому не сказал про тот подвал, который мы нашли. Но иногда, тайком от всех, мы ходили туда вдвоем, просто чтобы проверить, что ничего не изменилось. Я поняла, что он припрятал это место для особого случая. И такой случай наступил.
Через два года, весной, когда мы оканчивали третий класс, в нашей уличной компании произошел настоящий переворот. Смена власти. Все это время Егор выжидал. Он хотел стать лидером компании и ждал подходящего момента. И момент наступил.
В школе объявили карантин - очень многие заболели ветрянкой. И нас распустили по домам на две недели.
Все старшие ребята, лидеры нашей уличной компании, заболели ветрянкой. Егор не растерялся и мигом перехватил управление. Он быстро привел в компанию ребят из нашего класса - хотя это было запрещено. Никто не имел права приводить чужих. Это придумали старшие ребята. Но так как они заболели, следить за исполнением правил было некому. Егор наконец-то повел всю компанию в заброшенный подвал на той стороне и объявил его «нашим местом». Все обрадованно согласились. Мы назвали его Бункер. Когда старшие ребята выздоровели, то попытались вернуть себе утраченную власть. Но Егор был в выигрыше - Бункер принадлежал ему, внутри бункера действовали правила, придуманные Егором, и тот, кто был не согласен с ними, должен уйти. Компания раскололась на две - тех, кто поддерживал старших ребят, и тех, кто Егора. Началась война. Жуткая, кровавая, с камнями и палками. В итоге Бункер остался за нами, а старшие ребята с позором ушли прочь.
Егор приглашал в Бункер новых ребят. Компания росла.
- Нужно бы придумать название для нас, - как-то сказал Егор.
- Куда тебе столько друзей? Зачем тебе такая огромная компания? - спросила я.
- Я хочу создать боевой отряд! - гордо воскликнул мне он. - Хочу завоевать мир!
И мы вместе стали думать над названием. Несмотря на то что в компании было много человек, к себе домой Егор приглашал только меня. Мы по-прежнему смотрели с ним фильмы по вечерам, но вот некоторые детские игры навсегда остались в прошлом.
Название пришло в голову неожиданно, когда мы вдвоем сидели у Егора в комнате и смотрели фильм-боевик о приключениях двух героев из отряда «Степные койоты». Они храбро сражались с бандитами, выполняли опасные трюки, прыгали с парашютом, очень круто дрались и суперски гоняли на тачках. Нетрудно догадаться, какое название мы подобрали себе.
Над лазейкой в Яму на бетонной плите мы написали красной краской из баллончика:
Степные койоты
Но это звучало как-то сухо, мы все это понимали. Егор подумал немного и приписал спереди еще одно слово. Вся надпись теперь читалась так:
Осторожно! Степные койоты
Такая надпись нам очень понравилась.
Через несколько дней Егор провел торжественную церемонию посвящения в свой отряд. Специально для этого он прикупил на блошином рынке старые значки. Одинаковых значков так много он не смог найти, поэтому все они были разные. Мы выстроились в линию. Егор подходил к каждому и прикреплял к его груди значок. Мне досталась золотистая звезда с красным камешком внутри. Потом, когда я увидела значки на остальных ребятах, поняла, что Егор специально выбрал звезду для меня. Мой значок был самым красивым из всех.
- Поздравляю со вступлением в боевой отряд, солдат! - Стас приколол мне значок и пожал руку. Он задержал свою руку на моей дольше, чем на других.
Я очень загордилась. Это очень круто - быть членом отряда «Степные койоты»!
Это посвящение сделало нас всех ближе. Мы все стали одной семьей. И не повезет тому, кто встанет на пути у Степных койотов. Нас было так много... Мне было искренне жаль наших врагов.
Мне было десять лет. Мое членство в отряде Степных койотов закончится ровно через два года. Егор с позором вырвет мой значок и навсегда изгонит из отряда, и члены моей семьи станут моими врагами.
* * *
С появлением Степных койотов Егор начал меняться, как и его интересы. Теперь он любил часами сидеть в бункере с мальчишками. Или просто бесцельно шататься по улицам. Он презрительно хмыкал, когда я предлагала ему порисовать или поиграть в какую-нибудь из наших старых игр.
- Твои игры для детишек! - говорил он. - У взрослых другие развлечения!
Мне становилась стыдно, и я больше никогда не предлагала ему играть во что-то «детское». Презрительно смотрела на других девчонок во дворе, которые играли в резиночку или что-то рисовали на земле.
- Фу ты ну ты! - хмыкала я, глядя на девочек. - Девчачьи нежности!
Я лукавила. Мне все еще были интересны наши старые игры, но мне было стыдно сказать об этом Егору. Я принимала его новые увлечения, а в старые игры играла с Дашкой, когда мы были вдвоем.
Егору иногда надоедала большая компания, и мы уходили куда-нибудь с ним вдвоем. Мне очень нравились эти моменты. Мы говорили о разных вещах, о том, о чем не могли бы поговорить со всеми остальными мальчишками из компании. В эти редкие прогулки Егор становился другим. Он переставал важничать, переставал быть лидером, а снова был тем простым мальчиком, с которым я познакомилась совсем маленькой девочкой.
Мы забирались на мою крышу и подолгу сидели там, поедая мороженое и разные другие вкусности. Это было прекрасное время, я обожала эти наши посиделки. Я любила такого Егора. Егора, который обнимал меня за плечи и по-братски говорил:
- Эй, сестренка, выше нос! Старший брат не даст тебя в обиду!
Я любила Егора, который таскал мне из дома дорогие иностранные конфеты, привезенные из командировки отцом. Он протягивал мне целые пакеты со словами:
- Я знаю, ты любишь такие. Бери, бери. Я еще принесу.
Я любила Егора, который в минуты, когда слова не идут, но хочется сделать что-то такое стоящее, в порыве чувств сильно сжимал мою руку.
Когда мне исполнилось одиннадцать лет, Егор подарил мне лодочку из дерева.
- Я сам ее вырезал! - гордо сказал он.
- Спасибо! - поблагодарила я, с восторгом разглядывая лодочку. Она была прекрасной. Проработан каждый изгиб, даже скамеечка в лодочке была тщательно прорезана. На дне краской были написаны наши имена - Егор и Ника.
Мне тоже захотелось ему что-нибудь подарить. Хотя его день рождения уже прошел, мне хотелось сделать ему подарок... без повода.
Что-то памятное. Егора крестили в день святого Серафима, и я решила подарить ему нательную иконку. Зашла в часовенку недалеко от школы и купила. Я шла домой и гладила маленькую иконку, с нее на меня смотрел святой Серафим. Я не знала, понравится ли Егору мой подарок - никто из мальчиков, которых я знала, ничего подобного не носил. Но Егру понравилось. Он тут же надел иконку. И сказал, что никогда ее не снимет.
Записки, открытки, рисунки, лодочка... Вещи, Подаренные Егором. Егором из прошлого. Я всегда разделяю их. Тот мальчик из детства не имеет никакого отношения к этому жестокому чудовищу, которого я вижу каждый день в школе.
В те прекрасные моменты, когда мы оставались с Егором вдвоем, мы часто бегали к деду на работу, в его каморку охранника. Дойти до его работы было само по себе приключение, потому что идти нужно было целый час. Войдя в его каморку, мы попадали в удивительный мир.
Я обожала это место - маленькая, но очень уютная комната. На стене висел портрет Армстронга. Одна стена состояла сплошь из книжных полок. Стругацкие, Беляев, Брэдбери, Уэллс... Дедушка всегда обожал фантастику. А еще у него было много сборников стихотворений.
В каморке пахло ромашковым чаем. Дедушка всегда пил этот сорт. Он болел желудком, и врачи прописали ему пить ромашковый отвар. Мы ненавидели этот чай, он на вкус был ужасно горьким, морщились, но пили, потому что дедушка пил. А также потому, что это было традицией, а традиции нельзя нарушать. А еще дед угощал нас каменными пряниками, которые лежали в этой каморке, наверное, с самой ее постройки.
Мы с Егором садились в старое кресло - забирались в него с ногами, пихая и отталкивая друг друга, чтобы выкроить себе место - и, укрывшись пледом, смотрели на деда. У дедушки голубые глаза, все лицо в смешных ямочках, бороды совсем нет. Волосы короткие и совсем седые.
А дед рассказывал нам стихи. Это были странные стихи, разных поэтов всех времен. Особенно мне запомнилась одна английская баллада про исповедь смертельно больной королевы Британии. Мы переписали себе слова и разучили это стихотворение наизусть. Мы не понимали половины слов, а другую половину перевирали. Но по непонятной мне причине эта баллада запала в душу нам обоим. Иногда я бегала к деду тайком одна - мне хотелось первой услышать какое-нибудь новое стихотворение, чтобы потом рассказать его Егору самой.
Было у нас еще одно увлечение. Так как у нас с ребятами был боевой отряд, то часто мы играли в войну. Правила придумал Егор.
Главные правила войны:
Нужно разделиться на две команды. Каждая из команд выбирает в лесу место для своего лагеря. Лагерем служит огороженный камнями круг на земле. В центре круга надо воткнуть флаг - палку с привязанной на конце тряпкой. Задача противоположной команды - найти чужой лагерь и забрать флаг.
В каждой команде есть защитники и разведчики. Защитники охраняют свой лагерь, разведчики отправляются захватывать вражеский флаг.
В твоем распоряжении три разрывные гранаты (шишки), один автомат и один пистолет (на пульках).
У каждого к одежде на груди пришит пакетик с краской - если попадут туда, ты убит, а если ты убит - иди домой. Попали в руку или ногу - ты парализован. Ты должен оставаться на месте, пока не произнесешь вслух десять раз слово «бронепоезд».
Пожалуй, самое важное правило - никогда не разговаривай с тем, кого ты собираешься «убить». Этому правилу надо было следовать всегда. Враг может провоцировать тебя, пытаясь вовлечь в разговор, чтобы ты замешкался и потерял драгоценные секунды. Разговор делает врага сильнее.
Этого правила не было в списке основных правил. Я приписала его сама, на основе личного опыта. Когда ты внезапно нападаешь на вражеское логово, враги используют все силы и средства, чтобы отсрочить время. В одну из таких войн враг пытался доказать мне, что он «не в игре». Уверенно нес какую-то чушь о том, что он только что видел в лесу нашего физрука и тот сказал ему, что в школе взорвалась бомба. Я что-то спросила в ответ и получила пулю. Вот поэтому я и придумала новое правило - не разговаривать с врагами. И не слушать их. Ну, только с теми, кого ты собираешься «убить», а ведь можно и взять в плен. Пленные иной раз оказывались довольно полезными - их можно было пытать крапивой и щекоткой, и они сами разбалтывали, где находится их лагерь.
Мы бегали по лесу, обстреливали друг друга. Помимо захвата вражеского флага придумывали себе всякие задания - например, найти во вражеском логове секретную формулу нового биологического оружия. Секретная формула оказывалась куском древесной коры - ее прятал кто-нибудь из наших в какое-нибудь дупло. Либо нужно было разгадать секретный код к вражескому бункеру. Опять же кто-то из наших писал на земле слово, буквы в котором были перепутаны, и нам нужно было отгадать.
Вот так проходило время моего детства. С Дашкой и мальчишками. Эти две дружбы я всегда разделяла. Но Дашке наши войнушки были неинтересны. Она любила совсем другое - листать яркие журналы, тайком красить губы маминой помадой, плести косички, писать дневники, заполнять их яркими рисунками и наклейками. Дашка собирала плюшевых мишек, носила пышные юбки. Любила классики, пикники, розовые рюкзачки и солнечные очки. Она любила фантазировать. Выдумывала диковинных животных, королевства, принцев и принцесс. Эти две дружбы как два разных мира. Я подстраивалась под оба мира. Принимала и те и другие интересы. Много раз думала: а что же люблю я? Какая я? Но эти вопросы ставили меня в тупик.
Мне исполнилось двенадцать лет. Мы с Егором стояли на пустыре и смотрели на костер, в полном молчании, он держал меня за руку. Наш маленький ритуальный костер - я сжигала ту самую пустую пачку из-под мармеладок, подаренную отцом. И навсегда прощалась с детством. Вдруг Егор развернулся ко мне и приложил свой лоб к моему. Я думала, он меня поцелует, но этого не произошло. Он сжал руками мою голову, сильно-сильно и еще надавил лбом. Это означало многое. Годы дружбы с Егором научили меня, что не всегда нужны слова, чтобы что-то сказать. Мы научились разговаривать взглядом или действиями. Мы простояли так долго, закрыв глаза, вдыхая запах дыма, прижавшись лбами. Что было скрыто в этом действии? Поддержка. Участие. Сожаление. Боль. Простыми словами не выразить то, что он передавал мне в тот момент.
За день до моего изгнания, ровно через два года после моего вступления в отряд Степных койотов, мы снова играли в войну. В нашей команде было пять человек. Мы с Егором и Костей - разведчики. Остальные охраняли лагерь.
Мы начали игру. Отправились искать вражеский лагерь. Мы ступали тихо, как мышки. Шли, пригибаясь, чтобы нас не увидели враги. Пробирались через густые заросли и не заметили вражеского разведчика - он выстрелил нас и попал в Костю. Костя убит.
- Черт, - выругался он. - Ну ладно, я пошел домой.
Мы с Егором убежали и скрылись в овраге. Одного из врагов мы нашли довольно быстро. Им оказался Толик. Он прятался в том же овраге в кустах, но не видел нас. Мы осторожно подкрались к нему. Стас выстрелил в него.
- Ты убит, - важно сказал он ему. - Иди домой.
Толик ушел. Мы выбрались из оврага и побежали в лесную чащу. Продолжили поиски врагов.
- Я вижу врага, - прошептал Егор. - Он идет оттуда, значит, их лагерь там. Пошли!
Он повел меня в глубь леса.
- Может быть, ты все-таки ошибся? - спросила я через некоторое время. - Мы идем уже долго.
- Нет, надо пройти еще.
Егор уверенно шел вперед. Мне ничего не оставалось, как следовать за ним. Стало очень холодно, я вся дрожала. Вскоре впереди мы увидели просвет. Мы вышли к ручейку.
Ручеек - граница нашего военного поля. За реку заходить нельзя.
- Пойдем влево, - сказал Егор. Я послушно поплелась за ним.
Идти вдоль ручья было еще холоднее, у меня уже начали стучать зубы. Мне хотелось, чтобы война побыстрее закончилась. Втайне я мечтала о том, чтобы меня убили и можно было пойти домой, где так тепло и сухо.
- Ты слышишь голоса? - спросил Егор меня через пару минут. Я остановилась и прислушалась.
- Нет, я ничего не слышу. Хотя... - и я услышала тихие голоса и смешки.
- Мы нашли их лагерь! - Егор посмотрел на меня с улыбкой. - Пригнись, мы будем ползти.
И мы подползли к вражескому лагерю.
- Это не они! - удивленно сказала я, раздвинув кусты каких-то колючек.
Возле ручейка у костра сидели взрослые мальчишки. Они были на несколько лет старше нас. Они прислоняли ко рту целлофановые пакеты. С каждым вдохом и выдохом пакеты то сжимались, то надувались снова. В нос ударил запах дыма и чего-то резкого, неприятного, похожего на запах краски.
- Что они делают? - шепотом спросила я.
- Нюхают клей, - ответил Егор.
Я во все глаза смотрела на ребят. Я знала, что некоторые нюхают клей, чтобы расслабиться и поймать глюки, но никогда не видела, как это делается.
- Пойдем отсюда, - сказал Егор.
Но тут один из взрослых ребят посмотрел в нашу сторону.
- Эй! - крикнул он.
Бежать было поздно. Мы растерянно переглянулись, сорвали пакетики с краской с груди, выбросили их, чтобы нас не засмеяли, и вышли из своего укрытия.
- Привет, - один из парней подошел к нам. Он был одет в грязные джинсы и рваную толстовку. Он улыбался, и от его улыбки я поежилась - все зубы у него были коричневые.
Он осмотрел Егора, а потом посмотрел на меня.
- Привет, - пискнула я в ответ. Улыбка у него была страшная, но вот глаза мне показались очень добрыми.
- Чего вы подглядываете? - спросил он.
- Мы не подглядываем, - оправдывался Егор, - мы просто ищем своих... ребят и подумали, что это они здесь сидят.
Он кивнул.
Я дрожала от холода. Парень посмотрел на меня и сказал:
- Вы замерзли. Постойте с нами, погрейтесь у костра.
- Нет, спасибо, нам нужно идти... - начал было Стас, но я дернула его за рукав:
- Пойдем, погреемся, пожалуйста! Я замерзла.
Егор с сомнением оглядел странную компанию. Он не доверял им и хотел побыстрее убраться отсюда. Но я так замерзла, что мне было все равно, как они выглядят и чем тут занимаются. Мне хотелось к огню... и парень смотрел так по-доброму, сам звал нас к костру.
- Ну, пойдем, - нехотя согласился Егор. Мы с улыбкой направились к огню и стали знакомиться с ребятами.
То наше знакомство вызвало цепную реакцию - именно эти мальчишки сожрут моего Егора. Того Егора, которого я знала раньше. А то, что они прожуют и выплюнут, - будет тем, в кого он превратился теперь...
Если бы я только знала, чем кончится наше новое знакомство, я бы без колебаний убежала бы оттуда, пока еще была возможность. Если бы мы ушли оттуда тогда, пошли бы другой дорогой и никогда не наткнулись на эту странную компанию, все могло бы быть по-другому. Но прошлое не вернуть.
Мы не знали, что таких ребят стоит бояться. Мы никогда раньше по-настоящему не сталкивались с опасностью и даже не знали, что у опасности могут быть удивительно добрые глаза... и плохие зубы.