Глава 2
~Почти десять лет назад~
— Эй, смотри, Чонгук, только глянь! — хохочет Сокджин, тыча пальцем куда-то в сторону. — Этот лох налакался, как последний алкоголик! Только посмотри... Его так развезло!
Чонгук вздыхает, уже понимая, что речь идёт о дебильном Ким Тэхёне. Он нервно поправляет галстук, что норовит выскочить из чёрного пиджака, звучно ставит стакан с выпивкой на стол и наконец оборачивается. У стены стоит единственный враг. Хотя... «Стоит» — слишком громко сказано, потому что того скрючило и вот-вот стошнит.
— Чёртов ублюдок, — выругивается Чон, но тут же срывается с места. Не хочется портить праздник другим, а потому лучше вывести этого алкаша на воздух. Он подхватывает Кима и волочет к выходу, пока тот пытается объяснить, что выпил лишь два бокала, что совсем не пьян, что... — Совсем, блять, пить не умеешь, скотина! И что с тобой теперь делать?!
— Что случилось? Ты куда его тащишь?! — Из ресторана, где полным ходом идёт празднование выпускного, выскакивает Наён. Сокджин подсказал, где искать брата. — Чонгук! Не трожь его! Он же пьян! Не бей!
— Очень, блять, надо! — Чон злобно сплёвывает, продолжая держать Кима, но уже за шкирку, пока тот пытается что-то бормотать. — Родителям его звони. Пусть забирают своё сокровище!
— С ума сошёл?! Нельзя родителям. А вдруг расстроятся? Нельзя, Чонгук...
— Неженки, блять, — продолжает ругаться Чон. — Наши уже видели меня бухого — и ничего, всё в порядке.
— Но его родители не привыкли, — пытается вразумить брата Наён. — Нельзя звонить... Давай к нам его, а? А потом, как проспится, поможем на четвёртый этаж подняться.
— Ага, щас! А нашим родителям портить вечер можно, значит? Или ты предлагаешь мне самому с ним сидеть?! Ничего, что у меня тоже праздник? Я этот выпуск ждал больше, чем день, когда этот гандон опозорится ещё сильнее!
— Но если оставим — он не просто опозорится, а может попасть в неприятности, понимаешь?! Чонгук, пожалуйста, не бросай его! Чонгук...
— А ты чего за него вечно заступаешься? — косится на сестру Чон. — Влюбилась, что ли?!
— Идиот совсем? Есть в тебе хоть капля человечности? Или даже понятие такое чуждо?! Он наш ровесник, Чонгук, твой бывший одноклассник, наш сосед. Не кинешь же ты его?! — продолжает причитать Наён, пытаясь попутно самую малость манипулировать.
— Блять, как меня всё это заебало! — от души выругивается Чон, после чего молча закидывает Кима на плечо и идёт в сторону парковки — там можно взять такси.
У водителя просит пакет на случай, если второму пассажиру станет плохо, обещает следить и гарантирует хорошие чаевые. Доезжают, к счастью, без приключений, и уже в лифте Чон принимает решение подниматься не на свой второй этаж, а на четвёртый. К чёрту эту Наён, к чёрту всё! Пусть родители сами сидят со своим сыном. Вот вручит им в руки — и свобода. Однако... Дома никого не оказывается. Чонгук тарабанит в дверь так громко, что из соседней квартиры выходит женщина — типичная подъездная сплетница, которая всё про всех знает.
— Здрасьте, а есть дома у них кто-то или нет? Не подскажете? — обращается к соседке Чон.
— Ой, батюшки, Тэхёнка напился так, чтоль? Да нет там никого, нет... Родители же тоже отмечают праздник сына! В ресторан они собирались... Я сейчас позвоню им! Надо? — тараторит дамочка.
— Да не надо уж, — отмахивается Чонгук. — Сам справлюсь.
— Да? Ну ладно! Справляйся! Ты молодой, точно справишься! К себе его спусти да спать уложи. Ага. — Соседка скрывается за своей дверью.
Чонгук же вздыхает и сгружает Тэхёна на пол. Тот в конкретном отрубе, потому даже никак не реагирует на это. И тут Чону в голову приходит мысль! Они в их семье хранят запасной ключ под ковриком возле двери на случай, если кто-то забудет. А вдруг в семействе Ким тоже это практикуют? И да! О, чудо! Под их ковриком оказывается ключ, которым Чонгук в ту же минуту открывает дверь, облегчённо выдохнув. Он поднимает Тэхёна на руки и проходит внутрь, скидывает кое-как обувь, шагает по коридору, прикидывая, какая из двух спален принадлежит этому пьяному лоху, и не прогадывает, открыв нужную.
Чон сгружает пьяное тело на кровать, уже хочет покинуть дом, но...
— Не уходи... — Тэхён не может открыть глаза, но тянет руки и... Обвивает ими шею своего злейшего врага. Вот тут-то Чона и подкашивает. У него перехватывает дыхание, и далеко не от повисшего на шее Кима... Сердцебиение учащается, в ушах стучит, в голове проносятся шальные мысли о самом страшном, и Чонгук не успевает сообразить, как Тэхён впивается в его губы своими.
Всё. Занавес. Конец. Полнейший провал! Именно это ощущает Чон, понимая, что за поцелуем, за его первым, блять, в жизни поцелуем последовало возбуждение... Он никогда не был с девчонками, всё время был занят учёбой и войной с этим придурком, который, по всей видимости, принял его сейчас за кого-то другого, потому и поцеловал на пьяную голову... Он никогда не был с парнями. Разумеется! Как такое вообще возможно? Это противно, мерзко, но... Лишь в теории. На деле оказывается весьма приятно, и это дико бесит! Да как так-то? Как?!
Чонгук отстраняется, отплёвывается, вытирает губы тыльной стороной ладони и в ужасе, смешанном со смятением, смотрит на Тэхёна. Он красивый. Слепому ежу понятно, что красивый! Даже с этим своим цыплячьим цветом волос, даже пьяный, даже...
— Нет-нет-нет! — Чонгук хватается за голову. — Сука! Украл мой первый поцелуй! Гадина!
Он подходит к окну, чтобы открыть форточку и вдохнуть воздух. На улице холодно, февраль, и Чон только сейчас понимает, что они оба приехали сюда без курток. Не до них было. Он стоит так несколько минут, оборачивается, снова смотрит на Тэхёна. На красивого, потрясающего, волшебного, желтоволосого, пьяного, поцеловавшего его Тэхёна, а после... Разворачивается и уходит.
Уходит на долгие десять лет.