Глава 1
Всё началось около двадцати лет назад. Эта вражда Ким Тэхёна с Чон Чонгуком завязалась, когда оба были в первом классе, и каждый из них прекрасно помнит то неприятное обволакивающее чувство, когда на горизонте появлялся оппонент, и приходилось закатывать глаза, стараясь всячески друг друга игнорировать, чтобы не налететь с кулаками.
— Это детское! — так говорили взрослые. — Скоро пройдёт! — уверяли родители и учителя, каждый раз разнимая мальчишек, что дрались не на жизнь, а на смерть.
— Это подростковое! — уверяли дире́ктора мамы парней, когда их обеих раз за разом вызывали в школу. — Сами понимаете, переходный возраст...
— Это стресс перед выпускным! — пытался оправдаться перед новым завучем классный руководитель. — Экзамены на носу, вот и срываются друг на друге...
О, сколько выговоров получали Тэхён и Чонгук за все годы обучения! Сколько заработали ссадин и даже травм посерьёзнее... Сколько нервов взрослых было положено на их вражду! Но эти двое всегда вели себя хуже кошки с собакой, когда попадали в поле зрения друг друга. Их даже разделили в старших классах, переведя Чонгука в параллель, но парни сталкивались в школьных коридорах и беспощадно дрались, оставляя на молодых телах новые и новые шрамы.
— Сколько можно, Тэхён? — причитала мама, везя в очередной раз сына в травмпункт. — Вас же отчислят, и это в лучшем случае! А в худшем — убьёте друг друга.
— И что вы опять не поделили? — злилась мать Чонгука, сидя в коридоре больницы в ожидании врача. — Неужели за девчонку какую-то дерётесь?
— Ещё чего, — фыркал Чон, но чёткого ответа не давал.
Их ненависть появилась будто из ниоткуда. Так бывает. Этому нет объяснений. Их ненависть росла с годами, и всё усугубилось, когда в выпускном классе Чонгук узнал, что его злейший враг — гей. Являясь ярым гомофобом, он подкараулил со своими товарищами Кима в тёмном переулке — и так ему навалял, что Тэхён целый месяц не появлялся в школе. Матери не признался, сказал, что напали хулиганы, становиться стукачом не хотелось, да и Чона бы точно отчислили, а может, привлекли бы к ответственности, а это даже для их вражды слишком. Во всяком случае, он так считал до репетиции выпускного.
Собравшись двумя классами и планируя напиться, все веселились и действительно классно проводили время, пока Чонгук не решил во всеуслышание высказаться на тему ориентации своего недруга. Мнения разделились. Человека два-три выступили в поддержку, ещё трое отнеслись негативно и показушно плевались, но большинство просто поржали, а после приняли нейтральную сторону. Ким же запомнил этот гудящий смех навсегда. Он застыл в его ушах ядовитой ртутью, пустил корни и породил новый виток ненависти к Чон Чонгуку. Но Тэхён тешил себя мыслью, что скоро, совсем скоро всё это закончится... И он действительно открестился от былого, покинув родной провинциальный город. Переехал в Сеул, отучился на факультете технологии и предпринимательства, устроился на работу в неплохую фирму, где трудится по сей день. Чонгук тоже покинул место, в котором вырос, а о его дальнейшей судьбе Тэхёну неизвестно — он упорно игнорирует рекомендации в соцсетях, что предлагают ему возможных друзей, и старается не вспоминать о прошлом. Даже с остальными бывшими одноклассниками намеренно не поддерживает связь.
И вот собираясь в город детства, дабы навестить родителей, Ким даже не вспоминает о чёртовом Чон Чонгуке, ведь никогда больше с ним не пересекался.
Конечно, он за все эти годы не единожды приезжал к семье, чтобы повидаться с мамой и папой, заглянуть к бабушке и пройтись по знакомым до мурашек улицами, но ни разу... Ни разу он не встречал своего лютейшего врага, а потому и сейчас Ким спокойно покупает билет, садится в поезд и добирается до родных краёв за два с половиной часа. Погода в Корее в этом году решила сыграть злую шутку: вместо обещанного тепла который день стоит собачий холод. Вот и Седжон встречает противным дождём и февральским ветром, потому Тэхён быстренько берёт такси на вокзале, называет адрес, достаёт наушники — и уже через двадцать минут оказывается в своём квартале.
Выходит из машины, заплатив наличкой, курит возле подъезда своей девятиэтажки и поднимается пешком на свой четвёртый. Впереди самый уютный из вечеров в кругу любимой семьи.
Так проходят сутки, начинаются вторые, а Ким только и делает, что болтает с папой и объедается самой вкусной на Земле едой, которую готовит мама. Взрослые — тоже дети, а особенно это проявляется в отчем доме. Он наводит порядок в своей комнате, в которой уже несколько лет никто не живёт, перебирает книги, протирает пыль, помогает маме с уборкой во всей квартире и немного грустит, что уже через пару дней нужно будет возвращаться. У него не отпуск, лишь отгулы, которые он решил потратить на то, чтобы отметить День Святого Нафталина Вазелина Маргарина с семьёй. Тэхён не любит этот праздник, потому никогда не называет его правильно. Он сам давным-давно без отношений, а смотреть на влюблённые парочки, что снуют по столице, нет никакого желания. То ли дело бурчащие друг на друга родители!
— Знаешь, Тэхён, нам с отцом надо кое-что сказать... — заводит разговор мама вечером тринадцатого февраля. — Мы, видишь ли, не знали, что ты приедешь, не рассчитывали, хотя всегда тебя очень сильно ждём!
— Давай ближе к делу, мам. Что у вас там? Планы?
— Папа на Новый год сделал подарок, — кивает женщина, — но использовать мы решили его только сейчас.
— И что за подарок? — с интересом любопытствует Ким. — Сертификат в магазин для взрослых? — Он посмеивается и играет бровями.
— Сынок! — Мама краснеет, но улыбается. — Нет, совсем не об этом речь. Он подарил сертификат на аренду загородного домика с сауной, бассейном и прочими штуками... Действует целый год, потому мы не спешили, но в начале этого месяца забронировали даты. Отменить уже нельзя, так что...
— Поезжайте и ни о чём не думайте! — тут же реагирует Тэхён. — Обо мне не переживайте, я прекрасно справлюсь с этим днём, который никогда не любил.
— Да, ты никогда не был романтиком, — вздыхает женщина. — Что ж, ты действительно не против?
— Конечно! Оттянитесь там хорошенько, ма! И приезжайте обновлёнными!
— Спасибо за понимание, родной! — Миссис Ким расцветает на глазах. — Мы уезжаем завтра ранним утром, вернёмся через сутки. Ты найдёшь себе занятие? Может, хочешь встретиться со старыми школьными друзьями? Вы же поддерживаете связь?
— Нет, мам, не поддерживаем, и я нисколько не опечален этим фактом. И да, твой сын — давно взрослый мужчина, который точно найдёт себе дело. Пицца из доставки и киновечер, например! Чем не праздник? В Сеуле жизнь кипит, потому такое мне только снится...
Миссис Ким окончательно успокаивается и идёт собирать вещи. Тэхён с умилением наблюдает за своими ворчащими родителями, которые спорят, потому что никак не могут решить вопрос с халатами. Отец уверяет, что им обязательно их выдадут на месте, а мама относится к этому скептически, потому запихивает в дорожную сумку их с отцом домашнюю одежду, которая уже этой ночью будет оттуда извлечена её же супругом.
Утром они уезжают. Ким спит до обеда, лениво потягивается, проснувшись от громкой музыки за стеной, и идёт готовить себе завтрак. Музыка не прекращается, мама сказала, что там живут студенты, потому Ким достаёт излюбленные наушники и включает новинку своего плейлиста «DPR ARTIC — Do or Die»
Спустись на другую землю,
То, как они проходят сквозь весь твой жар... Они никогда не поймут,
Что ты всегда был моим выбором:
Сделать или умереть.
Приятная мелодия, напоминающая 2000-е, вызывает ностальгию и лёгкую странную тоску. Тэхён не особо задумывается о смысле трека, просто плавно пританцовывает у плиты, двигаясь под электронное звучание, и больше не слышит посторонние звуки за стеной.
Они никогда не поймут,
Что ты всегда был моим выбором: Сделать или умереть.</i>
Под эту песню хочется танцевать в клубе, двигаться эффектно и изящно, напевать, закрыв глаза... Хочется подцепить какого-нибудь красавчика, а потом провести с ним жаркую ночь, но утром, скорее всего, не вспомнить лица... Хочется какой-то лёгкой, быстрой похоти, животной страсти, чего-то, что в жизни Тэхёна отсутствует уже некоторое время... Отношений нет несколько лет, лишь краткие встречи. У него даже есть приятель, с которым они периодически пересекаются, веселятся, удовлетворяют потребности, а потом расходятся и даже не пишут друг другу смс об удачном возвращении домой на такси. Проходит месяц или два, они снова встречаются, и так по кругу. Ким не уверен, что со своим рабочим графиком вывезет полноценные отношения, потому его в целом всё устраивает, но иногда... Иногда действительно хочется чего-то нового, динамичного и по-настоящему пылкого, чтобы до мурашек, стона, воя, царапин на спине и испачканного постельного белья.
Однако вместо этого у Тэхёна на столе яичница с беконом и горький кофе. Он отказался от сахара в пользу фигуры и здоровья ещё несколько лет назад. Надо же как-то покорять тех самых красавчиков в клубах?
Ким вытаскивает наушники, подхватывает поднос с завтраком, перебирается в гостиную и включает телевизор. Добавляет громкость, чтобы заглушить звучание музыки из соседней квартиры, и на добрые полтора часа зависает с каким-то фильмом. После заходит в рабочую почту, вспомнив, что нужно отправить пару писем, и зависает ещё на два часа — работа находится всегда. Ближе к вечеру, пропустив сегодня обед, он заказывает пиццу, а пока её готовят и везут, решает сходить в ближайший супермаркет за пивом. На домашнюю футболку накидывает куртку, прихватывает зонт, потому что за окном который день льёт дождь, и выходит в подъезд.
Тэхён спускается на третий этаж, затем на второй и... Застывает на ходу. Возле знакомой до боли квартиры, что принадлежит семье врага, стоят двое: парень и девушка. И если ко второй у Тэхёна не возникает никаких вопросов, то имя первому — Чон Чонгук, и этим всё сказано. Те тоже смотрят на него с немым удивлением, лишившись на мгновение дара речи. Чон в итоге хмыкает, отводит взгляд, а девушка решает поздороваться с соседом, которого не видела уже много лет.
— Привет, Тэхён! Сто лет не встречались... К родителям в гости приехал? — Наён — сестра-близняшка Чонгука. Они совершенно разные внешне и по характеру, никто никогда бы не сказал, что являются родственниками, ещё и такими близкими.
— Привет, Наён, — кивает Ким, задерживая взгляд на бывшей однокласснице. Да, они и учились все вместе, и жили долгое время в одном подъезде. Семья Чон как раз переехала в этот дом, когда дети должны были пойти в первый класс. — Ага, заехал проведать. — Тэхён уже хочет продолжить свой путь, но от девушки вновь прилетает реплика.
— И мы с Чоном заскочили! Не были в Седжоне больше года, соскучились по маме.
Ким на секунду подвисает, потому что не может понять одну деталь... Соскучились только по маме? А как же отец, который так обожал своих детей? Особенно дочь.
— Папы не стало два года назад, — будто читая мысли, проговаривает тихо Наён. — Можешь не волноваться, мы уже это пережили.
— Всё равно прими... те мои соболезнования. — Тэхён, если честно, не очень хорошо понимает, что говорить в таких ситуациях, потому обходится базовой фразой.
— Спасибо. Как твои родители? Надеюсь, всё в порядке? Мы только сегодня приехали, потому не встречались ещё с ними.
— Да, всё хорошо, спасибо. — Ким уже физически ощущает жжение во всём теле, так сильно хочет поскорей ретироваться.
— Вот и славно, — продолжает Наён. — Отмечаете сегодня? Если нет — заглядывай к нам, мы... — Она резко замолкает, ощутив на себе прожигающий взгляд брата. Чон сначала испепеляет сестру, а затем и ненавистного соседа.
— Спасибо за предложение, но я пас, — разумно сливается Тэхён. — Ну... Рад был повидаться! — Лукавит. К Наён он не испытывает никакой симпатии, хотя и отвращения нет, просто штиль, а вот Чонгук... Его век бы не видать.
— И мы! — отвечает за двоих девушка, из-за чего вновь попадает под обстрел чёрного взгляда братца.
Тэхён же спешит вниз. Перескакивает сразу через две ступеньки, вылетает на улицу пробкой и хватает ртом прохладный февральский воздух. Ощущает себя истлевшим угольком, который нещадно долго держали в печи, а затем подхватили старой ржавой лопатой и вышвырнули наружу. Ему тяжело дышать, а сердце стучит, как ненормальное, из-за чего даже приходится опереться спиной об стену. Он вытаскивает из кармана куртки пачку сигарет, из второго — коробок спичек. Чиркает одной и закуривает, закрывает глаза и пытается усмирить свой пульс. И что за реакция такая? Новый всплеск ненависти? Чонгук не сказал ни звука, а Тэхёна переебало так, что мама не горюй. Он кое-как успокаивается, выкурив две подряд, и шагает в магазин. В конце концов, он собирался именно туда, но обо всём позабыл, столкнувшись спустя столько лет со своим главным врагом...
В магазине тоже всё идёт не по плану: Ким хотел взять пару бутылок пива, но в итоге покупает две спайки по четыре банки в каждой. Надо снять стресс. Замёрзнув, как бездомный пёс, домой возвращается, кажется, немного крадучись... Нет никакого желания вновь пересечься с ёбаным Чоном, из-за которого у Тэхёна на всю жизнь остались меркзие воспоминания о школе. На свой четвёртый этаж поднимается на лифте по той же причине. В квартире вновь включает телевизор фоном, принимает душ, дрочит и играет с собой пальцами, дабы отвлечься и получить разрядку. После переодевается в домашнее, открывает дверь задержавшемуся из-за праздника курьеру, и заваливается на диван. Больше никакого стресса, только пицца и много пива.
И это работает. Допивая четвёртую банку, Тэхён смеётся над шутками в глупой американской романтической комедии и, к своему великому счастью, даже не вспоминает о соседях. Пиздец подкрадывается, как говорится, откуда не ждали: появляется страшное желание покурить. На балкон не пробраться — там у родителей ремонт, потому приходится натянуть толстовку поверх домашней белой футболки, чтобы в этот раз не закоченеть, сверху накинуть куртку, засунуть ноги в ботинки, и спуститься вниз на улицу. На лифте, конечно же.
Тэхён с наслаждением затягивается и расплывается в улыбке. Его немного ведёт после алкоголя, да и организм наконец расслабляется. Постоянные дедлайны и переработки дают о себе знать, так что, Ким не шутил, когда говорил, что такой разнеженный праздник ничегонеделания — самое то. Но сердце делает кувырок в момент, когда Ким осознаёт, что на горизонте появляется он. Сраный Чон Чонгук, которого Тэ ненавидит каждой клеточкой своего подтянутого тела. У врага всей жизни в одной руке сигарета, а во второй — пакет из супермаркета. Судя по звону стекла, тоже ходил за алкоголем. Он шаркает в сторону подъезда, но Кима пока не замечает.
Признаться честно, Тэхён даже не пытался проработать свою ненависть, хотя периодически ходит к психологу. Мозг на какое-то время просто заблокировал неприятные воспоминания об этом мудаке, а сейчас, сука такой, разблокировал обратно. Вместе с этим, мозг подкидывает мысль о том, что в аккурат с появлением Чона пошёл снег. До этого был дождь, кругом лужи, а тут с неба посыпались белые хлопья, которые тут же тают, приземлившись на асфальт... Настолько этот тип холоден, что даже погода не выдерживает. Ким ёжится и ощущает на себе взгляд, понимает, что бежать поздно, да и глупо.
— Так ты теперь куришь? — Чонгук огорошивает вопросом и останавливается рядом с Тэхёном. Слишком близко.
— Давно, — без особого энтузиазма бросает Ким. Вести светские беседы с этим чмошником он точно не собирается. Хотя, признаться честно, чмошник этот возмужал и похорошел! Тэхён — настоящий ценитель мужской красоты. Однако это не отменяет того факта, что имя чмошки — Чон Чонгук.
— Ты же всегда был любимчиком всех учителей, — хмыкает враг, — увидели б они тебя сейчас: пьяного и курящего.
Тэхён хочет сказать, что совсем не пьян, но вовремя понимает, что это будет выглядеть в глазах чмошки оправданием, потому просто закатывает глаза в ответ и не продолжает разговор.
— Миссис Ким тоже в курсе? — Зато продолжает Чонгук. — Как ей новость о том, что единственный любимый сын употребляет? — На лице гада появляется усмешка. Его коронная.
— А у тебя, я смотрю, время остановилось, — показательно затягиваясь, отвечает Тэхён. Старается держать голос ровным, хотя внутри всё клокочет от ярости. — Всё о школьных учителях вещаешь... И думаешь почему-то, что моя мама упадёт в обморок, узнав, что её давно взрослый сын курит. К слову, она в курсе. Это так... Опережая твои последующие вопросы.
— А чем тебя мои вопросы не устроили? Мы не виделись сколько? Лет десять почти? Имею право на то, чтобы поинтересоваться делами своего любимого одноклассника. — И вновь на лице Чонгука расцветает та самая ухмылка, которую Ким так ненавидел в школьные годы.
— Не пиздел бы сам себе для начала. — Тэхён тоже усмехается. — Из любимого у тебя твои же кулаки.
— Оу, принцесса всё ещё обижается? Спустя столько лет? — Чонгук показательно дует губы и хлопает глазами, пародируя обиду, а Ким (или алкоголь в нём) отмечает, что губы эти пухлые и красивые. — Да ладно, не бойся, я давно завязал с драками.
— Не льсти себе. — Тэхён бесится. Очень сильно. Из-за того, что в принципе встретил Чона; из-за того, что разговаривает с ним; из-за того, что тот гад теперь стал таким красивым. — Я никогда тебя не боялся.
— Почему-то у меня другое мнение на этот счёт, — скалится Чон, обнажая белоснежные зубы.
Кем он работает? Шмотки, судя по всему, дорогие, хоть и базовые: толстовка и чёрная дутая куртка да шапка-бини. Видно, что ухаживает за собой: сияющая улыбка; идеальная кожа, что в свете фонарей выглядит глянцевой; татуировки на шее... Так, стоп! Какие, блять, ещё татуировки и какого хуя Тэхён на них залипает? Может быть, потому что они — его самый главный кинк?
— Ладно, Ким, проехали. Было и было, — внезапно переводит тему Чонгук, поняв, что ответа не последует. — Прошлое должно оставаться в прошлом, так ведь?
— Даже в моём прошлом для тебя нет места, — с высоко задранной головой выдаёт Тэхён, делает последнюю затяжку и выбрасывает бычок в урну возле подъезда. Достаёт ещё одну сигарету.
— Раньше ты не был таким дерзким, — со смешком проговаривает Чон. — Не много ли куришь?
— А тебя это ебать не должно, — бросает Ким, чиркая спичкой и укрывая сигарету от ветра со снегом.
— На выпускном от двух бокалов вина ушатало, а тут, посмотрите-ка, ферзь...
Тэхён поднимает на Чонгука глаза. Он помнит, что было на выпускном? В деталях?
— Что? — продолжает гад. — Думал, я забыл о том твоём позоре?
— Если ты о репетиции выпускного — вся вина на тебе. — Ким вспоминает тот вечер, когда сукин сын Чон Чонгук объявил всем новость года про ориентацию Тэхёна.
— Базару зиро, — нежданно соглашается тот, — виноват.
— Хоть один процент адекватности в тебе присутствует.
— Побольше, думаю. — Чонгук решает последовать примеру бывшего одноклассника — тоже достаёт ещё одну сигарету. — А вот на главном празднике каждого школьника ты опозорился уже сам, без моей помощи.
— Думаешь, я хочу это с тобой обсуждать? — Тэхён щурится, затягивается и пытается понять хоть что-то из мыслей этого ненормального.
— Почему нет? Вспомнить былое... Какой же ебаный цвет волос у тебя был на выпускном, Ким Тэхён! С этим ведь ты точно согласишься?
Гадский Чон прав. Тэхёна тогда неудачно покрасили... Сейчас-то он ходит с родным тёмным цветом, а тогда окрашивал волосы в русый, но перед самым праздником его парикмахер заболела, потому пришлось идти к другой, а та, курва, сотворила с его волосами страшное, потому Ким на своём выпускном был в образе цыплёнка: с ярко-жёлтыми волосами, больше похожими на солому.
— Сейчас-то порядок. Хоть с башкой разобрался, — отмечает Чонгук нынешний цвет.
— Пожалуй, это единственное, в чём я с тобой соглашусь. Перед выпуском с волосами у меня было не окей.
— Ой ли?
— М?
— Не думаю, что это единственное, с чем ты согласишься. — Чонгук говорит загадками, а выглядит ещё загадочнее.
Тэхён пропускает ответ мимо ушей, потому что в этот момент под влиянием алкоголя и никотина думает, что Чон определённо стал краше. Дело не только в губах и татуировках, а ещё в его глубоких глаза цвета тьмы.
Выглядит пугающе и горячо одновременно, потому Ким ловит себя на мысли, что замутил бы с кем- то такой внешности, но только, если бы это был не Чон Чонгук. Разумеется, не Чон Чонгук.
— О чём задумался? — Бывший одноклассник склоняет голову набок и смотрит изучающе. Где-то внутри Тэхёна ёкает.
— О том, что очень иронично встретить в день всех влюблённых своего заклятого врага, — почти честно признаётся Ким.
Чонгук усмехается. Молчит некоторое время. Снег оседает на его куртке и капюшоне толстовки, но не тушит сигарету. Лютый враг продолжает смотреть пристально, пытливо, будто желая выжечь на собеседнике дыру размером с Канаду. Будто хочет превратить его в ничтожный бренный прах, а после рассеять по улицам Седжона. У Кима по спине ползут ледяные мурашки, и он смотрит в ответ, едва ли не впервые заглядывая в эту бездну по имени Чон Чонгук.
— Давай переспим.
Тэхён от этих слов теряется и улетает на какую-то другую орбиту.
— Что ты сказал? — застыв с сигаретой в зубах спрашивает Ким.
— Давай переспим, — повторяет Чонгук и стряхивает пепел на мокрый асфальт у дома.
А Тэхён... Он пока не понимает, что делать и как реагировать на столь неожиданное и пикантное предложение своего злейшего врага. Ким просто смотрит в упор, не моргает, чувствует лишь сухость во рту и белый шум в голове. Это шутка такая? Да, точно шутка, иначе и быть не может. Но что делать, если организм реагирует самым поганым образом? Ким чувствует прилив возбуждения и просто в тотальном ахуе продолжает пялиться на Чона.
Что ответить? Что? Послать нахуй, развернуться и уйти? Наверное, это лучший вариант, потому что, скорее всего, уже совсем скоро Ким, как в былые времена, получит в ебучку, особенно если согласится. Родители за городом, друзей в Седжоне нет, потому есть шанс скопытиться в подворотне рядом с домом детства, чего совсем не хочется.
— Я серьёзно, — хриплым голосом добавляет Чонгук, и от этого становится только хуже. Он делает шаг вперёд. Тэхён вжимается в стену, смотрит круглыми глазами и роняет сигарету.
— Хэй, ты что тут делаешь?! — Раздаётся звонкий голос справа. Это Наён. Она появляется из ниоткуда, быстро подскакивает к парням. — Чон, твою мать! Опять к Тэхёну лезешь? Ты совсем уже? Столько лет прошло, а ты за старое?
— Наён, блять, — шипит Чонгук. — Чтоб тебя черти во все бочки с раскалённой лавой засунули!
— Добрый братец в своём репертуаре! — цокает девушка. Она знает, что тот не на полном серьёзе, сестру никогда по-настоящему не обидит, а вот бывшего одноклассника... Может. — Я только на полчаса к подруге в соседний подъезд отошла, а ты тут уже устроил!
— А я, блять, не пойму, что я устроил? Что устроил-то? Ты видела драку? Слышала крики? В чём проблема, Наён? — Чон гневается, потому что его
прервали на самом интересном [1].
— Всё в порядке, правда. — Впервые в жизни Тэхён на стороне Чонгука.
Впервые. И это будоражит. Ким чувствует, будто внутри что-то трещит, надламывается, но это почему-то приятно. Приятно и странно. — Мы не ругались, просто разговаривали.
— Чтобы вы и просто разговаривали... Но окей, раз ты мне это говоришь, я верю, — успокаивается Наён. — Точно же не обманываешь?
— Точно-точно. — Ким выдавливает из себя улыбку. Это сложно, потому что его организм всё ещё напряжён. Особенно в причинном месте, которое, к счастью, прикрывает куртка.
— Тебе не о чем переживать.
— Ладно... — выдыхает девушка. — Чон, ты скоро? — обращаясь уже к брату. — Не жди меня сегодня.
От этих слов у Тэхёна перехватывает дыхание. Наён же пялится то на одного, то на другого, но в итоге машет на обоих рукой, буркает про ключи под ковриком, если вдруг брат припрётся пьяный, и отчаливает. Как только она скрывается в подъезде, Чонгук продолжает начатое, но с ещё большей прытью. Его руки в долю секунды оказываются на талии Кима, пусть её и сложно нащупать через толстую куртку, а лицо близко-близко к Тэхёнову.
— Вытрахать бы из тебя всю дурь, которая была, — практически рычит Чон, из- за чего ноги его бывшего одноклассника подкашиваются.
— А может, из тебя вытрахаем? — находит ответ Ким. Он был универсалом во всех отношениях, в которые вступал, потому...
— Значит, согласен. — Чонгук скалится, улыбается, сводит с ума, опаляет дыханием щёку, и это ощущается по-особенному хорошо на контрасте с февральским холодным воздухом. — Но только тебя. Для начала.
— И когда ты успел в геи заделаться? — задаётся вопросом Тэхён. Он уже не думает о том, что стоит вжатый в стену своим страшным врагом, потому что этот враг до охуения горяч, и это выбивает всякий здравый смысл.
— Об этом позже, — наваливаясь сильнее. — Я знаю хороший отель на соседней улице.
— Не надо в отель. — Тэхён наощупь находит руку врага. — Идём ко мне.
— Как школьники будем прятаться от родителей в твоей комнате? Спасибо, но нет, — отказывается Чон, но руку в ответ сжимает.
— Они уехали, вернутся завтра. А до отеля... До отеля слишком тяжело терпеть.
В ответ лишь ухмылка: хищная и самодовольная. А потом подъезд, лифт, сплетённые пальцы, брошенный в прихожей пакет, острые взгляды и...
— Всё же придётся потерпеть, крошка, — огорчает Чонгук. — Не знаю, как тебе, но мне надо в душ.
— Планировку квартиры знаешь, как ваша.
Тэхён едва ли не сходит с ума в ожидании. Несколько минут длятся вечность, и Кима кидает со стороны в сторону от осознания... В ванной квартиры его родителей сейчас принимает душ его кровный враг. Чон Чонгук. А уже через несколько минут, судя по всему, хорошенько его трахнет. Это обезоруживает и медленно убивает, это не укладывается в голове, и Тэхён в какой-то миг, кусая ногти, даже думает, что ему приснился странный сон... Да, он наверняка скоро проснётся, а потом наберёт Хёншику — тому самому приятелю, с которым они трахаются примерно раз в месяц. Необходимо будет утолить голод, который в нём разожгло это сновидение, но... Всё слишком реалистично, и очередная банка пива улетает на ура, добавляя каплю опьянения и сильнее распаляя...
— Ты в гостиной? — Вопрос Чонгука сводит с ума. Блять, а может, Тэхён всегда его хотел? Может, поэтому они начали такую кровавую и непримиримую вражду именно в старших классах школы?
— В спальне. Иди на голос.
— А курить здесь можно? — Чонгук появляется на пороге комнаты Кима. Здесь он жил подростком и сотни раз зализывал физические раны, нанесённые тем, кто стоит сейчас в проходе в одном полотенце на бёдрах. И да, татуировки на шее — не единственные. Вся его рука в нательных рисунках, и это окончательно добивает, потому Чонгуку сегодня можно. Можно всё.
Ким молча кивает, и Чон вытягивает сигарету из пачки, которую прихватил в прихожей. Он щёлкает зажигалкой, затягивается уже хрен знает какой по счёту сигаретой и медленно проходит в комнату. Тэхён сидит на стуле возле своего письменного стола и ощущает себя крошечным... Будто он вновь вернулся в детство, будто не было этих лет обучения в престижном университете Сеула, будто это не он сейчас имеет перспективную работу в стремительно развивающейся компании. Будто перед ним не его главный враг, от которого нужно защищаться...
— Как насчёт музыки фоном? — выдвигает предложение Чонгук.
— Никогда не поверю, что ты стал романтиком, — фыркает Ким. — Лично я — нет.
— Как знать, — пожав плечами. — Так что насчёт музыки? — У меня есть одна песня на примете.
Спустись на другую землю,
То, как они проходят сквозь весь твой жар... Они никогда не поймут,
Что ты всегда был моим выбором:
Сделать или умереть.
Тэхён ощущает сейчас этот трек иначе. Чонгук — смысл этой песни. Он тоже. Тоже всегда был выбором Тэхёна... Ким ведь отнюдь не ангел, и он постоянно выбирал перепалки, ссоры, драки с Чон Чонгуком. Он всегда понимал, что либо будет бороться, либо умрёт; либо даст сдачу, либо действительно скопытится в подворотне... Чон был безжалостным. Но и Тэхён тоже. Они стоили друг друга... Они и сейчас сто́ят.
И когда Чонгук приближается, затягивается, поднимает лицо своего злейшего врага за подбородок, надавливает на губы, заставляя их разомкнуть, и делится дымом, выдыхая его в рот, а потом жадно-жадно целует... Тэхён окончательно отпускает ситуацию. Он стремительно стягивает с себя футболку, а с домашними штанами помогает Чон. Он отвечает на поцелуй, сам тянется, отбирает сигарету и спешно тушит её в оставленной днём на столе тарелке, а потом тащит былого врага за собой — на кровать. Она небольшая, но им точно хватит; на ней серо-бежевое полосатое постельное бельё и две подушки, одна из которых уже скоро оказывается под поясницей Кима.
— Мне не понадобится долгая прелюдия, — в поцелуй проговаривает Тэхён, — я сегодня...
— Подготовился для меня? — улыбается нахально Чон.
— Хер тебе! — Ким лупит его кулаком в плечо.
— Я о тебе даже не думал!
— Но в итоге хер будет в тебе, — усмехается тот, опускаясь ниже. Языком мажет по шее и кайфует от звуков, что издаёт Тэ. — Постони для меня громче, милашка.
— Господи, а получше прозвища не нашлось? — цокает Ким, решив повредничать.
— А сам Бога в такой момент упоминает, — цокает в ответ Чон.
— Заткнись ты уже, — ругается Ким, — заткнись и трахни меня, как хотел.
У Чонгука с собой, к счастью, оказывается презерватив — он, включив фокусника, выуживает небольшой квадратик из пачки с сигаретами.
— Продуманный, значит?
— Надеялся, что тебя встречу.
— Да ладно пиздеть-то, — качая головой, бросает Тэхён. Конечно же, он не верит в это. Они не виделись почти десять лет, так что... Может, Чонгук и хотел сегодня трахнуть кого-нибудь, но уж точно не Ким Тэхёна.
— А известны ли тебе подробности нашего выпускного? — задаёт внезапный вопрос бывший одноклассник. Попутно натягивает презерватив. Это выглядит и звучит странно и смешно, будто просто за будничным обедом интересуется о делах, а не стоит голый перед Тэхёном на коленях.
— О чём ты? — не понимает Ким. — Второй раз за сегодня вспоминаешь.
— Ну... Например, о том, что в тот день я уже был здесь. В твоей комнате. — Чонгук говорит об этом так обыденно, якобы и правда нет в этом ничего такого. А параллельно выдавливает на пальцы смазку, которую Тэхён прихватил с собой из Сеула.
— Я скорее поверю, что женюсь завтра, чем в эту дичь, которую ты пытаешься мне втереть...
— Не веришь? — В глазах Чонгука опасный блеск. — Тогда тебе придётся выслушать мою историю, детка.