Дом моего врага

- Если ты отдашь меч, я отпущу тебя живым!

Этот мужской голос раздался в нескольких шагах от меня, разнесся по зелени кустов, по шумящим листвой деревьям. Потревожил птиц, и вороны замахали крыльями покидая свои насесты.

Вжавшись в ствол дерева, стоя недалеко от края обрыва, мои руки сжимали ножны катаны. Той самой - из-за которой, за мной шла охота и драгоценностью, с которой я никогда бы в жизни не расстался.

Меч - хлеб ронина.

А ещё он был хлебом для таких как он - охотников за клинками. Целая каста убийц, получивших от Императора разрешение на охоту за самураями без господина.

" Я не отдам тебя ему - Бишамон" - сказал мысленно своей катане, зная, что по-другому быть и не может, а он словно согласилась со мной и влил в мои вены ярость и желание убивать.

- Закон префектуры Канто, не позволяет носить меч простолюдинам, ты должен быть или самураем или на службе его величества. - Опять начал охотник за свой, монолог. - Если ты отдашь клинок, я просто отведу тебя в отделение шинсенгуми и они найдут тебе новую работу.

Новая работа для бывших самураев — это всё что угодно от рытья могил, до копошения в земле как обычный крестьянин, такая жизнь была мне не интересна. Нет уж! Работать на преступников и якудза, вот новая жизнь для таких как я.

Когда он прошел мимо меня, я ещё раз выглянул чтобы лучше разглядеть своего преследователя, он оказался совсем не высоким мужчиной. Одетый в мино - соломенный плащ что надежно закрывал всё его тело, от дождя, снега и солнца. Его голову и лицо закрывала широченная каса - конусообразная шляпа, сплетенная из бамбука.

В руках он сжимал примитивное ружьё, наконечник которого украшал штык-нож. Однозарядное, но смертельно опасное, врученное даже в руки крестьян это оружие погубило множество первоклассных воинов.

Даже самурайские доспехи не могут спасти от пули, у меня не было и этого. Только затертое кимоно, в заплатках. Своей хакамы с ритуальными гербами домов у меня не стало - когда умер мой дайме - Омидовара.

Охотник за клинками приблизился к краю обрыва и наклонился посмотреть - не спустился ли я к руслу реки чтобы скрыть свои следы.

Вот тут я и атаковал.

Расступающиеся ветки под напором затрещали, выдавая мою позицию, охотник начал оборачиваться, вскидывая ружьё - но было уже слишком поздно.

Он занервничал и выстрелил раньше времени, пуля просвистела в полуметре от меня вырывая щепки из дерева за моей спиной.

Я кричал, вкладывая все силы в свой удар - багровая сталь летела нацеленная в брюхо врага. Он не успевал ударить поэтому закрылся ружьём защищая живот. Голодной до крови металл вонзилось в древесину приклада и разрубило её. Но железная трубка уже была не по зубам моей катане. Ноги охотника заскользили по камням на самом краю обрыва, но он удержался.

На этом я не закончил и плечом бросился на тупую сторону клинка.

План сработал, но не так как я хотел.

Последовав вслед за охотником, мы начали скатываться по крутому склону. Весь мир закружился, а тело отзывалось болью на каждое столкновение с поверхностью.

Последний удар чуть не лишил меня сознания, меня спасла лишь ледяная вода в ручье, в неё я окунулся головой.

Поднялся на силу, но голова кружилась, сделав шаг я понял, что повредил ногу сильнее чем думал, она отзывалась дикой болью при каждом шаге.

Резинка что держала мой собранный хвост волос порвалась и теперь мокрая копна, висела как водоросли облепив голову и лицо.

В десятке метров от меня так же вставал охотник, дуло его ружья погнулось, а шляпа слетела, теперь я видел его голову - покрытую плотной тканью что скрывала его лицо и волосы, оставляя мне только разрез тонких миндалевидных глаз.

Только сейчас мы оба заметили, что моя катана -мой Бишамон, вонзилась в вязкий ил между камнями перед ним, поблескивая багровой сталью, в рассветном солнце.

Не раздумывая больше, охотник схватил рукоять и потянул меч из вязкого дна... и застыл, затем его начало трясти. Судороги захватили всё его тело, ломая и круша его.

Не без труда он откинул от себя мой меч и уставился на свою ладонь - силясь понять, что сейчас произошло. С его рукой было всё в порядке, но вот меч был не так прост.

- Мурамаса. - восхищённо и с тенью страха прошептал он, понимая, что за меч перед ним.

А я тем временем извлёк клинок из воды и двинулся к берегу, где был охотник, вода в ручье была леденёная и я уже не чувствовал пальцев ног.

- Бишамон, он один из ста одиннадцати одного мечей легендарного мастера, клинки что "жаждут крови". - Заговорил я впервые со своим противником лицом к лицу.

По легендам кузнец, при ковке добавлял в них кровь, оттого они получили свой легендарный красный оттенок. Не знаю, на сколько это было правдой, но другие байки на счет них были правдивы.

Мечи эти обладали собственным примитивным сознанием, и носящий их должен был соблюдать три правила.

Первое правило - получить этот меч можно было только убив прежнего владельца, или забрать с трупа. И больше ты не мог избавить от него или бросить, меч делал тебя своим рабом и награждал за верную службу.

Второе правило - если два мечника Мурамасы встречались, то обычно жажда убийства клинков заставляла их сражаться на смерть.

Третье правило - один мастер, может нести только один меч Мурамасы, живое оружие было сгустком ненависти и превосходства и ненавидело даже своих братьев по кузне. Каждый кто пытался взять два меча неминуемо сходил с ума. Я понимал это зная, как сложно сдержать даже один клинок.

Каждый слышавший протри правила, задавался вопросом, так зачем становиться рабом клинка? Но ответ прост - путь амбиций — это путь рабства, от ожиданий и желания превосходства. А мечи давали своим владельцам в бою инстинкты и опыт всех предыдущих владельцев.

- Как тебя зовут? - Спросил я охотника. - Чтобы я знал кого убью.

- Кохару.

- Сколько мечей ты забрал у самураев?

- Шесть.

Он достал из-за спины оружие похожее на нунчаки, три деревянные палки были соединены короткими цепями, а на концах крайних были установлены обоюдные лезвия.

Один его взмах и это оружие похожее на змею вскинулось, и встало колом, вытянувшись во всю свою длину - теперь больше напоминая копьё или глефу.

Хитроумное изобретение!

Охотникам за клинками, так же запрещалось носить мечи, поэтому в бою, они использовали свою изобретательность, старясь удивить или обмануть врага.

- Тогда я тоже представлюсь. Моё имя Акира, мой меч Бишамон, я бывший самурай клана Омидовара, на моём счету тридцать восемь жизней.

По телу разбежалась приятная дрожь, это меч вознаграждал меня за дуэль, одновременно все мысли в голове прояснились, а взгляд стал прикован к оппоненту. Даже если бы я очень хотел, то не смог бы теперь оторвать от него взгляд или прервать этот бой.

Бои давали мне адреналин, и я подсел на него как наркоман.

Пусть этот молодой охотник дрожит и раздумывает, обладая таким опытом сражений, я был предельно собран и спокоен. В бою проигрывает тот, кто первым допустит ошибку.

Парень перехватил своё оружие как копьё и направил колющие удары мне в лицо, они были слишком предсказуемы. Он слишком привык получать победу не сближаясь с врагом - понял я.

И тут я совершил первую ошибку.

Окончание копья отсоединилось и как маятник просвистев на цепи обожгло мою спину, удар был не серьёзный, но меч почувствовал запах крови и угрозу — это раззадорило его, а следом и меня.

Охотник не стал долго раздумывать его хитрая игрушка вернулась к нему снова собравшись.

Новый удар пошел по косой, сбоку.

Я выставил для блока катану, но его оружие опять разложилось, используя мой меч, как сгиб для цепи - тяжелое навершие раскроило мой череп.

Я видел свою смерть, Бишамон показывал мне исход этой атаки, и я уже знал, что нужно делать, не дожидаясь окончания полета цепи я резко присел и рассек мышцы на ноге противника.

Тяжелый наконечник просвистел надо мной, а враг вскрикнул отступил, в воду полетела его оружие.

Не останавливаясь, я замахнулся, сверху метя в шею, рубящий удар пошел вниз. Охотник вскинул голою руку, инстинктивно защищаясь от удара.

Глупец!

Но лезвие разрезав соломенный рукав встретило препятствие и застряло - в мечеломе.

Железный прут с зазубринами был спрятан под одеждой охотника и мой меч застрял в одной из таких борозд.

Левой рукой он начал уводить мой меч в сторону, сам правой нанеся мне удар кулаком под рёбра. Ещё одна вспышка боли и дышать стало тяжело. Живот пронзила невероятно острая боль, он успел ещё пару раз ударить, и я заметил, как на его руке появился - шестой палец.

Тонкий стилет, покрытый моей кровью, ещё раз вонзился в мою плоть и мне наконец удалось извлечь Бишамона из ловушки.

Я должен был упасть, кричать от боли, умирать, но меч начал петь для меня, чем был я слабее, тем громче звучала его песня в моей голове. И я видел картины что рисовал Бишамон для меня, жуткие и одновременно притягательные, как физическое уродство человека, которое ты тайком продолжаешь рассматривать, чувствуя скапливающееся омерзение.

Наслаждаясь болью - барабаны криков ломают череп - дымящаяся плоть - Нурарихён танцует на костях младенцев - кровь -суда в океанах крови - истребление рода человеческого - безумный кузнец, молотом вколачивает плоть в железо - стрекочущий Король Цикад, проливая слезы, пожирает мой разум.

Молниеносный удар - быстрее чем охотник мог увидеть и среагировать - его враг уже больше, чем один я, это все мы, рабы Бишамона, невольники Мурамасы - коленная чашечка разрублена, он не понимает, что происходит.

Я тоже не понимаю, я действую инстинктивно - молниеносно.

Возвратный удар взмывает вверх и по косой разрезает горло врага - хлещет кровь - мой владыка доволен - эндорфин бьёт в кровь - теперь я тоже испытываю его счастье.

Парень ползет от меня, он в ужасе. Иду за ним, как он резко разворачивается и использует последний козырь, спрятанный арбалет в правой руке выстреливает дротик с зеленным оперением.

Вижу, как он входит под сердцем, вижу до того, как это случилось, рука сама останавливает полет, игла лишь на мизинец погружается в кожу.

Вижу его расширяющиеся от ужаса глаза, он в панике, мы в блаженстве.

Меч посылает новый приказ, и я подчиняюсь начинаю рубить его - яростно, жестоко, методично. На множество частей, я хочу остановиться, понимаю что это уже не я сам, но не могу, тело моё захвачено Мурамасой. И не знаю даже, смогу ли вернуть себе контроль снова.

Когда мой враг искрошен, меч заканчивает, высылая мне последние дозы эндорфина и обезболивающего - меня начинает отпускать, возвращая в реальный мир.

Постепенно боль и смертельная усталость накатывают, двигаюсь через реку, там виден дым - деревня.

С такими ранами, долго мне не протянуть. Моя и алая кровь охотника окрасила чистый горный ручей. Сознание гаснет слишком быстро, быстрее чем я успеваю что-то предпринять.

Блаженная тьма захватывает меня погружая в сон.

Лишь последняя моя мысль звучит - тридцать девять.