5
Последние дни в Центре были натянутыми, как струна. Казалось, что что-то витает в воздухе — гнилое, липкое, будто накануне бури. Вика была странно активной. Она больше не держалась в тени, не строила из себя подружку. Она действовала. Хладнокровно и расчетливо.
(В)— Ты знала, что Лика — не просто отбитая? — говорила она Жене в курилке. — Она ведь на вписках не просто бухала… она любила, чтоб было жёстко. Даже когда просила остановиться.
Женя молчала, потрясённая.
— Серьёзно, — шептала Вика, — её даже брат привозил туда. Ну, не её, а мой брат. Он тогда с ней чёт мутил. Я это терпела, как дура. Она же типа «брошенная», «несчастная». А по факту — сама хотела, чтоб её по кругу пустили.
Это был только начало.
Она вбросила это везде: на обеде, в курилке, в туалете. Она делала это с улыбкой, с фразами «мне не хочется это говорить, но…», «я просто переживаю за вас» и прочей вонючей фальшью. И всё — работало.
Сначала Яна отстранилась. Потом даже Платон начал коситься.
Даже Макс — замер, когда Женя пробормотала:
— Может, она правда… как бы… не такая, какой мы её считали?
А Лика всё видела. Всё понимала.
В ней внутри росла не злость. Нет. Это была чёрная тишина. Та самая, что появляется перед криком. Когда воздух густой, как мёд. Когда ты уже не можешь дышать.
Однажды ночью она зашла в общую спальню. Вика сидела на кровати, рассказывала что-то девчонкам.
(В)— …и вы думаете, что она жертва? Она просто молчала, потому что не хотела говорить правду. А правда такая: её трахнули, потому что она позволила.
Все замерли.
— Что ты сказала? — прошептала Лика.
Вика повернулась.
(В)— А ты чё, не спишь, шлюха? Или боишься, что правду узнают?
— Заткнись.
(В)— А чё, не так было? Ты ж сама мне потом плакалась. Но пошла бы туда ещё раз, признайся. Тебе ж понравилось, когда мой брат тебя... по-настоящему поставил на место.
Брат.
Вот он.
Вот он, момент.
— Ты знала. — Лика подошла ближе. — Ты, сука, всё знала. Ты знала, кто это был. Ты видела, что он сделал. И ты ничего не сказала.
(В)— Я не обязана была, Лика. Ты сама знала, куда пришла.
— Он ТЕБЯ использовал, чтоб заманить меня туда.
(В)— Не моя вина, что ты вела себя как последняя…
— ОН ТЕБЯ ПОДСТАВИЛ! А ТЫ — МЕНЯ!
— Тебе никто не верит, поняла? — прошипела Вика. — Ты просто грязное пятно среди нас. Все тебя жалеют, как мертвую кошку. А теперь — никто тебя не защитит.
— Я тебя разорву.
И Лика кинулась. Без колебаний. Без страха. Только взрыв.
Они рухнули на пол. Вика визжала, царапалась, била ногами. Лика вцепилась ей в волосы, била по лицу, орала так, будто горло вырывается.
— ЭТО ИЗ-ЗА ТЕБЯ! ЭТО ИЗ-ЗА ТЕБЯ!
Кто-то пытался оттащить. Но было поздно. Обе были в крови. Лица — разбиты. Волосы — в клочьях.
— ТЫ — ГНИДА, — выдохнула Лика, задыхаясь. — ПРОДАЛА МЕНЯ!
— Ты ничего не докажешь, — выплюнула Вика, — у тебя ни свидетелей, ни памяти. Только твоя грязная версия.
Это не правда! — закричала Лика. — Ты не знаешь, что там было! ТЫ ОСТАВИЛА МЕНЯ!
В этот момент Герман вбежал.
(Г)— Что здесь творится?! Кто начал?!
— Она! — Вика указала на Лику. — Она меня чуть не убила!
— Вы её слышали? — Лика дрожала. — Я ничего не помнила. Я даже… я сама не знала, что произошло. Я думала, это я виновата. А потом — она. Она вываливает это на всех, как будто… как будто я игрушка!
(В)— Ты даже не сопротивлялась, Лика. Может, тебе и понравилось?
— ЗАТКНИСЬ!
С девушками провёл беседу Герман а после отправил спать.
День был серым, как выжатая тряпка. Лика сидела на лавке у школы, курила и смотрела в экран телефона. В голове гудело. Она больше не могла жить, не зная всей правды.
Но даже это — не предел.
Она знала имя. Имя одного из тех, кто был тогда. Не брат Вики, а чувак, которого называли Рой. Он не учился с ними, не жил в районе, но бывал на вписках у Димона. Именно он подвозил кого-то той ночью. Она это вспоминала — обрывками. Он был там.
Через пару дней она списалась с одной девчонкой из старой тусовки, выдав себя за другую.
> "Привет, а ты не знаешь, где сейчас Рой ошивается?
Он у меня зарядку от айфона увёл, хочу бошку проломить."
Ответ пришёл быстро:
> "Рой? Он щас у гаражей, у него там точка, барыжит хмурым. Только осторожно, он ёбнутый."
Этого хватило.
Гаражи. Конец улицы. Поздний вечер.
Рой стоял с какой-то шмарой, курил траву, переругивался с какими-то малолетками.
Лика подошла, капюшон надвинут на глаза.
— Рой?
Он повернулся.
— Кто ты?
— Помнишь вписку у Димона?
— Их было дохуя.
— Та, где была Лика. Я — она.
Он замер.
Нахмурился. Секунда молчания — и:
— Я ни при чём, ясно? Я вообще не трогал тебя! Я просто привозил бухло!
— Я не за этим. Я просто хочу знать. Кто был. Что было. Как всё было. Без вранья. Мне похуй, трогал ты или нет. Просто скажи.
Он закурил. Помолчал. Долго. Потом выдохнул:
— Это не ты должна была быть.
— Что?
— В тот день Димон звал одну малолетку, но ты пришла с Викой. И они с её братом решили: какая разница.
Сердце стучало в ушах.
— Он сыпанул тебе в стакан. Тупо по приколу. Типа "она чёт выёбывается". Ты через час уже не соображала.
— Кто тронул меня первым?
— А первым — был брат Вики. Он прям на тебя накинулся. Я не полез — мне хватило. Потом был какой-то чувак с лысиной — не помню, может, из охраны. Потом Вика вошла, снимала на телефон, смеялась.
— Она смеялась?..
— Да. Сказала: «потом будет, чем шантажировать, если полезет в мою жизнь».
Лика сжала кулаки.
— И никто не остановил?
— Все ржали. Было весело. Это ж вписка, блядь. Кто там кого слушает?
Она хотела его ударить. Но руки дрожали так, что она просто села на бордюр.
— Зачем ты мне это рассказываешь?
— Потому что я сам тогда в ахуе был. Ушёл через час. Я тебя запомнил. Ты потом шла по двору, босиком, в одной майке. Как зомби. А утром всех, кто остался — Викин брат собрал и сказал: «если кто рыпнется — всех закопаю».