Глава 17. Изгнание
Слова летели, как удары, и каждый ранил сильнее предыдущего. Комната дрожала от ярости Винни — столешница очищена до пустоты его руками, стекло вазы разлетелось осколками, воздух был тяжёлым, как перед грозой.
— Я как дурак доверился тебе, — рявкнул он, шагнув так близко, что ты почувствовала жар его дыхания. — Я защищал тебя перед всеми. Перед теми, кто требовал копать. Я сказал им: не трогать её. А ты... — он закусил губу так, что на мгновение в глазах блеснула боль. — Ты выставила меня посмешищем.
— Нет! — голос твой дрогнул, и слёзы уже жгли глаза. — Я не враг тебе! Я не предавала! Я выбрала тебя, Винни!
— Хватит! — крик был такой, что внутри тебя что-то оборвалось. — Мне плевать на твои слова. Я слышу то, что говорят мои люди. Они смотрят на меня, как на идиота. Ты понимаешь, что это значит?!
Ты сделала шаг вперёд, руки дрожали:
— Посмотри на меня! Я не лгу тебе!
Но он будто ослеп от ярости. Его лицо исказилось, кулаки сжались.
— Убирайся, — сказал он холодно. — Немедленно.
— Винни... — шёпотом, уже не пытаясь сдерживать слёзы. — Не делай этого.
— Охрана! — голос снова сорвался в рык. Дверь открылась, двое мужчин появились на пороге. — Выведите её.
Ты вскинула взгляд, в отчаянии и боли.
— Ты даже не дашь мне объяснить? Ты правда веришь слухам больше, чем мне?
Но он не слушал. В этот момент он был камнем — холодным, сломленным и непреклонным. Его взгляд не дрогнул, когда он снова крикнул:
— Вон отсюда!
Охрана шагнула к тебе. Один из мужчин осторожно коснулся твоего локтя, но это было хуже, чем удар. Ты сдёрнула руку, но ноги не слушались — слёзы застилали глаза, дыхание сбивалось.
Ты ещё раз посмотрела на Винни — отчаянно, как будто пытаясь достучаться до того, кто вчера целовал тебя, кто держал в руках, кто впервые открылся. Но вместо этого ты видела только маску ярости.
— Пошла! — приказал он, не повышая голоса, и именно эта хладнокровная жестокость разорвала тебя изнутри.
Дверь захлопнулась за твоей спиной. И тишина снаружи вдруг оказалась страшнее, чем крики внутри.
Ты шла прочь, ощущая себя не просто изгнанной — преданной и раздавленной. Всё, что было построено, в один миг обрушилось. Но глубоко в груди оставалось чувство: он прогнал тебя не только из ненависти. Он прогнал тебя из-за боли, которую сам себе никогда не простит.