14
***
Офис встретил их привычным, обволакивающим шумом. Стук клавиатур, похожий на барабанную дробь, несмолкающие звонки телефонов, аромат свежесваренного кофе из кофемашины — всё это было таким родным и будничным. После яркого, шумного Токио, с его неоновыми вывесками и незнакомыми запахами, это казалось особенно уютным, но всё же... иным. В воздухе висело напряжение, которое было видно только им двоим.
Чеён вошла первой. Она была безупречна, как всегда. Белая блузка с мягким вырезом, которая открывала изящную линию ключиц, облегающая юбка-карандаш, которая подчёркивала её тонкую талию. Лёгкие волны каштановых волос падали на плечи, а каблуки отмеряли уверенный ритм по полу, и этот звук был похож на чеканку. Несколько пар глаз скользнули в её сторону. Она привыкла к вниманию, но сегодня ощущала его иначе — с лёгким холодком внутри. Она чувствовала, что все взгляды направлены на неё, и она знала, почему.
— Ну что, мисс Пак, — раздался знакомый голос с лёгкой, фирменной иронией. — Вернулись из Токио и сразу весь офис в шоке от вашей красоты. Опоздали только на пару минут, а я уже успел подумать, что вы снова решили нарушить правила.
Чонгук.
Он стоял у своего стола, руки в карманах, чёрная рубашка сидела идеально на его широких плечах. Его взгляд скользнул по ней слишком внимательно, словно он раздевал её глазами, и Чеён почувствовала это телом, не только кожей. По спине пробежали мурашки, а внизу живота всё сжалось.
Она подошла ближе, дерзко улыбаясь, и, наклонившись чуть к его уху, прошептала так тихо, что никто вокруг не услышал:
— Этот твой грязный язык... — её голос был тихим, но каждое слово резало воздух, — должен сегодня ночью отработать. Слишком уж много себе позволяет.
Он вскинул бровь, медленно откинулся на спинку кресла и ухмыльнулся так, будто мир принадлежал только ему.
— Звучит как приказ, — прошептал он, и в его глазах загорелось то, что она знала слишком хорошо — огонь.
Она не сдержала улыбку, облизнула губы и чуть склонила голову.
— А может, это вызов.
Он встал, подошёл ближе. Не дотронулся, хотя мог — только наклонился к самому её уху, так, что её дыхание сбилось.
— Я всегда принимаю твои вызовы.
Она отстранилась, будто ничего не было, и с холодной невинной улыбкой направилась к своему столу.
Они больше не скрывали этого между собой. Но офис — другое дело. По её просьбе они решили держать отношения в тайне: меньше лишних разговоров, меньше сплетен.
И всё же. Их химия выдавала их.
Случайные взгляды, которые длились дольше положенного. Лёгкие касания, которые для других выглядели случайными, но для них были как разряды тока. Его ухмылка, её прикушенная губа, когда он делал колкость. Они были двумя половинами одного целого, и это было видно невооружённым глазом.
— Мисс Пак, вы сегодня просто сияете, — бросил он позже, проходя мимо её стола, будто в шутку.
— Это оттого, что рядом нет твоих комментариев, — парировала она так, чтобы слышал только он, но в глазах её блеснула искра.
Он наклонился чуть ниже, почти касаясь её плеча:
— Сегодня вечером проверим, сколько ещё выдержишь без моих комментариев.
Она сделала вид, что продолжает печатать, но сердце колотилось так сильно, что пальцы дрожали на клавишах.
Утро после возвращения оказалось непростым. Все коллеги выглядели уставшими, но оживлёнными: они обсуждали Токио, рассказывали тем, кто остался в Сеуле, делились впечатлениями. В офисе витал привычный запах кофе и свежей бумаги, смешанный с лёгким, почти осязаемым возбуждением. Командировки всегда становились поводом для разговоров, и Чеён чувствовала себя в центре внимания.
Она включила ноутбук и принялась за работу. Внешне она была абсолютно сосредоточена: глаза бегали по экрану, пальцы уверенно печатали, но сознание постоянно ловило себя на том, что он где-то рядом. Она чувствовала его присутствие, словно он был частью её мира.
Чонгук сидел за несколько столов, и казалось, что он не обращает на неё внимания. Его профиль был строгим: волосы слегка растрёпаны, рука с часами привычно скользила по мышке, он листал таблицы и что-то отмечал красным маркером. Но стоило ей поднять взгляд — его глаза на долю секунды встречались с её. И в этой секунде было больше, чем в любом разговоре.
— Чеён, у тебя отчёт по японским переговорам готов? — внезапно спросил он вслух, так, чтобы все услышали. Его голос был спокойным, но Чеён почувствовала в нём скрытую усмешку.
— Почти, — спокойно ответила она, не отрываясь от клавиатуры. — Но если ты так волнуешься, могу отправить тебе черновик.
— Ты же знаешь, я люблю, когда всё доведено до конца, — ухмыльнулся он, и в его голосе прозвучало что-то слишком личное.
— Странно, — тут же парировала она, слегка приподняв бровь. — Обычно ты бросаешь на полпути.
Коллеги рассмеялись, приняв это за обычную пикировку. Но их взгляды встретились — и в глазах обоих промелькнуло нечто слишком личное, что было понятно только им двоим.
В кафетерии она сидела с Наён и ещё парой коллег, медленно размешивая кофе. Вдруг Чонгук сел напротив, поставив перед собой тарелку с сэндвичем.
— Ты сегодня явно не выспалась, — заметил он, глядя на неё слишком внимательно. В его глазах не было ни намёка на шутку, только глубокое, пронзительное внимание.
— Я же говорю, командировки с тобой — это испытание, — усмехнулась она, пытаясь скрыть своё волнение.
— Да ладно. Мне кажется, ты в Токио сияла больше, чем весь город, — сказал он тоном, будто это шутка, но его взгляд скользнул по её губам, и Чеён почувствовала, что он говорит серьёзно.
Она машинально опустила глаза и укусила булочку, пытаясь не выдать себя.
— Перестань, люди подумают, что ты мне комплименты делаешь, — ответила она холодно, но уголки губ предательски дёрнулись.
— А разве это плохо? — тихо добавил он, и в его голосе звучала лёгкая провокация.
Наён, не заметив подковырки, рассмеялась:
— Боже, вы как кошка с собакой, всегда пикируетесь.
— Ага, — кивнула Чеён, — просто у некоторых язык работает быстрее, чем голова.
— Это про меня? — поднял бровь Чонгук.
— Если ботинок подходит — носи, — отрезала она, глотнув кофе.
День тянулся. Они работали бок о бок: обсуждали таблицы, спорили о концепции будущего проекта, ругались по поводу формулировок. Но за всей этой «битвой умов» витала почти ощутимая электричность.
Он наклонялся к ней, показывая графики на её экране, и его дыхание обжигало её щёку. Она отодвигалась, демонстративно закатывая глаза, но сердце начинало биться быстрее.
Она бросала язвительные комментарии в его адрес, но каждый раз, когда он смеялся — слишком низко, слишком искренне — её внутри будто что-то плавилось.
Офис постепенно пустел. Коллеги собирались домой, шутливо прощались. Чеён задержалась у своего стола, разбирая документы. Чонгук тоже всё ещё был там, набирал что-то на клавиатуре.
— Ты сегодня выглядела слишком дерзкой, — вдруг сказал он негромко, не поднимая глаз от монитора.
Она замерла на секунду, а потом выдала с ледяным спокойствием:
— А ты слишком наглым.
Он всё-таки поднял взгляд, встретился с её глазами. В этом взгляде не было уже ни шутки, ни маски.
— И всё-таки... тебе идёт эта дерзость, — тихо сказал он.
Она прикусила губу, схватила документы и, не оглядываясь, направилась к выходу. Но сердце колотилось так сильно, что она едва не выронила папку.
***
Время в офисе летело. После Японии жизнь будто перемешалась: привычная рутина казалась новой, яркой, потому что теперь они были вместе. Официально — нет, для коллег это были всё те же пикировки и взаимные уколы. Но для них самих — это была уже не игра, а тайна, которая с каждой ночью становилась всё слаще.
Лиса, конечно, узнала первой. Она заметила блеск в глазах подруги, заметила тишину, когда та задерживала дыхание после сообщения в телефоне, и даже как-то сказала с хитрой улыбкой:
— Знаешь, Чеён, я с первого дня поняла, что между вами будет что-то. Но... не думала, что настолько.
Она поддразнила её, немного ревновала, но в глубине души радовалась, что лучшая подруга наконец позволила себе быть счастливой.
Вону тоже нашёл свою дорогу. Командировка в Японию сблизила его с Наён: сначала робкие разговоры за кофе, потом прогулки после работы, потом — обмен взглядами, слишком долгими, чтобы быть случайными. И теперь в офисе всё чаще можно было заметить, как они вместе обедают или задерживаются в переговорной чуть дольше, чем нужно.
— Ну вот, — как-то сказала Лиса, отхлёбывая латте, — все при деле. И даже твой Вону перестал грустить.
Чеён только усмехнулась, не уточняя, что её мысли были заняты совсем другим.
А Чонгук... Чонгук оставался самим собой. Дерзким, наглым, вечно уверенным в том, что мир крутится вокруг него. Только теперь в его ухмылках, которые он бросал Чеён через весь кабинет, было что-то большее — собственническое, тёплое. Иногда он позволял себе слишком откровенные реплики, и ей приходилось шикать на него:
— Хочешь, чтобы все догадались?
— Пусть догадываются, — отвечал он, наклоняясь ближе. — Я не собираюсь больше скрывать, что ты моя.
Она закатывала глаза, делала вид, что злится, но сердце каждый раз стучало быстрее.
И однажды, когда они снова задержались в офисе дольше всех, Чеён подошла к нему и, едва касаясь его уха, прошептала:
— Знаешь, Чонгук... я всё ещё думаю, что ты заносчивый самовлюблённый тип.
— Я знаю, — он ухмыльнулся, прижимая её к себе. — Но теперь ты влюблена именно в этого заносчивого типа.
И она, впервые без колебаний, рассмеялась и поцеловала его прямо там, в пустом кабинете, где эхом отдавался их смех и где больше не было места для игр.
Потому что их история — со всеми ссорами, огнём и запретами — только начиналась.
Вечерний офис был почти пуст. Лампы горели тускло, компьютеры гудели в тишине, и лишь редкие звуки улицы доносились сквозь огромные окна. За стеклом раскинулся город — море огней, пульсирующее, живое, шумное.
Чеён стояла у окна, держа в руках чашку уже остывшего кофе. На её лице отражались огни Сеула — мягкие, золотистые, будто подчеркивающие изгибы её скул и блеск глаз. Она выглядела, как героиня фильма, которая стоит на границе новой главы своей жизни.
К ней подошёл Чонгук. Он не сказал ни слова, просто встал рядом, глядя на тот же город. Их отражения в стекле соединились: её силуэт, изящный и тонкий, и его — высокий, сильный, с этой привычной самоуверенной ухмылкой.
Он наклонился ближе, почти касаясь губами её виска, и прошептал:
— Знаешь, Чеён... с тобой даже этот чёртов город кажется спокойным.
Она закрыла глаза, улыбнулась и, не поворачиваясь, потянулась к его руке. Их пальцы переплелись — крепко, уверенно, будто это было самым естественным решением.
И в отражении окна, среди тысяч огней ночного Сеула, было видно только одно: они. Вдвоём.