9
***
Чеён отперла дверь, и квартира встретила её полумраком, который был похож на убежище. Она сбросила пальто на диван, кинула сумку, которая казалась неподъёмной, и устало поплелась на кухню. Голова гудела, и она мечтала просто рухнуть в постель и забыться.
Но на кухне её встретил яркий свет, и в его лучах блеснул бокал с вином. Лиса уже сидела за столом, и на её губах играла улыбка — но слишком напряжённая, будто приклеенная.
— Ну? Как прошёл день? — спросила она, делая большой глоток. Её голос звучал неестественно бодро, и Чеён сразу почувствовала, что за этим скрывается что-то большее.
Чеён устало потёрла виски.
— Долго рассказывать... но если коротко: мы летим в Японию.
— Мы? — Лиса приподняла бровь, и её рука с бокалом замерла в воздухе.
— Я, Чонгук, Вону и Наён. Начальство решило, что мы лучшие сотрудники отдела. — Она скривилась, усаживаясь напротив, и в её голосе звучало столько раздражения, что Лиса не могла этого не заметить. — Две недели в Токио.
Вино в бокале Лисы чуть дрогнуло. Она опустила взгляд, её лицо омрачилось, а потом она тихо, горько рассмеялась.
— Вот уж повезло.
В её голосе звучала острая нотка, похожая на зависть, и Чеён уловила её моментально. Её смутило то, как «недовольно» сейчас выглядела её подруга. Она почувствовала, что сейчас должна что-то сказать, чтобы разрядить обстановку, но вместо этого произнесла то, что было у неё на уме.
— Ты же сама всё время говоришь, что Чонгук — это просто для «одной ночи», — в голосе Чеён прозвучало раздражение, которое она уже не пыталась скрыть. — Что он заносчивый, самовлюблённый, не создан для отношений. А теперь смотришь так, будто я отбираю у тебя что-то бесценное.
Лиса вскинула голову. В её глазах мелькнула обида, а потом злость.
— Я не смотрю! — резко ответила она, и в её голосе звучал яд. — Просто... — она сжала бокал так сильно, что Чеён испугалась, что он может разбиться. — Просто меня задело, что именно ты поедешь с ним.
Чеён фыркнула.
— Ну прости, что у нас с ним общий проект. Хочешь — поменяюсь местами? Думаешь, мне самой приятно тащиться с этим самодовольным ловеласом в другую страну?
Они уставились друг на друга через стол.
Напряжение звенело в воздухе, словно натянутая струна.
Первая сдалась Лиса. Она опустила плечи, и её лицо снова стало виноватым.
— Прости. Я зря. Это моя глупая ревность, я не хотела. Ты же знаешь, я дорожу тобой.
Чеён молча сделала глоток вина. Колкость внутри не отпускала, но и продолжать спор не хотелось.
***
Офис оживал с самого утра. Звонки, стук клавиш, шелест бумаг — всё это сливалось в единую, живую симфонию. Чеён пришла чуть позже Чонгука, и стоило ей войти, как он уже скользнул по ней взглядом, задержавшись дольше, чем стоило бы. Он сидел за своим столом, сосредоточенный, но его глаза, словно магниты, были прикованы к ней.
— О, — лениво бросил он, когда она села за свой стол, — наконец-то звезда появилась. Думал, ты сегодня решила работать из дома.
— Работать? — она приподняла бровь. — Ты тоже попробуй, а не только бросаться остроумиями.
Он усмехнулся.
— Осторожнее, Чеён. С таким тоном ты можешь меня случайно завести.
Она закатила глаза, но внутри сердце предательски кольнуло. Весь день они то спорили о деталях проекта, то обменивались короткими колкими репликами. Сотрудники бросали на них любопытные взгляды, но не вмешивались — будто наблюдали за своеобразным шоу, в котором главными актёрами были они.
К их столу подошла Им Наён — с сияющей улыбкой и ярко-красной помадой. Она выглядела слишком эффектно для обычного офисного дня: узкая юбка, идеально выглаженная блузка, каблуки.
— Ребята, я так рада, что именно мы летим в Японию! — воскликнула она, ставя на стол свой ланч. — Это будет потрясающе.
Чеён натянуто улыбнулась.
— Угу. Радость на весь офис.
— Особенно, — Наён слегка наклонилась к Чонгуку, как бы случайно коснувшись его плеча, — с таким коллективом.
Чонгук даже не отстранился. Его глаза блеснули, уголки губ дрогнули в едва заметной ухмылке, и он посмотрел на неё так, словно она была его игрушкой.
Чеён хмыкнула, откинувшись на спинку стула.
— Тебе это нравится, да? — бросила она, когда Наён отошла за кофе. — Чувствовать себя центром внимания. Купаться в этих взглядах.
— А тебе разве не нравится? — спокойно ответил он, и в его голосе звучала лёгкая провокация. — Вону рядом с тобой чуть не светится. Да и тот парень, который тебя забирал... как там его зовут? Ханбин? Смотрел на тебя, будто готов упасть к ногам.
Щёки Чеён вспыхнули.
— Не смей приплетать их сюда, — резко бросила она. — То, что женщины липнут к тебе, не значит, что я должна оправдываться за то, что со мной общаются мужчины.
Чонгук чуть склонил голову, уголки губ дёрнулись в усмешке.
— Горячо реагируешь, Чеён. Будто тебе есть что скрывать.
Она прищурилась и холодно отрезала:
— Скрывать нечего. Просто знай: я никогда не буду одна из тех, кто теряет голову из-за твоих улыбочек.
С этими словами она поднялась и ушла, оставив его сидеть с той самой ленивой ухмылкой, в которой сквозило что-то опасное и... слишком притягательное.
***
Чеён стояла у стойки регистрации, сжимая паспорт так крепко, что ногти впивались в обложку. Она выглядела безупречно: белая блуза, тёмно-синие широкие брюки, лёгкий тренч накинут на плечи. Волосы собраны в аккуратный хвост, макияж — едва заметный, но подчеркивающий её выразительные глаза.
Рядом суетился Вону — он держал в руках её чемодан и в очередной раз пытался её рассмешить.
— Ты хоть понимаешь, что мы летим в Японию? — он засиял, словно ребёнок. — Представляешь, саке, ночные огни Токио, концерты на улицах...
— Представляю, — сдержанно кивнула она, бросив взгляд на табло вылетов.
Но сердце её ускорилось, когда впереди, в очереди, она увидела Чонгука. Высокий, в чёрной футболке и куртке-бомбере, с наушниками в ушах, он держал паспорт и ноутбук под мышкой. На его лице не было ни капли усталости, хотя они все вымотались подготовкой. Он заметил её, и на секунду их взгляды встретились. Улыбки не последовало. Только лёгкий прищур, будто он хотел что-то сказать без слов.
— Чеён! — рядом появилась Им Наён, сияющая, как всегда. На ней был приталенный костюм пастельного оттенка, волосы уложены, губы ярко накрашены. — Я так рада, что именно мы летим вместе. Это будет незабываемо!
Она положила руку на плечо Чонгука, и он не стал отстраняться. Чеён едва заметно хмыкнула и отвернулась.
— О, похоже, кто-то в восторге от компании, — прошептал Вону ей на ухо с ироничной улыбкой.
— Ещё слово — и останешься в Сеуле, — тихо ответила она, но уголки её губ дрогнули.
На регистрации все стояли бок о бок. В какой-то момент чемоданы Чеён и Чонгука столкнулись, и она резко отодвинула свой, даже не глядя в его сторону.
— Осторожнее, Пак, — негромко сказал он, склонившись ближе. Его голос был низким, чуть хриплым. — Мы же ещё не взлетели.
— Постарайся не мешать, и мы долетим без происшествий, — отчеканила она и отвернулась к Вону, который с готовностью поддержал разговор о фильмах, чтобы отвлечь её.
Когда объявили посадку, группа двинулась в сторону гейта. Коллеги оживлённо обсуждали планы, смеялись, спорили, кто первым попробует настоящие японские рамен и саке. Но Чеён чувствовала напряжение — оно тянулось от взгляда Чонгука, который неотрывно следил за ней, даже когда говорил с Наён.
И чем ближе они подходили к самолёту, тем сильнее внутри нарастало предчувствие: этот перелёт станет началом чего-то, что изменит всё.
Пассажиры один за другим протискивались по узкому проходу, кто-то ронял ручную кладь, кто-то извинялся, кто-то спешил занять место у окна. Чеён шагала уверенно, в одной руке держа маленький чемоданчик на колёсиках, в другой — посадочный. Внутри она уже чувствовала, как нарастает раздражение: Вону, с которым она надеялась сидеть рядом, оказался в другом конце салона. Он махал ей откуда-то с двадцать пятого ряда и кричал:
— Я буду ждать тебя после посадки! У нас же всего три часа полёта!
Она только покачала головой, чуть улыбнувшись.
Но когда добралась до своего места, сердце у неё неприятно ёкнуло: рядом сидел мужчина средних лет, который с растерянным видом сверял свой билет. И ровно в тот же момент за её плечом раздался низкий, ленивый голос:
— Кажется, вы перепутали. Это моё место.
Чеён мгновенно узнала этот голос. Обернувшись, увидела Чонгука. Он стоял в проходе, держа билет и небольшой рюкзак, и смотрел на стюардессу с видом человека, которому вечно везёт.
— Простите, мистер Чон, — улыбнулась стюардесса, быстро сверив посадочные. — Действительно, это ваше место.
— Какая неожиданность, — пробормотала Чеён, хотя в глазах её читалось явное «да чтоб тебя».
— О, наоборот, закономерность, — парировал он, наклоняясь ближе и чуть понижая голос. — Ты же знаешь, я вечно оказываюсь там, где ты не ждёшь.
Он прошёл мимо неё, и на секунду её плечо коснулось его груди — горячей, слишком близкой. Сел, откинулся на спинку кресла и даже не сделал попытки освободить ей больше места. Его колено сразу задело её бедро, и он даже не извинился.
Чеён шумно выдохнула, уселась рядом и пристегнула ремень.
— Постарайся хотя бы три часа сидеть тихо, — процедила она, надевая наушники.
— О, обещать не могу, — ухмыльнулся он, вытаскивая ноутбук и с показным видом открывая файл. — Уж слишком я разговорчив, когда рядом такая компания.
Она сделала вид, что не слышит. Но стоило самолёту взлететь, как лёгкая турбулентность качнула их кресла, и её ладонь непроизвольно легла на подлокотник. Прямо на его руку.
Он чуть приподнял бровь.
— Так быстро сдаёшь позиции? — прошептал он, и уголки его губ изогнулись в фирменной усмешке.
— Не льсти себе, — отдёрнула она руку, но заметила, как у него блеснули глаза.
Три часа тянулись мучительно медленно. Он то и дело случайно касался её коленом, будто занимал больше места, чем требовалось. Его парфюм — древесный, с пряными нотками — упорно пробивался даже через запах рециркуляционного воздуха. Чеён ловила себя на том, что её дыхание становится чуть быстрее, чем должно быть.
В какой-то момент он отложил ноутбук и наклонился ближе.
— Знаешь, Пак, — его голос звучал низко и почти интимно, хотя вокруг гудели чужие разговоры, — я всё думаю... о том лифте.
Она обернулась резко, глаза её блеснули.
— Замолчи, — процедила она. — Мы договорились. Этого не было.
— Ах да, — он улыбнулся, но в его взгляде не было иронии — только уверенность и странное притяжение. — Только почему ты краснеешь?
Она отвернулась к иллюминатору, сжав кулаки. Самолёт скользил над облаками, огни Сеула уже исчезли далеко позади. И в замкнутом пространстве, где не было пути отступления, Чеён вдруг поняла: ей становится всё труднее дышать.
Чеён старалась держать лицо каменным, делая вид, что погружена в просмотр фильма на маленьком экране перед собой. Но каждое движение Чонгука она ощущала физически — то, как он чуть потянулся, чтобы поставить стакан с водой, и его плечо скользнуло вдоль её руки; то, как он лениво закинул ногу так, что колено почти касалось её бедра.
И именно в этот момент мимо прошла стюардесса. Высокая, с идеальной укладкой, она задержалась около их ряда чуть дольше, чем нужно, и с вежливой улыбкой спросила:
— Хотите ещё воды или кофе, мистер?
Чонгук поднял на неё взгляд, чуть приподняв уголок губ. Тот самый взгляд, от которого у многих девушек перехватывало дыхание.
— Кофе, пожалуйста, — сказал он мягко, но в голосе была ленивость, почти игра.
Она ушла и вскоре вернулась с маленькой чашкой. Когда подавала, её пальцы будто случайно коснулись его руки, задержавшись на долю секунды дольше.
— Если что-то ещё понадобится, обращайтесь, — её голос был чуть ниже обычного служебного тона.
Чонгук улыбнулся — спокойно, уверенно. Он взял чашку, отпил и, даже не глядя на Чеён, тихо бросил:
— Видела? Кажется, я всё ещё на высоте.
Она резко повернулась к нему.
— Ты невыносим. Может, попросишь пересадить тебя к ней, раз она так тебе нравится?
Он медленно отставил чашку, чуть наклонился ближе, так что она почувствовала его дыхание у самого уха.
— Хм... пожалуй, нет. Не хочу давать тебе больше поводов для ревности.
Чеён моргнула.
— Что ты несёшь? — прошипела она, чувствуя, как щеки предательски заливает жар.
Он сделал вид, что задумался.
— Ну, а как иначе? Ты так дернулась, когда она меня коснулась... Даже смотреть на меня перестала. Разве не ревность?
Она уставилась на него с недоверием, сжимая подлокотник так, что костяшки пальцев побелели.
— Ты... ты просто самовлюблённый тип. Тебе только и кажется, что весь мир крутится вокруг тебя.
— Возможно, — кивнул он, но глаза его не отрывались от её лица. — Но ты всё же покраснела.
Он снова сделал глоток кофе, совершенно спокойный, в то время как у неё сердце колотилось так, будто она пробежала марафон. Она отвернулась к окну, уставившись на белые облака, чтобы спрятать свои эмоции.
Но даже сквозь шум двигателей и голоса пассажиров, она отчётливо слышала, как он тихо, почти неслышно усмехается.
Чеён сидела с видом «мне всё равно», но в действительности напряглась, когда к их ряду снова подошла та самая стюардесса. На этот раз она наклонилась чуть ниже, чем требовалось, подавая Чонгуку воду, и её рука легко скользнула по его запястью.
— Если захотите что-то ещё — скажите, — её голос был мягким, но слишком личным для стандартного обслуживания.
Чонгук поднял глаза. Улыбка, лёгкая, вежливая, скользнула по его лицу. Он не отдёрнул руку сразу, позволив этой маленькой игре длиться секунду, может, две. И Чеён почувствовала, как её внутри будто кольнуло что-то острое.
Стюардесса задержала взгляд на нём чуть дольше, чем положено, а потом, как бы невзначай, наклонилась ближе:
— У нас есть и более крепкие напитки, если захотите расслабиться...
И тут он медленно отстранил её руку, чуть приподняв бровь, и сказал совершенно спокойным голосом, но с той ленивой усмешкой, которая всегда действовала на нервы Чеён:
— Спасибо, но, боюсь, моей девушке это не понравится. Она у меня жутко ревнивая.
Стюардесса моргнула, немного смутившись, и быстро поправила стойку.
— Ох... простите, конечно. Тогда приятного полёта, мистер.
Она ушла, а Чонгук, откинувшись в кресле, сделал вид, что вновь сосредоточился на своём кофе. Но уголок его губ чуть дрогнул — он ждал реакции.
Чеён же смотрела на него так, будто готова была метнуть в него нож.
— Ты совсем больной? — прошипела она, наклоняясь ближе, чтобы никто не услышал. — С какой стати я твоя девушка?
Он обернулся к ней медленно, лениво, и их лица оказались всего в нескольких сантиметрах.
— А с какой стати ты так вспыхнула? — тихо ответил он, и в глазах его плясала насмешка. — Ревнивая ты у меня, оказывается, Пак.
Она резко отвернулась к окну, но знала: его слова ещё долго будут гудеть в голове.
***
Самолёт уже набрал высоту. Монотонный гул двигателей убаюкивал половину пассажиров, кто-то читал, кто-то дремал, кто-то смотрел фильмы. Чеён упорно смотрела в иллюминатор, решив игнорировать каждое слово Чонгука. Но его присутствие ощущалось слишком сильно — запах его парфюма, тепло от его плеча, редкие движения, когда он поправлял браслет на запястье или откидывал волосы с лица.
И вдруг раздался резкий толчок. Самолёт качнуло так, что стаканы с водой на столиках дрогнули и расплескались. По салону прокатилась волна испуганных возгласов.
Чеён инстинктивно вцепилась в подлокотники. Сердце колотилось.
Второй толчок был сильнее. Она дернулась в сторону и — не успела понять как — оказалась буквально прижатой к Чонгуку. Его рука машинально обвила её за талию, прижимая к себе так крепко, что между ними не осталось и воздуха.
— Тише, — его голос был низким и спокойным, прямо у её уха. — Это всего лишь турбулентность.
— Отпусти, — прошептала она, хотя пальцы её всё ещё цеплялись за его предплечье, как за спасение.
— Конечно, — он чуть сильнее прижал её к себе, и она почувствовала, как его дыхание коснулось её виска. — Как только ты перестанешь дрожать.
Она вскинула голову, хотела возразить, но столкнулась с его взглядом. Глубоким, тёмным, слишком близким. На долю секунды время будто замерло: гул салона ушёл куда-то вдаль, остались только они двое, её учащённое дыхание и его ладонь, скользнувшая чуть выше, к её рёбрам.
Новый толчок — и она инстинктивно ещё сильнее прижалась к нему.
— Видишь? — прошептал он, уголки губ изогнулись в ленивой усмешке. — Без меня ты бы уже кричала.
— Самовлюблённый идиот, — прошипела она, пытаясь отстраниться, но он не дал ей уйти сразу.
Их лица были так близко, что стоило ей податься вперёд — и губы коснулись бы. Она чувствовала его дыхание, он — её. В глазах его плескалась насмешка, но и что-то другое, более опасное.
Лишь когда турбулентность стихла, он медленно отстранился, хотя его рука всё ещё оставалась на её талии.
— Ты удивительно удобна, Пак, — сказал он, откидываясь на спинку кресла, но не убирая руки.
Она вжала губы в тонкую линию, схватила его ладонь и резко скинула с себя.
— Даже не мечтай, Чон, — бросила она, вновь уставившись в иллюминатор.
Он только тихо усмехнулся и снова потянулся к кофе. Но искра между ними уже была выпущена — и спрятать её обратно было невозможно.