4
***
Утро в офисе начиналось с привычного, монотонного шума: звонки телефонов, тихие переговоры, шелест бумаги, несмолкаемый гул кондиционера. Но для Чеён эта обыденность была лишь тонкой ширмой.
После вчерашнего вечера в баре, где их словесная дуэль переросла в нечто большее, между ней и Чонгуком протянулась невидимая, но осязаемая нить. Она ощущала его присутствие в каждом уголке своего сознания.
Куда бы она ни посмотрела, её взгляд натыкался на него: на его уверенное движение, на его взгляд, брошенный мимоходом, на его лёгкую, почти небрежную усмешку, которую он адресовал ей одной.
Они сидели за одним большим столом, разделённые лишь стопкой документов и невысказанным напряжением. Он работал с ноутбуком, его пальцы уверенно и быстро бегали по клавиатуре, словно он не печатал, а играл на инструменте.
Она раскладывала схемы, делала пометки, её почерк был аккуратным и точным. Каждый её жест был выверен, в отличие от его, который был наполнен почти животной, инстинктивной силой.
— Ты забыла добавить этот пункт в сравнительный анализ, — сказал он, не отрывая взгляда от экрана, его голос был низким и ровным.
— Я ничего не забыла, — её голос был твёрдым, но пальцы, державшие ручку, чуть заметно дрогнули. — Я решила оставить это на конец, чтобы не нарушать общую логику.
— Ага, — он поднял бровь, и в его взгляде мелькнула искорка вызова. — Значит, в твоей голове есть какой-то тайный, хитроумный план? Страшно представить, что ты там ещё скрываешь.
— По крайней мере, я умею скрывать, — парировала она, поднимая голову, чтобы встретиться с его взглядом, и в её глазах читался прямой вызов.
Их перепалки стали их новой нормой, их личным языком. Он придвигался слишком близко, чтобы показать на документе строку, и Чеён чувствовала, как её дыхание сбивается от близости его плеча, от запаха его одеколона. Она резко выхватывала у него листок, и их пальцы соприкасались, отчего по её коже пробегал электрический разряд.
Это было не просто общение, а танец, где каждый шаг был наполнен скрытым смыслом и страстью.
К обеду это напряжение стало почти невыносимым, как натянутая струна. Коллеги, наблюдая за ними, перешёптывались: «Опять сцепились». Но сама Чеён понимала, что это уже не просто ссора. Это было что-то другое.
Это было влечение, которое они оба пытались спрятать за маской профессионализма.
Когда они презентовали промежуточный отчёт руководителю отдела, их тандем выглядел идеально. Он говорил с харизмой и лёгкой иронией, увлекая аудиторию, она добавляла ясность и точность, подкрепляя каждое его слово фактами. Даже начальник, не скрывая своего восхищения, отметил:
— Если вы будете работать вместе и дальше, компания получит лучший проект этого квартала.
Они вышли из кабинета с чувством победы, и тут же, не сговариваясь, вернулись к своей привычной игре.
— Видела? Это я вытянул всю презентацию, — сказал он, поправляя рукав рубашки. Его татуировки, извивающиеся по предплечью, были тёмным, манящим узором.
— Ты просто говорил громче всех, — холодно бросила она, но в её голосе уже не было прежней жёсткости.
Он усмехнулся:
— Иногда громкость важнее смысла.
Она закатила глаза, но уголки её губ предательски дрогнули в ответной улыбке.
Ближе к концу дня напряжение, слившееся с усталостью, стало похоже на томление. Офис постепенно пустел, лампы давали мягкий, интимный свет, и тишина разрасталась, заполняя пространство между ними.
Чеён убирала бумаги в папку, когда услышала его голос за спиной, тихий и хриплый, от которого по её коже пробежали мурашки.
— Знаешь, у меня сегодня свидание.
Она не обернулась. Её пальцы сжали папку, но она сделала вид, что полностью поглощена работой.
— И что? — равнодушно спросила она.
— С одной очень горячей женщиной, — он сделал паузу, и Чеён почувствовала, как его взгляд, словно физически, коснулся её спины. — Жаль, что не с тобой.
Её пальцы чуть сжали папку, но она только хмыкнула и медленно обернулась. В её глазах был вызов.
— Смотри, не обожгись, — холодно ответила она и, взяв сумку, направилась к выходу. Она шла медленно, чувствуя на себе его взгляд, до самого поворота.
Он смотрел ей вслед, и на его губах играла улыбка — опасная, полная предвкушения.
Когда Чеён пришла домой, квартира была пуста. Лиса задержалась на встрече, и Чеён даже почувствовала облегчение: никакой болтовни, никакого смеха, только тишина, позволяющая ей разобраться в своих чувствах. Она бросила сумку на кресло, быстро сняла обувь и прошла в спальню.
Тело гудело от усталости, но мысли... они всё ещё были там, в офисе. Его голос, его взгляд, его ухмылка. Он был везде.
Она легла на кровать, закрыла глаза — и сразу провалилась в сон. Это был не обычный сон, а будто перенесенная реальность.
***
Она вошла в свою комнату, и он уже был там. Стоял у окна, спиной к ней, в чёрной рубашке, расстегнутой на пару пуговиц. Плечи широкие, фигура в полумраке казалась ещё более притягательной, а от него исходила тёмная, магнетическая энергия.
— Что ты здесь делаешь? — её голос был всего лишь хриплым шёпотом, полным недоверия и желания.
Он обернулся, медленно, словно хищник, и его взгляд пронзил её насквозь. Это был не тот взгляд, которым он смотрел на неё в баре, это был взгляд, полный жажды.
— Не смог дождаться, — сказал он тихо, почти хрипло.
Он подошёл ближе, шаг за шагом, не отрывая от неё глаз, пока между ними не осталось ничего, кроме расстояния на один вдох. Его пальцы коснулись её щеки, скользнули ниже — по шее, по ключице, и каждый его прикосновение было огнём. Она задержала дыхание, её сердце стучало так громко, что, казалось, он должен услышать.
— Ты сводишь меня с ума, — прошептал он, и его губы накрыли её, впиваясь в её уста.
Поцелуй был жадным, требовательным, с привкусом чего-то запретного. Она вцепилась в его рубашку, чувствуя, как он притягивает её к себе, крепко, так что ноги дрожат, и в её теле не осталось ни одного места, где бы не гудело желание. Его ладони скользнули по её талии, прижали к себе, и она ощутила всё его желание.
Одежда будто сама падала с них, не выдерживая накала. Его татуированные руки, горячие, сильные, исследовали её тело, оставляя за собой дорожку огня. Она задыхалась от поцелуев, от его прикосновений, но не хотела, чтобы он останавливался. Его дыхание жгло её кожу, его губы скользили по шее, груди, и она выгибалась навстречу, отдаваясь моменту.
Она никогда не думала, что он может быть таким — страстным, жадным, будто боялся потерять. Их тела сплелись в одном ритме, движения стали быстрыми, резкими, как будто они боролись за воздух. Но вместе с этим — это было идеально, так, будто они были созданы друг для друга.
Она слышала его голос, хриплый, низкий, прямо у уха:
— Только ты, Чеён. Только ты.
И в этот момент...
Она резко открыла глаза.
Комната была пуста, только тусклый свет фонаря пробивался сквозь шторы. Тишина давила.
На губах всё ещё горел его поцелуй, тело дрожало, дыхание было прерывистым. Но никого не было рядом.
Сон.
Только сон.
Она закрыла лицо руками и глухо рассмеялась, пытаясь успокоиться. Но где-то глубоко внутри жгло одно чувство: это было слишком реально.
***
Утро было серым и туманным. Сентябрьский воздух пах прохладой и влажным асфальтом, а Чеён никак не могла избавиться от ощущения, что реальность смешалась с чем-то нереальным, с тем, что она пережила ночью.
Тот сон, который она отчаянно пыталась вытеснить из сознания, оставил в её теле и памяти слишком яркий след.
Она знала, что это был всего лишь сон — игра разума, вызванная их напряжённым противостоянием. И всё же, каждый раз, когда её взгляд случайно задерживался на его губах, когда он проходил мимо и рука почти касалась её плеча, в голове вспыхивали образы: его дыхание на её коже, его сильные руки, его хриплый, низкий голос, произносящий её имя.
Чеён злилась сама на себя. «Это было не по-настоящему. Он никогда... мы никогда...» — повторяла она, как мантру, пытаясь вернуть контроль над своими мыслями. Но тело помнило. Оно помнило несуществующие прикосновения, выдуманное тепло, воображаемую страсть.
Она пришла в офис чуть раньше, чем обычно, надеясь, что тишина и рутина помогут ей успокоиться. Раскладывала отчёты, делала педантичные заметки карандашом, подчёркивала даты. Она надеялась, что эта работа вернёт её в знакомый, контролируемый мир.
И конечно же — он появился. Словно по невидимому сигналу, словно зная, где она находится и что чувствует.
Чонгук вошёл с чашкой кофе в руках. Тёмные волосы чуть растрёпаны, чёрная рубашка небрежно расстёгнута на пару пуговиц, на пальцах блеснули массивные кольца. Его татуировки выглядывали из-под рукава, и он выглядел так, словно провёл ночь не за сном, а за чем-то куда более захватывающим, полным энергии.
— Ты что, ночевала в офисе? — усмехнулся он, скользнув взглядом по её столу, заваленному бумагами.
— Не все тратят время впустую, — спокойно ответила она, не поднимая глаз, но чувствуя, как внутри всё напряглось.
— Оу, — он сделал вид, что задет, приложив руку к груди. — Ты думаешь, я трачу время?
— Думаю, ты проводишь его... своеобразно, — её тон был холодным, но губы предательски чуть дрогнули.
— А ты слишком правильная, — он поставил кофе на свой стол и добавил, опершись ладонями о край, наклонившись к ней: — Тебе стоит иногда... расслабляться. Не только работать.
Её сердце предательски ускорилось, словно отвечая на его слова, и она поспешно уткнулась в документы, стараясь скрыть реакцию.
— Лучше помоги мне закончить таблицу, — бросила она, как последнюю попытку отстраниться.
День оказался изматывающим. У них был общий дедлайн, и весь отдел работал на пределе.
Офис превратился в улей: телефонные звонки, нервные голоса, стук клавиш. Чеён и Чонгук снова оказались в одной связке, будто их тянуло друг к другу. Она составляла основную структуру презентации, он работал с визуалом. Они постоянно пересекались, их тела почти касались друг друга. Её карандаш стучал по его ноутбуку, когда она объясняла, его рука тянулась к её заметкам, и каждое касание становилось причиной очередного электрического разряда.
— Ты слишком перегружаешь слайды текстом, — сказал он, откидываясь на спинку стула. — Люди не любят читать простыни. Это убьёт презентацию.
— А ты, видимо, хочешь оставить только картинки? — она вскинула на него взгляд, полный раздражения. — Это серьёзный отчёт, а не комикс.
— Ну, картинки иногда говорят больше, чем слова, — ухмыльнулся он, и в его глазах вспыхнул тот же огонёк, который она видела во сне.
Внутри Чеён что-то щёлкнуло: сон снова вспыхнул в памяти. Его улыбка, его взгляд, всё это было слишком реальным, слишком опасным.
Их споры становились всё более эмоциональными, а коллеги начинали переглядываться. Но, что было удивительно, из этого хаоса рождался результат. Их проект становился ярким, цепляющим, и все знали: именно в этой паре, как бы они ни ссорились, была искра, которая заставляла проект гореть.
После обеда Чеён получила сообщение от Лисы: «Задержусь на работе, не жди меня. Всё расскажу вечером».
Это было уже третий день подряд, как Лиса стала вести себя странно. Обычно лёгкая и беззаботная, она вдруг начала приходить домой позже, краситься ярче, выбирать более откровенные наряды. Даже в её голосе появилась какая-то скрытая нервозность.
— У тебя подруга явно что-то затеяла, — заметил Чонгук, когда увидел, как Чеён машинально перечитывает сообщение.
— Это тебя не касается, — холодно отрезала она, убирая телефон.
Он ухмыльнулся:
— Всё тебя касается, да? А остальным — нет.
Она хотела ответить резкостью, но сдержалась. Мысль о том, что Лиса стала «другой», не выходила из головы. Что-то в этом казалось неправильным.
***
К вечеру у Чеён буквально гудела голова. Взгляд расплывался на строках отчёта, тело просило остановиться. Она чувствовала себя выжатой, как лимон. Коллеги уже начали расходиться, и офис наполнялся только тихим жужжанием компьютеров и светом ламп, которые казались всё более тусклыми.
Чонгук сидел напротив, откинувшись на стуле, и смотрел на неё с выражением ленивого хищника, выжидающего момента.
— У тебя глаза красные, — сказал он негромко, его голос был бархатным. — Может, хватит на сегодня?
— У нас завтра дедлайн, — возразила она, не поднимая взгляда.
— У нас всё под контролем. Ты просто сама себя загоняешь, — он потянулся, рубашка слегка распахнулась, и взгляд Чеён снова предательски скользнул по линии его ключицы, по татуировкам, которые выглядели так, будто манили прикоснуться.
Она резко захлопнула ноутбук, её движения были наполнены усталостью и раздражением.
— Всё. Я ухожу.
Он ухмыльнулся.
— Как скажешь, начальница. Только не забудь поспать. Надеюсь, сны будут... приятными.
Она не ответила. Просто собрала вещи и вышла, ощущая на себе его взгляд до самых дверей. Это было его маленькое, едкое напоминание о том, что он знает больше, чем говорит, и что она не в силах это контролировать.
По пути домой Чеён позвонила Лиса.
— Ты где? — спросила подруга. В её голосе было слишком много фальшивой лёгкости, которая резала слух.
— Я... — Чеён замялась. — Я прогуляюсь немного. Устала после работы, нужно развеяться.
— А, хорошо, — ответила Лиса слишком быстро, будто ждала этого. — Я тоже задержусь, так что возвращайся не скоро.
Когда звонок закончился, Чеён долго стояла у подъезда. Сигаретный дым тянулся от соседей с балкона, в воздухе пахло бензином и холодом. Она задумалась: пойти ли в кафе, пройтись по улицам, но сил не было. Тело ломило, в голове звенело.
«Прогуляюсь...» — повторила она про себя и устало усмехнулась. На самом деле она хотела одного: тишины. Но не той, что даёт покой, а той, в которой можно было наконец-то разобрать свои мысли.
И через несколько минут она поднялась домой.
Квартира встретила её полной тишиной. Ни шагов Лисы, ни её голоса, ни запаха её парфюма. Только эхо её собственных мыслей. Чеён сбросила обувь, медленно прошла в спальню и буквально рухнула на кровать.
Ей хотелось закрыть глаза и исчезнуть. Хоть на несколько часов.
Но вместо сна снова приходили образы: его руки, его улыбка, его голос. Сон прошлой ночи не отпускал её. Казалось, он снова и снова проигрывается в её голове, превращаясь в навязчивое воспоминание. Она прижала подушку к груди и тихо выдохнула:
— Чёрт...
И в ту ночь, оставшись одна, она впервые призналась себе: усталость бывает разной. Физическая проходит, как только ты ложишься. А от другой — той, что оставляет он — не сбежать.
Эта усталость была приятной, но в то же время изматывающей, и она понимала, что это только начало.