12
Весь спирт быстро вышел из моей крови в связи с новыми, страшными последствиями моего умопомрачительного поступка. В глазах больше не вспыхивали выдуманные мною же призраки возлюбленного моего, от чего мне даже стало страшно. Удрал от меня, успел всё таки! И как не пришло в голову мне слегка срезать свой путь по коридору и тем самым опередить его? Как не пришло мне в голову вытянуть руку и схватить его за шкирку, да затащить обратно в наглухо убитую желтоватыми, гадкими обоями квартиру? О, Иисус! Веровал ведь я в тебя с самой своей молодости, молился тебе и служил верой и правдой! Так за что же ты отобрал у меня сердце моё, Всевышний?
За беглицом я гонялся очень долго. Время растягивалось в очах моих и томило, угнетало всегда живучий, яростный дух мой. Всегда вспыльчивый, одухотворённый и упёртый нрав мой гас внутри груди моей, когда я бежал через сотни, а то и тысячи домов и не как не мог отыскать своего обескрыленного моими словами херувима. Прелестные черты лица с еле-еле проскальзывающими на бледной коже веснушками теперь составили целую галерею картин в моей голове. Я так жалел о том, что сделал. Я так жалел о том, что позволил охмурить себя какому-то мальчишке, что всё ещё наверняка думал о своей подружке-шлюшке, у которой наверняка были уже сотни подобных дурачков на опыте. И куда же сейчас пропал мой царский, приказной тон? Наглый изменщик украл его и где-то скрылся от глаз моих, я знаю это!
Сколько бы не оскорблял сейчас я то беснословное существо, всё равно ощущал я преданную любовь к нему и готов уже был даже простить ту омерзительную записку, встать пред ним на колени и взмолиться о прощении. Зналось мне, конечно, что уже не простит меня Илюшенька явно, ничего уже не исправит той пощёчины и тех грубых слов, что говорил я ему с ужасной болью в своих суженых от алкоголя зрачках. Надо было воспользоваться реверсом и всё исправить, право! Хотя нет, ссора наша продолжалась около часу, а то и двух. Уже ничего нельзя было исправить, мой убитый горем и страданиями читатель.
В поисках злощастной лисицы я пробежал в абсолютно тишине через весь город, обошёл пол леса, срывая голос от крика и зова любовника моего (и любовника ли после того, как треснули наши отношения после ссоры?), и не нашёл совершенно ничего серьёзного для себя. Уже стемнело, давным-давно прогудел и отъехал от конечной станции поезд, я ощущал себя безнадёжно. Со психу бросил и растоптал в щепки рацию, из-за давящей на психику тишины срывался в крике, выпуская весь гул распирающих моё тело эмоций. Внутри меня хрустело эго, сворачивалось от боли сердце и лопнули оба лёгких от недостатка кислорода и пал я в сугроб, прямо посреди чёрного-чёрного неба над головой и огромной кучей деревьев с ужасающим эффектом того, что из-за них сейчас явно покажется что-то на столько страшное, что я посидею.
«Илья... Боги, что же я наделал! Юность моя, счастье моё, да покажись же ты уже предо мной! Дай же вновь взглянуть на хрупкий облик свой, дай же вновь поцеловать ладонь твою, коснуться в поцелуе тонкой шеи твоей! Вернись ко мне, вернись же!»
Я говорил будто сам с собой, будто бы в пустоту, меня окутывал мягкий снег сугроба, что нелепо заменял мне матрас, одеяло и подушку. Он успокаивал меня, пищащая в ушах тишина становилась всё сильнее и сильнее. Нет, нельзя сдаваться... Сколько бы часов поиска не прошло, я всё равно найду его. И вспыхнуло вдруг осознание, щёлкнул в голове моей переключатель. Парк. Ведь именно там так сильно любил блуждать возлюбленный мой, придерживая меня за руку и улыбаясь своими острыми, белоснежными зубками. Вот туда и настроился теперь весь мой новый путь.