Я не хочу тебя терять.
— К моей машине идем. У меня всегда там аптечка. Видимо, специально для таких случаев... — устало и, одновременно злобно, сказала Мечникова, идя в сторону своей припаркованной машины.
Мы все шли за ней чуть ли не паровозиком. Каждый из парней понимал, что они ни в чем не виноваты, но все же некая доля сожаления была, что так произошло. Преподаватели действительно хотят, чтобы мы побыстрей выпустились отсюда, но каждый из нас действует по своим принципам и жизненному опыту, и этого ни у кого из нас не отнять.
Парни, кряхтя и поддерживая друг друга, подошли к машине. Кто-то уселся рядом на поребрик, кто-то, не церемонясь, уселся сразу на асфальт, уже не переживая за свою одежду и состояние. Екатерина Сергеевна распахнула дверь и достала с заднего сидения аптечку.
— Прям как в прошлый раз... Снова я с аптечкой бегу на помощь. — вяло усмехнувшись, сказала та и передала нам девочкам, чтобы мы помогли.
— Не надо ничего делать. Че мы до дома не дойдем? — агрессивно высказался Макеев, поднимаясь с поребрика.
— Может и дойдешь, но обработать надо. — ответила Мечникова, облокотившись об бампер, но Макеев будто не слышал ее.
— Ты слышал, что тебе сказали? Уйти всегда сможешь. — встряла я, толкая Даню в грудь, чтобы он сел на место.
Тот хотел было что-то высказать мне, но увидев мой встревоженный и одновременно злой взгляд, проглотил несказанные слова и молча вернулся на свое место. Парни, сидячие рядом, весело усмехнулись.
Я аккуратно присела рядом с Даней, пока девочки руководили аптечкой. Яна сразу же подошла к Никите, чтобы ему помочь. Он, без слов, улыбнулся и доверился ее рукам. Женя, ярко возмущаясь на Генку, подошла к нему и толкнула в плечо, но все же начала обрабатывать лицо. Влада, немного колеблясь, подошла к Максу. Он поднял на нее многозначительный взгляд и улыбнулся. Лена сразу же пошла к Филу, а он, смеясь, приобнял ее. Платон сам пытался хоть как-то обработать лицо, но девочки, отвлекаясь, помогали ему.
Я уставилась будто в пустоту, сидя на холодном поребрике, но ощущала тепло, исходящее рядом со мной. Макеев молча, но нервно, ковырял свои костяшки.
— Не делай так. Иначе будет нарывать. — тихим голосом сказала я, коснувшись его руки.
— Смешно получается, да? — неожиданно выпалил он, на что я подняла свой вопросительный взгляд на его профиль. — Стоит случиться какой-нибудь херне, как ты сразу же рядом со мной. Почему?
— Это обычная человеческая помощь, Дань... — пыталась оправдываться я.
— И тебя тянет помогать только мне... — протянул тот, явно в голове выстраивая свой пазл.
Я хотела убрать свою руку с его, не понимая, почему вообще держу его, но тот не дал этого сделать. Он обхватил две мои руки своими, пачкая кровью. Я не обращала на это никакого внимания, я не боялась испачкаться. Внутри меня бушевала буря, заставляя снова влаге в моих глазах накопиться. Как я могла упустить момент, когда стала такой ранимой?
Макеев слегка сжал мои руки. Его ладони были холодными, по сравнению с моими горячими. Мы были разными, но одновременно одинаковыми половинками, которые ждали определенного момента, чтобы соединиться.
— Амель... Скажи, ты любишь меня? — снова своим неожиданным вопросом он заставил меня остолбенеть.
— Люблю... — протянула я, смотря на его холодные, испачканные кровью руки, сжимающие мои.
— Тогда зачем тебе нужно время? Зачем тебе эта пауза? — ожидая ответов, он смотрел на меня, а я боялась смотреть на него, на его побитый вид.
— Я... Я боюсь неопределенности. У меня еще никогда такого не было. Я боюсь оступиться, я боюсь боли и боюсь того, что я буду мучаться... — полушепотом высказывалась я. Одна слеза, все-таки сорвавшись, покатилась вниз по моей щеке.
— А у меня никогда не было такого, чтобы человек не выходил из головы, чтобы я думал о нем каждый день и каждую ночь. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты не боялась признаться и мне в этом. Со мной ты ничего бояться не будешь. — серьезно отвечал он, ища мой взгляд.
Я наконец подняла свой взгляд на него. Мое сердце начало биться чаще, и я почувствовала, как по телу разливается тепло. Его руки уже не кажутся такими холодными. В его глазах, наверное, в первый раз я вижу искренность и желание чего-то большего, и мне хочется раствориться в них. Я готова часами просто сидеть рядом и любоваться им, наслаждаться каждым мгновением, проведенным вместе. Мы сидели практически впритык друг к другу и я чувствовала его горячее дыхание.
— Я не хочу тебя терять. — прошептал Макеев мне в губы.
— Не потеряешь. — ответила я, радостно улыбнувшись, ощущая снова скатывающие слезы по своим щекам.
Не успела я опомниться, как к нам подошла Лена, держа в руках открытую аптечку. Она, увидев наш вид, остановилась и ласково улыбнулась. Мы с Даней сразу же отпрянули друг от друга, будто два влюбленных подростка, которые пытаются скрыть свои отношения от чужих глаз.
Я приняла из ее рук аптечку и она, многозначительно кивнув в сторону Дани, ушла обратно к остальным. С их стороны слышались разговоры и смешки о произошедшей драке, они снова шутили и пытались поднять друг другу настроение. Даже Мечникова пыталась поддержать разговор и искренне улыбалась.
Я стала обрабатывать новые раны на недавно заживших и меня снова перенесло в тот день. Теперь я точно могла сказать, что в тот момент Макеев ревновал меня и, в принципе, драка произошла именно из-за этого, но в тот момент я была слепа, а сейчас с легкостью признаю, что мои глаза открылись.
Когда все ребята уже успокоились и были навеселе, мы с Даней, сжав руки в замок, поднялись с поребрика. Мечникова предупредила, чтобы мы молчали об этой ситуации и все согласно закивали.
— Ну что, идем? — спросила Лена, подойдя к нам.
— Куда? — встрял в разговор Макеев, сжимая мою руку.
— Ко мне... — протянула Лена, но затем осеклась, видимо боясь, что могла сказать лишнего.
— Лен, я тебе напишу, хорошо? — резво ответила я, целуя подругу в щеку.
Лена одобрительно закивала и отправилась вслед за остальными. Екатерина Сергеевна, заведя машину, скрылась с территории Центра.
— Зачем тебе к Лене надо было? — спросил Макеев, прижимая меня к себе, будто укрывая от всех проблем.
— Пошли, я тебе по дороге объясню. Все равно домой нужно забежать. — ответила я, понимая, что скрывать уже нечего.
Всю дорогу до моего дома я объясняла Дане ситуацию о том, что я в ссоре с матерью и не хочу возвращаться домой. Он слушал внимательно, не перебивая, переваривая информацию.
Выливать все, тем более про беременность, я сейчас не собиралась, потому что не время. Это было самым тяжелым и, будто, невозможным, но я понимала, что рано или поздно придется это сделать.
— Переезжай ко мне. Не будешь же ты вечно у Ленки жить. — предложил тот, когда мы подошли к моему дому.
— Да я не знаю... Как-то... — снова неуверенно протянула я, но Даня меня остановил.
— Хватит. Знаю, не знаю... Просто берешь вещи и мы идем ко мне. И вопрос закрыт. — утвердил тот, оставляя на моих губах нежный поцелуй.
— Хорошо. Подождешь? Я быстро вещи заберу и выйду.
— Давай.
Я бежала по лестнице вверх, будто в глубине души боясь, что Макеев может передумать, но понимала, что этого не может быть.
Дернув ручку двери, я заприметила, что та не заперта на замок. В голову сразу же пришел момент, когда я увидела отца в квартире. Сердце пропустило несколько ударов, ведь это появление для меня до сих пор остается загадкой. Зайдя внутрь, я увидела обувь мамы и, не имея желания пересекаться с ней, я сразу же пошла в свою комнату.
Но что-то заставило меня остановиться возле ее комнаты. Краем уха я услышала всхлипы и рыдания. Мне стали не по себе и я открыла дверь. Она, со скрипом, отворилась и передо мной предстала не очень такая картина.
Мама сидела на кровати и тихонько всхлипывала в свои ладони. Мебель была отодвинута, некоторые картины, которые висели на стене, валялись на полу. Шкафчики были раскрыты, содержимое внутри их было раскидано, одежда валялась во всех углах комнаты. Я застыла в немом вопросе, но тут мать обернулась, и, увидев меня, зарыдала еще сильнее.
— Что тут произошло?! — выкрикнула я, собираясь накинуться на нее с обвинениями.
— Не... Не поверишь... — начала она, пытаясь успокоиться от истерики. Ее голос охрип и выглядело это так, будто она без остановочно рыдала весь день.
— Что?! — выкрикнула я, поторапливая ее.
— Это все... Твой отец... — говорила та, а мое сердце будто в пятки уходило. — Он забрал все... Все что у нас было... Все сбе... Сбережения. Каждую, сука, копейку! — на последнем слове она сорвалась и крикнула своим охрипшим голосом, заливаясь приступом кашля.
— Он снова пробрался в квартиру?! А ты где была?! — возмущалась я, понимая, что воздуха почти не хватает.
— Да какая, чертова, разница? Он... Он вынес все! Все что можно было! Не осталось ничего! — кричала та в ладони, мокрые от слез.
Я даже изначально не заметила, что и в коридоре было все разбросано, все было раскрыто. В моей комнате было то же самое.
Я облокотилась об стену в комнате матери и медленно скатилась вниз. Хотелось закричать, но не получалось. Мы остались без всего, без единой копейки, что у нас было. Все украшения, спрятанные мною деньги, ничего этого не было. Было тяжело дышать, сердце билось как сумасшедшее. Создавалось ощущение, что я сейчас отключусь.
— Что нам... Теперь делать? — спрашивала меня мать, будто я могла знать ответ на этот вопрос.
— Я откуда могу знать?! — взяв себя в руки, я поднялась и стала расхаживать по комнате, все досконально обдумывая.
Забежав в свою комнату и достав рюкзак, я вытащила из шкафа нужные мне вещи, взяла с туалетного столика, забежала в ванную и вернулась обратно к матери. Она странно посмотрела на меня, окидывая взглядом.
— Ты куда собралась? — спросила та, вытирая засохшие слезы.
— Ложись спать, завтра мы со всем разберемся. — холодно ответила ей я, но она не хотела меня отпускать.
— Ты сейчас бросишь меня?! Ты видишь, что произошло? — истерично спрашивала она.
— А что ты хочешь от меня? Я тебя предупреждала, что он появлялся, но ты даже не обратила на этого никакого внимания. А-х, простите, ты была не в том состоянии, чтобы обращать. — без эмоционально ответила я, раскидывая руки в разные стороны.
— Хочешь сказать, что во всем я виновата?! А ты где была в это время? — давила она, пытаясь отвести от себя вину.
— «Да какая, чертова, разница?» — с пародировала ее я, на что она резко замолчала. — Я была там, где мне были рады и сейчас я иду туда, где меня ждут. А ты... Ты даже не делаешь вид, что я тебе нужна, «мамочка».
После сказанных слов я выбежала из квартиры, захлопнув дверь. Хотелось расплакаться, упасть, биться в истерике после всего произошедшего и после того, что я узнала, но я не могла себе такого позволить. Нужно держать себя в руках...
— Все нормально? — спросил Макеев, забирая у меня из рук рюкзак.
— Д-да... Можем идти. — заикаясь, ответила я.
Уверена, что от него это не ускользнуло, но мы отправились до его дома. Всю дорогу он странно молчал, видимо надумывая, что могло поменяться в моем настроении. Я же всю дорогу выглядела напряженной, пыталась укрыться от холода, которого не было. Очень быстро дышала, будто мне не хватало воздуха, хотя на самом деле так и было.
Мы ввалились в квартиру, когда уже практически стемнело. Я была рада тому, что теперь я могу приходить сюда и не бояться, что меня могут выгнать или вовсе не впустить. Была уверена своему выбору и меня это больше всего радовало.
Макеев сражу же стал стаскивать с себя грязную и рваную одежду, лишь бы побыстрей избавиться от нее. Он остался в одних боксерах, облокотился об барную стойку и, по всей видимости, ожидал от меня каких-то объяснений.
— Точно все нормально? Или тебе есть, что рассказать мне? — спросил он, смотря на меня прямым, проницательным взглядом.
— Я не хочу тебя сейчас нагружать... — начала я, но он без церемонно перебил меня.
— Мы с тобой, вроде, договорились? — посмотрев на меня многозначительным взглядом, он положил ладонь на мою руку. Я втянула носом воздух.
— Объявился отец, которого я не видела много лет. Он обнес всю нашу квартиру и исчез. Впрочем, не удивительно. — говорила я, будто о самом ужасном человеке в мире.
— Он забрал все? Абсолютно? — удивленно спросил Даня, напрягшись.
— Да, под чистую. Все мои сбережения, украшения и то, что криво лежало. — опустив взгляд, ответила я.
— Ну... Хорошо. Мы разберемся с этим. — серьезно сказал он после минутного молчания, а мне польстило, что он сказал, что «Мы» с этим разберемся.
Пока Даня пошел принимать душ, я переоделась и, поднявшись на второй этаж, улеглась на мягкую и удобную кровать, уже такую родную. Укрывшись приятным к телу одеялом, я почувствовала, как веки моментально начали тяжелеть. Я пыталась сдержать неожиданный порыв сна, но когда атмосфера комфортная и родная, то сон приходит моментально. Я могла чувствовать себя в безопасности и на некоторое время забыть о проблемах, которые крутились вокруг меня.
Сквозь сон я почувствовала, как мужские руки обвили мою талию и придвинули ближе к своему телу. Макеев устроился поудобней, поцеловал меня в мочку уха и обвил одной рукой мой живот. Снова это чувство захлестнуло меня, что я теперь ношу внутри зарождающуюся жизнь, но, моментально откинув все мысли, я снова провалилась в глубокий сон.