7 Назад дороги нет
Ночь после никаха выдалась беспокойной. Я долго не могла уснуть. Сердце било тревогу, как будто знало, что приближается черта, после которой дороги назад уже не будет. Снаружи бушевала метель, ветер скреб по стеклу, будто сам Аллах посылал знак: смирись или исчезни.
Утром в доме было неестественно тихо. Даже родственницы, которые обычно начинали суету с рассветом, сегодня двигались как будто медленнее, осторожнее. Я сидела у окна в своей комнате, обмотанная в плед, с чашкой остывшего кофе в руках. Вчерашний день пронёсся как в тумане: слова муллы, голос Эмирхана за ширмой, моё собственное «согласна», сказанное неуверенно, но вслух.
Теперь я замужняя. По всем понятиям и традициям. Но в душе это ощущалось как чужая роль, которую мне вручили без репетиций.
В дверь тихо постучали.
- Можно? - голос мамы прозвучал мягко.
Я кивнула. Мама вошла, аккуратно одетая, с усталым, но заботливым лицом. В руках она держала сложенное белое платье, то самое, в котором я должна была сегодня предстать перед всеми.
- Всё готово. Через два часа приедут визажисты. Сама церемония после обеда. Ты должна быть внизу к полудню.
Я молча кивнула.
Мама подошла ближе, положила платье на край кровати и опустилась рядом. Она не говорила банальностей, не гладила по голове. Просто сидела рядом, как делала в детстве, когда я болела или боялась темноты.
- Я знаю, что ты злишься, - тихо сказала она. - Я тоже когда-то злилась. Но потом поняла: гнев уходит, а честь остаётся.
- А если эта честь ломает тебя? - прошептала я, сжав пальцы.
- Тогда ты поднимаешься. И несёшь её выше.
Слёзы стояли на краю век, но не падали.
Когда мама вышла, я осталась одна. Медленно поднялась, провела ладонью по платью. Белое. Идеальное. Символ. Не моего выбора, но моей доли.
Подготовка шла по расписанию. Пришли визажисты, стилисты, фотограф. В комнате стало тесно от чужих голосов и запахов косметики.
Я сидела на пуфе, пока над мной колдовали, превращая меня в невесту, которую ждёт целый зал. Я чувствовала себя куклой. Красивой, дорогой, безмолвной. В зеркале отражалась женщина в платье цвета слоновой кости, с тончайшей вышивкой по подолу, с платком, украшенным жемчугом.
Я едва узнавала себя.
- Потрясающе, - сказала одна из тётушек, входя в комнату. - Как фарфоровая принцесса.
- Как статуэтка на торте, - мысленно добавила я, не сказав ни слова вслух.
Свадьба была устроена с размахом. Огромный зал, украшенный в золотисто-белых тонах, зеркала в рост человека, столы с дорогими блюдами и посудой. Сцена. Музыка. Тамада.
Гостей собралось много. Родственники, друзья семьи, представители старейшин обоих родов. Все одеты с достоинством, сдержанно, но со вкусом.
Когда я вошла в зал, заиграла национальная мелодия. Все повернулись ко мне. Я шла уверенно, спина прямая, взгляд ровный. Рядом со мной шла Аиша, держа фату, словно оберегая меня от падения.
Именно в этот момент я почувствовала, как внутри сжался комок. Впереди, у сцены, стоял он. Эмирхан.
В тёмно-синем костюме, с прямой спиной, спокойный и непроницаемый, он не проявлял ни гордости, ни радости, ни волнения. Он просто стоял и ждал.
Когда я подошла, он протянул руку. Я вложила свою, дрогнувшую. Он не сжал её. Но и не отдёрнул.
С этого момента мы были единым целым в глазах общества. Муж и жена. Ставка на мир. Залог примирения.
За праздничным столом я сидела рядом с Эмирханом. Гости кушали, говорили тосты, пели традиционные песни. Всё было по обряду.
Только меня не было в этом празднике. Я просто присутствовала. Тело здесь, душа в растерзанном состоянии.
После танцев, подарков и благословений началась последняя часть. Я должна была попрощаться с родителями.
Отец подошёл первым. Его глаза были напряжёнными, но голос твёрдым:
- Не опускай голову. Никогда. Даже если будет тяжело. Ты моя дочь. И ты сильнее, чем кажешься.
Я кивнула.
Мама обняла крепко, прижав к себе так, словно хотела унести меня с собой:
- Если когда-нибудь станет невыносимо - просто приезжай. Без слов. Я пойму.
А потом я посмотрела на брата. Арслан стоял в стороне. Виноватый, потерянный. Он хотел что-то сказать, но не смог. Только опустил глаза.
Я прошла мимо.
Прощание состоялось. Без слёз. Без крика. Только тяжесть в груди и ощущение: всё, что было до, закончилось
Поздно вечером, когда машина увезла нас от банкетного зала, я сидела в тишине. Эмирхан был рядом, за рулём. Свет фар разрезал темноту.
- Устала? - его голос прозвучал неожиданно мягко.
Я кивнула, не поворачиваясь.
За окнами мелькали силуэты деревьев и домов, тусклый свет фонарей. Мы не знали друг друга, но уже несли общую ношу.
- Я не враг тебе, Ясмина, - вдруг сказал он - Просто дай себе время. И мне тоже.
Машина свернула с основной дороги. Впереди в темноте замаячил особняк. Дом Эвлоева. Мой новый дом.
Я вдохнула глубоко. Руки дрожали.
Эмирхан выключил фары, заглушил мотор.
- Готова?
Я посмотрела на него:
- Угу.
Он кивнул. Вышел первым, обошёл машину, открыл мне дверь.
Особняк Эмирхана возвышался над окружающими домами, словно вызов современной архитектуре. Стены из тёмного стекла и полированного бетона отражали хмурое небо, а строгие линии напоминали о геометрических формах, которые правили его миром. Высокие автоматические ворота, отделанные нержавеющей сталью, бесшумно скользнули в сторону, приглашая внутрь - и одновременно напоминая о границах, которые нельзя переступать.
Внутри дом поражал ещё больше. Холл, выложенный серым гранитом, простирался вдаль, теряясь в полумраке. Высокие потолки, украшенные скрытой подсветкой, создавали ощущение безграничного пространства. Вместо традиционных портретов - абстрактные картины в стиле минимализма.
В воздухе витал запах дорогих ароматов и, как мне показалось, лёгкий оттенок озона - признак работы современных очистителей воздуха.
Я прошла через холл, мимо пары слуг, облаченных в стильные костюмы. Их взгляды были безупречно вежливыми, но отстранёнными. Я почувствовала себя чужой, как будто попала в другой мир. Каждый элемент дизайна, от освещения до мебели, говорил о статусе и о жизни, которая была мне совершенно незнакома.
Я шла рядом с Эмирханом, когда к нам подошёл лифт, отделанный чёрным стеклом. На панели горела едва заметная подсветка. Он нажал кнопку.
Мы поднялись на второй этаж, прошли по длинному коридору, украшенному дизайнерскими лампами. Вдоль стен располагались двери
Эмирхан, не сказав ни слова, отворил одну из дверей. Мы оказались в просторной комнате, освещенной мягким светом, падающим из панорамных окон, что тянулись от пола до потолка. Вид открывался на заснеженный сад, простиравшийся вглубь, к редким силуэтам деревьев. Комната была выполнена в минималистичном стиле, характерном для всего дома. Стены были выкрашены в серый оттенок, который менялся в зависимости от освещения, создавая ощущение глубины.
В центре комнаты располагалась широкая кровать, застеленная белоснежным постельным бельем. На прикроватных тумбочках из полированного дерева стояли две настольные лампы с лаконичными абажурами. У противоположной стены стоял письменный стол из стекла и металла, на котором не было ничего, кроме ноутбука и стильной настольной лампы.
В углу, рядом с окном, стоял кожаный диван кремового цвета. Небольшой журнальный столик из прозрачного стекла дополнял композицию. Единственным ярким акцентом в комнате была ваза с несколькими орхидеями, стоящая на комоде. Казалось, они были единственными живыми существами в этой стерильной, продуманной до мелочей обстановке.
На полу лежал мягкий ковёр с высоким ворсом. Вся мебель была подобрана со вкусом, подчеркивая простор комнаты. Встроенные шкафы сливались со стеной, скрывая все лишнее. В воздухе витал лёгкий аромат дорогих духов и свежести. Холодный, строгий дизайн говорил о порядке и контроле, которые царили в этой жизни. И я, оказавшись здесь, понимала, что мне предстоит привыкнуть к этому.
- Ты, наверное, устала, - сказал он, его голос был ровным, лишенным каких-либо эмоций. - Я распорядился, чтобы тебе принесли чай.
Он не ждал ответа, не интересовался моим самочувствием. Просто выполнил свои обязанности. Контроль был во всем: в его словах, в его движениях, в его взгляде.
- Это, безусловно, не самый идеальный вариант развития событий, - произнес он, его тон остался сухим и деловым. Он подошел к окну, но не стал смотреть на меня, а просто рассматривал непогоду. - Но обстоятельства диктуют свои условия. Мы должны будем придерживаться установленного порядка.
Он помолчал мгновение, словно обдумывая дальнейшие шаги.
- Я понимаю, что сейчас тебе непросто. - Он вернулся ко мне взглядом, но в нем не было сочувствия. Только констатация факта. - Могу тебя заверить, что в моих интересах, чтобы все было... упорядочено. Чтобы не было никаких эксцессов. Я позабочусь о том, чтобы тебе было комфортно, насколько это возможно.
Он не обещал тепла, не выражал эмоций. Он просто обозначил правила игры. Контроль, порядок, предсказуемость - вот что стояло во главе угла.
Он задержался ещё на мгновение, а потом кивнул и вышел, оставив меня в тишине.
Вскоре принесли чай. Я сидела у окна, наблюдая за метелью, и думала о его словах. Он предложил не чувства, а правила. Не сочувствие, а контроль. Он был холоден, как этот зимний ветер. Но в этой холодности я ощутила... ясность. Я понимала, чего ожидать. И это, возможно, было лучше, чем неопределённость.