Пролог
Гора Синьшань, Небесная Столица,
525-й год правления Императора Ань,
середина лета.
Поздним утром Столица бессмертных небожителей содрогнулась от неожиданного известия: Небесный Император отрëкся от престола.
Всё притаилось в напряжённом ожидании. Летний жар обходил стороной неподвижные генеральские знамёна и скатывался по золоченым крышам божественных дворцов, оседая в садах пряной влагой. В густой жаркой тишине гремел лишь сигнальный колокол, возвещая о срочном созыве Небесного единства. Ведомые этим зовом, бессмертные спешили к императорскому дворцу со всех концов священного пика горы Синьшань. Их безмолвная процессия, облаченная в алые ритуальные мантии и золоченые маски, пульсировала непониманием и тревогой.
Нынешний правитель – Совершенный Владыка Чжэньжэнь, Его Величество Ань Нин, – уже больше пяти веков держал Небеса в своих руках. Вступив в обязанности Верховного Владыки после Столетней войны, он принес трём мирам покой и процветание. Правление Ань Нина было благостным и гармоничным, а бесчисленные огни в его храмах пылали ярче звёзд, наделяя Владыку могуществом и неисчерпаемой созидательной силой. О смене правителя никто не мог и подумать, а потому решение Императора перевернуло Небеса вверх дном.
Привыкшие к устойчивому миропорядку, небожители оказались не готовы к переменам, которые сулил им грядущий день. Обеспокоенность их была небезосновательна: согласно закону, Небесное единство собиралось только для решения безотлагательных вопросов – в случае смерти правителя, объявлении войны или необходимости выбора преемника престола. О цели собрания гадать не приходилось. Каждый бог отлично понимал: Императорский трон не мог пустовать – без сильного покровителя Небеса становились уязвимыми не только перед двумя остальными мирами, но и перед угрозой смуты. Не будет Императора на престоле – не будет и самих Небес.
К часу Змеи центральная улица перед императорским дворцом была полна бессмертными. Пока старшие небожители, согласно регалиям, степенно ожидали своей очереди входа во дворец Минтан, юные божества беспорядочно и обеспокоенно толпились у приоткрытых дверей, позабыв о приличиях.
– Ходят слухи, – шепнул молодой, недавно вознесшийся бог, – что Его Величество болен.
– Не говори ерунды, – одернул его собеседник, нетерпеливо переступая с ноги на ногу, – все знают, что ещё недавно Владыка сражался с демонами горы Лунь, и...
– Нет, – перебил их третий голос, – я слышал, что Император проклят одним из древнейших богов, снова возжелавшим власти, а теперь...
Став невольным слушателем сбивчивого юношеского лепета, Су Юань удрученно покачал головой и поправил свой расшитый золотыми нитями капюшон облачения, избегая полуденных лучей. Сегодня в Столице негде было укрыться – от солнца и предосудительных бесед гудели улицы.
Легко, словно выскочившая из пламени искра, Юань нырнул в ровный строй Богов Севера и занял пустующее место в конце процессии – дожидаться своего времени входа во дворец. О готовящемся ритуале он знал немного. Последний раз таинство престолонаследия совершалось открыто более тысячи лет назад, и сведения о нём сохранились едва ли, как и очевидцы священного обряда. Книга ритуалов гласила, что во время ритуала тянь-и Небо наделяло правом на власть достойнейшего бога, даруя ему право править тремя мирами на благо всего сущего.
Древний ритуал, основанный на силе первопредков, требовал соблюдения обрядовых тонкостей. Для исполнения Воли Небес все небожители, в зависимости от уровня своих духовных сил, выстраивались вокруг нефритового алтаря, подобно кругам на воде: сильнейшие боги стихий, наук и войны удостаивались чести стоять в ближнем кольце; младшие небесные служащие замыкали ряды. Среди покровителей Севера Владыка Юань занимал невысокую должность оружейника, и ему отводилось место в средних кругах – позади большей части пантеона. Будь он моложе на пару веков, гордость взыграла бы в нём, но душа бессмертного давно стала подобна горному озеру – холодному и смиренному.
Замкнув предназначенный ему круг, он осмотрелся. Во дворце Минтан он не бывал уже несколько десятилетий. Взамен тысячи свечей тронный зал освещался всполохами ритуального огня, а за его расписными колоннами клубилась и заглядывала в глаза неизвестность. На гладких дворцовых стенах оседали, подобно саже, густые неровные тени; отблески пламени плавили мрамор и собирались жидким золотом в складках сотни киноварных мантий.
Небесный трон пустовал.
Император Ань, преклонив колени перед круглым алтарём, был неподвижен, и подле него величавым журавлëм возвышался Советник Фу, узнаваемый даже под красной завесой тяжелого шелка, из-под которой виднелись только его бледные, занятые произносимыми молитвами губы. Стоило последнему небожителю занять место в кругу, а вратам дворца затвориться, Император поднялся, опираясь на руки верного служащего.
– Приветствую Вас, Достопочтенные Владыки, – негромко начал он, огибая взглядом заполненный тронный зал. – Властью, данной мне Небесным Мандатом, я собрал Небесное единство, чтобы воззвать к Верховному Первопредку и дать начало новой эпохе.
Упоминание Первопредка рассыпало среди собравшихся небожителей тихий удивленный трепет. Первопредок Шан-ди почитался как Дух всего сущего; он был способен зажигать и гасить звезды, создавать и поворачивать вспять потоки ци, собирать и отправлять на круги перерождения души. Лицезреть его – всё равно, что лицезреть ось мироздания. Даже Великие Боги склонялись ниц перед его волей.
– Среди вас я вижу достойнейших наследников трона, – продолжил Владыка, взмахнув багряными рукавами, – но лишь Шан-ди способен справедливо даровать Небесный мандат новому Императору, ибо воля его – непреложный закон.
Голос Владыки стих. Подойдя ближе к алтарю, Ань Нин опустил ладони на широкую нефритовую плиту, наполняя её духовной энергией. Сотканный из божественной ци свет заструился тонкой дымкой по изгибам выщербленных в камне заклинаний, накрывая их золотым мерцанием. В то же мгновение алтарь вспыхнул синей молнией, а тронный зал огласило гулким рычащим рокотом – Шан-ди ответил на призыв.
Когда Император Ань склонился в почтительном поклоне, вокруг его головы засиял золотой ореол Небесного Мандата – воплощение власти и доказательство того, что он – избранный властитель Небес. Свечение это показалось Юаню до странности тусклым, а сам Император – ослабевшим, точно на плечи ему разом опустилась тяжесть пяти Солнц. Вопреки всему, голос правителя оставался ровен и строг.
– Совершенный мудрец следует переменам – и процветает, низкий человек противится им – и гибнет. Позволим же Духу определить достойнейшего, что принесёт Небесам почёт и благоденствие.
Следуя приказу повелителя, боги пришли в движение: круг за кругом небожители взывали к Первопредку, и воздух искрился от их потоков ци, сливающихся в могучую полноводную реку чистейшей энергии Ян. На глазах несколько сотен небесных чиновников прославленные Боги раз за разом терпели неудачу: заполняя холодный нефрит, божественная сила Совершенных Владык ускользала в безответную пустоту. Первопредок неумолимо молчал.
Настала очередь Юаня. Матовая бледность его ладоней, в нерешительности коснувшихся алтаря, была подобна стылой прозрачности нефрита. Ци, густая как грозовые облака, неторопливо окутала пальцы небожителя стальными кольцами, внутри которых занялся белый огонь.
Император Ань, ещё в начале ритуала замерший у трона неподвижной статуей, обернул к нему скрытое безликой маской лицо. Вдруг камень под руками Юаня дрогнул. Поддавшись божественной энергии, высвободившийся Дух взревел, принял форму призрачно-белого дракона и, взмывая под потолок дворца, засиял раскалённой добела звездой. Су Юань затаил дыхание. От слияния с древней силой его меридианы тонко зазвенели, подобно струнам цитры, отзываясь на неизмеримую мощь Первопредка. Шан-ди, что был старше самого Солнца и непоколебимее звёздной тверди, склонил к нему свою увенчанную рогами голову. Драконьи глаза, беспристрастные и всеведущие, остановились на небожителе, и Вечность, заключённая в них, взирала на Юаня с молчаливой благосклонностью.
Всё продлилось не дольше мгновения: встряхнув снежной гривой, Шанди рассыпался во мраке серебром. Лёгким движением пальцев Ань Нин погасил ритуальный огонь, возвещая о завершении обряд, и мрак отступил перед светом мириад лампад, хлынувшим из всех углов дворца. Под прицелом пытливых взглядов Юань остался безоружным.
– Первопредок сделал свой выбор, – огласил Советник Фу, прерывая тишину.
Ореол тяньмин горел над головой Юаня ровным ледяным пламенем, роняя искры на ритуальную кроваво-медную мантию, а духовное ядро в его груди – напротив – билось сбивчиво и рвано.
– Владыка, – обратился к нему Император Ань, указывая на место рядом с собой, – Вам следует подняться к трону для завершения ритуала.
Покорно склонив головы, алеющие ряды небожителей расступились перед Юанем, освобождая путь к постаменту. Когда девять ступеней, ведущих к Небесному престолу, остались позади, по указу Советника младшие слуги помогли ему снять мантию. Оставшись в простом чёрном облачении оружейника, Юань прикрыл глаза, унимая подступившую к горлу дурноту. Втайне он молил Небеса, чтобы под тяжестью его шагов по мрамору разошлись трещины, треклятый тронный зал провалился в облака, и вся эта пытка – закончилась. Но мрамор, в отличие от самого небожителя, держался уверенно и непоколебимо.
– Снимите маску, Владыка, – мягко напомнил Ань Нин, – Вы должны предстать перед Небом и предками.
Следуя церемониалу, Владыка Чжэнь Жэнь преклонил колени вновь, на этот раз – перед избранником Небес, следующим Императором и Совершенным Владыкой всей звёздной тверди. Пантеон тихо зашумел как листья сливы на ветру. Даже Старшие Боги теперь не пытались скрыть свою заинтересованность, гадая о личности того, кто смог удостоиться милости Шан-ди. Только Советник Фу был безмолвен. Колкую въедливость его нечитаемого цепкого взгляда Юань ощущал даже сквозь несколько слоёв своего облачения – она ломила холодом затылок и скребла кожу.
И вот – золоченая маска наконец открыла лицо молодого мужчины, которое было белее, чем утренние туманы осенью.
– Пусть Небеса даруют вам правление благое и долгое, – проговорил Император, неспешно выпрямляясь, – Владыка Су.
Глядя на наследника престола, небожители недоуменно молчали.
Сам Су Юань был в ужасе.