Скоростной шторм

Неизбежность — это тихий стук судьбы, к которому ты сначала не прислушиваешься. Это взгляд, от которого не отвести глаз, даже если всё внутри тебя кричит: «Беги». Она — не буря, что обрушивается внезапно. Она — облако, надвигающееся медленно, с терпением палача.

Шаги за спиной, когда ты идёшь по пустой улице ночью. Ты не видишь, кто за тобой, но знаешь: он всё ближе. Это часы, которые тикают громче в те минуты, когда ты надеешься, что время остановится. Это чувство, когда ты видишь, как рушится мост, но всё равно идёшь вперёд, потому что другого пути нет.

Она не громка. Она не кричит. Она дышит тебе в шею, улыбается сквозь дым сигареты и гладит тебя по плечу, как старый друг. Ты можешь сопротивляться, можешь молиться, можешь притворяться, что всё иначе. Но когда она приходит — всё становится на свои места. Потому что с самого начала ты знал: она придёт. И она всегда приходит.

Солнце приятным покалыванием согревает мою кожу пока я лежу на шезлонге, занимая себя попытками озолотить свою бледную кожу, воздух нагрелся до такого состояния, что обжигает легкие. За это я и люблю Флориду. На улице декабрь, а возможность загорать, купаться и надевать легкую одежду сохраняется.

Из моей головы не могут выйти слова Кайла о том, что с ним делал его отец. Для меня это нереально.

Я знала о домашнем насилии в семьях, что оно существует, но никогда не сталкивалась с ним сама. Поэтому, когда он рассказывал мне о побоях, я даже не знала как на это реагировать и что сказать. Как родитель может избивать своего собственного ребенка? И речь не идет о простых шлепках по попе за проступок, а о том насилии, которое оставляет за собой шрамы.

Вчера я хотела его еще и еще, но ровно до того момента, пока он не открылся мне. Мне казалось неправильным то, что он рассказал мне о своей детской боли, а я после залезу на него сверху? Нет, так не должно быть. Это не для меня.

После его откровения я долго не могла уснуть, хоть и делала вид, чтобы не тревожить его. Мысли о его прошлом не давали мне вдохнуть полной грудью, и до сих пор не позволяют этого сделать. В моей голове все еще не укладывается - как родитель может так сильно искалечить родного ему ребенка? Как Кайл справляется с этими воспоминаниями и держит все под маской расчёта и без эмоциональности?

– Что-нибудь желаете, мисс Хамфри? - спрашивает меня Норман - один из охраны Кайла.

Я отрицательно мотаю головой.

– Куда уехал Кайл? - я отвечаю вопросом на вопрос, приспустив солнцезащитные очки на переносицу.

– У него встреча с коллегой, мисс, - лояльным тоном отвечает Норман, после чего уходит восвояси.

Коллегой? Не знала, что у Кайла есть источник дохода помимо гонок. Я почувствовала укол вины и стыда за то, что считала его преступником. Может он на самом деле какой-нибудь бизнесмен или что-то вроде того? Не знаю.

Я встаю с шезлонга, оборачиваясь в полотенце, оставленное для меня заранее и направляюсь внутрь дома. Здесь гораздо прохладнее чем снаружи благодаря кондиционерам. Если смотреть в общих чертах - мне даже нравится находиться здесь. Хоть мне и жаль свою квартиру, но в этом доме есть масса преимуществ. К примеру пространство. Да, моя квартира не была тесной, но не где было разгуляться. Здесь же я ощущаю себя свободно, в точности птица в свободном полете .

К тому же, сколько бы я не пыталась себя убедить в обратном - секс с ним стоит не на самом последнем месте положительных черт этого дома.

По пути в спальню, которую Кайл выделил для меня, натыкаюсь на комнату. Комнату, за дверью которой он строго-настрого запретил мне находиться.

Что там такое было, что когда я хотела открыть дверь, он буквально оторвал мою руку от ручки? Мне было интересно, но под весом произошедших событий я совершенно забыла о существовании этой "запретной зоны". И сейчас мне чертовски любопытно узнать - что же там находится внутри? Прямо за этой дверью.

Я стою напротив двери, держа руку на расстоянии от двери, раздумывая - а стоит-ли? Может Кайл не зря запретил мне входить туда? Может я не готова к тому, что находится за ней? Если там лежат трупы людей - я ни сколько не буду удивлена. От него можно ожидать все что угодно, учитывая то, что он преследовал меня полгода, убил моего лучшего друга, расставил камеры по моей квартире, а потом и вовсе сжег её.

И все же мне страшно от того, что может быть за ней. Я только начала открываться ему, и если там есть что-то, что меня шокирует - я закроюсь от Кайла. Окончательно и бесповоротно.

В конце концов я ведь не Белль из сказки про красавицу и чудовище. Я имею право знать, что там, если Кайл хочет, чтобы я доверяла ему.

Плевать. Будь что будет.

Дверь открывается с характерным скрипом, будто оповещая всех в доме, что я вхожу внутрь. Чертыхаясь, рукой нахожу выключатель на стене, после чего свет от единственной лампочки озаряет комнату.

Множество мониторов. Шесть, если быть точнее. Все они выключены. Я стою в центре комнаты совершенно неподвижно, даже боясь вздохнуть лишний раз. Если охрана узнает, что я здесь - сразу доложит об этом Кайлу, а этого я хочу в последнюю очередь.

В мою голову закрадывается мысль оставить все как есть и уйти в спальню. Но внутренний голос приказывает включить компьютер. Там есть что-то, что я должна знать. Я чувствую это всем своим нутром.

Мое нетерпение берет верх и я подхожу ближе к компьютеру и куче экранов, возвращая жизнь в них. Но и здесь меня ждет препятствие в виде графы для ввода пароля. Черт.

Шестеренки в моей голове начинают шевелиться в попытке угадать пароль. Может день его рождения? Твою мать, я не знаю даже этого. Я его чертово настоящее имя узнала лишь вчера ночью. О каком пароле идет речь?

Инстинктивно хмурюсь. Подумай логически, Фия.

– Он преследовал тебя полгода, - говорю я сама себе, словно это поможет мне, – И до сих пор, с его слов он просто без ума от тебя. Буквально одержим.

Обращаю взгляд на клавиатуру, где некоторые клавиши с заметными потертостями. Значит кто-то слишком часто нажимал на них. И скорее всего сводил в одно слово, раз все буквы имеют одинаковый уровень износа.

Мои пальцы автоматически скользят по каждой клавише, набирая варианты ввода один за другим.

Фирма. Рим. Хам. Рифма. Хафир. Всё не то. Всегда "ошибка". Но мою голову посещает еще одна мысль варианта, и слегка дрожащими от страха пальцами я набираю его на панели.

"Х.А.М.Ф.Р.И".

Рабочий стол предстает передо мной. Но я даже не радуюсь разгадке пароля.

От осознания того, что пароль его компьютера - моя фамилия навевает на меня липкий ледяной ужас, пробегающий по позвоночнику. Вероятно я отвыкла от его манеры преследования за мной по пятам и проникновения в мою квартиру.

На главном экране огромное количество разных папок с файлами. Все они названы лишь одной буквой.

Я понимаю, то, что там может находиться внутри может ранить меня. Ощущение того, что после этой информации все кардинально изменится не покидает меня ни на секунду. И от этого мне еще страшнее. Но, раз я вошла в эту комнату - должна довести дело до конца. Не зря же я гадала пароль.

Кликаю мышкой на папку с названием «С».

Думала, что эта буква означает моё имя, но я сильно ошиблась. В папке какие-то документы о деле его отца, электронная версия свидетельства о смерти, и фотографии с места его убийства от вида которых мои руки начали едва заметно дрожать.

Отец лежит на полу в луже собственной крови. От его головы практически ничего не осталось. Рядом с телом лежит металлическая кочерга, которая погнулась от силы ударов.

Вероятно, буква «С» означала слово «семья».

Вздрогнув, закрываю папку и открываю следующую. «А».

Чек о перечислении десяти тысяч долларов, схема мотоцикла и его подробные характеристики. Меня привлекает изображение с подписью «договор».

– Всё в силе? - пишет кто-то второму.

– Да. Я получил оплату, - отвечает второй.

– Всё должно быть чисто. Она не должна ничего заподозрить.

А дальше просто эмодзи «окей».

Кажется, моя голова сейчас лопнет от перенапряжения. Кто «она»? Какая оплата? Что значит «всё должно быть чисто»? Я ничего не понимаю.

Может Кайл по ошибке поместил эти файлы именно в папку «А»?

Пятнадцать минут я стою неподвижно, в попытке хотя-бы что-то понять. И я понимаю. В моем разуме все словно встает на свои места, пазл складывается.

Схема моей Ямахи Р3, технические характеристики, оплата, но ключом ко всему становится буква «А».

Авария.

Если раньше мои руки дрожали, то сейчас – тремор. Я инстинктивно отхожу назад, нервно мотая головой. Не могу поверить, что это происходит со мной. Грудь сжалась так, что я не могу дышать. Мир вокруг меня расплывается. Я чувствую как внутри меня буквально все крушится, обрушается, будто пол под ногами дал трещину.

Кайл подстроил аварию на памятном заезде.

По его вине я едва не погибла.

Я не сразу понимаю, что слезы смачивают мои глаза и щеки. Кайл пытался убить меня. Человек, которому я решила открыться. Довериться. Господи, какая я идиотка!

В голове лишь одно: «Беги». И я беспрекословно следую этому зову. Даже не заботясь о том, что я не взяла свои вещи. Сейчас это последнее о чем я хочу беспокоиться.

Я находилась в доме своего преследователя, который оказывается пытался убить меня. В доме человека, в которого, как я думала, влюбляюсь. Человека, которому сопереживала о его детстве.

Только я собиралась выйти за дверь, как вспомнила о наличии охраны по периметру. Клетка. У меня нет времени на раздумья.

Мой вопиющий крик пронзил воздух. Я буквально слышу топот охраны на мой обманчивый зов о помощи. Это помогает мне разминуться с ними и одним ловким движением я выбегаю за забор.

Бегу. Куда – не знаю. Почему – уже не спрашиваю. Мои тело и разум не связаны, я просто действую как велят мне инстинкты.

Асфальт под босыми ступнями обжигает, раздирая кожу. Стук сердца слышится слишком громко, слишком звонко гремит в ушах кровь. Я даже не смогла переодеться и сбежала в одном купальнике в котором была у бассейна.

Перед глазами все плывет. Здания сливаются в размазанные пятна, лица прохожих – туман, мир словно расфокусировался. Я бегу, врываясь в улицы, как в холодную воду – с головой, не разбирая, что вокруг меня.

Я даже не оглядываюсь. Потому что если увижу его там – не смогу бежать дальше. Снова попаду в его сети.

Рядом кто-то кричит, ссорится, сигналит машина – и всё это кажется мне частью одного кошмара, в котором я внезапно проснулась. Мир, который был таким знакомым – стал главным врагом. Даже солнце теперь не согревает меня. Оно жжет, ослепляет, будто пытается заставить меня остановиться.

Но я не могу.

Не хочу.

Я просто бегу.

Слезы бегут по моим щекам – не от боли, не от страха, а от того, что внутри меня что-то треснуло. Окончательно. Я не знаю, кто я. Где я. И кто теперь этот человек, которого я когда-то считала близким?

Ноги уносят меня в переулок. Спотыкаясь об камень падаю, сдирая кожу на коленях, но ничего не чувствую. Поднимаюсь и продолжаю бег.

Кажется, меня тошнит. Или я сейчас потеряю сознание. Может я вообще одна во всей вселенной?

Я добегаю до парка, или пустыря – не важно. Главное – подальше от Кайла. Здесь его нет. Здесь я могу хоть на минуту вздохнуть.

Падаю на колени в траву. Горло раздирает жажда. Воздуха в легких не хватает. Но я жива. По крайней мере пока что. И если он найдет меня – это конец. Но пока я продолжаю бежать – я свободна.

Выхожу на оживленную улицу. Машины снуют туда-сюда, люди смеются, кто-то держит в руках мороженое, кто-то говорит по телефону. Жизнь продолжается. Как будто в ней нет места тому, от чего я только что убежала.

И все же я ощущаю то самое чувство, которое давно не ощущала – кто-то за мной следит. Я чувствую это так же остро, как жар на щеках и биение сердца в горле. Нужно продолжать идти. Нельзя стоять.

Я ускоряю шаг и поворачиваю за угол. И тут – резкий рывок.

Чья-то рука хватает меня за талию и рвет назад, будто я – кукла. Визг застревает в моем горле. Рот зажимает другая рука – с запахом металла и дешевого мыла. Я извиваюсь, пытаюсь ударит локтем, но в этот же миг – тряска, как в лифте. Только это далеко не лифт. Я слышу глухой хлопок двери, пока меня вталкивают внутрь. Машина.

– Привет, Соф, – говорит голос, от которого у меня по спине пробегает мороз. Рик.

Я открываю рот, пытаюсь закричать, но следующее что я вижу – темнота.

У меня было предчувствие, что информация в папке «А» кардинально изменит мою жизнь. И я оказалась права. Ничего уже не будет как раньше.