Скоростной шторм

   Одержимость?
   Ха. Если ты думаешь, что это просто сильное желание - ты, должно быть, никогда не стоял у черты, сжав кулаки до боли, только потому что внутри тебя рвется нечто большее, чем просто воля.
   Одержимость - это когда ты не выбираешь, а тебя выбирают. Она входит в тебя не как гость, а как новый хозяин. Сперва шепчет, тихим заманчиво-сладким голосом. После чего приказывает. А потом ты уже не знаешь, где кончается твоя мысль и начинается её голос. Перестаешь видеть грань.
   Я - не герой. Не тот, кто безустанно молится, взывая к помощи какого-то хрена, которого люди сами себе придумали. Не тот, кто жертвует что-то ради другого человека. Моей совести давно сняли маску и она показала миру своё настоящее лицо - пустое, безглазое, молчаливое. Я не гребаный спасатель. Я - потребитель. Я забираю. Иногда ради дела, чаще - ради себя и своего удовольствия.
   И несмотря на это... всё же есть одна вещь, которую я не могу оставить. Она. Она врастает в моё существо, как ржавчина врастает в металл. Скрипит внутри, гложет. Не дает спать. Лицо, украшенное серыми глазами-бусинами и обрамленное светло-каштановыми волосами. Имя, довольно необычное, но чертовски привычное. Взгляд, который способен поставить меня на колени. Или идея - великая, безжалостная.
   Одержимость - это когда ты готов отдать всё: честь, друзей, даже свою черную как смола душу, если это позволит тебе хотя бы на миллиметр приблизиться к своей цели. Не потому что надо, а потому что ты не можешь иначе. Ты буквально горишь ярким пламенем. А вокруг - только пепел. Глупое стадо называет это безумием. Я же называю это смыслом.
   Вернувшись в свой кабинет после маленького рандеву в моей лисичкой я наблюдал за ней, задаваясь единственным вопросом: «Как она, начавшая свое преображение, будет вести себя?».  Камеры охватывают изображение по всему периметру квартиры. И то, что они показали мне, достаточно порадовало меня. Она не плачет, не крушит все вокруг себя, лишь бы заглушить внутренний крик души. Совсем нет. Вероятно, её грызет совесть, а в груди невыносимый скрежет в душе, но это необходимо. Я превращаю её в пепел, чтобы она возродилась, точно как птица Феникс.
   Дружок Баррингтона-мёртвого, кажется Лиам, уже начал мозолить мне глаза. Готов поспорить, что он кончает в свои штаны, словно мальчик в пубертатный период, как только слышит её имя. Всего лишь на мгновение я даже испытываю к нему жалость и сочувствие из-за того, что он мечтает о неосуществимом. Так даже лучше. Как показывает практика, большинство мечт не свойственны сбываться. Моя маленькая лисичка - моя. Может быть она не понимает это мысленно, но где-то в самых темных закоулках её подсознания она уже сдалась мне.
Глупый Скотт вновь нашёл повод, чтобы еще раз её увидеть. Хитрый ход. Однако, я не думаю, что он действительно разглядел новую зацепку в той паутине, которую я обвил, вокруг этого дела. Я хорошо замёл за собой следы.
Мать Тереза внутри меня проснулась, и я позволю ему увидеть её еще раз. Последний. У меня в арсенале уже есть несколько сценариев того, как я ликвидирую его: подстрою все, чтобы это выглядело как суицид, или точно так же лишу его тупых глаз, как и его друга. Все так и, друзья должны быть хотя бы чем-то похожими друг на друга. Эта мысль вызывает у меня смешок.
   Моя маленькая лисичка собралась в бар? Прекрасно. Это значит, что я сегодня гуляю.
   Как только звук в камерах сообщил мне, что она собирается в "Оушен" я тоже начал подготовку. Почему Скотт выбрал именно это место? Оно - буквальное пристанище Люцифера: модели, готовые продать себя и свое тело тому, кто предложит большую стоимость, бизнесмены, слепившие гордое выражение лица, кричащее "Мне насрать на весь мир, ведь у меня есть деньги", наркоторговцы, сутенеры... В общем, все темное сообщество Орландо. Забавно, ведь с моими присутствием оно станет в десятки раз темнее.
   Для сегодняшней встречи с Фией я быстро определился с выбором одежды - приталенная черная жилетка от Brioni, точно такая же цветом как и брюки, белая рубашка Paul&Shark, чёрный галстук и практичные лакированные туфли. Уверен, ей понравится. Ей должно понравиться.
   Сегодня я не собираюсь сидеть в стороне, наблюдая за тем, как этот ублюдок истекает слюнями при виде моей девочки. Увольте. С таким же успехом я бы мог самостоятельно провести себе энуклеацию собственных глаз. К слову, они слишком красивые, чтобы их удалять. Но сейчас это не главное. Я собираюсь отметить свою территорию, показав глупому Лиаму то, что лисичка принадлежит мне, уже представляя ее недовольные возгласы. Она привыкнет.
   Беру ключи от своего серого двухколесного монстра и спускаюсь по мраморной лестнице, ведущей на первый этаж. И все же работа на темной стороне интернета мне нравится. Без нее я бы не жил в особняке, в котором с легкостью поместится целый квартал жильцов моего района. Этот дом - временность. Когда она придет ко мне, я обязательно куплю для нас домик, где-нибудь в отдаленной от основной суеты местности. Может в горах? Было бы не плохо. Не горю желанием, чтобы серая масса, называемая человечеством, разрушала наш маленький уютный купол.
   Злобный рык двигателя посылает приятное покалывание по венам. Я скучал. С момента памятного заезда, где красная "Ямаха" удачно превратилась в груду металла, прошло уже достаточно времени, а в последнее время я чаще пользуюсь своей машиной. Снимаю сцепление и выезжаю с подъездной дорожки своего дома, проносясь мимо соседних особняков района. Я не знаком с соседями, и не хочу. Среди них могут попасться очень любопытные экземпляры, которые будут совать свой нос туда, куда их не просят, будут приносить пироги и печенья в качестве знака дружбы, и давать непрошенные советы о том, как лучше украсить двор на Рождество. Нахрен. Я люблю тишину, за исключением, когда звучит сладкий крик моей лисички.
   Подъезжая к бару, замечаю на парковке неподалеку серебристый Кадиллак Севиль 1997 года, принадлежащий бастарду, который пригласил в это место произведение гребанного искусства. У парниши даже не хватило денег на нормальный достойный автомобиль, что еще больше вводит меня в заблуждение по отношению к правильности выбора данного места встречи.
   Паркуюсь поблизости от "Оушена". Не совсем поодаль от главного входа, но не далеко, на случай если София примет решение уйти сегодня вместе со мной. Было бы славно. Громкость музыки слышна даже на улице. "Man or a monster", как символично. Как только я вхожу в здание, мои глаза начинают скандировать местность. Слева от барной стойки сидят два пузатых мужчины, которым на вид не больше пятидесяти лет, общающиеся между собой, наблюдая за длинноногими молодыми моделями Victoria's Secret. Больные извращенцы. Моей лисичке не стоит переживать на этот счет. Она - единственная на кого я смотрел и буду смотреть всю оставшуюся жизнь. Кстати, где она? По моим подсчетам одна должна быть уже здесь.
   Мой взгляд перемещается с первого этажа на второй, к которому ведёт филигранная лестница. Она не сидит за ближайшими к ограждениям столиками, не удивлен. В обычной жизни, где нет черно-белых флажков, рева моторов и визга стертых шин - она не любит излишнее к себе внимание. По моему пути к лестнице, со мной, или по несчастливой случайности, или специально, сталкивается одна из девушек, которую пожирали взглядами двое мужчин. Уверен, они уже спорят о том, кто из них будет спереди, а кто сзади. Демонстрирую свое отличие от них тем, что отталкиваю ее от себя, вместо того чтобы притянуть. Мерзость. Если девушки - не гребаная София Хамфри, то мне не о чем с ними общаться. Не говоря уже о большем.
   Поднимаясь по лестнице, выполненной из стали, окрашенной в серый цвет, вверх, наконец-то замечаю ее. Но, к моему разочарованию, не одну. Рядом с ней, за столиком в углу второго этажа, попивая бокал дерьмового пива сидит живая грива черных кудрявых волос по имени Лиам. Мои руки сжимаются в кулаки, моля об ударе, но я сдерживаюсь, стиснув зубы. Удивительно, как они еще не раскрошились прямо в моем рту? Еще не время. Чуть позже я обязательно покажу всем здесь присутствующем, чьей собственностью она является.
   Сажусь за столик в другом углу. Свет прожекторов и блики, исходящие от зеркального шара, висящего под потолком едва освещают мое лицо. Так даже лучше, она не сможет разглядеть его раньше положенного. Официантка, на вид двадцати лет, одетая в костюм а-ля зайчик "Плейбой", подходит ко мне, предлагая сделать заказ. Не хочу изменять своим вкусам, поэтому прошу ее принести для меня двойную порцию виски со льдом, не отрывая взгляд от столика в противоположном углу. Господи, что можно обсуждать с человеком настолько оживленно? У меня нет никаких сомнений о том, что тема обсуждения не преступление. Возможно, гонки. Насколько мне известно, это единственная их общая тема для разговоров. По крайней мере была раньше, до того момента, как я предрешил исход памятного заезда и не выложил несколько купюр механику за то, чтобы тормозные тросы "17" номера внезапно перестали работать.
   Скотт оборачивается по сторонам, словно ищет кого-то, кто может их подслушивать. Он смешен. Кому на хрен он со своей бессмысленной болтовней вообще сдался? А после, и вовсе встает и направляется в сторону уборной. Сейчас.
   Не дожидаясь своей выпивки, встаю из-за стола и уверенными шагами направляюсь к ней. Сегодня она чертовски красивая. Черный атлас - ее скрытое оружие. Она выглядит скучающей. Интересно, это из-за того, что Скотт покинул ее на некоторое время, или она просто не хочет находиться здесь? Не волнуйся, лисичка, я не дам тебе скучать.
   – Скучаешь? - шепчу рядом с ее ухом, получая в ответ забавное вздрагивание. Испугалась.
   Она смотрит за плечо, прямо на меня, своими серыми глазами, в то время как я выпиваю весь ее внешний вид с головы до ног. Твою мать.
   – Что ты здесь делаешь? - она шипит, словно напуганный котенок.
   – Должен признать, я готов упасть на колени лишь от твоего вида, - игнорируя ее вопрос, парирую я, – Не удивительно, что Скотт положил на тебя глаз.
   Ее рот открывается, словно она шокирована, и даже слегка оскорблена. Из моей груди вырывается усмешка, которая тут же заглушается музыкой, исходящей из колонок бара.
   – Я и Лиам просто друзья! - возразила София, выставив свой указательный пальчик, безмолвно указывая на мою неправоту.
   Но я не могу не знать правды. В конце концов, я - такой же мужчина, как и он. Мысленно хмурюсь от этого неудачного сравнения. Лиам Скотт - лишь подобие мужчины. А истина стоит прямо перед ней, не скрывая своего пылающего взгляда.
   – Думаешь, я не вижу, как он смотрит на тебя? - ухмыляюсь. Мой взгляд падает на ее декольте, – Особенно на это, - указываю взглядом.
   В ее глазах начинает искриться вызов. Становится все интереснее.
   – Даже если и так, какая тебе разница? - заявляет она, – Может быть я хочу его?
   Мои брови невольно ползут вверх, а внутренности звенят от напряжения.
   – Еще хоть одно слово, и я перегну тебя через свои колени на глазах у всех, и отшлепаю так сильно, что твоя задница покроется фиолетовыми синяками, - рычу ей на ухо.
   Краем глаза замечаю, как ее тело отзывается на мои слова едва уловимой дрожью. Не скрываю свою улыбку. Ее тело и мозг не связаны между собой, но я исправлю и это.
   – Ты не посмеешь, - она прищурила свои глаза. Звучит как вызов.
   – Хочешь проверить, лисичка? - лепечу ей в ответ.
   Она уже не один раз проверяла правдивость моих слов, но не сделала никаких выводов. Опрометчиво с ее стороны. София замолкает, демонстрируя свое недовольство поджатыми в тонкую линию губами.
   – Если нет, то подыграй мне, - продолжаю шептать ей.
   Едва она успевает промолвить хотя-бы букву, как назойливое существо в виде Скотта идет в нашу сторону с самодовольной походкой. Смешно, ведь когда он замечает меня рядом с ней - походка меняется на более зажатую, что еще раз подтверждает то, что в ее глазах, он хочет выглядеть сраным Гладиатором, или рыцарем на белом коне. К счастью, у нее уже есть такой. Не совсем рыцарь, и не совсем на белом коне. Скорее, опасность на сером двух колёснике.
   – Э-э, привет? - неуверенно начинает Скотт, протянув мне ладонь для рукопожатия.
   Боже, как люди теряются когда все идет не так, как они запланировали.
   – Эйдин, - равнодушно отвечаю, показательно не протягивая ему руку в ответ. Я специально назвал ему не свое имя, чтобы ввести его в своего рода заблуждение. Перед казнью мало кто хочет узнать настоящее имя своего палача.
   Большие серые глаза устремляются на меня, излучая некое облегчение от имени, которое я произнес. Все под контролем, лисичка. Ты обязательно узнаешь мое имя. Когда придет время.
   – Ты... - начинает Лиам, но я перебиваю его.
   – Парень Софии, - уверенно отвечаю, сочащимся холодом голосом.
   Она поворачивается ко мне вновь, определенно находясь на грани ярости. Не надо, не злись. Это для твоего... для нашего блага.
   Пользуюсь случаем, пока ее рот открыт для грядущих возражений и накрываю ее своим ртом. Сквозь гул музыки, от которого стены отдаются приятной вибрацией, слышу ее протестующее мычание. Черт побери, еще одна зависимость. Я не особенно верю во всю эту романтическую ересь, но не могу отрицать - ее губы чертовски хороши. Мягкие, как будто созданные для того, чтобы к ним тянулись. Теплые, податливые, с легким привкусом чего-то сладкого - может, клубничное шампанское, которое она пила не так давно. Я не задумываюсь, но в этом есть смысл.
   Она смотрит на меня так, будто все происходящее сейчас ничего не значит, а я просто наслаждаюсь моментом. Не торопясь, как ценят хорошее вино - не из уважения, а из понимания, что удовольствие не стоит прожигать впустую. Запомни этот момент, лисичка. Наш первый, из миллиона последующих, поцелуй. Я буквально слышу ее мысли о том, как она пытается искать в этом нечто отвратительное, чтобы убедить себя, что это ничего для нее не значит, а я - наоборот. Если тебе так удобно, как пожелаешь. Самовнушение - лучшее успокоительное.
   Это сладкое забвение длится, кажется несколько минут, но в моей голове - целую вечность. Наконец, отрываюсь от ее губ, довольно проведя языком по нижней губе. И как бы мне не хотелось еще, я знаю - если продолжу, то это перетечет в нечто большее, чего мне не хочется делать именно здесь. Дело не в желании, дело в многолюдности. Я бы с радостью устроил шоу для всех здесь присутствующих, но некая собственническая часть меня не может вынести и мысли о том, что кто-то будет видеть ее, кроме меня.
   Она - моя, мать твою. Не для других глаз. Не для чужих мыслей. И если потребуется я вытатуирую свое имя на ее бледной коже, чтобы каждый знал, кому она на самом деле принадлежит, даже если ее рот будет твердить совсем другое.
Перевожу взгляд на Скотта, который разинул рот, и едва сдерживаю смех.
   – Так вы... встречаетесь? - в его голосе слышна явная раздосадованность.
   Я молча киваю, взяв ее запястье в свою ладонь, оказывая небольшое давление, как бы говоря "Не смей возразить". И судя по всему, она понимает этот знак и молчит. Лицо ублюдка мгновенно тускнеет, в точности как у ребенка, у которого отобрали любимую сладость или игрушку. Можно даже подумать, что он сейчас заплачет. Какая жалость. Где ты взяла этого слюнтяя, лисичка? Тяну ее за руку, поднимая с места, видя ее вопросительный взгляд.
   – Идем, лисичка, - твердо говорю я, не оставляя места для несогласия.
   Стук ее каблуков раздается за моей спиной, она едва успевает за мной. Для ее же удобства я останавливаюсь, и развернувшись к ней лицом поднимаю ее, перегнув через свое плечо, не позволяя ей даже глазом моргнуть. Бранные слова и проклятия вылетают из ее сладкого рта один за другим, что вызывает у меня очередную улыбку. Негодуй сколько угодно, маленькая. Ее маленькие кулачки колотят меня по спине, но для меня это как легкий массаж.
   – Спусти меня на землю! - вопит она, размахивая ногами перед моим лицом, – Эйдин!
   Черт, я не могу больше сдерживаться. Смех вылетает из моего рта. Мило, что она запомнила мое не настоящее имя. Спускаясь с лестницы, все же спускаю ее со своего плеча, сажая на перилла. Ее лицо слегка покраснело, наверное из-за злобы, губы припухли, а глаза искрятся ненавистью. Я приближаю свое лицо к ней.
   – Хочешь, чтобы я отпустил тебя? - размеренным тоном спрашиваю.
   Она облизывает свои обезвоженные губы и кивает. Хорошо, лисичка, будет по твоему. Хватаю ее за руку, сопровождая к выходу и замечая как несколько мужчин смотрят на нее, заставляя тихому рыку выйти из моих легких. Нужно будет узнать их имена.
   Холодный ноябрьский воздух обдувает мое лицо, когда я вывожу ее на улицу. Она что-то лепечет о пальто, но мне все равно. У нас нет времени. Шоу должно продолжаться. Немного пройдя, подхожу к своему Kawasaki, протягивая ей запасной шлем. Глаза, отражающие замешательство смотрят на меня.
   – Надевай, - четко говорю я, с ноткой властности в голосе.
   Она слушается и надевает шлем. Бегло одеваю свой шлем, заводя мотоцикл, чувствую как она садится сзади меня. Не нужно быть умником, чтобы понять, что я ее отвезу куда-то.    Дернувшись с места, мотоцикл начинает свой ход, набирая скорость. Мы едем вдоль улиц, пролетая мимо различных заведений и домов. Я слышу ее, хотя она молчит. Не тревожься, личиска, я не причиню тебе вреда. По крайней мере слишком много.
   Через полчаса езды, перед нами предстает лес. Все ее существо, стоящее за моей спиной, кричит о панике. Наверняка она думает, зачем я привез ее сюда? Всему свое время, ты скоро узнаешь. И мне не долго приходится думать о ее молчаливых вопросах.
   – Зачем ты привез меня сюда? - тихо спрашивает она. По голосу я могу уверенно сказать, она боится. Ее гнетет эта обстановка, но так даже лучше.
   Я разворачиваюсь к ней лицом, будто возвышаясь над ней.
   – Ты хотела чтобы я оставил тебя? - задаю ей риторический вопрос, – Я могу тебе это дать, но у меня есть условия.
   Серые глаза округляются, явно заинтересованные моим заманчивым предложением оставить ее в покое. Только она не знает, что я блефую.
   –Перед тобой лес. Густой, темный лес, - я обвожу рукой вокруг, – Беги.
   Ее глаза остаются круглыми, но теперь излучают не интерес, а замешательство в комбинации со страхом.
   – Что? - тихо, почти шепча, говорит она.
   – Ты должна спрятаться от меня в течение десяти минут. Я буду искать тебя. Если не найду - то оставлю тебя на всегда, - мой голос становится слегка зловещим.
   – А если ты найдешь? - этот вопрос вызывает у меня улыбку.
   – То ты станешь моей. Целиком, полностью, до последней крупицы своей души, - сладостно-грозно отвечаю ей, – Беги, лисичка. Время пошло.