Герб заклеймённого. Том 1

По мнению Саймона Родлума, Федом, лорд Бирака, не показывал признаков изменений.

Саймон все еще оставался влиятельным аристократом, даже несмотря на то, что из-за роста авторитета императорского дома совет стал формальностью. В какой-то степени он понимал действия, требования и принципы дворян, а также знал об их положении.

И по его мнению, Федом был членом антиимперской фракции.

Он переубедил императора, на самом деле желавшего продолжать войну с Гарберой, и, как предводитель группы, выступавшей за мирные переговоры, укрепил свое влияние при имперском дворе. Хотя ему отчасти недоставало лидерских качеств и мудрости, но он был значительно лучше других групп прогнивших аристократов.

Тем не менее, Федом определенно странно себя вел. С прошлого ночного банкета, нет, с момента приезда в долину Сейрин, он по каким-то причинам прилип к принцу Гилу, как заботливая мамаша, сующая свой нос не в свое дело.

Он сказал, что обучает принца. Видимо для того, чтобы сделать из него послушную своей воле марионетку.

Пусть в голове у Саймона и проскочила эта мысль, но не было ли слегка поздно предпринимать какие-либо действия?

Между прочим, это имело отношение и к принцу. Насколько он знал, принц Гил и Федом с трудом обменивались несколькими словами. Саймон даже слышал, что в окружении своих друзей, за спиной у Федома, принц называл его «свиньей-манипулятором».

Как получилось, что он великодушно согласился с неожиданной близостью Федома, или, что еще хуже, вроде бы даже полагался на него?

Кроме как убедиться во всем при личной встрече с принцем, у Саймона оставалось еще много работы. Делегация княжества Энде так же прибыла для поздравлений, хотя это решение они приняли всего неделю назад, что необычно для них. Поначалу ходили пересуды о том, что Энде и Гарбера планируют создать связь между странами путем заключения брака между представителями королевских семей, и что это была лишь часть от их планов. И Саймон был назначен встречать их.

Но где-то в другом месте:

— Орба, этот неблагодарный ублюдок!

Это был Таркас, грубо фыркавший и бродивший по комнате.

Когда он думал о неожиданном визите Федома, мефийского дворянина, то задавался вопросом, почему тот выкупил Орбу, не спрашивая его согласия.

— Это я вырастил его! Вот дерьмо, только он начал приносить прибыль в качестве мечника, как его увел какой-то аристократ!..

— Мы тоже этого не понимаем.

Таркас вызвал своих главных гладиаторов: Шиику, Говена и Гиллиама в отдельную комнату внутри скалы, отданную ему в пользование. Они собрались здесь, так как требовалось перераспределить нарушенные из-за неожиданного отъезда Орбы пары бойцов.

— И почему Орбу выдвинули на первый план? Паренёк, возможно, и был неплохим мечником, но он внезапно оказался фаворитом игр, приуроченных к свадьбе. Если его купили просто за способности, то думаю, что он примет участие в битвах.

— Хотел бы я знать. Вот говнюк! — сказал Таркас. — Даже если его купил дворянин, в конце концов, он сам мог вызваться на последний поединок в качестве одолжения. Вот сукин сын!

— Может все потому что мы должны убивать друг друга? Я конечно рад за его новую жизнь, но не могу привыкнуть к этому чувству, да и меня беспокоит, что он ушел, не сказав ни единого слова.

— Ох, Гиллиам. Даже такой человек как ты чувствует одиночество, когда один из его знакомых уходит?

— Заткнись, Шиику. Просто жалею, что не уладил дела с этим парнем.

— Что ж, раз его тут нет, то ничего не поделаешь. Давайте составим несколько восхитительных пар, — заговорил Говен, чтобы успокоить остальных.

Естественно, он тоже чувствовал себя немного странно в последнее время.

У него не было времени чтобы разбираться в происходящем. Он оценивал состояние купленных Таркасом новичков, и, поскольку это отличалось от обычной процедуры, работал с каждым мечником в отдельности.

Тем не менее, мысли, наполнявшие Говена, были о том, будет ли Орба, веривший в будущее, даже когда ломались его тело и разум, жить так же в дальнейшем.

***

Пока люди деловито ходили вокруг него, бывший гладиатор Орба, казалось, получил немного свободного времени и был практически предоставлен самому себе. Он прекрасно отрабатывал в качестве двойника, но не мог говорить, если Федом не шептал ему слова, подобно чревовещателю.

Странно...

Эти дворяне забрали его брата в солдаты. Не только бросили его деревню, но и ко всему прочему обнажили мечи против собственных людей и увели Алису, вынудив его пасть до жизни раба и заставив его носить ту маску.

Должно быть по прихоти судьбы, но никто иной, как один из этих дворян неожиданно освободил его от рабской жизни и приказал стать заменой для одного из важнейших представителей императорской семьи.

Воровство, вымогательство, незаконная торговля оружием — выживая и хлебая воду из канав, он не мог не подумать, что был посмешищем для кронпринца. Хотя сам факт того, что не знал, что принесет ему грядущий день, не слишком отличался от жизни раба.

Однако, побывав на самом дне, теперь он, возможно, мог рассчитывать на один лучик, да, всего на один лучик света. В качестве двойника принца у него есть возможность войти в контакт с ключевыми людьми, помимо Федома, конечно. Не будет странным, если среди них он найдет и того, кто сжег его деревню: генерала Оубэри.

Хотя Орба и получил тогда удар по затылку и видел его лишь мгновение своим ослепленным взглядом, за те два года, что он был гладиатором, он не забывал его лица ни на день. Даже сейчас оно живо всплыло у него в сознании.

— Господин Гил.

Если мы встретимся снова.

Интересно, что я тогда сделаю?

Мальчишка-мечник, с которого сняли маску, продолжал погружаться в поток непрекращающихся мыслей. Орба придумывал генералу самую жалкую смерть из всех, что вообще возможны в этом мире. К тому же, если получится встретиться с Оубэри, то он попробует узнать о том, что случилось после того, как его разлучили с матерью и Алисой. Так же, если он найдет людей, служивших генералу, то выяснит все, что они могут знать о местонахождении его брата Роана, хотя и не рассчитывал на это, так как не мог желать невообразимого снова и снова, по сути надеяссь на чудо.

— Господин Гил. Принц. Принц Гил!

— Э?

Будучи потревоженным столь твердым голосом, Орба взглянул в сторону, с которой он раздавался.

Не столь далеко от него сидела принцесса Вилина. Она была прямо перед алтарем в наивысшей точке долины, с которой открывался вид на округу. Только Вилина и Орба сидели на стульях, окруженные группой невозмутимых солдат, в то время как жрецы читали молитвы, пели гимны и благословения перед алтарем.

— О чем это вы задумались?

— Ни о чем.

Федому запрещалось находиться рядом во время церемонии, так что он сказал ему «ничего не говорить» в его отсутствие. Повернув голову вперед, Орба сделал вид, что сосредоточен на церемонии.

— Это ложь. — решила Вилина в той же резкой манере.

Что?.. Ложь?

Время было подобрано столь прекрасно, что Орба не смог проигнорировать это и опять взглянул на гарберскую принцессу.

Она снова была в платье, но не в том же, что и на вчерашнем празднике, а на голове у нее лежала неофициальная тиара. Так близко... это удивило Орбу. Хотя она и показалась ему маленькой девочкой при их первой встрече лицом к лицу, каждый раз как она поворачивалась в его сторону с серьезным взглядом, то выглядела очень зрело.

Он удивлялся, было ли это из-за ее четких черт лица, пусть сам он и находил его больше похожим на кукольное. Если не учитывать разницу в происхождении, то в данный момент она выглядела так же, как и Орба. Двигайся, только когда скажут, и говори, только когда прикажет кто-то другой.

На самом деле, когда он думал об этом, то выходило, что эта свадьба являлась всем. Хотя ей и было всего четырнадцать, вне зависимости от собственных желаний она должна стать женой человека, которого вчера встретила впервые в жизни и который, к тому же, из враждебной в прошлом страны. Но не смотря на это, он не мог заставить себя чувствовать симпатию к кому-то вроде нее, родившемуся в королевской семье, хотя у нее, как казалось, так же были собственные различные тяготы.

Что ж, это одинаково для всех.

Он неожиданно вспомнил этот голос.

Никто не знает наверняка, каким человеком он станет. Каждый стремится в неведанный мир и ищет смысл в жизни, для которой был рожден, даже если это жрец или король.

Все, как и говорил Роан. — застонал Орба глубоко внутри себя.

— Вы в самом деле погрязли в раздумьях.

Когда принцесса еще раз внезапно спросила его, Орба невежливо ответил ей со словами:

— И что?

Вилина усмехнулась.

— Уже долгое время я думала, что у вас время от времени пугающий взгляд, но сейчас вы, кажется, улыбнулись, будто бы думая о чем-то приятном. Пожалуйста, вы, кто станет моим мужем, скажите, что же тревожит вас в столь прекрасный день?

Церемония продолжалась. Был сожжен дракон, убитый этим утром, и когда его кости были раскиданы по долине, жрецы вознесли свои молитвы. Они взывали к душам драконов, что однажды правили планетой и просили о защите и благополучии страны.

— Может ли быть, что Рюдзин, если они вернутся, не обязательно одарят это место своими благословениями?

В те времена, когда человечество высадилось на планете, драконы просто бродили по полям и не думали ни о чем, кроме набивания собственного брюха. Если вкратце, то они деградировали до уровня зверей.

Тем не менее, тут и там на планете раскапывались руины огромных городов и артефакты неизвестного назначения, а также здесь проявлялись следы магической цивилизации, что возможно пользовалась некоей формой эфира. Спустя некоторое время люди получили своего первого «мага», Зодиаса. Как говорилось, благословение этой мудрости было целиком получено из этих драконьих руин. Считалось, что драконы создали разумное тело, что однажды правило планетой, вероятно за тысячи лет до прибытия людей.

Обычай называть драконов старины «богами-драконами» или «Рюдзин» принадлежал Мефиусу, даже было время, когда в это верили по всей стране. Хотя теперь это лишь пережиток прошлого, в важных ритуалах вроде этого жрец, что руководил церемонией, избирался и приглашался из числа кочевников, живущих рядом с мефийской границей, в области, где лежат корни религии Рюдзин.

— Как я и говорил, ничего меня не тревожит.

Орба снова кратко закончил разговор.

Он получил краткое объяснение касательно истории религии Рюдзин от пажа, Динна, но естественно Орба не чувствовал себя сведущим в этом вопросе. Он не мог сказать, шутила ли Вилина или нет.

Если отношения настоящего принца и этой девчонки станут неловкими после этого, то я не буду брать на себя ответственность, господин Федом.

С другой стороны, Вилина наконец вздохнула, потерявшись в собственных мыслях. В Гарбере на драконов, в прошлом имевших цивилизацию равную или превосходящую человеческую, смотрели как на часть легенды о драконьих богах. По этой причине она не могла воспринимать церемонию как нечто священное. И хотя принцесса была беспечной и откровенно скучающей, но когда смотрела на человека рядом с собой, принца Гила, того что станет ее мужем по завершению церемонии, то не могла не отвлечься. Так, разбавляя скуку, она решила слегка поддразнить его. По возможности пытаясь раскрыть его «истинный характер», Вилина изо всех сил старалась выглядеть как леди, но принц определенно был тупым. И не только это, его манера кратко отвечать однозначно действовала ей на нервы.

Она удивится, если все это было из-за смущения. Во время праздника прошлой ночью она не смогла понять причину его поведения, будто бы он обижен на всех женщин. Когда Вилина подумала, что этим он немного похож на Рюкона, то почувствовала себя оскорбленной. Не может быть, что бы храбрейший генерал Гарберы напоминал человека, которого тут, в Мефиусе, называют тормозом.

В любом случае, это то же самое, что и война. Чтобы одурачить врага, мне нужно прямо здесь войти с ним один ритм.

Вилина поддерживала улыбку, делая вид, что не обижается. Лучше всего, если принц безумно влюбится в нее. Однако она не знала, как использовать этот способ, если у него уже есть роман с какой-то другой девушкой. В любом случае, не будет проблемой, если она просто будет улыбаться.

Дедушка всегда говорил мне, что больше всего любит мое улыбающееся лицо, так что это не будет ошибкой.

Нудные молитвы жрецов скоро закончатся, а затем начнутся наконец начнутся гладиаторские бои.

Говорилось, что это часть церемонии. Когда кости драконов превратятся в прах, и будут разбросаны по земле, нужно пролить кровь живых людей. Не важно, что их действия едва ли отличаются от ежедневных гладиаторских поединков. Единственное различие заключалось в том, что вступление было слегка формальнее, чем всегда. Арена — выровненный участок на дне долины с несколькими колоннами, торчащими из земли — была даже проще, чем обычно.

С восточной и западной стороны стояли шеренги гладиаторов. Орба заметил Таркаса, Говена и множество других знакомых лиц, и на его лице появилась необычная мальчишеская улыбка.

Наверняка эти парни даже не могут представить, что я прямо здесь.

Хотя Таркас наверняка был в ярости из-за его неожиданного ухода, именно из-за того, что все произошло столь быстро, Орба и не подумал, что будет смотреть вниз со столь высокой точки.

С другой стороны, Вилина, хотя и была предупреждена заранее, с мрачными мыслями смотрела на рабов, что будут убивать друг друга. В Гарбере не было рабства, и это была основная причина, почему там называли Мефиус страной варваров.

Неудовлетворенные войной, они заставляют рабов убивать друг друга и превращают это в зрелище?

Когда ритуал жрецов закончился, первая группа гладиаторов вышла вперед. Возможно из-за незнакомой обстановки, но их движения были какими-то неловкими вплоть до конца первого раунда, то есть пока проигравшие не превратились в валяющиеся на земле трупы.

В Гарбере и Энде действовали ограничения на деятельность рабовладельческих компаний в сфере развлечений, там не было возможности увидеть гладиаторский поединок. Так, хотя делегаты поначалу и были предвзяты и даже выглядели раздраженными от разносившихся звуков скрещиваемых клинков, но вскоре они склонились над трибуной, плотно сжали кулаки, приветствовали бойцов вместе с жителями Мефиуса и аплодировали.

Вилине поплохело от этого. Затем, когда она подумала о Его Светлости, то снова взглянула в его сторону. Когда принцесса увидела широкую, усмехающуюся улыбку на его лице, то снова почувствовала разочарование. Не важно, как она на это смотрела, в глубине своего сердца он действительно наслаждался зрелищем того, как они убивают друг друга. Она предполагала, что ему это нравится, но не до такой же степени.

Внезапно, она уже не могла сдерживать свои чувства. В прошлом презрение превратилось в отвращение к партнеру. Это случилось столь неожиданно, что Вилина сама была озадачена. Она напоминала себе, как до этого момента контролировала эмоции. Пусть Вилина и была принцессой Гарберы и говорила, что ставит интересы страны превыше собственных, но все же ей было лишь четырнадцать лет.

Я не могу, я не могу!

Вилина твердо сжала кулаки у себя на коленях.

Это тоже битва. Это тоже испытание, Вилина. Мое тело получило толчок в спину и понеслось вперед, но я не могу позволить потерять силу духа подобным образом.

Шиику вышел вперед на арене. Аплодисменты раздавались в адрес этого уникального гладиатора с усталым, раскрашенным белым лицом. Однако глядя на его противника... Орба поднял брови.

Он...

По какой-то причине это был один из тех новичков, которых Таркас купил в хорошем настроении. Принимая во внимание навыки Шиику, противники, очевидно, были не равны. Даже если и получится разнообразить схватку, Таркас принял неудачное решение. Все закончится в одно мгновение.

Шиику приготовил свои привычные парные мечи. Это были заточенные лишь с одной стороны клинки средней длины. Новичок нервно стоял с другой стороны. Все должно решиться в мгновение ока, по крайней мере Орба так думал.

Но пока он размышлял об этом, то услышал громкий грохот, распространяющийся по дрожащей под ногами земле. В то же время плотное облако пыли повисло на другой стороне арены.

Те солдаты, что осматривали облако с какой-либо из сторон стали первыми жертвами. Хотя они и были разбросаны вокруг арены и были вооружены копьями и пистолетами, но они тоже не ожидали столь внезапного появления дракона и были раздавлены его передними лапами. Как только кровь раскрасила землю в ярко-красный цвет, чешуйчатый дракон, местами покрытый слизью, выполз из облака пыли. Его огромная туша двигалась вперед.

Это был большой дракон, Созос. Он должен сидеть в запертой клетке, со скованными цепями лапами, но дракон освободился, а вместе с ним и еще несколько тварей появилось тут.

— Чт-чтоаааааа!?

Один из солдат, остолбеневший при виде смертей своих товарищей, выстрелил из своего пистолета. В тот же момент, как он перестал целиться, острый коготь примерно в три его роста длиной прошелся по его телу, превращая человека в разлетевшуюся по земле кучу плоти. Остальные солдаты, что были рядом с ним, завизжали как девчонки, побросали оружие и бросились бежать, а их крики и вопли звучали больше как рокот.

— Ч-что тут происходит?

— Почему драконы взбесились?

Большое количество людей начало орать друг на друга в своих палатках. Драконы, что должны использоваться гладиаторами, сломали клетки и начали буйствовать. Были тут те, кто похватал мечи и пистолеты и присоединился к охране, были те, кто на пределе возможностей бросился бежать, были и те, кто начал раздавать указания своим подчиненным — и все они смешались в единую людскую массу.Орба встал со своего стула. На мгновение он потерял из виду Шиику, скрытого тучей пыли, и тогда один из гладиаторов, находившийся поблизости, получил тяжелый удар от Баяна. Еще кто-то из группы Таркаса попытался ударить Созоса в брюхо, но был им раздавлен.

А затем он заметил один маленький силуэт среди драконов. Это была Хоу Ран. Наверное, она бегала там в слезах, пытаясь остановить драконов. Несколько раз она едва не была растоптана их лапами, но успевала уйти.

Одолжи мне оружие.

Орба был близок к тому, чтобы крикнуть эти слова и забрать винтовку у охранника. Тем не менее, он остановился на полпути, как только неожиданно почувствовал острую боль во лбу.

— Ах!

Ведомый беспричинным импульсом, он быстро спрятался под столом. На большой скорости что-то летало высоко в небе над головой. И там был кто-то с намерением убить его. Если говорить четкими словами, то у Орбы было чувство, что сврху кто-то целился по земле.

Снайпер!

В мешанине звуков из топота драконьих лап, поднятых людьми воплей и раздраженных голосов, особенно отчетливый звук винтовочного выстрела ударил по его барабанным перепонкам.