Глава 20.
Глава 20.
Лес Нитландии раскрыл свои объятия перед Питером Пэном, когда он шагал по знакомой тропе. Каждый шаг наполнялся воспоминаниями о времени, проведённом с Сарой, и о том, как он потерял связь с настоящими чувствами. Проходя мимо деревьев, которые помнили его шаги, он замечал, как всё меняется, даже если его сердце осталось на месте.
Питер наблюдал за нахлынывающими тенями и призраками прошлого, когда его взгляд неожиданно упал на небольшой дом, расположенный чуть в стороне от тропы. Это был дом Вероники. Она покинула Нитландию много лет назад, но он все еще помнил её смех, который наполнял этот дом. Интригующий интерес охватил его, когда он остановился перед дверью.
— Ну, раз идут воспоминания... — произнес он сам себе с ухмылкой, словно оправдывая своё вторжение. Питер толкнул дверь, и она легко распахнулась, как будто приглашая его внутрь.
Темнота окутала комнату, но в воздухе всё ещё витали запахи старых книг и древесины. Пламя в старом камине уже погасло, но вокруг сохранялись следы жизни. Питер медленно вошёл, его любопытство росло с каждой секундой. Он оглядел комнату, выискивая хоть какую-то улику о том, чем жила Вероника.
В глаза бросились потёртые книги на полках и несколько старинных игрушек, которые хранили в себе детские воспоминания. Питер позволил себе улыбнуться, прикоснувшись к одному из предметов. Чувства ностальгии наполнили его — он слышал голос Вероники, смеющейся и играющей в этом доме.
Неожиданно его взгляд упал на стол, где лежал потрепанный старый дневник. Он медленно подошёл ближе и протянул руку к книге. Этот дневник выглядел так, будто его держали в руках очень долго, и его страницы хранили в себе множество тайн.
— Найдём-ка, что здесь.. — с ухмылкой произнёс Питер, его сердце забилось быстрее от волнения. Он слегка сдул пыль с обложки и открыл первую страницу.
Слова, написанные аккуратным почерком Вероники, наполнили его сознание. Он начал читать:
"Сегодня мне снова приснился он. Питер Пэн, который когда-то был самым важным человеком в моей жизни. Я всё ещё помню его глаза, полные веселья и свободы, и в то же время чувства, которые он вызывал во мне..."
Питер, заглатывая строки, почувствовал, как его сердце начинает колотиться в груди. Он не ожидал, что каждый написанный момент проникнет глубоко в его душу. Вероника писала о своих чувствах, о том, как она скучала по нему, о том, как каждый день его отсутствие оставляло пустоту в её сердце.
Питера охватило ощущение тепла, которое заставило его замереть. Каждая страница лишь усиливала его интерес. Он прочитал дальше:
"...Я не знаю, почему он ушёл с Сарой... Мне жаль, что он забыл обо всем. Но я готова ждать, даже если это займет целую вечность..."
"Сегодня Сара предала Питера, и, ещё подставив меня. Я должна уйти.. Уйти навсегда, чтобы никто меня не нашёл. Оставить прошлое в тени..."
— Она любила меня?! — воскликнул Питер, его голос эхом разнесся по комнате, как нарочитый шёпот ветра. В его глазах появилась растерянность и одновременно восторг. Он не мог поверить, что всё это время Вероника испытывала к нему чувства.
Эти откровения шокировали его, и он всё больше и больше погружался в её слова, словно каждый абзац приближал к пониманию того, что он сам ощущал к ней.
— Почему я никогда не знал?т— произнес Питер, вновь усаживаясь за стол. Но вокруг него уже витали образы — да, он действительно был эгоистичен, но теперь он чувствовал, что не может допустить, чтобы её чувства навсегда развеялись.
Питер закрыл дневник, его дыхание стало тяжелым. Он понимал, что все это время между ними существовала связь, которую они оба пренебрегали. Прикрыв глаза, он вновь ощутил ту самую искру, которая была в их отношениях — ту самую, что толкала его на риск и непоседливость.
— Нет уж, Вероника.. — произнес он, вновь открывая глаза с решимостью. — Ты теперь от меня точно не уйдёшь никогда. Ты моя.
*...*
Питер Пэн вышел из старого дома Вероники, держа в руках её потрёпанный дневник. Деревья вокруг него шептали, словно были свидетелями того, как он вновь приоткрыл дверь в их прошлое. Страницы, наполненные её чувствами и воспоминаниями, всё ещё кружились у него в голове. Она любила его. Это знание обжигало его душу и ставило перед ним новые вопросы. Как же он мог так долго оставаться в неведении?
С каждой секундой, когда он шёл обратно по тропе к лагерю Потерянных мальчиков, его сердце колотилось сильнее. Он не хотел просто мимоходом объявлять о своих открытиях. Ему нужна была встреча, когда он сможет раскрыть свои чувства, укрытые под миной игривости и беззаботности. Жестокостью и грубостью.
По пути Питер останавливался, позволяя воспоминаниям о прошедшем времени накапливаться в его голове. Он вспомнил, как смеялся, когда был с Сарой, но в то же время его сердце тоска всегда тянуло к Веронике. Каждый шаг приближал его к случаю заглянуть в её глаза, узнать, что же она чувствует, и, возможно, сделать тот шаг, который так долго откладывал.
Когда он наконец достиг лагеря, Питер встретил радостный шум Потерянных мальчиков. Они веселились у костра, танцуя под светом звёзд, их смех раздавался в воздухе, наполняя его духом свободы и веселья. Но среди всех этих радостей Питер смог различить лишь одну фигуру — Веронику. Она стояла чуть в стороне, её взгляды были к ней полны силы и сложности, но скрытые чувства снова метались в её глазах.
Питер не мог отвести от неё глаз. Он заметил, как она весело смеётся с другими, но что-то в её поведении подсказывало ему, что она не совсем там. Её мысли были погружены куда-то глубже, чем просто праздник.
И вот, решительный шаг переполнил его. Питер сел на корточки, затем медленно подошёл к Веронике. Негодование, смешанное с волнением, сжало его внутренности, когда он наконец оказался рядом.
Внезапно он обнял её за талию со спины, крепко прижав к себе. Вероника вздрогнула и пыталась вырваться — её реакция была мгновенной и полна удивления. Питер, хотя и ожидая этой реакции, не отпустил её. Он был силен, и её попытки вырваться вызывали у него только улыбку.
—Ну чего ты боишься? — произнёс он с лёгкой насмешкой, стараясь сделать голос мягким и ободряющим, хотя внутренние чувства бурлили. Это было меткое замечание, и он знал, что подразумевает нечто большее, чем простое прикосновение.
Вероника чуть замерла, её плечи напряглись, и постепенно она успокоилась, вдруг осознав, кто её объял. В её сердце закипело множество чувств, и она не могла игнорировать их. Питер был неподвижен, и эта близость обострила её восприятие.
— Что ты делаешь, Питер? — её голос звучал слегка дрожащим, но в нём тоже проскользнула тень весёлого вызова. Она ощутила его тепло, его дыхание, и это вызвало конфликт в её душе.
— Просто наслаждаюсь моментом. Ты всегда выглядишь такой уверенной, Вероника. Но я вижу, что что-то не так. Что-то скрыто от всех. Может, мне стоит открыть тебе немного правды? — произнёс Питер с игривым тоном, не в силах скрыть искорки потерянного времени.
Вероника в этот момент повернулась, её глаза противостояли его изумрудному взгляду. Питер чувствовал, как мир вокруг них исчезает, оставаясь лишь они вдвоём.
В его руке был её старый, потрепанный дневник, и это заставило её сердце сжаться в груди.
Питер раскрыл одиночную страницу, и её мысли мгновенно заполнили всколыхнувшиеся воспоминания. Страх и смущение на мгновение замерли в её душе, и она отступила на шаг назад, понимая, что её тайны открылись.
—Что? Откуда он у тебя? Что ты делаешь с ним?!— воскликнула Вероника, её голос дрожал от гнева. Она знала, что в этом дневнике скрыты её самые глубокие чувства и секреты, которые она никогда не доверила бы ему.
Улыбка Питера расширилась, и он, казалось, наслаждался её реакцией.
—А, так это твой тайник? Ты не думаешь, что мне будет интересно почитать, как ты живёшь? — произнес он с насмешкой, позволяя её страху нарастать.
Вероника почувствовала, как волна гнева охватывает её. Она сделала ещё шаг назад, выкравшись из его зоны комфорта, а неукротимый характер всплыл на поверхность.
—Отдай мне это! — проговорила она, её голос обретал мощь.
Питер, ощутив её стремление к свободе, лишь усмехнулся.
— Ну что? Сыграем в игру? Как быстро я тебя догоню?
Вероника сделала ещё шаг назад, гнев сменился на досаду.
—Какая к чёрту игра? — крикнула она, раздражение теперь было очевидным. Он продолжал просто смотреть на неё, озадачивая утренним светом, который словно обрамлял его в сияет.
—Или же.. Ты хочешь поиграть со мной в моей хижине. В ванной. "Ох, Питер сделай мне куннилингус", "Питер быстрее.. Питер пальцы..". Хах. Нет, хотя ты все равно пойдёшь и будешь со мной, королева.
Избавившись от чувства беспомощности, она ощутила, как гнев вновь заклокотал внутри.
Питер предоставил ей фору
— Один... два... три. Беги, королева. Беги без оглядки. Пока я не иду.
С этими словами он заставил её почувствовать, как его игривость граничит с чем-то большим, чем просто шутка. Это было решающим моментом — огонёк в его глазах искрил, создавая атмосферу существующего напряжения между ними.
Вероника разозлилась. Её нерешительность уступила место решимости.
— Не доживёшь до этого!— закричала она, поворачиваясь и уносясь в чащу леса. Бежать — это было единственным решением, чтобы избежать столкновения эмоций, которые не могли бы сойтись с реальностью.
Эпичная погоня началась. Лес вокруг неё ожил, каждый шорох и треск служил фоном для её стремительного бега. Она чувствовала, как листья трепещут при её касании, стремясь скрыть её от преследователя. Быстрые, уверенные шаги проносились по его следам, в желании перепрыгнуть через препятствия, словно это было важно.
За спиной доносился смех Питера, убедительно игривый, он был живым напоминанием о том, что бежать от него будет нелегко.
— Ты не сможешь сбежать, Вероника! — его крик звучал с каждым шагом всё ближе.
Сердце Вероники стучало в унисон с её бегом, наполняя её энергией и решимостью. Внутри неё разгорелся конфликт: желание убежать от старых чувств и вместе с тем призыв сердца, как будто кто-то дергал её за руку, указывая на новый путь.
Внезапно, вернувшись к реальности, она поняла, что не просто убегает от Питера, а бежит к нему. Его хитрость, его улыбка, его уверенность и нахальство — это были качества, которые когда-то привлекали её и притягивали.
В каждом повороте деревьев и в каждой поросли она ощущала его присутствие. Его шаги были словно тень, следовали за ней в каждой её попытке спрятаться. В лесу проворно сменялись тени, и в воздухе витало ожидание.
Но, когда она бежала, её эмоции всплывали на поверхность. Каждый шаг говорил о её чувствах, которые не могли остаться в тайне. Как её сердце ускорялось, так и обретала отдельную жизнь её любовь к Питеру — конкурирующая с её желанием убежать.
Вероника бросила взгляд через плечо, и там он стоял, как охотник, готовый схватить свою жертву. Он ловко проскальзывал сквозь деревья, а бесконечный смех манил её.
— Я все равно тебя поймаю, королева. — произнёс он, и это было сказано как уверенность, мягкая и притягивающая.
Вероника сделала ещё один шаг, направляясь глубже в лес. Но что-то внутри неё подсказывало, что она не хочет убегать навсегда. В этом странном противостоянии находилась искра, которую она не могла игнорировать.
Это было не просто физическое соревнование, это была истинная игра на чувства, на их неназванные желания..
*....*
Вероника Аллен бежала, заливаясь холодным потом и сжимая кулаки, пока её сердцебиение резонировало в ее венах. Страх охватывал её, когда она понимала, что если Питер Пэн поймает её, последствия будут необратимыми. У неё не было ни одного сомнения — она влипла бы по полной программе. Убежать от его уверенности и харизмы было почти невозможно.
Лесные тени вокруг неё пролетали, слившись в одно общее потемнение, но она не могла позволить себе оглянуться. Каждый шорох за спиной напоминал ей, что он где-то рядом, её преследователь, не позволяя покое захватить её разум. Несмотря на то, что её ноги несли её с невероятной скоростью, ужас нарастал внутри неё с каждым шагом.
Внезапно, она заметила впереди нечто странное — лабиринт из высоких зеленых стен. Это был идеальный шанс скрыться. Огромные зелёные кусты и лианы образовали непробиваемую преграду, вокруг которой она могла запутаться, надеясь затеряться среди них.
Вбежав в лабиринт, Вероника пыталась углубиться в его внутренности и создавать расчеты, как сбить Питера с толку. Она любила ощущение свободы, но теперь она смогла сосредоточиться на единственном: выжить, даже если это означало заблудиться.
Сквозь толстые лианы и переплетенные ветви она чувствовала, как страх стремительно нарастает снова. Громкие звуки, словно гудение, разносилось по лабиринту, и Вероника знала: он близко. Каждый шорох, каждый звук накаляли ситуацию.
И вдруг, среди заводей, завуалированных зеленью, она заметила мерцающий свет. Это было как будто нечто манящее, и её инстинкты шептали ей, что это может быть её шанс.
Без колебаний, она направила свои ноги к свету и вскоре обнаружила портал, переливающийся цветами заката. Сердце её забилось в унисон с пульсацией света. Не думая, она решила, что, возможно, это единственный способ сбежать от Питера и всех его хитростей.
Но как только она сделала шаг к порталу, нечто страшное произошло. В ушах снова послышался плач детей, мелодия, вызывающая воспоминания о потерянных душах, от которых невозможно отвернуться. Это стало настоящим испытанием для её духа, и Вероника почувствовала, как голова закружилась, словно её унесло в водоворот..
— Нет, нет, нет! — воскликнула она, но её ноги перестали слушаться. В момент, когда она сделала шаг к порталу, тонкие лианы вспыхнули, плотно обвили её ноги и подняли вверх ногами.
Испуг заполнил Веронику, когда она вдруг оказалась лицом к лицу с — Питером Пэном. Его изумрудные глаза сверкали с энергией, полной невидимых загадок, его взгляд был уверен и даже немного игрив, что всегда пробуждало в ней смешанные чувства.
Питер усмехнулся, его улыбка была обжигающей, как тепло весеннего солнца, пробивающегося через облака. Он знал, что она не сможет остаться равнодушной к происходящему.
Питер наклонился ближе, его лицо теперь было серьёзным, а в голосе слышалась тень таинственности.
— Ты не думаешь, что можешь просто взять и сбежать. Ты моя, Вероника. И я не отпущу тебя, пока не добьюсь своего.
Вероника осознала, что отключить чувства к нему невозможно, так же, как и сбежать от него. Части её разума воевали друг с другом, страдая от этого внутреннего конфликта. В её дыхании смешивались гнев и любовь. Быть пойманной — это было ужасно, но быть снова рядом с ним — это было невероятно.
*...*
—Ну что, попалась, Вероника? Снова в моих ручках, от которых ты дрожишь и сладко стонешь. — произнёс он, смеясь, как будто это было очень смешно.
Вероника закатила глаза.
— Ладно, ладно, не буду сбегать. Так уж и быть и прекрати об этом напомнать!— произнесла она с сарказмом и гневом, осознавая, что затея с побегом обернулась против неё.
Питер вдруг помотал головой, улыбка его сменилась на что-то более серьёзное.
—Ну уж нет. Пора отвечать за свои поступки. И как же мне наказать свою девочку? Хмм.. Даже не знаю. — произнёс он, и с каждым его словом в воздухе возникала напряжённая атмосфера, словно всё вокруг затаило дыхание.
Питер Пэн взмахнул рукой, и в воздухе на мгновение послышался треск. Из ниоткуда появилась тень самого Питера — оно сформировалось из темноты и казалось, что оно живое, готовое выполнить любое его указание.
—Тень!— скомандовал он.
Темнота, словно злая волшебная искра, мгновенно пронеслась к Веронике, её тело быстро перевернулось, и прежде, чем она успела что-либо осмыслить, тень схватила её за запястья и потянула к себе. Её сопротивление оказалось тщетным: тень была сильной и живой, как сама ночь.
— "Нет! Отпусти меня! — закричала Вероника, как будто её крик мог остановить происходящее. Она пыталась вырваться, извиваясь в попытке освободиться от схватки тени, но с каждой секунды её силы убывали. Всё, что оставалось — шансы и мечты, расплывающиеся в этой тёмной бездне.
Питер стоял на месте, с искрящимися глазами, он наблюдал за тем, как его тень уносит Веронику, словно призрак из её собственных ночных кошмаров. Ему нравилось это ощущение власти. Она была чуждый мир, который он и его тень могли забрать с собой.
—В лагерь её. — произнес он с лёгкой ухмылкой, и тень послушно потянула Веронику вниз, и она обнаружила, что все её попытки вызвать сопротивление только укрепили её плен.
Лес исчезал, пока Вероника исчезала в гуще деревьев. Тень поглощала её звуки, невидимое, но совсем не тихое отступление, пока сила света сменялась на послушное темное царство, завоёванное Питером Пэном.
Она оказалась в лагере, где Потерянные мальчики, невидимые сами себе, нежно играли с ветром, и вся атмосфера наполнялась смехом и весельем, противоположным тому, что чувствовала Вероника. Здесь царила свобода, но её присутствие и воля угнеталась.
Понятие "побеждённой королевы" назревало в её сознании. Прекрасно понимаючи, что у неё нет шансов вырваться, Вероника пыталась оставаться сильной, но растущее чувство возмущения было непросто сдержать. В лагерной атмосфере затихали звуки веселья. Глаза её, полные надежды и страха, встретили взгляд Питера — его желание было глубже, чем она могла себе представить.
Теперь, в этом временном пространстве, между ним и ею разгорелась новая игра — не просто укрощение, но и вместе с приручением.
Смех Потерянных мальчиков смешивался с тишиной, и теперь всё казалось запутанным, как шнурки в ботинках. Взгляд Питера снова был полон игривости, словно он знал, что происходит в её душе, и был готов выставить её на показ — свою королеву, даже если она сама не хотела этого признать. В этой полной объятии тьмы, где свет ослеплял, всё лишь начиналось.
*...*
Трепещущий ветер шевелил паруса на борту, корабля Крюка. Деревянные доски под ногами Сиенны Беннет скрипели, словно шептали о давно забытых тайнах. Она стояла на палубе, прижимая руки к груди, чувствуя, как каждая волна приносит с собой обрывки воспоминаний. Мечты о свободе и независимости переплетались с темной нитью её прошлого.
Внезапно, из-за поворота мачты, она увидела силуэт, который заставил её сердце замереть. Перед ней, как призрак, возник Николас — её бывший муж. Его очертания были знакомыми, но давно забытыми, словно она видела его во сне.
— Сиенна...— произнес он, его голос звучал низко, как грозовая туча на горизонте, каждый звук которого вызывал у неё холодок от неожиданности.
Сиенна застыла, как вкопанная, не веря своим глазам. Она думала, что этот человек оставил её навсегда, стремясь к своей свободе, потом исчезнув до рождения их дочери. Она никогда не думала, что ещё раз увидит его, и всё это время её сердце боролось с нежными чувствами и горькой болью утраты.
— Николас? — произнесла она, её голос метался между беспокойством и яркостью старых воспоминаний.
Крюк, наблюдая за этой сценой с высоты своего поста, почувствовал, как напряжение охватывает его сердце. Он знал, что Сиенна была сильной, независимой.
Николас шагнул ближе, и вокруг них словно повисла тишина. Его глаза сверкали грустью, глубоко укоренившимися воспоминаниями о том времени, когда они были семьей.
— Ты не должна была оставлять всё это...— произнес он, и в этом разговоре слышалась не только настойчивость, но и надежда.
Сиенна едва могла собраться с мыслями. И вновь в неё вновь всплыли старые обиды и воспоминания о днях, когда они были вместе. Она хотела кричать, хотела выплеснуть весь гнев и боль, но в то же время нежность накрывала её, как тонкая волна.
Сиенна достала саблю и направила на Николаса.
— Почему ты пришёл? Почему сейчас, когда уже слишком поздно? — её голос звучал хрипло от переполненных эмоций, а под рукой её крепче сжималась арбалет.
Крюк, стоя в тени, не мог не заметить, как напряжение между ними возрастало. Он был вынужден увидеть, как облако счастья и боли окутывает Сиенну, как нежеланная незнакомка, от которой невозможно отвернуться. Никто не мог знать, каким тяжелым бременем стали эти чувства.
Николас наклонился ближе, его выражение лица было полным вины.
—Я был глуп, полагая, что смогу уйти от своих обязательств. Я знал, что вы с дочерью останетесь одни, но моя жажда свободы затмила всё.. Решив уйти, я.. Инсуенировал гибель..
Сиенна ощутила, как её сердце колотится в ответ на эти слова, но чувства прилива гнева начали брать верх. Она готова была его простить, но каждая клетка её сущности знала, что это было трудно.
— Сколько раз я думала о тебе, о том, что ты оставил нас, как мы страдали... Но.. Сейчас.. Ты вернулся, как призрак, чтобы пытаться загладить свои вины, но это уже не помогает!
Крюк почувствовал, как его сердце сжалось от ощущения боли, отражающейся в глазах Сиенны. Он не хотел вмешиваться в их разговор, но это стало автоматически — он не мог вернуться обратно к себе.
— Думал, что смогу построить жизнь без вас. — произнес Николас тихо. — Но теперь понимаю, что это было шансом изменить всё.
В этот момент что-то треснуло в Сиенне, её голос потерял холод, став более уязвимым.
—Но ты создавал свою жизнь, не задумываясь, что оставил в тени! Сколько боли это стоило мне?
Крюк, находившийся в сторонке, чувствовал, как на его сердце давит тяжесть этой драмы. В этом мгновении он осознал, что даже он, искусный манипулятор, не мог устоять перед подлинными чувствами. Он внезапно почувствовал тлеющий огонь застывших чувств к Сиенне, огонь, поддерживаемый тем, что она была для него важнее, чем он когда-либо думал.
Разговор между ними продолжался, как исходящий отголосок ветра, звуки которых пронзали небо...