Закаты Нитландии - Питер Пэн

Глава 8.
Свет луны пробивался сквозь густые ветви деревьев, окрашивая полотно леса серебристым свечением. В этот момент Вероника чувствовала, как мрак окутывал её, обвивая спокойно с каждой минутой, когда страх и усталость наваливались на неё, словно тёмные облака, предвещающие бурю.
Петер был жесток и властен, всегда находящийся в центре её мыслей, того, кто держал её в плену. Каждый его шаг, каждый взгляд направляли её в состояние паники. После сложной борьбы, полное отчаяние обрушилось на неё, и, наконец, когда она попыталась избежать его, все силы оставили тело, и мир вокруг неё поплыл. Внутри её сознания всё стало неясным, и затем наступила тишина.
Когда Вероника упала, Потерянные мальчики собрались вокруг, их лица смешивались в безумной смеси интереса и страха. Они переглядывались, не понимая, что делать. Чьи-то руки потрясали её, шёпоты громко звучали, как звуки тухлого смеха, и Вероника чувствовала: она была погружена в ужасающий сон.
— Что с ней? — спросил один из мальчиков, отводя взгляд от спящей фигуры. Другие начали заговаривать одновременно, каждый выражал свою обеспокоенность: "Она должна прийти в себя!", "Дайте ей воды!" Но яркие огни веселья и разума затмевали их ожидания.
Питер Пэн, стоя немного в стороне, покачал головой, наблюдая за происходящим. Улыбнувшись самодовольно, он почувствовал какую-то скрытую силу в том, что сделало её слабой.
—Теперь она моя. — тихо накачал он, как будто произнося проклятие в найбольшую тьму их судьбы.
С лёгкостью, какой он всегда обладал, Питер подошёл к Веронике, наклонился над ней и взял её на руки, чувствуя тепло её тела. Ощущая её былую мощь, он понимал, что её пребывание в Нитландии только начиналось, и теперь он был тем, кто держал её за собою.
—Эй, будет очень весело, когда она очнется. — заметил он, глядя на растерянные лица Потерянных.
— Забирайте её подругу! Она нам тоже пригодится. — скомандовал Питер Феликсу, указывая на Сиенну, которая лежала без сознания на возвышении. Питер не сомневался, что к этому внезапному сюжету прошлая жизнь Вероники теперь выглядела неясной.
Феликс быстро направился к Сиенне, его шаги были легкими и стремительными. Питер же, не обращая внимания на остальных, начал двигаться к большому дереву, которое возвышалось перед ним, как символ власти и множественности.
Когда он подошёл к дереву, он почувствовал, как внутри него переполняло чувство триумфа. Он медленно опустил Веронику на землю под его мощными ветвями, тихо думая о том, как она теперь станет частью его мира.
Прикрыв глаза, Вероника осознала, что тишина углублялась, а пробуждение причиняло ей некий дискомфорт. Напоминания о том, что она была в власти Питера, начинали поглощать её. Она прекрасно понимала, что внутри неё начинала разгораться сила её магии, но она знала, что её истинное "я" всегда было связано с этой тёмной игрой.
Теперь, когда она вернулась, эта мысль шевелилась в её сознании, угрожая стать её возмездием. Никаких побегов больше не будет — этот факт её преследовал. Питер всегда был там, готовый вернуть её в этот бесконечный букет манипуляций и игр.
"Ты не покинешь Нитландию," — шептала себе Вероника, когда её сознание постепенно начинало возвращаться. "Не так, как в прошлый раз."
Луна освещала лес, и её сияние наполняло пространство таинственной атмосферой. Большое дерево, корни которого глубоко впились в землю, зловеще возвышалось среди остальных. Именно здесь, под его массивной короной, Питер Пэн связал Веронику и Сиенну, оставляя их в плену своих собственных страхов и надежд.
Вероника тихо лежала, её лицо было спокойным, но губы блестели от внутреннего напряжения. Остальные звуки леса затихли, и только ветер шептал в листьях. Присев рядом с ней, Питер чувствовал, как его сердце колет. Он искал ответов в её чертах — её смелость, её опасная независимость, всё то, что притягивало его.
—Пора проснуться, Вероника. — произнёс он, легко покачивая её плечо. Его голос напоминал разбросанные звезды — был полон таинственности и легкости, но далеко от того, чтобы быть добрым.
Она не реагировала, и это заставило его фыркнуть. Питер взял её за плечи и попытался встряхнуть; в этот момент он ощутил, как её тело реагирует на его прикосновение — полное напряжение. Вероника нежно шевельнулась, но, к его разочарованию, всё ещё не очнулась.
Питер осмотрел её и затем перевёл взгляд на Сиенну, которая тоже была привязана к дереву рядом. Обе девушки были жертвой его игры — он выгнал их из спокойного существования, чтобы подготовить шоу, которое могло быть как садистским, так и интересным. Это был его способ показать, что его власть несомненна.
— Сиенна.— тихо произнес он, когда его изумрудные глаза встретились с её тёмными, полными страха. Она была сломлена, но принципиально не собиралась сдаваться.
—Что ты с нами делаешь, Питер? — спросила Сиенна, её голос ещё тихий, но в нём слышалась стойкость. — Ты не сможешь нас запугать.
Питер усмехнулся, его степень удовольствия росла, как закат над лесом.
—Пугать? Зачем? Это не моя игра. Я просто хочу, чтобы вы поняли, кто здесь властелин.
Он вновь обратился к Веронике, пытаясь оценить, находилась ли она под контролем. С каждым мгновением он ощущал, как его жажда власти наполняет его. Он всегда был в роли короля, и теперь он снова обеспечил себе это звание — даже в её слабости.
—Эй, киска. — произнёс он, снова поколебав её, надеясь, что она наконец-то откликнется. — Пришло время проснуться. Позволь мне провести тебя в этот чудесный мир!
Она снова ничего не ответила, и он легонько пожал её плечо, злые силы готовы были обрушиться на него в любой момент. Наконец, его терпение иссякло. Он наклонился ближе, его голос стал шёпотом, полным самообладания. Его губы почти касались её уха.
—Вставай! Тебе не время спать, Вероника! — произнёс Питер Пэн. Затем его губы коснулись её лба, легонько поцеловав. Специально.
Внезапно её веки дрогнули. Вероника начала медленно открывать глаза. Боль пробегала по её телу, как игла, но, увидев Питера, она вспомнила, что случилось. Испуг охватил её, как тёмные тучи, и память о том, как она упала в обморок, заполнила её разум.
—Что... что происходит? — мой голос был хриплым, но я пыталась вырваться из плена сна. Я обнаружила, что привязана к дереву, и страх окутал сердце.
— С этим деревом, то, что ты видела. — сказал Питер, жестом указывая на массивные корни.
— Здесь... Я отказался от сына. А теперь ты — моя. Ты и твоя подруга. Время играть.
Сиенна, наблюдая за происходящим, ощутила, как гнев наполняет её. Её сердце стучало в унисон с нарастающей напряжённостью.
—Ты не добьёшься своего, Питер! Мы не тот материал, из которого делают твоих игрушек.
Но Питер уже не слушал её. Он снова обратил внимание на Веронику, его изумрудные глаза пытались увидеть её внутреннее я, раскрывая желания и страхи. Он знал, что в её бессознательном состоянии она была уязвима — и он собирался воспользоваться этой слабостью.
—Тебе не уйти от меня, Вероника. Нитландия теперь навсегда твоё место. — произнёс он, наполняя свой голос тёмным соблазном.
—И даже если ты захочешь покинуть это место, я не позволю этому случиться.
Вероника взглянула на Сиенну, осознавая, что их судьбы теперь переплетены плотнее, чем когда-либо. Она закрыла глаза, собирая волю, стараясь не поддаться. Питер никогда не сможет завладеть её духом — она всегда была сильнее, чем он мог себе представить.
—Ну что, Вероника, ты наконец-то сама признаешься, кто ты? — произнёс Питер с усмешкой на лице, гуляя вокруг них как хищник вокруг своей жертвы. Его голос звучал как сладкая мелодия, но в каждой ноте чувствовалась угроза.
Вероника, наконец-то собравшись с мыслями, взглянула на него. Глубокий вздох позволил ей пробудить свою уверенность. Она закатила глаза, пытаясь скрыть внутреннюю тревогу.
—Не понимаю, о чём ты.. — произнесла я, стараясь говорить с ясностью, даже когда внутри всё переворачивалось.
Питер остановился и на мгновение задумался, его лицо стало озадаченным. Но затем он лишь медленно усмехнулся.
—Ты в своём репертуаре, киска. — сказал он, обозначая тёмную игривость, которое делало его недостаток невидимым. Эта игривость провоцировала её желание сразиться с этим безумным миром.
Вероника, невольно, почувствовала, как её укусы гнева стали ярче, и вместо страха теперь её охватывало лишь любопытство. Она знала, что не может смириться с тем, связанным с этим королём.
—Как ты вообще меня узнал?! — спросила она, её голос звучал резко и настойчиво.
Питер, удивлённый, приподнял брови, как будто готовился к весёлой шутке.
—Ты серьёзно? Ахаха! — его смех зазвучал, как колокольчики в тёмной ночи. Он не мог скрыть своего удовольствия от её реакции, и это лишь усилило напряжение в воздухе.
Сиенна, сидевшая рядом, обмениваясь взглядами с Вероникой, ощутила, как волнение остужает внутри неё. Она знала, что момент переломного момента близок. Когда взгляд Вероники встречался с её, они понимали, что не сдадутся, что это их шанс на спасение от влияния Питера.
Питер, всё так же играя с ножом и наслаждаясь ярким противостоянием, продолжал.
—Мы на земле Нитландии, и здесь ты больше, чем просто Вероника. Здесь ты — часть моего мира. У тебя есть что-то, что я хочу заполучить.
Вероника сжала зубы и попыталась вырваться из связей, но это было безрезультатно. Она знала, что не может позволить ему заполучить её, но каждый его шаг вызывал внутреннюю борьбу. Все эти годы, проведённые вдали от него, не были лишними, и теперь время возвращаться в танец с огнём, который он так легко разжигал.
Вероника следила за его движениями, накапливая всю свою силу. Она должна была придумать способ выбраться из этого ужасного капкана, в который они все попали. Нитландия была странным и опасным местом, но у них было что-то, что никто не смог бы отнять — их дружба и решимость.
В воздухе витала напряженность, и каждый взгляд, брошенный Вероникой на Питера, наводил на мысль — это только начало их испытания.
*...*
Врата замка Румпеля были высокими и массивными, с темной древесиной, что нагнетала страх своими зловещими силуэтами. Но даже несмотря на это, отчаяние было сильнее. На пороге своих детских воспоминаний стояла дочь Сиенны Элизабет, юная и решительная, с пылающим желанием найти свою мать, которая исчезла непонятно где, в чудесах Нитландии.
Её сердце колотилось в груди, когда она кралась мимо стражей, стараясь не привлечь внимание. Она знаете, что ищет не просто женщин, а своих кумира и защитниц. Ей нужно было покинуть это затянувшееся заточение — любое место без Сиенны и Вероники ей казалось тюрьмой.
—Я не могу остаться в этом замке! — шептала она сама себе, боровшаяся со страхом, когда пронзительный взгляд изнутри заставил её замереть. Так, каким-либо образом, неведомая сила словно толкала её вперёд, к родным, к тем, кто мог утешить её душу.
Когда она закончила свой разговор с самою собой, Румпель, маг и владыка замка, преградил ей путь, его взгляд был полон опасности. Он бы мог легко звать её к себе, но сейчас он приготовил что-то другое.
—Куда ты собираешься, юная леди? — произнёс он с ухом как будто изумленном тоне, но его голос был холоден и резок, как ледяной ветер. Он шагнул к ней ближе, угрожая силой и магией.
Девушка остановилась, глядя на него с нежным отчаянием.
—Я... я иду на поиски мамы и тёти Вероники. — произнесла она, поднимая подбородок, пытаясь выступить с решимостью.
Румпель рассмеялся, но его смех был полон презрения.
—На поиски? Ты бы лучше осталась здесь, где безопасно, моя дорогая. В Нитландии полным-полно опасностей, например, Питера Пэна и его Потерянных. — здесь он сделал паузу, и с ним оказалось затруднительное выражение, будто он не хотел говорить о себе.
На его фоне в лучах слабо освещаемой комнаты появилась Бель, его возлюбленная, с тревогой в глазах. Она подошла к девушке, сложив руки перед собой. Бель всегда выглядела спокойной, но сегодня её глаза выдавали всё: страх за их жизнь и неопределённость.
—Пожалуйста, не уходи. — произнесла она мягким голосом, было видно, как она заботливо смотрела на девушку. "Твоя мать и Вероника могут быть в опасности, но самый безопасный путь — это оставаться здесь."
— Но я должна их найти!— вскликнула она, слезы наворачиваясь на глаза. "Я не могу сидеть без дела, зная, что они могут нуждаться в помощи. Я... я должна! Это моя мама!
Румпель подошёл ближе, его магия создавая вокруг них невидимую стену, словно преграждая путь к свободе.
— Ты не понимаешь, как опасен этот мир. Мы не можем позволить тебе пойти на поиски, даже если это значит потерять твою семью. Нитландия полна существ, которые жаждут крови. Мама твоя сильная вместе Вероникой. Они тебя принесли сюда, чтобы ты была жива и в безопасности, девочка. Я сам туда пойду. — его голос звучал грозно, но, как и в прочем, было много опасности в его словах.
Тоска сжимала сердце девушки; каждый момент бездействия напоминал ей о том, как важна каждая секунда.
—Я не боюсь! — закричала она, глядя в глаза Румпеля с отвагой.
—Я знаю, я смогу их спасти!
Она повернулась, чтобы в последний раз взглянуть на замок, на темные стены, которые были её домом, но также и её тюрьмой. Румпель, понимая, что больше не сможет удержать её физически, почувствовал меняющийся ветер в её решимости.
— Ты действительно можешь быть сильной, когда этого хочешь.— произнёс он, замедляя свои движения. Бель, переглядываясь с ним, знала, что сейчас необходимо всё встать на место.
....
*...*
Свет луны проникал сквозь листву деревьев, создавая мерцающий узор на земле. Вероника и Сиенна, привязанные к массивному дереву, отчаянно искали способ освободиться. Звуки леса, наполненные шёпотом ветра и тихими шорохами, становились зловещими, подчеркивая напряжение в воздухе.
Вероника стиснула зубы, стараясь не поддаваться панике. Она посмотрела на Сиенну, взволнованно прижимавшуюся к дереву. Волосы девушки вились в ночи, создавая странное сочетание красоты и тревоги. Вероника понимала, что им нужно действовать быстро.
—Давай, Сиенна, нужно как-то выбраться! — тихо шептала я, стараясь разрядить напряжение.
—Я знаю, я знаю... — ответила Сиенна, её голос звучал уверенно, но Вероника могла видеть, как она начинает паниковать. —Мы должны найти способ разорвать эти верёвки!
Они обе начали поворачиваться, пытаясь вывернуться из захватов. Вероника чувствовала, как её руки затекают.
Наконец им удалось высвободить одну из рук, и Вероника затянулась в безумный порыв. Она и Сиенна справились с верёвками, их изящные руки помогли разрушить оковы — тот момент, когда оно потеряло свою силу.
—Есть! Давай, бежим! — крикнула я, хватая подругу за руку. Сиенна, осознав, что они свободны, решительно кивнула, и они бросились в лес, весь страх и весёлая энергия, как две струи сплетающейся грозы.
Они бежали по тропинке, резко поворачивая влево и вправо, пытаясь оставить позади тёмные силы, которые заполнили Нитландию. Вода журчала недалеко, и запах соли становился всё более ощутимым, когда они приближались к побережью.
— Пляж должен быть где-то здесь! — произнесла Сиенна, её дыхание становилось тяжёлым от быстрой беготни.
Внезапно заблудившись в часах клубящегося тумана, они выбежали на пляж, и перед ними раскинулась безбрежная синева. Очарованные океаном, девушки на мгновение остановились, чтобы охватить это трогательное зрелище.
Однако, не успели они прийти в себя, как их внимание привлёк темный силуэт, стоящий на берегу. Вероника и Сиенна переглянулись, прежде чем подойти ближе, и поняли — это был корабль, способный разбить любую надежду на побег!
— Корабль Крюка...— прошептала Сиенна, отворачивая взгляд. Небо взорвалось мгновенной вспышкой, когда вечернее солнце потухло, и тьма обрушилась на них. Это было непривычное место, полное эмоций страха и гнева — именно Киллиан Джонс Крюк, враг Питера Пэна.
На палубе стоял сам Крюк, его фигура высилась в надменной позе. Он был воплощением тьмы, окружённый облаками и мглой. Его обостренные черты делали его притягательным, но его глаза были холодными, как сталь.
— Что за неожиданная радость! — произнёс он, его голос звучал, как ушедшие строки забытого балада, хриплый и манящий. "Вы, похоже, выбрались из маленького плена."
Вероника с Сиенной обменялись обеспокоенными взглядами, чтя его слова, как предупреждение. Страх окутал их сердца, но они знали, что не могут позволить ему овладеть этим моментом. Это была борьба их свободы.
— Крюк, нам не нужны твои шутки! Давай потом поиграем? — произнесла я, собравшись с последними силами. Этот плевок в сторону врага стал для неё словно побуждением. Она чувствовала, как внутренний огонь растёт, и она не могла позволить себе сдаться.
Крюк, наблюдая за их смелостью, слегка усмехнулся.
— Не болтай о вещах, которые не понимаешь. Ты сейчас на месте, где твоя решимость подбирается к твоему краху.
Сиенна, шагнула смело вперед, готовилась проявить свою магическую силу, чтобы бороться, даже когда их противники окружили. Вокруг них сосредоточилось все — вся фурия природы, сама Нитландия, позволяя им присоединить свои силы и создать шанс на спасение.
Короткие мгновения намеренных глаз вражды заставили девушек осознать — их путь только начался. Пляж мог быть их концом, но может быть и началом новой революции свободы, за которую они будут бороться вместе, не предавая своих целей.
Наставала ночь,и темные тени сгущались на горизонте. Но внутри них разгоралось пламя решимости, готовое пробудить их способности.
*....*
На самом краю побережья, где волны тихо шипели, а ветер играл с песком, возникла напряженная атмосфера, словно вокруг собралось само время.
Корабль Киллиана Крюка стоял на якоре, его паруса была приподняты, как белые крылья величественного морского ястреба. Он наблюдал за происходящим с хищным интересом. Прямо напротив него, на плотной, чуть влажной земле пляжа, Сиенна пристально смотрела на своего противника. Её черные вьющиеся волосы развевались на ветру, а яркое солнце освещало её лицо, придавая ей вид настоящей воительницы.
— Ты готова, Сиенна? — произнес Крюк, его голос звучал холодно, но в то же время с легким намеком на веселье. Он держал свою саблю с невозмутимой уверенностью, и его изумрудные глаза блестели от желания сразиться.
Сиенна, ухмыльнувшись, посмотрела на него с гордым приподнятым подбородком.
—Готова всегда, Крюк. Надеюсь, ты не разочаруешь меня.
С этими словами они одновременно рванулись вперед. Сабли встретились с оглушительным звоном, искры разлетались в стороны, когда металл сталкивался с металлом. Их движения были быстрыми и грациозными — Сиенна вращалась, приседала и отражала удары, словно танцуя под мерный звук ударов.
Вероника, стоя на бревне недалеко от них и наблюдая за этой дуэлью, не могла сдержать ухмылку. Она знала, что Сиенна умна и сильна, но была рада видеть, как она соперничает с Крюком. Каждый их удар поражал не только силу, но и внутреннюю страсть, исходящую от обоих.
Крюк, мастер манипуляций и воин, давил на Сиенну, его удары становились всё быстрее. Но она не сдавалась, изящно вывертываясь и делая неожиданные движения, которые шокировали его. Каждый её шаг был продуман, и с каждой контратакой она отодвигала его к линии, граничащей между победой и поражением.
— Ты неплохо держишься.. — произнес Крюк, его выражение лица становилось более серьезным, хмурясь и восхищаясь её навыками одновременно.
Сиенна ответила, с легкой усмешкой обходя его и ударяя саблей.
—Забавно, ведь тоже самое я хотела сказать о тебе! Но не забывай, я колдунья, тебе стоит быть осторожным.
Крюк резко отскочил назад, и в воздухе раздался гулкий звук. Сабли звенели, словно легкая музыка, пока они вращались и сражались, создавая вокруг магическую ауру.
Внезапно Крюк, использовав момент, сделал резкий выпад и провел своей саблей вдоль рубашки Сиенны, едва касаясь ткани. Он нарочно создал линию, которая, казалось, чуть ли не разорвала её одежду по линии декольте.
Сиенна закатила глаза, но внутренний пожар не угас, и её горечь только разгорелась. Понимание внутреннего натиска Крюка и его уловки лишь добавляло ей уверенности.
—Эй, осторожнее с этим! — воскликнула она, мимолетно улыбаясь.
Вероника, наблюдая за этим спектаклем, не могла удержаться от ухмылки. Она знала, что их сражение преувеличивалось искусством, и в этой опасности скрывалось что-то большее. За их игрой ощущались искры притяжения, как два магнитных поля, черпающих друг в друге силу.
Крюк, желая окончательно поразить Сиенну, сжал саблю.
—Я могу быть опаснее, чем ты думаешь. — пробормотал он с лёгким оттенком флирта в голосе. Его слова были как захватывающее дыхание в воздухе.
— Надеюсь, ты не слишком уверен в своих силах. — бросила ему Сиенна в ответ, уверенная и собранная.
Их взгляд пересекся, и между ними возникло тонкое напряжение, которое не могло остаться незамеченным для Вероники. Она понимала, что в этом бою скрыто нечто большее, чем просто сражение — это было столкновение двух душ, полных внутренней борьбы и противоречивых эмоций.
Пока они продолжали сражаться, Вероника почувствовала, как воздух наполнился их энергией, и на мгновение забыла о страхе и тревоге. Это было время для них, смелых и стойких, и, возможно, в этом бою скрывалась ключевая нота, которая свяжет их судьбы навсегда.
Но как бы ни развивалась ситуация, для Вероники в этом танце мечей было одно главное: она готова была стать на защиту своих близких и встать за Сиенну, если это потребуется.
*....*
Ветер свистел в ушах, обдавая солёным дыханием, когда Питер Пэн и Потерянные мальчики появились на пляже. Лунный свет играл на водной глади, отражая удивительныеасы и преображая ночное небо в удивительный вороненый холст. Питер, с тёмными волосами, колеблющимися на ветру и проницательными изумрудными глазами, смело шагал впереди своих друзей, вовлекая их в новую игру.
Он внезапно остановился, прислушиваясь к звуку — звону сабель, их столкновения, шипение, смешанное с криками, хлестали в воздухе. С ранними вечерними красками добавился эффект остроумного театра.
— Вау, похоже, тут настоящая битва и без меня! — ухмыльнулся Питер, хлопнув в ладоши, как будто радовался представлению, к которому он только что добрался. —Ну что, Потерянные, это, несомненно, наша версия развлечений.
Потерянные мальчики собрали вокруг него, с их лицами, полными восторга и пристального интереса. Все глаза были прикованы к Сиенне и Киллиану Крюку, которые затеяли поединок на песке. Их открытые движения, легкость и мощь были похожи на танец, и они оба прекрасно это знали.
Крюк, с хмурым лицом и строгим взглядом, удерживал свою саблю, как сон, почти сверкающий на фоне красоты, и послал к Сиенне насмешливую улыбку. Они оба были врагами, но в то же время не могли отрицать силы, которую вызывал их поединок.
Когда Сиенна смогла схватить свой момент, она запустила атаку, её волосы развивались в воздухе, словно флаг свободы. Внутри её бушевала решимость, показывая Крюку, что он не единственный, кто здесь владеет силой. Крюк, на мгновение удостоенный её смелости, ответил жестом своим характерным холодом и строгим контролем.
Однако, когда он схватил её за запястье после одного их столкновений, Питер приостановился и с интересом посмотрел на происходящее. Он приставил к горлу Сиенны клинок.
— О, всего лишь раз!— насмешливо произнёс Крюк, обращаясь к Сиенне, его взгляд был полон дерзости. —Теперь вы как трофеи, не так ли? Куколка.
Сиенна закатила глаза, понимая, что детская горечь в его словах заключена в его игривости. Но её внимание сразу привлекло действие Питера, который наконец перевёл свой взгляд на Веронику.
Её сердце заколотилось, когда она встретила его взгляд — смесь напряжения и раздражения прокатилась по её телу. Она знала, что этот взгляд говорил: "Ты должна была остаться под контролем." Всё её тело зашевелилось, как будто подавалось к бегству. Но что-то в её душе заставляло её остановиться, как будто он был той силой, что удерживала её на месте.
— Смотри, Питер, — произнёс Крюк, его ухмылка становилась шире. —Она изменилась. Тебе стоит быть осторожнее, я слышал, она забрала множество сердец. — его слова звучали как удар ножом в грудь, и это подмундировало чувства Питера.
Вероника вновь ощутила, как она хочет сбежать, но её ноги вдруг стали тяжёлыми, не позволяя этому инстинкту взять верх. Она бросила взгляд на Сиенну, которая изо всех сил пыталась жестом показать ей, чтобы та бежала, удаляясь от этого мрачного моря интриг, которое вращалось вокруг них.
Сиенна, осознав, что Вероника, возможно, чувствует растерянность, попыталась вырваться из захватов Крюка. Она чувствовала, что не может позволить себе быть слабой. "Беги, Вероника! Мы найдёмся потом!" — её шепот был наполнен ядом настоятельности.
Питер почувствовал лёгкую волну непонимания. Его лукавый взгляд на Сиенну был полон неуверенности, зная, что в её команде слишком много силы, которую он с трудом осознавал. Он подавлял свои эмоции, глядя на неё, как на магнит, охватывая его интерес.
— Что ты собираешься делать, Крюк? Мне твоя Сиенна, кажется её так зовут, она мне не нужна. — произнес он с оттенком жажды, когда справедливость разжигала его. Его голос звучал хрипло и ярко, накрывая их борьбу, наполняя момент потенциальной бурей. Питер понимал, что не может просто наблюдать, когда две сильные личности сталкиваются в сварливом поединке.
Крюк, удерживая Сиенну, столкнувшись с решимостью и силой, расшатывал силу нищеты, которая прочерчивала панораму их отношений. Он понимал, что это сражение не только за контроль, но и за страсть, скрытые под гневом.
Тем временем Вероника, наблюдая за происходящим, чувствовала, как её ощущения становились невыносимыми... Если я пойду в бой одна то проиграю этой всей шайке...

*...*
Вероника, ощутив прилив адреналина, резко развернулась и бросилась прочь с пляжа. Каждый шаг отрывал её от страха, пронизывая её тело облегчением, пока горячий воздух не наполнял легкие. В голове у неё звучали слова Крюка и насмешливый смех Питера, и эти мысли подстегивали её стремление к свободе, заставляя не оглядываться назад.
Однако Питер Пэн, наблюдая за её побегом с недовольной ухмылкой, не мог позволить ей уйти так просто.
—"Взять её!— крикнул он своим Потерянным мальчикам, уверенный в том, что сейчас это было не столько игривость, сколько желание показать Веронике, как сложно бороться с ним- он снова хотел её удержать.
В одно мгновение один из мальчиков, не раздумывая о последствиях, натянул лук и выпустил стрелу. Она стремительно полетела навстречу Веронике, как злая судьба, и, попав прямо в плечо, пронзила её плоть.
— Ааай! — вскрикнула я, тело резко остановилось. Боль разлилась по всему телу, как огненное течение, и я едва не упала.
— Чёрт!— выругалась я, страдая от неожиданности. Это было не просто физическое повреждение, а удар по воли к бегству.
Я вцепилась в рану, и сердцебиение превратилось в ворчание, когда я попыталась снова встать на ноги. Но в этот момент я споткнулась и упала на песок, остервенело вспаривая его в воздух.
Питер подошёл к ней, оставив Потерянных мальчиков позади. На его лицо налегла маска фальшивой заботы, когда он наклонился и с лёгкой улыбкой произнёс.
—Ой, любимая, осторожней. — Его слова звучали с сарказмом, его глаза искрились так, словно он злорадствовал над её неудачей.
Но его насмешливо разыгранное веселье быстро сменила буря эмоций, когда он заметил кровоточащую рану в её плече. Гнев охватил его, и он резко обернулся на Потерянных мальчиков, которые теперь в растерянности стояли в нескольких метрах от них.
—Кто выстрелил? — произнёс он гневно, его голос стал низким и угрожающим. Глаза Питера сверкали, словно острые лезвия, готовые рассечь любой намёк на неповиновение. Его лицо преобразилось, и теперь оно отражало его природу — хищника, готового защитить своё.
Среди Потерянных мальчиков послышались шёпоты и тихие обсуждения, никто не решался взять на себя вину, все смотрели друг на друга с тревожными выражениями лиц. Они знали, что гнев Питера был нешуточным, а его умение разбираться с такими неудачами всегда вызывало у них трепет.
Вероника, лежа на песке, почувствовала, как ей не хватает сил, и её взгляд стал мутным от боли. Силы покидали её, но в то же время она ощутила, как пламя её непокорности ещё горело внутри. Независимо от окружения, независимо от тех, кто её подводил, она собиралась с мыслями и пыталась совладать с ситуацией.
Он стремительно наклонился и коснулся её плеча, осторожно касаясь раны — его пальцы скользнули по её коже, как лёгкое прикосновение ветра. Его взгляд одновременно был полон злости и нежности, и этот внутренний конфликт был попутным ветром, который заставлял всё обретать неожиданные оттенки.
Скоро Вероника почувствовала приступ боли, в его глазах проблеснула картина ужасов, когда она вспомнила, как тщетно пыталась управлять этим миром. В ушах раздавался приглушённый плач детей, отражая её внутреннее состояние — страх, безмолвный крик о помощи.
Вероника схватилась за голову, её мысли запутались в тёмных тенях. Эта потеря контроля, эта игривая ненависть наносила ей удары, с каждым моментом она чувствовала, как её силы покидают её. Её сознание стало туманным, и вскоре она вновь погрузилась в тьму.
Питер, будто ощутив её падение, наклонился, поддерживая её и прижимая к себе. Не раздумывая, он поднял Веронику на руки.
— Вот чертовка глупая. — произнёс он и направился к домику Динь, укрытие, полное тепла и надежды. Зажжённые огни внутри маячили ему, как звезды в темноте.
Не зная, что ожидать впереди, он шел вперёд. Он знал, что здесь ему нужно было действовать быстро, и его новые дружки не должны были мешать.
Вероника была всё ещё без сознания, и в её сердце не было места для страха, но в его руках была её судьба. И в сердце Питера разгоралась искра — хах, поиграюсь позже с этой девчонкой.
...
Питер Пэн шагнул через порог дома Динь, его мысли были заполнены паникой и тревогой. Он тряс Веронику на руках, как будто её жизнь зависела от него. Дверь распахнулась, когда он ударил её ногой, вбежав внутрь, его глаза сверкали от волнения и страха.
— "Динь! Сюда подойди!" — крикнул он, его голос звучал решительно, обрывая тишину, которая царила в уютном доме.
В дом, в который они вошли, был полон огней, и каждый уголок отражал магию города Нитландии. Златистый свет падал на стены, создавая легкое мерцание, а запах живой природы обволакивал их, давая сейчас некую надежду.
Динь, маленькая фея с светлыми крыльями, вышла из-за угла, её лицо было полным беспокойства. Она взглянула на Питера и затем на то, что он держит. За её спиной сверкнуло обезоруживающее очарование, в её глазах отразилась глубокая забота.
— Что случилось? — спросила она, приближаясь к Питеру с настороженным выражением.
Питер аккуратно положил Веронику на мягкий диван, словно она была из хрупкого стекла. Его руки бережно отрывались от её тела, и, как только он отстранился, его напряжение было снято — но лишь на мгновение. Он хрустнул шеей, освобождая себя от последствий стресса.
— Рану ей обработай. И она без сознания. Пускай очнётся.— произнёс он, отводя взгляд полный будто презрения.
Динь быстро подошла к Веронике, её лицо излучало тревогу, и она осторожно погладила её по голове.
— Бедная девочка, замученная...
Её голос был мелодичным и полным сострадания. Легкие касания её рук исходили осязаемой заботой, как будто сама жизнь поддерживала Веронику своим опытом в эту минуту.
Питер, стоя возле дивана, закатил глаза, но на его губах пробежала еле заметная усмешка. Эта фея была стара как время, но её слова всё равно трогали его сердце. Как же это было странно для него — видеть, как кто то заботится о Веронике так.
— Сама виновата, что бегает. — прокомментировал он с лёгким презрением.
Динь, не обращая внимания на его слова, принялась осматривать рану на плече Вероники, её маленькие руки создавали магию, и они искрились в воздухе.
— Сейчас ты в безопасности, Вероника. — прошептала она, когда мягкий свет начал окружать её.
Питер встал, и глубокий вздох наполнил его легкие, когда он снова направил взгляд на Веронику, её лицо теперь выглядело спокойно, словно её душа нашла кратковременный покой. В то время как Динь продолжала свою работу.
Наконец, Динь завершила обработку раны, её заботливые движения успокаивали и успокаивали и сами рану, и её сердце. Она посмотрела на Питера, и в её глазах блеск понимания нарисовался.
—С ней всё будет хорошо, Питер. Ей просто нужно время, чтобы прийти в себя. — сказала Динь, положив руку на его плечо.
Питер, хоть и сдержанно, почувствовал немалое облегчение.
*...*
Тишина в комнате была едва нарушаемой трепетом крыльев Динь, которая настороженно наблюдала за Вероникой. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь окна, нежно освещал её лицо, а лёгкий ветер колыхал занавески, создавая атмосферу успокаивающей магии. Однако всё это было лишь в контексте, ведь тревога присутствовала в воздухе, тяжелая и ощутимая.
Вероника медленно начала приходить в себя, её тело будто вяло плавало между сном и явью. Сначала она едва приоткрыла глаза, словно пытаясь оценить свет, который слепил её из темноты. Пыталась понять, где она и что произошло.
— Ох, она просыпается!— воскликнула Динь, её голос был полон волнения и надежды. Поглаживая её волосы, она приласкала Веронику, словно стараясь вернуть её к жизни.
— Просыпайся. Вставай, вставай, Вероника. — добавил Питер Пэн, его голос резонировал в комнате, заполоняя пространство своим безразличием и настойчивостью. Он стоял рядом, скрестив руки на груди, ожидая, когда же Вероника, наконец, выйдет из своего забвения.
Вероника то чуть приоткрывала глаза, то снова закрывала их, пытаясь поймать равновесие между реальностью и выпадающим сном. Каждый раз, когда она осмеливалась увидеть окружающий мир, её дыхание становилось ярче, но внутренние помехи не оставляли её в покое.
— Так, всё, подъём!— произнёс Питер с лёгким накалом в голосе, придавая своему тону игривый, чуть-чуть насмешливый оттенок. Эта фраза звучала как команда, и она менее чем когда-либо могла избавиться от него.
В момент, когда Вероника решила осилить очередную попытку, она резко открыла глаза, уверенность её тела боролась с растерянностью в душе. Дыхание её стало тяжёлым, как будто кто-то давил на грудь, и она поняла, что всё это время была в каких-то крайне странных и ужасных снах. Секунды превращались в вечность, когда она пыталась понять, что же произошло, и как же она здесь оказалась.
Питер, наблюдая за её реакцией, думал: "Вот и игрушка моя проснулась." Его внутренний голос шептал о азарте и веселье, но одновременно в нём росло и чувство ответственности. Он видел, как её лицо исказилось от боли и гнева, и не мог не задаться вопросом, как она сможет справиться с тем, что произошло.
— Что за черт? — произнесла я, и в голосе было столько усталости и недовольства, что это напоминало внутреннюю бурю сложных эмоций. Как будто в распоряжении были все миры, и я, наконец, могла протестовать.
Её глаза, наполненные раздражением, встретились с изумрудными взглядами Питера. В эту долю секунды он увидел в них все её борьбы, все внутренние волнения — и искры упрямства, которые всегда были в ней. Несмотря на то что ему шептали темные импульсы, он не мог не восхищаться её силой.
— Ты в безопасности, Вероника. Пока что. — произнес он, решив немного смягчить атмосферу.
Однако эти слова были как холодное ведро воды, прервавшее всю нарастающую напряженность. Она повернулась так, что тотчас отвергла его поддержку.
—Безопасность? Это сумасшествие! Что ты устроил то, а? Как маленький капризный ребёнок! — резкие слова отразили ту ненависть, которую я хранила, зная, что вокруг всё изменилось.
Питер, ощущая это, внутренне сокрушался, даже теряя контроль над собой. Но он также понимал, что должен быть здесь. Делая шаг назад, он взглянул на неё, стараясь скрыть свои собственные эмоции.
— Потому что. Я не позволю, чтобы это повторилось. — добавил он с упрямством, надеясь, что эти слова смогут вдруг послужить ей утешением, в то время как сам он боролся с собственными демонами.
Состояние Вероники постепенно переходило от недовольства к недоумению...
В помещении стояла непривычная тишина, немного смятый воздух шевелился от легкого ветерка, пробирающегося сквозь открытое окно. Лучи луны проникали сквозь занавески, отбрасывая загадочные тени, как будто сами излучали волшебство. На диване, где заботливо устроилась Вероника, раздался легкий вздох — она всё еще находилась на границе сна и бодрствования.
Динь, обеспокоенно взглянув на часы, нахмурилась.
—Уже поздно. — произнесла она, медленно приближаясь к Веронике. —Тебе стоит пойти спать, Вероника. Ты ещё не полностью пришла в себя.
Питер Пэн, сидя на стуле, нагло усмехнулся, прерывая её речь.
—Я уложу её. — произнёс он, прикрывая глаза, будто уже предвкушая реакцию. Его голос звучал уверенно, полон наглости, и вместе с тем в нем скрывалось что-то дерзкое. — Что послужит уроком, как не слушать меня? Правильно?
Обращаясь к Веронике, Питер злобно посмотрел на неё и, казалось, наслаждался тем напряжением, что нарисовалось в воздухе. Вероника, почувствовав его взгляд, закатила глаза. Внутри неё уже боролись эмоции — ей не нравилось, что он ставит ее в такое положение, вызывая в ней гнев, который она уже давно помнила.
— Я и сама могу дойти. — заявила я, уверенно поднимая голову и глядя прямо в его изумрудные глаза. Мой голос был твёрдым, и я хотела донести, что независимость и сила были во мне неотъемлемой чертой.
Однако Питер лишь засмеялся, это было что-то большее, чем просто смех; в этом звучало высокомерие, подчеркивающее его привычку манипулировать окружающими.
—Ну-ну, я и не сомневаюсь. Но я должен же позаботиться о своей игрушке.
Его последнее предложение было произнесено с фальшивой заботой, и он смеялся, не скрывая своей уверенности. В этот момент он поднял Веронику на руки, удерживая её в своих объятиях с такой даже небрежностью.
Вероника удивлённо вскинула брови, её сердце забилось быстрее — его прикосновение напоминало ей о всех её чувствах. Она искренне ненавидела, когда он использовал эту тактику, зная, что не только усугубляет ситуацию, но и заставляет её страдать от внутреннего противоречия.
—Чудик, на ноги меня поставь! — воскликнула я, голос был полон раздражения. Но даже в глубоком гневе в ней теплился искорка смеха — этот Питер всегда умел выворачивать наизнанку её чувства.
Питер, источник неисчерпаемой энергии, просто укоренился на месте, будто не собирался её слушать.
— Ну звучит так, как будто ты хочешь, чтобы я держал тебя. — произнёс он, его голос находился на грани шутки и насмешки. Стремление контролировать происходящее снова становилось его стихией, и в эту минуту он чувствовал, что просто не может отпустить её, как бы она ни цеплялась.
Вероника вздохнула, каждая клеточка её тела боролась с его крепкими объятиями.
—Я не могу поверить, что ты так ведёшь себя! Я сама могу!— произнесла я, усердно пытаясь избавиться от его хватки.
Но Питер, похоже, упрямился, что только возвышало напряжение между ними. В глазах его бился огонёк — так и не угасая, он стремился завоевать её снова, не желая дать ей уйти без своего влияния.
— Может, но это не сделает тебя менее неразумной.— произнёс он с оттенком пренебрежения, что сейчас только добавляло огня в её ощущение между близостью и предательством.
Борьба между ними ощущалась на каждом уровне, непрекращающаяся игра за власть над чувствами, отношения, которые были полны упрямства.
Тёплые лучи заката проникали через окна, рассыпая по комнате золотистые блики. Динь, еле заметно шурша крыльями, аккуратно провела Веронику и Питера Пэна в её комнату.
Когда они вошли в комнату, Питер осторожно уложил Веронику на мягкую кровать, раскатав её по уютному покрывалу. Её волосы растянулись, обвиваясь вокруг подушки, а в глазах всё ещё оставались следы секундного беспокойства. В этот момент, как Питер смотрел на её лицо, он понимал, что это не просто наказание — это было его желание защитить её, пусть и странным образом.
— Питер, ты...— начала Динь, когда заметила, как он задумался, но её попытка предостеречь его была прервана.
— Я же сказал — эту особу нужно проучить. Это её маленькое наказание. — произнёс Питер с тёмной усмешкой, дразня реальность между игривостью и серьезностью. Слова его звучали непринужденно, однако в них скрывалось множество нюансов, которые Динь сразу поняла.
Вероника закатила глаза, и в её взгляде отразился неподдельный гнев. Она бы никогда не позволила ему так легко уложить её на кровать, если бы не была слишком усталой после пережитого. Но внутренний вызов, оставшийся до сих пор, требовал её реакции.
Динь, смущённо отворачиваясь, решила не вмешиваться. Её присутствие было лишним, и она, молчаливо кивнув, покинула комнату, оставив их наедине. Она не могла не чувствовать, что их игра забрала новое измерение — это была не просто шутка, но и настоящее испытание для обоих.
Как только дверь закрылась, Питер обернулся ко Веронике с ухмылкой, его зелёные глаза блестели от неумолимого намерения. Он подошёл к кровати и, неожиданно вытащив из кармана верёвку, начал действовать.
— Что ты делаешь?— спросила Вероника, её голос звучал с раздражением и легкой паникой. Она вздернула голову, понимая, что встреча с его планами может обернуться не самым приятным образом.
Питер, не ответив, яро принялся привязывать её запястье к спинке кровати. Его движение было уверенным и почти балетным, словно он наслаждался этой властью над её свободой, в то время как смешанные чувства между ними лишь возрастали.
— Это чтобы ты не убежала. — его рука небрежно взяла девушку за подбородок, поднимая её лицо к его. — А теперь слушай меня внимательно, Вероника. Ты никогда не покинешь Нитландию. Ка ка прошлый раз у тебя не выйдет. И будь добра впредь не перечить мне.
—Иначе что ты сделаешь? — нагло спросила я, смотря в его гневныц взгляд.
—Я тебя уничтожу Вероника. Но сначала вырву твоё сердце. Хоть какая то польза от тебя есть.
—Судя по источникам у меня его нет.
—Хах, не волнуйся, я достану всё. Обдумай на досуге. Я только обнулю счёт. Правила игры изменились.
Он отпустил мегя и вышел из комнаты, захлопнув дверь.
Как он вышел он взглядом поймал Динь.
—Сюда подойди.
Динь послушно подошла...
—Вечером завтрашнего дня я её забираю. Утром ещё зайду. — произнёс он, его голос был холоден и не оставлял сомнений. Он не собирался рассказывать о своих планах ни ей, ни Динь. Для него это было простым делом — забрать то, что принадлежало ему.
Взгляд Динь стал настороженным.
—Да, сэр. — кивнула она, стараясь не выдавать своё недовольство. Она знала, что исполняет его приказ, несмотря на собственные чувства. Она понимала, что такое решение могло повлечь за собой последствия не только для Вероники, но и для неё самой.
Питер, несмотря на свою холодность, посмотрел на дверь в комнату Вероники, и в его глазах отразилось что-то гораздо более сложное, чем разочарование. В этот момент между ними возникло напряжение, которое как будто зависло в воздухе.
— Не дай ей сбежать. — внезапно сказал он, его голос стал более угрожающе. — Я её слишком хорошо знаю. Поэтому если ты позволишь ей уйти, Динь... тебя ждёт серьёзное наказание.
Эти слова обладают весом, который заставил Динь застыть на мгновение и осознать всё, что может произойти в итоге. Она крепче сжала свои руки, в то время как внутри её боролись страх и гнев. Как она могла наблюдать за тем, как Питер, будучи таким эгоистичным, желал забрать её... Зачем?
— Питер, я понимаю, но... — начала она, пытаясь достучаться к его мнению. Но он прерывал её, его голос стал более доминирующим.
— Не обсуждай это, Динь. — жестко произнес он, его глаза блестели, полные власти. — Это не обсуждение, это приказ. Я не позволю никому, включая тебя, вмешиваться в мои дела.
Динь ощущала, как к горлу подступает горечь.
Питер, чувствуя нарастающее напряжение, обернулся к двери Вероники. Он не мог понять, почему его волнуют её чувства. "Она должна знать своё место. А игрушки знают свое место."— подумал он.
Затем он мгновенно исчез в зелёном дыму...
*...*
Солнце уже опустилось за горизонт, оставляя за собой лишь тусклые огни на небе. Плечистый корабль Киллиана Джонса Крюка стоял на небольшом причале, его чёрные паруса обвевались на ветру. Атмосфера исходила напряжением, а волны шептали о приближающемся шторме — и это было лишь предзнаменованием хаоса, который вот-вот разразится.
Сиенна Беннет, заметив Питера Пэна, стремительно убегающего вдаль вместе с Вероникой, почувствовала, как у неё внутри засосало от ярости. Её сердце колотилось от злости и беспомощности, когда в то же время она пыталась расстегнуть веревку, скреплявшую её маятником на этом мрачном корабле.
— Нет! — крикнула она, привставая на носках, её голос был полон отчаяния. Но крик не дошёл до него, и в тот момент, когда она попыталась сделать шаг, сильная рука схватила её за запястье.
Киллиан Крюк, с его мрачной улыбкой на губах, посмотрел на неё с презрением.
— Похоже, моей приманкой оказалась не только Вероника. — произнёс он, ощутив в глубине души злобное торжество.
Сиенна вонзила в него взгляд, полон гнева и упрямства. Она пыталась вырваться, её мышцы напрягались, но хватка была слишком сильной.
—Отпусти меня, Крюк! — выпалила она, отчаяние и решимость смешивались в её голосе.
— Отпустить? Ты заблуждаешься, дорогая. — сказал он, усмехнувшись, и потянул её к кораблю. —Ты теперь моя.
Сиенна пыталась вырваться, но каждая её попытка освободиться заканчивалась лишь тем, что Крюк крепче удерживал её. Она лишь вскинула голову, глядя на его уверенное лицо, одновременно осознавая, что этот бой был проигран. Если она хочет выжить, ей придётся пойти на его условия.
Крики Потерянных мальчиков начали слышаться где-то вдали, и она поняла, что больше ничего не сможет сделать. Ярость нарастала в ней, сопротивление стало не целесообразным. Питер исчезал с Вероникой, и ей не оставалось ничего другого, как оставить свой собственный след в этом водовороте событий.
— Ладно, Крюк,— произнесла она, стараясь говорить с ним уверенно. — Что ты хочешь от меня?
Крюк остановился, его холодный взгляд встретился с её, и он подошёл ближе, его дыхание было горячим и таинственным.
—Я собираюсь использовать тебя, Сиенна. Ты в моей власти. — произнёс он тихим голосом, и в нём проскальзывала игривость, которая заставила её вздрогнуть.
Она вынуждена была принять это. Если она останется равнодушной, если она не поддастся на его манипуляции, она сможет найти способ выбраться. Она была цыганкой, колдуньей — и если кто-то и мог покорить его план, так это она.
— Я не буду твоей пешкой! — произнесла она с гордостью, хотя внутри неё бурлили страх и гнев.
Крюк лишь усмехнулся, и его выражение лица показало, что он прекрасно понимал, какой игре они оба участвуют.
— А после того, как Питер предаст вас обоих в своих играх, сможешь быть моей. — произнёс он, потянув её на корабль, где мрак укутывал их, создавая атмосферу ослепляющей неизвестности.
Сиенна чувствовала, как страх поглощает её рвение, но внутренний огонь горел всё сильнее. Она знала, что никогда не отпустит свою подругу и её собственное сердце — пока они будут сражаться, она не могла проиграть.
Крюк, увлекая её вверх по трапу, понимал, что это путешествие было опасно им...
....
Сиенна Беннет стояла на палубе корабля Киллиана Крюка, брызги морской воды разлетались вокруг, как слезы, впитывающиеся в её волосы. Она вскинула взгляд к небу, где тучи собирали свою силу, как будто предвещая бурю. В сердце её горело пламя не желаемого подчинения, когда Крюк неоправданно схватил её и потянул к одной из кают, задушенных мрачными тенями.
— Отпусти меня, Крюк! — выкрикнула она, пытаясь вырваться из его хватки. Существенное сопротивление наполняло её, и, несмотря на его физическую силу, её дух оставался непокорённым.
Крюк лишь усмехнулся в ответ, его холодный взгляд пронизывал её, как меч, острый и бескомпромиссный. Он открыл дверь каюты и с силой толкнул её внутрь, затем резко закрыл за собой. Звук удара дверцы раздался, как приговор, и в тот же миг Сиенна поняла, что оказалась в ловушке.
— Вот так мы и останемся, моя дорогая. — произнес Крюк, облокачиваясь на дверь, его голос звучал дразняще и с насмешливыми нотами. Она оказалась в небольшой, затхлой комнате, где на стенах висели старые карты, а на столе лежали различные диковинки, собранные за годы его путешествий.
Сиенна обернулась, её грудь вздымалась от гнева, и волнение наполняло её. Он не мог так просто её оставить и думать, что она смирится с судьбой пленницы. В её жилах бурлила кровь, и внутри разгорелось пламя, которое преобладало над страхом.
— Ты не сможешь удержать меня здесь! — выкрикнула она, её голос был полон решимости, который был таким ярким, словно ураган, готовый обрушиться. Сиенна шагнула к двери, её пальцы опустились на ручку, но она была заблокирована. Крюк смеялся, как будто это было смешно — его беспощадный смех пронзал её сердце.
— Ты действительно думаешь, что сможешь сбежать от меня?— произнёс он, подбираясь к ней, его лицо приближалось, словно он был ловцом, готовым захватить свою жертву.
—Ты ведь не просто попыталась убежать от меня, ты собираешься разорвать мои планы.
Сиенна начала паниковать, но грудь её всё ещё горела решимостью. Ей нужно было действовать, и она не могла сдаться, даже если её обстоятельства были крайне непростыми. Крюк был сильным, но он недооценивал силы её духа.
— Ты можешь пытаться запугивать, но я всё равно не сдамся! — произнесла она, её голос не дрожал, даже если внутри её все ещё бушевала волна эмоций. "Вероника знает больше, чем ты думаешь, и она не останется в стороне!"
Крюк на мгновение остановился, его лицо искажали тени, не предоставляя ничего, кроме холодных, строгих черт. —Хочешь спасти свою подругу? Мы все знаем, что может случиться, когда она останется с Питером. Она сама и её чувства — это всего лишь временная игрушка в его руках.
Сиенна почувствовала, как гнев накаляется внутри неё. Питер не был тем, кем думал Крюк, и её верность была крепче, чем любые оковы.
— Ты ничего не знаешь о ней! Она сильнее, чем ты представляешь, и ты пожалеешь о том, что удерживаешь нас обоих!
Крюк усмехнулся, словно его слова были детским блеянием.
—Уже слишком поздно. Здесь ты не можешь ничего сделать, Сиенна. Это корабль, и я — капитан. Ты просто останешься в этом окошке навсегда!
Сиенна ощутила ощутимое напряжение, но она была готова противостоять. Она подошла к окну и представила, как был весь мир, как она могла бы сбежать, как когда-то ей это было легко. Но здесь, на этом корабле, жизнь угасала, и Крюк не мог быть ее тюрьмой.
— Я не позволю тебе управлять мной, Крюк! — произнесла она, её решимость вновь вспыхнула. —Ты никогда не сможешь меня сломить.
С каждым словом, сказанным ею, Сиенна чувствовала, как её внутренний огонь разгорается сильнее. Она готова была бороться за свою свободу, за Веронику и за всё, что она любила.
Крюк шагнул ближе, его рука внезапно коснулась её плеча, но она оттолкнула его, не желая упасть в его теневую ловушку.
— Я буду сражаться, пока не смогу! — произнесла она с лёгким презрением в голосе, готовая бросить вызов даже самой тьме.
Крюк отступил на шаг, его лицо излучало острое любопытство.
— Вижу, ты всё ещё полна решимости. Но помни, что в этой игре я капитан. Я знаю, как манипулировать, и ты не сможешь противостоять мне.
Сиенна метнула в него взгляд, полон ненависти и решимости.
— Об этом ты можешь пожертвовать. Я найду способ сбежать или уничтожить твои планы. И ты не сможешь меня сломить. Я не твоя игрушка.
Как бы Крюк ни улыбался, едва ли какой-либо свет мог пробиться сквозь его тёмные намерения. Сиенна осталась уверенной в своей победе, потому что её дух горел так же ярко, как когда-то, когда она пустилась в приключение в Неверландии.
Затем он вышел из каюты и запер её..
—Придурок! — крикнула Сиенна в запретую дверь.
*....*
Лучи пробивались сквозь густую листву, когда Вероника Аллен тихо скользнула из дома Динь. Она знала, что должна действовать быстро; Сиенна была в опасности, и не было времени на сомнения. Сердце её колотилось от волнения и тревоги, но решимость в её глазах сверкала, как острый меч.
Вероника проскользнула мимо спящей Динь, её подруга была непривычно тихой. Она не могла позволить себе отвлекаться на слабости, когда на кону стояла жизнь. Каждый шаг ощущался как вызов, как стремление к освобождению. Она была уверена, что сможет спасти Сиенну от рук Крюка.
Однако, как только она вышла из леса и сделала несколько шагов по тропинке, область между деревьями вдруг сошлась, и в неё врезался кто-то. Вероника отскочила назад, на мгновение не понимая, что произошло. Она подняла глаза и встретила взгляд... Питера Пэна.
— Далеко собралась, куколка? — его голос был полон насмешки и уверенности, как всегда, и в нём звучал злорадный крик, от которого по телу пробежала дрожь.
Питер перехватил её руку и прижал к стволу дерева, его силуэт был мощным и угрюмым. Вероника почувствовала, как её сердце колотится в груди, и стремление освободиться от его захвата снова захлестнуло её.
— Отпусти меня! Сейчас же! — мой голос прозвучал с вызовом, полон гнева.
Смех Питера потек, как огонь из его уст, и он наклонился к ней ближе, его дыхание было горячим и колким.
—Когда же ты поймёшь? Знаешь, в чем проблема? — тон его голоса сменился, став более серьезным и глубоким.
— Главная проблема… В том, что из Неверландии не уходят. Никто без моего на то дозволения!
Она смотрела ему в глаза, чувствуя, как гнев воспламенялся внутри. Питер всегда был так самодоволен, и этот момент был не исключением. Вероника ощутила, как в ней нарастает ярость.
— Я-то ушла! — настойчиво произнесла я, голос звучал так, словно она готова была сразиться.
Питер усмехнулся, его зеленые глаза сверкали в утреннем свете.
—Да ладно? Ну и куда пришла? В исходную точку.
Его слова пронзили её, как острие стрелы. Вероника отпустила краткий вздох, понимая, как трудно покинуть это место, даже когда физически она находилась вне дома Динь. Питер был прав, чертовски прав — Неверландия была магнитом, который тянул её обратно.
— Я не могу позволить тебе оставить меня в неведении. — произнес он мягко, его голос оставался вкрадчивым, но при этом внушительным. Питер всегда знал, как к ней обращаться.
— Ты не имеешь права запирать меня здесь, Питер!— выпалила я, сжимая свои кулаки.
Питер закатил глаза, будто нечто её утомляло; его характер сочетал в себе и обаяние, и опасность.
—Поразительно, как ты всегда спешишь в путь. Тебе не кажется, что ты не видишь, как всё это заканчивается? — он шагнул ближе, и в воздухе повисло напряжение.
Вероника не могла отвести от него взгляд. Его уверенность завораживала, но она пыталась сохранять дистанцию.
—Я сама решаю, что делать со своей жизнью!— мои слова звучали, как мантра, но внутренний страх начинал накатывать волной.
И вот, внезапно Питер приближается, ставя её на место, и его губы накрывают её с неожиданной страстью. Вероника замерла, её мысли рассыпались, как пыль на ветру, когда её разум не мог осмыслить того, что происходит. Этот поцелуй был одновременно нежным и настойчивым, будто полным тех чувств, о которых она никогда не могла бы признаться.
Его прикосновения были одновременно собственническими и благоговейными, когда он прижимал меня, его губы и язык исследовали рот с голодом, граничащим с отчаянием.
Он углубил поцелуй, его рука на бедре. Он хотел пометить, сделать своей всеми возможными способами.
Когда он отстранился, мои глаза широко раскрывались от удивления. Я была в шоке, не зная, как реагировать, я чувствовала себя запутавшейся в его магии.
—Что ты делаешь?! — наконец вырвалось у неё, но в голосе уже звучала растерянность.
Питер лишь усмехнулся, и в его глазах вспыхнула хитрая искорка. Он вытянул руку с маленьким сосудом, в который сверкала волшебная пыльца.
— Успокойся, Вероника. Это всего лишь немного пыльцы, чтобы подождать, пока ты не успокоишься.
— Гадкий мерзавец! Не смей! — крикнула я, гнев вновь накатывался, но он был уже слишком близко.
Она почувствовала, как веки начинают тяжелеет. Он не ожидал, что она сможет сопротивляться?
Всё вокруг начало плыть, и её глаза закрылись. Властный поцелуй, волшебная пыльца — очередной прием, от которого не избежать.
Вероника потеряла сознание, её тело свалилось на землю. Питер наблюдал за ней секундой дольше, его губы всё ещё хранили её тепло, пока её мир погружался в тишину. Он знал, что она вскоре будет в безопасности, и его сердце подсказывало ему, что они всё ещё играли в долгую, непредсказуемую игру между забвением и любовью?
Питер стоял над ней, и на мгновение он задумался о том, как близки они были в этой судьбе. Но эта мысль быстро ускользнула, как и само время. В его руках лежала судьба, и он был готов потянуть эту нить, как всегда. Поиграться с этой нитью.
*...*
Лунный свет мягко окутывал Неверландию своим магическим сиянием, пробиваясь сквозь листву деревьев, когда Питер Пэн осторожно поднял Веронику Аллен на руки. Она была удивительно легка, её тело было безвольно, словно безжизненная куколка, погружённая в сон. Тёмные волосы распущены, обвивали её лицо, а губы были слегка приоткрыты, как будто она мечтала о чем-то недостижимом.
Питер, сжимая её в объятиях, почувствовал странное тепло в груди. Он не мог понять, что именно это чувство означало. Было ли это беспокойство? Желание защитить её? Или же хладнокровная эгоистичность, присущая только ему? Он невольно закатил глаза, осуждая себя за эти мысли. Его решимость была холодна, как сталь — он знал, что поступает правильно.
С каждым шагом, который он делал, чтобы добраться до своего лагеря, окружающий мир словно уходил на второй план. Питер на секунду задержал дыхание, когда их взгляды пересеклись; он не мог избавиться от чувства, что эти мгновения предотвращали его истинное намерение. Но он знал, что это необходимо. Она должна быть под его контролем, чтобы понять, что такое настоящая игра.
Когда Питер добрался до лагеря, он заметил, как его верные спутники, Потерянные мальчики, с любопытством следили за ним. Их глаза, полные ожидания, раскрывшись от удивления. Он крепко держал Веронику на руках, её непробуждённое тело выглядело уязвимо. Это был момент, когда он должен был показать всем, кто здесь главный.
— Феликс! Иди сюда! — позвал он, его голос звучал громко и уверенно. Феликс, один из Потерянных мальчиков, вышел из тени, полон вопросов и недоумения.
—Питер, что случилось? — спросил Феликс, его выражение лица было полным неподдельного смущения, когда он увидел Веронику в руках своего друга.
— В клетку её. — произнёс Питер, его голос пронзил тишину, словно молния, ударившая в землю. В его глазах горел огонь, и он ощущал, как нежные эмоции уже не имели значения.
— Зачем она тебе?— Феликс не мог сдержать вопросы, комната стала наполняться давящей атмосферой. —Она всего лишь...
Питер перебил его, расправив плечи и взглянув на Феликса с неподдельной яростью.
— Не задавай вопросов, просто выполняй приказ!
Его слова звучали как предостережение — ни один Потерянный мальчик не мог ослушаться команду своего лидера.
Сомнения Феликса тотчас затихли под натиском Питеровского взгляда. Он знал, что отказываться неразумно, поэтому сгорал от любопытства, но послушно пришёл к Веронике и осторожно забрал её из объятий Питера.
Питер Пэн смотрел, как Феликс уносит Веронику в клетку
—Игра становится всё интереснее.
*...*
Тишина окутала ночное небо над Неверландией, лишь звёзды мерцали, отражая своё волшебство в глазах Потерянных мальчиков, которые резвились и танцевали у костра. Яркие языки пламени dance под звуки смеха и веселья, создавая атмосферу безмятежности. Но в тени, отстранённо от весёлого карнавала, сидел Джон — сын Сиенны. Его лицо было полным недовольства, а короткие волосы развевались на ветру.
Он смотрел на людей, превращавшихся в огненные силуэты, и с каждой искоркой, взлетающей к звёздам, внутри него нарастала тоска. Джон не понимал, почему его мама и тётя не были рядом, и каждый раз, когда громкий смех заставлял его сердце щемить, он ощущал, как кусочек детства ускользает от него.
Неожиданно его внимание привлекли шаги, и впереди появился Питер Пэн. Высокий и уверенный, он словно излучал ауру волшебства и притяжения. В глазах его светилась искра игривости, когда он заметил Джона, сидевшего вдали от веселья.
—Чего один сидишь, малец? — произнёс Питер, его голос обещал множество приключений. Он сел рядом, его присутствие наполнило вокруг пространство новой энергией для ребенка, как Джон.
Джон чуть нахмурился, ему не хотелось делиться своими чувствами, но вскоре он казался слишком уязвимым, находясь рядом с таким магическим существом.
— Я хочу к маме и тёте. Не люблю сказки.. — тихо ответил он, не отводя взгляда от огня.
Питер усмехнулся, кажется, его это даже развеселило.
—Все любят сказки, Джон.— произнёс Питер с лёгким акцентом, словно призывая магию моментом.
—Ты наш шанс на лучшее будущее Неверландии, и мы станем твоей семьёй.
Эта фраза проникла в Джона и вызвала сильное смятение. Питер казался добрым и игривым, но в его глазах скрывалась хитрость, от которой у Джона задели внутренние тревоги. Что это за предложение? Как Неверландия может стать его домом, когда его сердце осталось с матерью?
— Но моя мама... она... — попытался сказать Джон, однако Питер его прервал.
— Забудь о той жизни. Забудь о своей маме, забудь, кто она тебе. Забудь о своей тёте Веронике. — произнёс он, и в его голосе прозвучало что-то заклинательное. Словно он на самом деле произнёс магические слова.
—Не волнуйся, наша тайна останется между нами.
Слова витали в воздухе, как дремлющее заклинание, и Джон почувствовал, как его разум заполняется легким туманом, обволакивая воспоминания о семье и прошлом, как морозный ветер окутывать землю. Он старался сопротивляться, но его тело слабыми, повиновавшимися желаниям, как будто невидимые нити начали связывать его с этим новым существом.
— Я... Я не могу забыть! — воскликнул Джон, но его голос звучал тише, он уже начинал колебаться, его стенка защиты слабела. Страх пересекал его сознание, и он не хотел быть очередной жертвой Неверландии, но испугался, что способен быть таковым.
Питер, хотя и казался радостным, показал другой уровень своего характера — он был манипулятором, и сейчас, в каждом его слове, юный Джон мог ощутить это новое, чудовищное нарастающее противоречие. Это была тёмная игра, в которую он не желал играть.
Проверяя свой пульс, Джон, всё ещё сидя на земле, стал задумываться. В те мгновения, когда Питер знал как одержать верх, его собственный внутренний голос признавал, что момент мог стать поворотным, но, если только он сможет справиться с этим.
Питер, наблюдая за его внутренней борьбой, нашёл это забавным. Как же легко манипулировать детскими чувствами, и чем меньше Джон сопротивлялся, тем больше завораживала его игра. Всё было  частью великого плана, но шаг к успеху всегда строился на тенях, и на этот раз это была лишь ещё одна история, о которой можно будет рассказать позже.
Но в сердце Джона зреет неопределенность, борьба между надеждой и страхом, тьмой и светом — всё это, как и маленькие искры, умирала под пальцами Питера, когда он задумался, как же изменить свою судьбу в этих вводных обстоятельствах...
*...*
Спокойствие Неверландии в ночной сумерке нарушало лишь треск костра и звуки смеха Потерянных мальчиков, резвящихся вокруг. Яркие языки пламени плясали, отражая на их лицах тени, а аромат жареных сладостей пронизывал воздух. Но где-то в глубине этой утопии, в сердце магии и манипуляций, происходило нечто гораздо более зловещее.
Питер Пэн, тихо наблюдая за сценой, в котором наслаждались его малые подданные, устремил взгляд в сторону Джона, сына Сиенны. Мальчик сидел одиноко, его маленькая фигура, казалось, терялась среди всей этой радости. Питер знал, что пришло время его плана.
С лёгким маневром Питер достал дудку, никогда раньше невесть откуда. Замерев, он начал играть. Нежные мелодии, испущенные из дудки, летели в воздух, обвивая все вокруг своим магическим влиянием. Звук стал своеобразной паутиной, медленно накрывающей Джона, незаметно темнее одурманивая юное сознание.
Джон, казалось, не даже осознавал эффекта музыки, пока сладкие ноты не проникли в его душу. Он прислушался, и вот, наконец, в его сердце разгорелось нечто большее, чем просто перерабатываемая ностальгия. Это был зов — тот самый зов, который манил детей к забвению.
Словно забыв о своих страхах, Джон встал, его ноги начали двигаться в ритме потока мелодии. Он позволил себе поддаться волнению, а затем, словно под заклинанием, стал сливаться с Потерянными мальчиками. Их радость, их смех, их игра, всё это наполняло его, забирая с собой последние остатки воспоминаний о матери и тёте.
—Теперь ты слышишь её, да, Джон? — усмехнулся Питер, его голос был полон триумфа. Он наблюдал, как мальчик начал танцевать вокруг костра, смеясь и играя с другими ребятами, словно этот непоседливый момент был новой реальностью, отсекающей старые привязанности.
—Да!— закричал Джон, его глаза сверкали от веселья, а улыбка наполняла его лицо. Он кружился, обнимая мальчиков и девочек, которые были его новыми друзьями. С каждым шагом, с каждым движением, он всё меньше замечал ту ветвистую тень, что исчезала из его памяти.
Питер, одержимый радостью успеха, наблюдал за танцем и могучими вихрями юных тел. Он чувствовал, как власть наполняет его, как же легко было манипулировать. Все его усилия были направлены на создание новой семьи для Джона, и потери старого мира также легли на него.
— Скоро ты забудешь о Сиенне и Веронике, маленький Джон, и я буду твоим единственным родоначальником. — промелькнула тёмная мысль в голове Питера, когда он смотрел вдаль леса. Эта ночь принадлежала ему, и он использовал каждую долю магии, чтобы заполучить, что ему необходимо.
Слушая, как Джон танцует, смеется и кричит от счастья вместе с Потерянными мальчиками, Питер почувствовал, как рядом с ним нарастала волна удовлетворения. Но под этим триумфом не было места для жалости. Это было лишь начало его плана.
—Теперь Вероника — моя. — подумал он, накопив в себе достаточное количество уверенности, которой хватит, чтобы противостоять не только ей, но и всему, что дорого этим людям. Мир одержимости и забвения стал частью его игры, и он был готов покорять на следующих этапах этой интригующей, но опасной схемы.
Пока в тумане леса разворачивалась новая реальность, над Джоном постепенно нависало забвение, и он, непринуждённо танцуя, погружался в мир, откуда не видно было ни Сиенны, ни Вероники, оставляя только Питера как своего нового покровителя и преданного друга.