Позолота молодой лилии
Висенья Таргариен, вторая по имени.
Вот кем она была теперь, и имя что-то значило. Это была честь, которую она воспринимала всерьез. Висенья была не только ее тезкой, но и личным героем.
Висенья сидела рядом с Эймондом во главе стола, заставляя улыбаться людей, подходивших пожелать им всего наилучшего и вручить подарки, одновременно наслаждаясь едой на их пиру. Креган Старк, Боррос Баратеон, Джейн Аррен и тот, кто, казалось, задержался, Далтон Грейджой.
Молодой лорд был примерно того же возраста, что и Висенья, моложе Эймонда. "Много добрых пожеланий, принцесса Висенья. Партия, о которой многие будут молиться, чтобы исход был бесплодным. Должен признать, принцесса, рассказы о твоей красоте не преувеличены. Твоя кожа прекрасна, как снега Винтерфелла, а твои глаза прекраснее любого фиолетового тюльпана, который я когда-либо видел".
Висенья пошевелилась, а Эймонд напрягся на своем месте. «Спасибо», - кивнула Висенья.
Внезапный рев напугал всех, когда Серый Призрак пролетел над приемом, направляясь к океану. Сиракс и Каракс не отставали, как и Вермакс и Арракс. Большинство драконов были на свободе, так как все Таргариены отправились на свадьбу. Мелейс уже был у берега.
«Подожди-ка», - пробормотал Эймонд с ухмылкой.
Внезапно земля содрогнулась, когда Вхагар пролетела над нами, ревя так громко, что сотрясалось каждое здание. По толпе раздались возгласы, когда драконы пролетели над нами, все это было демонстрацией силы и мощи. В конце концов, это была свадьба Таргариенов.
«Я пойду возьму вина», - прошептала Висенья и встала, а Брелла застегнула шлейф платья сзади, чтобы можно было идти, не испортив его.
«О, ты выглядишь просто великолепно», - улыбнулась Рейнис, стоявшая за столиком с напитками, и обняла Висенью.
«Спасибо, бабушка».
«А теперь я спрошу, почему у тебя на шее паста?» - спросила она.
Висенья отстранилась и прикрыла шею. «Это заметно?»
«Нет, но я видела, как Алисента приносила припасы, и я делала это для Лейны, потому что когда она была маленькой, она карабкалась и падала с деревьев. Мне надоело, что она выглядит как помятый банан».
Висенья усмехнулась и покачала головой. «Жаль, что я ее не знала. Она звучала восхитительно».
«Она была. Теперь ответь на мой вопрос».
Висенья прикусила губу и огляделась. «Демон».
Рейнис закатила глаза и притянула ее к себе для еще одного объятия. «Надеюсь, ты найдешь здесь безопасность и комфорт».
«Не знаю, смогу ли я где-то чувствовать себя в безопасности», - призналась Висенья.
«Однажды ты его найдешь. Это даже не обязательно должно быть место, это может быть человек. Лорд Корлис был моим безопасным местом, пока он не сбежал на другую войну. Это могут быть даже твои будущие дети».
Висенья улыбнулась ей и потянулась за вином. «Возможно, это единственный способ выжить. Мне даже может понадобиться эль».
«Могу ли я предложить вам немного?» - спросил Далтон позади нее с чашкой. Рейнис извинилась.
«О нет, не сейчас. Я говорю это только в шутку», - усмехнулась Висенья.
«Я не могу не заметить твои страдания, принцесса. Я не могу себе представить, как женюсь на ком-то, кто так меня ненавидит», - тихо сказал Далтон и сам выпил эль.
«Я не понимаю, что ты имеешь в виду», - Висенья выдавила из себя смущенную улыбку.
«Ты отняла у принца глаз. Вы оба едва смотрите друг на друга».
«Могу вас заверить, что мы с принцем уважаем друг друга, и мы уже прошли через этот ужасный инцидент, произошедший в детстве».
Далтон кивнул, словно его это не убедило. "Я спрашиваю из эгоистичных побуждений. Твоя красота... Я также слышал, что твой дракон предпочитает море. Железные острова были бы для тебя прекрасным домом вдали от всей этой ерунды".
Висенья показала свое потрясение. «Простите?» Далтон в молодом возрасте уже имел репутацию у женщин, и это только доказывало это.
«Тебе здесь несладко, я вижу. Я мог бы предложить тебе хоть какое-то счастье и свободу».
Висенья стиснула челюсти, а затем рассмеялась. "Какой бы жалкой я ни казалась, ты думаешь, я бы отказалась от замужества за чертового дракона ради какого-то молодого и никчемного Кракена? Я уже поклялась Эймонду Таргариену, всаднику самого большого дракона. Я Висенья Таргариен, старшая дочь наследника Железного трона, и я не буду связываться с каким-то Морским Лордом, блудником".
Глаза Далтона сменились от шока к гневу. "Ты, маленькая шлюха, не забывай свое место. Ты, может, и старшая, но именно тебя она обошла как наследницу. Надеюсь, ты так же несчастна, как и любая другая леди, которую выдают замуж, как кобылу, чтобы потом изнасиловать и напичкать деток".
Висенья не видела приближения Эймонда, но он оказался позади Далтона, схватил его за руку и вывернул ее назад, пока не выдернул ее из своего места. Его крики боли остановили прием.
«Еще раз назовешь принцессу шлюхой, и ты лишишься языка. Уходи, тебе здесь больше не рады».
Далтон отшатнулся назад, держась за свою безвольную руку. «Моя рука!»
«Найди свой собственный способ вставить его обратно. Считай это предупреждением», - практически прорычал Эймонд. Далтон посмотрел на людей вокруг него, но поскольку его оскорбления были раскрыты, никто не предложил ему помощь.
«Ладно», - простонал он и прекратил празднование.
«Я думаю, это должно стать сигналом к первому танцу жениха и невесты», - объявила Алисента, протягивая Визерису чашку воды.
Эймонд повернулся к Висенье и нахмурился. «Могу ли я быть уверен, что ты не наступишь мне на ноги?»
«Я не знаю. По словам твоих братьев и сестер, ты никогда не танцевала и ужасна», - парировала Висенья.
Эймонд поджал губы, когда заиграла музыка, и схватил ее за руки. Одна ее рука легла на его плечо, а его рука - на ее, ожидая, их другие руки соединились для танца. Ее сердце забилось от соприкосновения, чего она не привыкла. Его руки были больше ее и они были сильными. Осанка Эймонда была прямой, и то, что произошло дальше, она не ожидала.
Он был гораздо лучшим танцором, чем Эйгон. Его длинные ноги двигались так, как будто они были предназначены для танца, и он вел ее идеально. Ее ноги могли поспевать за его в танце, от которого у нее перехватило дыхание. Зрительный контакт между ними был интенсивным, их фиолетовые глаза ни разу не прерывались.
Когда он ее развернул, она поняла, что задыхается и даже не двигается достаточно быстро, чтобы вызвать истощение. Это было явно что-то еще, чего она не могла понять.
Когда песня закончилась, она поняла, что они прижаты друг к другу, и даже после того, как песня закончилась, они не двигались. Даже Эймонд задыхался, пока они стояли там, просто глядя друг на друга.
«Эмонд, Висенья», - сказала Алисента. «Идем со мной».
Висенья отстранилась от Эймонда, обретая самообладание. Висенья нахмурилась, когда приблизились септон Юстас и Рейнира.
«Идите с нами. Вы оба», - сказала Рейнира и взяла ее за руку.
Постельное белье.
Слава богам, у них был план притвориться. Висенья шла с матерью, отказываясь смотреть на нее. «Мне жаль, что так было в прошлый раз, ты же знаешь, какой у него характер. Но ты нам солгала».
Висенья закатила глаза. «Всегда оправдываешься. Был день, когда я могла сказать, что ты ничего не любишь больше своих детей».
«Не будь таким. Ты всегда отделял себя от семьи».
«Я не об этом говорю», - отрезала Висенья.
Когда они завершили короткую работу в замке и в покоях Эймонда, Алисента встала перед дверью и открыла ее. «Я уже привезла сюда ваши немногочисленные вещи. Теперь это ваш дом. И у вас обоих есть еще одно последнее задание, прежде чем вы сможете преуспеть в браке. Септон Юстас позаботится о том, чтобы брак был заключен».
Висенья и Эймонд замерли, глядя друг на друга.
«Что?» - рявкнул Эймонд.
«Я же говорила тебе», - сказала Рейнира Алисенте.
«Я не хотела верить, что они запланировали подделку», - Алисента посмотрела на Рейниру.
«Моя дочь, кажется, все время что-то плетет в последнее время», - сказала Рейнира. «Но я не позволю ей попытаться выпутаться из этого».
Висенья покачала головой, и поведение Эймонда сменилось гневом. «Нет, мама, я не собираюсь ее насиловать! Ей едва исполнилось пятнадцать». Эймонд защищал ее, к чему Висенья не привыкла.
«Это ее первая брачная ночь, брат. Это ее роль, которой ее научили», - сказала Рейнира.
Алисента закатила глаза. «Пожалуйста, ты же теперь женат, это не изнасилование, Эймонд».
Эймонд стиснул челюсти. «После всех лет замужества с отцом у тебя хватает наглости говорить это при ней?»
"Эмонд, септону было приказано остаться, пока этот брак не будет консуммирован. Мы уйдем, но это еще предстоит сделать", - сказала она, и они с Рейнирой повернулись, чтобы выйти из комнаты. Септон Юстас остался у двери.
«Есть ли шанс, что я смогу с тобой расплатиться?» - спросил Эймонд септона.
«Я подчиняюсь твоей матери и Вере. Теперь у вас обоих есть супружеские обязанности».
Эймонд повернулся и посмотрел на Висенью с печалью в фиолетовых глазах. Он выглядел виноватым и раскаивающимся, словно это было худшее, что он когда-либо делал в своей жизни. Как будто мысль о том, чтобы лечь с ней в постель, заставляла его плакать.
Она покачала головой, не в силах смотреть на него. «Не надо. Просто покончим с этим».
«Нет, я не сделаю этого с тобой».
Она усмехнулась. "И теперь ты хочешь быть милым? Просто покончи с этим, чтобы этот ублюдок мог убраться из этой гребаной комнаты, а я могла пойти спать и забыть обо всем, что произошло. Мы были глупцами, полагая, что нам это сойдет с рук".
Она начала снимать переднюю завязку на платье, слезы текли из ее глаз, когда она сбрасывала белое платье. Она осталась в своей рубашке, а Эймонд был все еще полностью одет. Сердце Эймонда колотилось, когда она сидела на краю его кровати, и он мог видеть, как быстро колотилось ее сердце.
«Глубокий вдох», - прошептал он. «Повернись. Тебе не обязательно смотреть на меня».
Висенья была ошеломлена этой внезапной переменой в поведении, но она не собиралась жаловаться. На этот раз он был внимателен, даже когда их матери не были таковыми. Она не хотела этого, и Эймонд громко заявлял, что тоже не хочет этого. Его ненависть к ней была действительно достаточно глубокой, чтобы заставить его испытывать отвращение при мысли о том, чтобы лечь с ней в постель. Так что, по ее мнению, он не насиловал ее.
Это была вина Алисент и Рейниры. Как Алисент могла так с ней поступить? Но для Алисент это был долг. Это всегда нужно было делать.
Она повернулась лицом к высокой кровати, согнувшись от стыда, и он поднял ее рубашку достаточно высоко, чтобы обнажить ее зад и сжатую, сухую пизду. Она услышала, как изменилось его дыхание, и не могла понять, почему или что это значит. Конечно, это было из-за того, что он был отвращен тем, что увидел.
Она чувствовала себя такой униженной. Она понимала, почему он поставил ее в такое положение, он не хотел, чтобы она его видела. Это было его уважение к ней. Но она чувствовала себя униженной. Она наклонилась над его кроватью, ее пизда была открыта ему. Он стоял в правильной позе, чтобы септон не мог видеть ее части, но это не имело значения. Она уже была унижена. Она чувствовала себя преданной.
Пальцы Эймонда слегка коснулись ее нижних губ, и все ее тело вздрогнуло. «Тсс, я не хочу причинить тебе боль».
Она зажмурила глаза, когда два пальца вошли, и ее слезы впитались в простыни. Она сжала руки в кулаки, когда Эймонд вытащил пальцы. Ее тело напряглось, когда она поняла, что сейчас произойдет.
Ей потребовалось все ее силы, чтобы не закричать от боли, когда он вошел в нее, но он был не совсем маленьким, а она не совсем мокрой. Она не могла представить, чтобы Эймонд быстро кончил, видя, насколько он был противен.
Но прошло всего несколько мгновений, прежде чем она почувствовала странное чувство внутри себя, и он вытащил, оставив что-то капать из нее. Он стянул ее рубашку вниз, чтобы прикрыть ее, и отступил, прикрывая рот.
«Мне... мне так жаль, Висенья. Я не могу», - он повернулся и вышел из комнаты, септон Юстас вышел следом за ним.
Висенья начала рыдать, ее тело соскользнуло с кровати, и она рухнула на пол. Она осталась там, плача в свои руки, поскольку ее унижение так и не исчезло. Почему она плакала? Почему она чувствовала себя так, когда каждая женщина проходила через это? Почему она хотела броситься навстречу своей смерти? Между тем, как Демон душил ее, и этим, она чувствовала себя побежденной
И все же она не могла найти в себе сил обвинить Эймонда.