Таргариен
Висенья посмотрела в зеркало и провела пальцами по синяку на шее. За последние два дня она не сильно посветлела, но она также отказывалась видеть кого-либо, даже Алисенту. В ее покои допускались только Брелла и еще один человек.
«Моя мать, по крайней мере, могла бы придумать способ скрыть это», - сказал Эймонд, протягивая ей чашку горячего чая. Он не был слишком дружелюбен, но этого было достаточно, чтобы успокоить ее. Вероятно, помогло то, что она не говорила много, поэтому она была менее раздражающей. Деймон схватил ее за горло достаточно сильно, чтобы сделать ее голос хриплым и сделать разговор болезненным.
Она пожала плечами и выпила чай, глядя на свои ноги. По крайней мере, порезы хорошо заживали.
«Я уверен, что мы можем выгнать его со свадьбы, если ты попросишь. Твой дракон, может, и слаб, но он может проглотить Деймона одним глотком».
Несмотря на многочисленные комментарии Эймонда о Сером Призраке, он никогда не называл дракона никчемным. Эймонд был достаточно умен, чтобы знать, что ни один дракон не был никчемным, независимо от его размера. Она не могла поверить, что указывает на то, насколько Эймонд умнее Деймона.
«Тебе не обязательно быть здесь. Мне не нужна жалость», - прошептала она.
«С каких это пор я что-то делал из жалости, Висенья?» - спросил он.
«Нет, но все, что ты делаешь, имеет под собой какую-то цель», - пробормотала она и закатила глаза.
Эймонд стоял перед ней. "Заткнись на минуту своей жизни и послушай меня. Тебе не обязательно это терпеть. Моя мать считает, что Эйгон должен быть королем, потому что он старший сын и носит имя завоевателя. Но Висенья была его старшей сестрой, Эйгон женился на ней, чтобы обеспечить свои права, и женился на Рейенис по любви. Ты можешь использовать это, Висенья. Эйгон не хочет быть королем, но, может быть..."
«Ты... предлагаешь мне узурпировать трон моей матери?» - голос Висеньи дрогнул от вопроса.
«Ты действительно хочешь видеть свою мать королевой? Я знаю, что ты чувствуешь, что, несмотря на свою ненависть, ты ей обязана. Висенья, ты ей ничего не должна».
Она сглотнула и посмотрела на свои руки. Почему она так колебалась в этом вопросе? Рейнира ничего не делала, только сидела и смотрела, как ее муж причиняет ей боль два дня назад, и ни разу не пришла проверить ее. Год назад она могла бы, но ее мать только отступала от ее заботы.
Но она все еще была ее матерью, а Висенья держалась за отношения, которых не было. Единственной женщиной, которая вела себя по-матерински, была Алисента, что Висенья все еще отвергала. Все, что Висенья должна была сделать, это показать Алисент свою шею, и она не остановится ни перед чем, чтобы защитить ее. Так что это был выбор. И у нее была сила сделать значительный выбор всего одним действием.
«Знаешь, если моя мать придет сюда, ты будешь под нашей защитой», - добавил Эймонд.
«Я бы лучше умерла, чем отдала свою жизнь в руки Коула», - усмехнулась она.
«Он слишком ревностно относится к своей преданности моей матери, я отдаю ему должное. Но вы также не слышали историю о том, как это произошло, и если я вам расскажу, вы не слышали ее от меня. Я даже не должен знать».
«Так откуда ты знаешь?» - спросила она.
«Помнишь ту ночь, когда я застал тебя за подглядыванием? Думаешь, это была моя первая ночь подслушивания?»
Она села на край кровати и покачала головой. «Нет. Продолжай».
«Тебе нравится трепаться, принцесса, ты уверена, что я могу тебе доверять?» Он приподнял бровь.
«Учитывая, что я оказал вам большое доверие, я надеюсь на это».
"Довольно справедливо", - кивнул он. "В ту ночь, когда твои мать и отец совершили свое ночное вторжение, Рейнира вернулась в свои покои в особенно игривом настроении после того, как только что потеряла свою добродетель. Поэтому она решила отправиться на другого мужчину, и это был Коул".
«Невозможно!» - нахмурилась Висенья.
«Если бы ты был похож на своих братьев, то истинным отцом твоего персонажа был бы не Деймон. Но ты, без сомнения, дочь Деймона. В любом случае, Коул был настолько глуп, что попросил руки моей сестры и предложил уплыть и жить скучной жизнью. Он был настолько глуп, что думал, что наследник Таргариенов оставит свое положение, чтобы жить как простолюдин. Так вот, на свадьбе Джоффри, любовник Лейнор, что-то сказал Кристону, которого Джоффри принял за любовника Рейниры. По правде говоря, шутка, что-то о том, что они тайные любовники и должны делить новую пару».
«Так вот почему он убил Джоффри», - ахнула Висенья.
«Именно так. Так что да, бывший верный меч твоей матери пытался лишить его жизни после этого, но моя мать спасла его. Он все еще глуп, если ты спросишь меня».
«И все же ты тренируешься с ним».
«Он единственный известный человек, который победил Деймона на турнире. Каким бы глупым он ни был, нельзя отрицать его мастерства фехтовальщика. Вы можете стать лучше, если действительно попытаетесь. Спросите себя кое о чем для меня, ладно? Год назад, если бы он душил вас, вы бы дали отпор и ударили его вазой?»
Она избегала зрительного контакта с ним и смотрела в окно. Она знала, что он прав, и он тоже это знал. Он бросал ей вызов. «Вы, люди, так одержимы этим чертовым внутренним драконом».
«Перестань отмахиваться, Висенья. Ты была слишком юной. Почему же еще ты была так одержима поисками дракона? Наши яйца превратились в камень. Это сводило нас с ума, мы начали задаваться вопросом. Иметь дракона как Таргариенов - это не просто наше право по рождению, это наша кровь. В наших собственных жилах течет драконья кровь, и ты это знаешь. Возможно, ты ужасно говоришь на этом языке, но я точно знаю, что ты впитала всю информацию на этих уроках. Магия крови, Висенья. Она все еще очень сильна».
«И посмотри на нас, Эймонд. Король Джейхейрис был прав, предполагая, что мы разорвем себя на части», - сказала Висенья.
«Если бы ты была королевой, этого бы не произошло».
«Стой!» - рявкнула она. «Ты просто хочешь быть гребаным королем, Эймонд. Ты считаешь, что имеешь право на трон. Ты учишься, тренируешься и ездишь на самом большом гребаном драконе из ныне живущих. Я знаю это, Эймонд. Я вижу, какой ты на самом деле». Она встала, говоря это, и остановилась перед ним, глядя прямо в глаза.
Глаза Эймонда сузились, и он замешкался, прежде чем потянуться за повязкой. Он с легкостью снял ее, и Висенья почти ахнула от увиденного. Там, где должен был быть его глаз, вместо него был сапфир.
«И что ты видишь, принцесса?»
Монстр, которого я создал .
Но Висенья не отвела взгляд. Она смотрела на него, не с жалостью, а с уверенностью. Она удалила этот глаз, она не имела права отворачиваться от него. Ей нужно было его увидеть.
«Потому что, что бы ты ни видела, уверяю тебя, я вижу тебя в ответ. Я вижу испуганную девчонку, которая способна спалить этот чертов мир дотла, если достигнет предела своего гнева. Я отдам тебе должное, ты можешь многое выдержать. Я бы уже сорвался».
«Это то, что ты хочешь, чтобы я сделал, Эймонд, сжег этот чертов мир и убил на нем чертовых идиотов?»
«Я бы предпочел, чтобы до этого не дошло. Я как раз один из этих идиотов», - усмехнулся он. «Завтра мы поженимся, и я хотел бы надеяться, что ты не перережешь мне горло во сне».
«Какая интригующая мысль».
Он отошел от нее и снова надел повязку на голову, а она снова села на кровать.
Прежде чем она успела передумать свое решение, она вздохнула и сказала: «Пошли за матерью».
Эймонд кивнул и не осмелился задать ей вопрос. Может быть, именно это имела в виду Хелена. Может быть, Висенья должна была стать зеленой. И то, что она собиралась сделать, решение, на принятие которого у нее ушло два дня, обеспечило бы это, и пути назад не было бы. Но почему она должна была стать зеленой? Она могла сама создать свой цвет. Она ненавидела этот цвет и выглядела болезненно, когда носила зеленое.
Она долго сидела в тишине, пока кто-то не постучал в ее дверь. «Только я», - сказал Эймонд, прежде чем открыть ее. Висенья повернулась к окну, еще не готовая смотреть на Алисенту.
«Что это, Эймонд? Ты оторвал меня от планирования», - с досадой сказала Алисента.
«Мама, просто постарайся сохранять спокойствие, ладно?» - раздраженно сказал Эймонд.
Висенья встала и повернулась к Алисенте. «Мне нужна твоя помощь».
Алисента громко вздохнула, закрыв рот руками. Она повернулась к Эймонду и собиралась ударить его. «Что - это был не я!» - закричал он и с легкостью схватил мать за запястье, прежде чем она успела ударить его.
«Клянусь, это не так», - добавила Висенья.
Алисент бросилась к ней и подняла ей подбородок, чтобы она могла рассмотреть синяк на шее. «О боже, неудивительно, что у тебя хриплый голос. Вот почему тебя никто не видел? Эймонд только что сказал, что ты заболела».
«Я не могла - я не хотела, чтобы кто-то видел меня такой. Но завтра свадьба, и мне нужна помощь, чтобы ее прикрыть. Мое платье не закрывает шею».
Алисент кивнула. «Осмею ли я даже спросить, Висенья?»
Висенья посмотрела на Эймонда в поисках помощи, но он лишь кивнул. «Сядь, мне нужно многое тебе рассказать».
*********
Висенья поблагодарила богов за то, что следующий день был солнечным и с идеальной погодой для проведения приема на улице. Если бы все еще шел дождь, прием прошел бы в большом зале, а она не хотела застрять внутри со всеми этими людьми.
Свадьба должна была состояться сразу после обеда, чтобы празднества могли состояться ближе к вечеру и ранним вечером. Она нисколько не беспокоилась о «постельном белье», потому что его не будет.
«Вот и все», - тихо сказала Алисента. Последние два часа она провела, смешивая травы и пигменты, чтобы сделать покрытие для своей шеи. «Только постарайся не тереть ее или что-то в этом роде».
«Будет ли проблема с потом?» - спросила Висенья.
«Не после того, как оно высохнет. Брелла, платье готово?» - спросила Алисента.
«Да», - кивнула она и вкатила манекен. Платье было великолепнее, чем она могла себе представить. Оно было из шелкового материала с двумя толстыми бретельками вместо рукавов и завязкой спереди на талии. А на груди была великолепнейшая серебряная вышивка в форме драконов.
«Это так божественно», - улыбнулась Алисента. «Давай тебя оденем».
Висенья взошла на пьедестал, пока Алисента и Брелла надевали платье на ее маленькую фигурку и в последний момент сделали несколько стежков и подгонок, подогнав его точно по фигуре.
«Она была расстроена?» - спросила Висенья у Алисенты.
«Она была совершенно шокирована тем, что ты выбрал меня, а не ее. Она была менее шокирована тем, что ты решил пойти один, без Деймона».
Висенья улыбнулась про себя, довольная тем, что расстроила мать. Хотела бы она увидеть выражение лица матери.
«Но тебе не о чем беспокоиться, дорогая. Теперь ты моя, помнишь?» Алисента мило улыбнулась. Это был не акт собственности, а скорее защитное заявление. Рассказав Алисент всю правду, включая ее «шпионские» задачи, Алисента ответила именно так, как и предполагала Висенья.
"О! Я почти забыла свой подарок, - Алисента подошла к коробке, стоящей на кровати. - Я знаю, что ты не королева, но ты все еще принцесса Таргариенов, и я думаю, что надеть это сегодня было бы уместно".
Алисента вытащила предмет, и Висенья ахнула. Изящная корона королевы Висеньи из рубинов. «О, боже...» - прошептала Висенья, полностью ошеломленная реликвией.
«Ты заслужила носить это сегодня», - улыбнулась Алисента. «Но после того, как Брелла заплетет тебе волосы. Тебе уже пятнадцать, ты женщина, выходящая замуж, и ты должна выглядеть на все сто».
Брелла встала позади нее и принялась за косы, закручивая их способами, которые Висенья никогда не могла понять. Она могла делать свои собственные простые косы, но ничего изысканного, как Брелла.
«Идеально», - улыбнулась Элисента позади нее. Она надела корону на голову и сложила руки вместе. «Я думаю, ты уже готова, дорогая девочка».
Пока Висенья ждала у дверей септы, она не могла не чувствовать своего рода скорбь из-за того, что рядом с ней нет Лейнор. Конечно, Таргариены должны жениться в традициях своего дома, но ей все равно нужно было устроить эту чертову свадьбу в септе. Единственное, в чем она никогда не согласится с Алисентой, так это вера.
Ей пришла в голову идея прийти в зеленом свадебном платье, но она пока не хотела объявлять войну Деймону. Плюс, это был ее день, и она ненавидела этот цвет.
«Они готовы», - кивнул ей один из охранников, стоявших у двери. Она затряслась, поняв, сколько людей будут на нее смотреть. Поэтому, когда дверь открылась, она подняла голову и отказалась смотреть куда-либо, кроме как вперед.
Музыка начала играть, когда она шла по проходу к септе, едва взглянув на Эймонда. Она медленно шла под гул мелодии, следя за тем, чтобы не споткнуться о платье. Она надеялась, что ее мать увидит корону на ее голове, эта мысль заставила ее задуматься, сможет ли она когда-нибудь надеть корону на свою мать. Эта идея стала возникать чаще теперь, когда Эймонд поднял ее.
Она наконец добралась до верхнего пьюга, прежде чем септон и Эймонд взглянули на нее. Он был одет в черный ансамбль, черную кожаную тунику и брюки. Впервые Висенья подумала, что он выглядит привлекательным, и ей захотелось утонуть, прежде чем признаться в каком-либо влечении.
«Теперь вы можете надеть на невесту плащ и взять ее под свою защиту», - объявил септон Юстас.
Она повернулась к Эймонду, а он повернулся к ней, сняв свой черный плащ и накинув его ей на плечи. Он положил свою руку на ее, когда они протянули руки Юстасу, чтобы тот связал их.
«Мы стоим здесь перед глазами богов и людей, чтобы стать свидетелями союза мужа и жены: одна плоть, одно сердце, одна душа, сейчас и навсегда».
Она мельком взглянула на Эймонда, и он выглядел отчужденным и стоическим, как всегда. Никаких эмоций на его лице.
«Да будет известно, что Эймонд из дома Таргариенов и Висенья из дома Веларионов - одно сердце, одна плоть, одна душа. Да будет проклят тот, кто попытается разлучить их».
Удивительно, но она смогла остановить дрожь. Она смогла это сделать.
«Перед лицом Семерых я настоящим запечатываю эти две души, связывая их воедино навечно. Посмотрите друг на друга и произнесите слова».
«Отец, Кузнец, Воин, Мать, Дева, Старуха, Незнакомка...»
«Я принадлежу ему, а он мне», - кивнула Висенья.
«Я принадлежу ей, а она - мне», - сказал Эймонд.
И теперь она тряслась. Осталось только одно, и это то, что ее достало.
Эймонд сглотнул и пошевелился. «Этим поцелуем я клянусь в любви».
Он нежно сжал ее руки, что она едва не пропустила. Но они оба замешкались, что заметил Юстас. Он прочистил горло, и Эймонд кивнул. Она закрыла глаза, чтобы не видеть его, и он едва прижался губами к ее губам. Он не представлял собой ничего особенного для поцелуя, но этого было достаточно, и в септе раздались аплодисменты, когда они официально встали как муж и жена. И однажды это вызвало улыбку на ее лице.
Теперь ее звали Висенья Таргариен