Глава 22
Даня
— Помочь? — оглядываю несколько сумок сваленных в кучу у подъездной стены.
Там же стоит и несколько спальных мешков и какой-то куль напоминающий палатку.
На сон в лесу я не подписывался, но ради Юли готов и на эту муть. Походы никогда не вызывали у меня приступы дикого восторга. Тем более сейчас, когда я настроился разделить тёплую и мягкую постель с девчонкой, на которую у меня стоит двадцать четыре на семь.
Такого стояка у меня не было со времен пубертата, когда просто стояло на всех подряд без разбору.
— Подтаскивай ближе к тачке, — командует Савва и звякнув ключами указывает на недалеко припаркованный автомобиль.
— Мы поедем с тобой?
— Есть ещё варианты? Можешь забуриться к предкам, они будут рады устроить тебе допрос с пристрастиями.
— Я открытая книга.
— Скажи ещё с безупречной как у ангела репутацией? — хмыкает Андрей.
Он оценивающе оглядывает меня с головы до ног. В долгу не остаюсь. Оскаливаюсь.
— Если надо у меня и нимб над башкой засветится, — уверяю.
Я из кожи готов вылезти и вальс танцевать, лишь бы мой дикобраз был доволен. У нас с ней довольно странный отношения. Только стоит мне сделать шаг к сближению, как происходит откат на два назад.
Кошусь на рядом стоящую девчонку, которая последние несколько минут делает вид, что меня не существует. Притихла и избегает смотреть мне в глаза. Тёмные волосы развиваются на лицу, закрывая от меня часть её лица.
Сверлю взглядом вздернутый курносый нос.
Что не так опять?
Я с ней как по минному полю двигаюсь. Одно неверное движение и быть взрыву.
Не понравилась моя самодеятельность в виде невинного поцелуя? Да я блять сожрать её хочу, и еле себя сдерживаю, чтобы не набросится и не засосать её в присутствии кровных родственников. Вместо этого пришлось, словно неопытному девственнику в первый раз мусолить губы понравившейся девчонки.
— Главное чтобы не в твоей заднице не загорелся джедайский меч, — произносит Андрей.
Эта угроза меня смешит. Он выше меня почти на голову, но тощий, как палка. Не то чтобы я планировал с кем-то драться в ближайшие дни, но…
— Не отвечай, — просит Юля, останавливая мою закипающую в венах кровь, мягким прикосновением своей руки.
— Только ради тебя, — не даю ей отдернуть ладонь, ловко переплетая тонкие пальцы со своими.
Подняв наши сложенные в замок руки повыше, оставляю поцелуй на её холодных и бледных костяшках. Глаза Юли распахиваются, а губы с тихим выдохом приоткрываются.
Выносите меня. Хочу её до боли в яйцах. Готов терпеть все муки семейных тусовок, тупых старших братьев и если потребуется получить ещё один сотряс, но она станет моей. Уже моя. Я готов немного надавать и подтолкнуть её к правильному решению, сэкономив нам время. Но чёрт, меня заводит и её строптивость и сопротивление. Поэтому…поэтому я само терпение.
Мы смотрим друг на друга и я тону в карих бархатных глазах. Они большие и влажные. Затягивают и манят, словно чёрные дыры. Ни шанса выбраться. Да я и не хочу…
— Харе пялится. Ты вроде помочь хотел, — обрывает нашу игру в гляделки Савва.
Проходя мимо специально задевает моё плечо своим и ведёт подбородком в сторону горы ждущих нас вещей.
Юля отдергивает руку и тут же прячет её в карман. Сжимаю освободившийся кулак.
А может быть я погорячился и с терпением у меня не настолько хорошо.
Когда багажник тачки заполнен под завязку, а мои плечевые мышцы и спина ноют так, будто я разгрузил вагон угля, из подъезда показывается высокий подтянутый мужик, а рядом идёт с ним ещё один. Тот, который чуть не всадил мне в задницу обойму своего дробовика за то, что я залез на его смазливую и невинную дочурку. Бугай только, походу, был не в курсе, что дочь его не совсем невинна. Ртом она умело творила чудеса, а к более глубокому блюду мы не успели перейти. Мне нужно было освежиться в душе, а тут и папочка пришёл и обломал вечеринку.
Но сейчас, стоя рядом с Юлей, я даже рад, что тогда мне не достался яблочный пирог девчонки из клуба, вместо него я получил шанс на кое-что другое.
— И что, даже прятаться не будешь? — язвит мой дикобраз, понимая куда я смотрю.
Было бы удивительно, если бы она оставила этот факт без ремарки.
Закинув руку ей на плечо, под вялое сопротивление привлекаю ближе. Она такая мелкая, что я с легкостью могу устроить подбородок на её макушке и не испытывать при этом никакого дискомфорта.
— Я надеюсь на твою защиту, Юля. Ты ведь не бросишь своего парня в беде?
— Хватит меня лапать… на глазах у всех! — ворчит.
Но в противовес своим словам кладет руки мне на талию. Не отталкивает, но и не делает попыток сблизиться. Хотя сначала я напрягаюсь, опасаясь за свои недавно зажившие рёбра: вдруг по ним прилетит острым кулачком? Но вскоре понимаю, что ни фига Юлька не сделает. Она сама кайфует от нашей близости, как бы ни крутила своим хорошеньким носиком. Я у неё на крючке, и… она тоже цепляется за мой.
— Хорошо, оставлю это до вечера.
— А что будет вечером?
— Мы будем спать в одной кровати, и там я тебя, так и быть, потрогаю… без свидетелей.
Девчонка шумно выдыхает и отстраняется, грозно прищурившись.
— Чёрта с два я с тобой лягу в одну постель!
— Скажи это своим предкам, — веселюсь.
Я навел справки у Саввы и узнал, что в домах, где мы будем жить, комнат под расчёт. Я, конечно, могу завалиться спать и на диване в гостиной, но мысль о том, чтобы разделить кровать с полуголой (считай — голой, потому что я планирую сделать всё, чтобы её раздеть) Юлькой, греет меня, как радиатор промозглой зимой. Короче, отбросив лирику, я только и жду, когда окажусь под одним одеялом со своим дикобразом.
— Этому не бывать…
— Для нас приготовят одну комнату. Мы ведь пара. Или ты об этом не подумала? — усмехаюсь, дёргая Юлю за выбившийся из под капюшона локон волос.
— Не подумала.
— А я только об этом и думаю, малышка. Ты, я и…
— И мой перцовый баллончик.
— Перец у меня тоже с собой есть.
Юлька не успевает ответить на мою пошлую шутку, хотя я вижу: смысл ей предельно ясен и понятен, как подходят её предки. Её щёки заливаются краской, а глаза опасно блестят, обещая мне как минимум харакири.
— Здравствуйте, Данил, верно? — спрашивает высокий мужик, протягивая ладонь для приветствия. — Михаил Александрович.
Видимо, это отец. С готовностью жму широкую руку.
Его лицо кажется мне знакомым.
Припоминаю, где мог его видеть.
— Приветствую! Мы виделись с вами в больнице. Вы приходили на обход.
Как раз в то утро, когда мать устраивала показательные выступления.
— Верно, — улыбается, и его лицо становится до удивительного схожим с мордашкой дочери: те же темные брови и тёплые карие глаза. — Хорошо, что с памятью у тебя в итоге всё отлично.
— Вашими стараниями.
— Моих там было не так много, лишь немного контроля. Голову беречь надо, Данил. Она тебе дана не только на придумывание глупостей и изощренное их исполнение. Жизнь одна, и надо прожить её не только, чтобы за неё не было стыдно, главное — постараться делать это подольше.
— Папа… — встревает Юля, стреляя в отца грозным взглядом. — Давай без этого…
— И правда, пока рановато. Приятно познакомиться, Данил. И добро пожаловать в семью Гаврилиных. Мы всегда рады новым знакомствам. Друзья наших детей — наши друзья. Как ты относишься к рыбалке? Там есть шикарное озеро, мы планируем закинуть пару удочек.
— Положительно, — киваю с готовностью, сжимая челюсти.
Когда Михаил Гаврилин отходит к своей жене и сыновьям, несколько секунд смотрю в его широкую спину, обтянутую синей дутой жилеткой, а затем перевожу взгляд на Юли.
Она побледнела. Закусив свои до неприличия сексуальные губы, смотрит на меня исподлобья. Испуганно и выжидающе.
— Ну привет… Юля Гаврилина.
— Я хотела сказать… — начинает сбивчиво, хватая меня за руку.
Удивленно смотрю, как переплетает наши пальцы, словно боится, что я могу сейчас вырвать руку и уйти. Жду, что скажет дальше. Мне интересно. Реально.
— Продолжай.
— Мой папа врач. Хирург. Хороший хирург. Отличный. Лучший в своём деле! Хотя ты, может быть, так и не считаешь! И да, я… я знала, что он был в операционной в тот день, когда твой отец… что он спасал его как мог, как умел, он всегда выкладывается на все двести процентов на своих операциях. Он невероятный. И он сделал всё возможное, всё, что умел и мог, для твоего отца. Но вертолёт упал… — говорит сбивчиво и быстро. — Это что-то меняет? Между нами? Хочешь уйти? Я пойму. Наверное. Да… пойму.
Странная штука жизнь, конечно. Судьба постоянно сталкивает нас с разными людьми, которые, кажется, проходят вдоль нашей линии жизни по касательной, никак не влияя на важные события и не оставляя своего значительного следа в наших воспоминаниях. Мы не всегда запоминанием лица, имена, не акцентируем внимание на тембре голоса или цвете глаз. Сталкиваемся и расходимся с этими людьми, как со случайными попутчиками. А потом в какой-то определенной точке оборачиваемся, анализируя своё прошлое, и понимаем, что именно этот случайный эпизод и актер из массовки, на которого сначала не обращали внимания, и переломили нашу судьбу пополам.
Михаил Гаврилин появился в моей жизни тремя короткими и яркими эпизодами. Человеком в хирургическом костюме на операции моего отца, усталым врачом на обходе во время моего пребывания в больнице и, наконец, отцом девчонки, от которой я без ума. Что ж… это нужно переварить. Но я точно не собираюсь сваливать в закат.
— Не уйду я, не уйду, Коротышка. Даже не надейся… — произношу негромко.
Юля слабо улыбается и сжимает мою руку.
— …но в качестве моральной компенсации тебе стоит показать мне сиськи!
— Ни за что! — говорит фурия, и острый кулачок болезненно прилетает под рёбра.