Глава 10
Юля
Из-за ночных хождений по квартире, неглубокого сна со сновидениями, в главной роли которых фигурировал полуголый Милохин, с утра я еле открываю глаза. Сползаю с кровати, на ходу сшибая стул. Больно ударяюсь мизинцем, громко ругаюсь и плетусь в ванную. Она оказывается занята. Во второй тоже шумит вода. Вот они — минусы жизни в большой семье: кто проснулся раньше, тому не приходится ждать и тот, скорее всего, везде успеет. Я могу опоздать на пару. Голову помыть уже не успею, но освежиться всё же хотелось бы.
Дела с едой в доме обстоят так же, как и с очередью в ванную: кто первый до неё добрался, тот и съел. Поэтому вместо бодрящих водных процедур завариваю себе свежий зеленый чай и достаю из контейнера два последних сырника.
Переливаю чай в свой термостакан, когда на кухне появляется Савва в одних пижамных штанах. Ерошит мокрые волосы полотенцем и прищурившись смотрит на сырник в моей руке.
— Это мой завтрак.
— Теперь он мой. — Запихиваю в рот последний кусок и, сполоснув руки под струей воды, пробегаю мимо брата.
Получаю по заднице удар полотенцем. Обернувшись, демонстрирую ему средний палец и, прежде чем скрыться в ванной, слышу летящие в спину вопросы:
— Выспалась? Ни на кого больше кидаться не собираешься?
— Смотря как пойдёт этот день! — кричу из-за закрытой двери. — Не расслабляйся!
Одеваюсь в спешке. Часы на спортивном браслете намекают, что я могу не просто опоздать на первую пару, но и пропустить её вовсе. Особенно если не успею на автобус. Нужно сегодня позвонить в сервис и узнать, когда мне наконец вернут мою синюю малышку. Когда привыкаешь ездить на собственной машине, смириться с общественным транспортом намного сложнее.
Под вчерашнюю рубашку, в которой была в ресторане, надеваю черную майку. Застегиваю несколько пуговиц снизу, запихнув край под пояс джинсов. Из волос, после сна похожих на воронье гнездо, собираю на голове гульку. Запихнув в сумку учебники и ноутбук, выскакиваю в прихожую, собираясь с разбега запрыгнуть в горчичного цвета ботинки.
На ходу врезаюсь в завязывающего перед зеркалом галстук отца.
Приподнимаю брови. Обычно он на операции так не выряжается. Я чего-то не знаю?
— Ты куда такой красивый? Мама в курсе? — спрашиваю, притормаживая, сваливаю вещи на пуфик и открываю дверцы шкафа в поисках подходящей куртки.
У мамы сегодня приём во вторую смену в клинике, скорее всего, она ещё спит, не участвуя в утренней домашней суете.
— Попросили прочитать лекцию в меде. Помоги мне, Юлия, — бессильно опустив руки вдоль тела, папа смотрит на меня с мольбой.
Обтерев ладонь о джинсы, аккуратно завязываю ему правильный узел, стараясь не смотреть в лицо. После вчерашней перепалки за столом в ресторане между нами ещё чувствуется напряжение, но мы оба решаем об этом не вспоминать.
— Готово. Смотри не заигрывай со студентками, а то всё расскажу маме, — шучу, хлопая отца по плечу.
— Юль, я хотел поговорить с тобой вечером, но думаю, можно и сейчас, раз мы одни, — произносит отец.
Наклонившись над своими ботинками, вожусь со шнурками слишком долго, будто мне пять и я только научилась их завязывать. Зря я решила, что мы оставили вчерашнюю тему. Видимо, это сделала только я.
— Я в порядке. На тебя не злюсь и не обижаюсь. На маму тоже. За Илью рада. Каролина милашка, тебе так не кажется. Архитектурный бросать не собираюсь. В мед поступать не буду. На курсы тоже не пойду. Не моё это, пап. Уж прости. Я очень опаздываю. Люблю, целую, побежала! Буду поздно. Может быть, вообще ночевать не приду. Ты ведь помнишь, у меня появился парень, — тараторю без остановки, хватая с полки свои вещи.
Шапка. Шарф, завяжу его по дороге или в лифте. Телефон. Наушники. Сумка. Термостакан. Выбегаю за дверь, звякая ключами, висевшими в замке. И несусь вниз по лестнице, перепрыгивая через несколько ступенек.
Щёки пылают и дыхание сбивается. Папа что-то кричит мне вслед, но я не могу разобрать и не собираюсь переспрашивать.
Вылетев на свежий воздух, резким движением наматываю шарф вокруг шеи. Не сбавляя шага, бегу в сторону автобусной остановки.
Автомобильный сигнал застаёт меня врасплох, и я подпрыгиваю над землей сантиметров на тридцать, вздрогнув всем телом.
Рядом со мной паркуется знакомый низкий “Порше Панамера” Клима. Мне не нравится её хозяин-мажор и подкаты его не нравятся, не понимаю, что в нём нашла Тая. Но его тачка потрясающая.
Боги! Я опять пускаю на неё слюни, разглядывая литые диски и графитовый капот. Вот бы сесть за руль и прокатиться на ней где-нибудь за городом, где нет светофоров, снующих туда-сюда пешеходов и наглой физиономии Дани Милохина. А именно его лицо с уже знакомой улыбкой засранца смотрит на меня из открытого окна.
— Привет, Коротышка, — насмешливо произносит парень. — Решила добавить себе роста?
Его взгляд скользит по мне и задерживается на волосах, кое-как собранных в высокую гульку.
— Жаль, такое не работает с кое-чем другим у парней, да? — произношу ехидно, отбивая его подачу.
Милохин понимает шутку, и его улыбка становится ещё шире. И я тоже улыбаюсь, зарываясь носом в шарф.
Я не ожидала увидеть Даню так скоро и внезапно понимаю, что очень рада встрече. Даже если он оказался здесь не из-за меня.
— К Наргиз за вещами приехал? Дядя Тагир уже начистил ружье, зарядив его солью. Не советую здесь мелькать, — говорю, подходя ближе.
— Не, я к тебе.
— Шмотки брата привёз? — хмурюсь. — Я опаздываю. Может, забросишь в другой раз?
— Давай я лучше подброшу тебя в универ. — Милохин тянется через пассажирское сиденье и открывает для меня дверь. — Хочу покатать тебя. Садись.
Переминаюсь с ноги на ногу, придумывая причину, почему мне не стоит садиться к парню в машину. Взглянув на часы, понимаю, что причины отказаться у меня таки нет, а вот доехать до университета вовремя — очень даже есть.
— Я спешу, — буркаю, оправдываясь скорее перед собой, чем перед Даней, и забираюсь внутрь машины.
Ставлю стакан между сиденьями и тяну ремень, пристёгиваясь. Даня довольно улыбается, демонстрируя ямочки на впалых щеках и лучики морщин у глаз. Снова залипаю на его родинку и пялюсь, как маньячка на будущую жертву.
Не пялься.
Второй раз за сутки меня катают на авто стоимостью больше, чем три квартиры в нашем городе. Только теперь я сижу впереди и имею возможность украдкой осмотреть продуманную до мелочей красотку изнутри.
— Нравится? — хвастливо интересуется Даня. — Могу из универа забрать. И завтра подвезти, только не в такую рань.
От его цепкого взгляда не укрылся мой восторженный интерес. Поворачиваюсь к сидящему за рулём парню и, приподняв брови, интересуюсь:
— С чего такая щедрость?
Машина мягко трогается. Милохин медленно переводит взгляд на дорогу, продолжая сидеть полубоком ко мне. Ремень безопасности игнорирует. Поджимаю губы. Мало он прошлый раз разбил лоб?
— Ты вроде как спасла мне жизнь, спрятав у себя от грозного — как ты там его называешь? — дяди Тиграна.
— Тагира!
— Не суть… Я умею быть благодарным. — Похотливый блеск в его глазах может не увидеть только идиотка.
Я не идиотка. И я ничего не понимаю. Такие парни, как Милохин, не интересуются такими девушками, как я. Они интересуются восточной красоткой Наргиз или милашкой Таей. Подвозят в универ их, а не таких, как я.
Например, сегодня, пока собиралась, я даже не подмахнула тушью ресницы, и, скорее всего, под глазами ещё размазанные остатки вчерашней. Незаметно костяшками пальцев пытаюсь стереть тёмные разводы. Губы у меня ссохлись и немного потрескались, нуждаются в увлажнении. Смачиваю их языком.
— Это не твоя машина.
— У меня нет проблем взять её себе, как видишь.
— У тебя есть девушка. Вози её.
— А я не предлагаю тебе занять её место, — усмехается.
— У тебя, вообще, права есть? — внезапно озаряет меня догадка.
С сомнением кошусь на дверную ручку: ещё не поздно выбраться наружу, пока мы застряли на светофоре недалеко от моего дома.
— Это уже детали. Не трусь, Коротышка, сейчас пощекочем нервишки. Где-то здесь недалеко стояли гайцы. Как думаешь, каковы шансы, что они нас тормознут? Хочешь поспорить? — подмигивает.
— Я бы с удовольствием поспорила на твои мозги, но у тебя их, видимо, нет. Раз ты постоянно творишь какую-то фигню.
— Не будь скучной занудой, Ю-л-я, — манерно растягивая слова, говорит Даня.
Ловко перестраивается в крайний левый ряд, подрезая при этом жёлтое такси. Протяжный возмущенный сигнал летит нам вслед.
— Эй! Тебя не учили вежливости за рулём? — рычу, вцепляясь пальцами в своё сиденье.
— Сама сказала — опаздываешь, — игриво косится в мою сторону Милохин, продолжая растягивать губы в улыбке.
— Ты чокнутый! Справки от психиатра у тебя тоже нет?
— Почему? Есть. С пометками.
Он откровенно веселится. Нагло ухмыляется, ведёт себя развязно. Подрезает ещё несколько автомобилей и пролетает на красный, не думая тормозить.
Когда мы подъезжаем к универу, я радуюсь не тому, что приехала вовремя, а тому, что осталась после этой поездки жива!
— Если ты ждёшь от меня спасибо — не дождешься, — бурчу, собирая в кучу свои вещи, чтобы как можно быстрее покинуть «панамеру» и оказаться подальше от Милохина, который оказывается самой настоящей шаровой молнией.
— Спасибо мне не надо, — произносит Даня, дёргает меня за выбившийся из гульки локон, привлекая внимание.
— Ай! Что за детские замашки, Милохин?
Гневно смотрю на него. Надеюсь, мой взгляд красноречиво транслирует посыл: «Пошёл ты!»
Он протягивает мне тонкий чёрный телефон. На экране горит меню набора номера.
— Вобьёшь свой номер? Я тебе должен.
— Только поэтому? — вылетает из моего рта, прежде чем мозг успевает подать сигнал заткнуться несущему чушь языку.
— Не только, — говорит Даня, склоняя голову набок. — Хочу повторить. Я, ты, твоя спальня…
Закатив глаза, фыркаю и, толкнув дверь, выбираюсь наружу. Понимаю, что забыла свой стакан и вновь заглядываю в машину как раз вовремя, потому что нахал Милохин уже собирается из него отпить.
— Даже не думай… — произношу угрожающе.
— Давай прогуляем пары?
— Нет, — цежу сквозь зубы и громко, совсем не так, как сделала бы это со своей машиной, хлопаю дверью.
Мне кажется, или в салоне раздается тихий смех?
— Гаврилина! — возмущённо звучит за спиной Тайкин голос.
Непроизвольно втягиваю голову в плечи, почти полностью скрываясь в пушистом шарфе. Чувствую приближение бури.
Стремительно двигаюсь навстречу подруге, подальше от чёртовой машины и её водителя, его смех до сих пор эхом звучит в моей голове.
— И тебе привет! Звонка ещё не было?
— Тебя что, Клим привёз? Ещё подруга называется! — шипит змеей. — Предательница.
Голубые всегда милые глаза мечут молнии. Губы поджаты и трясутся. Тая вот-вот зарыдает.
Так сильно влюбилась в этого мажора? Вот же дурочка, у него таких, как она, хоть вагоны разгружай.
Одной рукой обнимаю её за плечи, Тая пытается её стряхнуть, отворачиваясь.
— Это был Милохин. Не Клим. Помнишь его бритого хамоватого друга? — пытаюсь её успокоить.
Тая смотрит вначале на меня, внимательно и вдумчиво, словно пытается взглядом сканировать и понять, лгу ли я ей. Затем оборачивается на злосчастную машину и обратно ко мне. Её зрачки расширяются, рот приоткрывается, она хватает им воздух и начинает сыпать вопросами:
— Милохин? Ты с ума сошла, Гаврилина? Он опасен для общества! Как ты с ним в одной машине оказалась? В машине Клима! Зачем ему тебя подвозить? Где его Мисс Вселенная на минималках?
— Я не знаю. — Стягиваю резинку с головы и трясу волосами. — Это долгая история.
— Если у неё есть романтический подтекст, я хочу послушать.
— А если есть криминальный? — усмехаюсь, пальцами расчесывая волосы.
— Если криминальный — не впутывай меня в это, — оттаяв, подруга смеётся. — У тебя сколько сегодня пар?
— Три. Можем на растяжку поехать вместе.
— Окей.
Отпиваю остывший чай и, поднимаясь по университетскому крыльцу, оборачиваюсь через плечо.
Даня выбрался из машины и стоит возле капота. Её истинный хозяин тоже трётся рядом. Кажется, обходит и оглядывает машину, стараясь разглядеть повреждения.
Милохин с кем-то разговаривает, прижав телефон плечом к уху. В руках у него банка с энергетиком, между губ медленно тлеет зажжённая сигарета.
Он смотрит прямо на меня, совсем не стесняясь, что его поймали за подглядыванием.
Зажав фильтр от сигареты зубами, приподнимает правый уголок губ и нагло подмигивает.
Моё сердце в ответ глупо трепыхается, и я приказываю ему биться в обычном ритме и не вестись на нахальную физиономию бритоголового парня. Даже если он может быть обаятельным, даже если он может быть нормальным и приятным, как сегодня ночью. Я совсем не его вариант, а он — совсем не мой.