Незваные гости

Когда оба гостя завершили свои рассказы, Иван и Ирины переглянулись изумлённо. Конечно, им, прошедшим через многое, не впервой было видеть убийц, но тут был другой случай. Перед ними были убийцы, которые, во-первых, не были бездушными и безликими и, во-вторых, не были совсем уж злодеями. Они не были подобием фашистов, ведь фашисты не спасли бы Ирину от волков, в этом она была уверены. Подумав немного, Ирина сказала тяжёлым, глухим голосом:

- Вы, ребята, много чего натворили... И как вас оправдать?

Мыкола тяжело вздохнул.

- Можешь и не оправдывать. – сказал он. – Мы завтра уйдём отсюда, и следа не оставим. А вы живите, будто нас здесь и не появлялось. Словно просто сон, вызванный прочитанным номером «Правды».

- Простите, товарищи, - заговорил уже Иван, - но всё же трудно будет забыть вас, особенно после того, как вы оба излили нам душу. К слову, довольно опрометчиво было рассказывать мне, чекисту, о ваших прегрешениях перед законом. Это уже информация для протокола.

- Толку от протокола? – спросил Витаутас. – Мы уйдём на Запад быстрее, чем вы успеете нас повязать.

- Это вы то быстро уйдёте? – удивился Иван. – Через Польшу? Там спецслужбы Берута1 шныряют, они вас поймают, поверьте. Ну, допустим, что вы пройдёте через Польшу. А дальше что? Германия? Так там наши войска стоят. Чехословакия? Там уже спецслужбы Готвальда2, которые вас точно изловят.

- Не изловят. – сказал уверенно Витаутас. – Мы от советских чекистов скрылись – от чешских и польских точно скроемся. Нам не впервой.

- И неужто вас совсем совесть не гложет за то, что вы сделали? – спросила Ирина то, что, видимо, довольно долго было у неё в голове. – Убийство людей – это очень серьёзно...

- Ну, вы же убивали немцев. – ответил Мыкола. – Убивали, потому что оккупанты. Мы убивали советских ставленников, потому что – тоже оккупанты.

- Да неужто мы хуже немцев?

- Ну, не хуже. Но вы сами натворили злых дел: приходили туда, где вас никто не ждал, грабили народ и насаждали культ вашего вождя.

- Но ведь в газетах писали, что украинцы, белорусы и жители Прибалтики сами хотели войти в состав нашего Союза...

- А вы и поверили, да? – усмехнулся Витаутас. – Не читайте вы советских газет, ибо, как оказывается, и «Правда» солгать может...

- Пусть так. – сказал Иван. – Допустим, что наш режим допускал ошибки, которые стоили жизней...

- Ну, «ошибки» - это мягко сказано... - сказал Мыкола.

- Не суть важно. Это никак не оправдывает то, что вы убивали простых людей. Вот скажи, например, ты, Мыкола: за каким чёртом нужно было убивать поляков? Что они вам сделали?

Мыкола вздохнул тяжело.

- Убивали, потому что считали их виновными в нашей зависимости и в отсутствии у нас собственного государства.

- А, то есть вам женщины и дети не давали построить государство? – издевательски спросил Иван. – Ложь. Просто вы озлобились вообще на всё и убивали даже поляков. Что такого сделали именно те, кого вы убили, то есть простые селяне?

- Ничего. Но поляки нам тоже много чего сделали, так что это кровь за кровь.

- Если мы будем действовать по логике «кровь за кровь» в любых обстоятельствах, - вставила своё слово Ирина, - то весь мир в крови утонет. Нет смысла мстить женщинам и детям за грехи их мужей и отцов. Чем вы лучше немцев? Вот они, коль заподазривали селянку в родстве с партизаном, так сразу волокли её в лес и стреляли ей в затылок.

Мыкола склонил голову и поправил свои спутавшиеся волосы на лбу.

- Это была ошибка, я не отрицаю. Но я это признаю и, более того, я хочу отметить, что женщин и детей я не убивал.

- Но мужчины – тоже люди, разве нет? – спросил Иван.

- Конечно, тут спору быть не может, но подумайте сами: вот захотят они уйти к партизанам польским, а те против нас воевали, как звери, сил своих не жалели. Разве не будет стратегически правильным оставить их без добровольцев?

- Толку-то? Всё одно вас поляки вышибли.

- Не поляки, а советы и польские коммунисты. – Мыкола усмехнулся. – «Польские коммунисты»... Может быть ещё более худшее сочетание?

- Эх, Мыкола, Мыкола... - сказала тяжким голосом Ирина. – А ты хоть знаешь, что твой народ и твоя культура появились во многом благодаря полякам? Это из-за союза с поляками в Средние Века появились украинский и белорусский языки, разве нет?

- Это-то правда, - сказал Мыкола, - но это не даёт полякам права над нами царствовать и нас угнетать, жить на нашей земле хозяевами. Пусть уходят. Пусть все уйдут. А мы останемся.

- То есть ты не хочешь их убивать?

- Не хочу. Другие бандеровцы убивали, быть может, и сам Степан Бандера был бы не прочь убивать их, но я бы не поднял руку на польского ребёнка. Это не отменяет того факта, что они вредители, но пусть просто уходят с нашей земли. Вот и всё. Сизый так считал, и я так считаю. – немного погодя, он спросил: - А почему про евреев не спросите? Я ведь и их убивал.

- Евреев понятно, почему убивал. – вздохнул Иван. – Их, бедолаг, все чего-то убить пытаются. Египтяне их рабами сделали, царь русский им не дал жить, где хочется, фашисты в лагерях пожгли да потравили...

- А теперь арабы их в море хотят скинуть. – добавил Мыкола. – Будто Бог не любит этот народ. Это ж как им надо молиться, чтоб всё хорошо у них шло?.. Впрочем, он их просто не слышит. Меня не слышал, коль я молился – а их и подавно не слышит...

- За злодеяния твои он тебя не слышит, - сказал Иван, - а евреев, может, не хочет, не знаю. Меня теперь другой наш гость интересует. Витаутас, ты что скажешь?

Витаутас посмотрел угрюмо.

- А что я должен сказать? Оправдание себе придумать? Чёрта с два! Убивал, но не по своей воле. Не пришли бы вы в Литву – не убивал бы.

- Если б мы не пришли в Литву, то первее нас пришли бы немцы и напали бы на нас.

- Они и так на вас напали, толку-то? Только людей заневолили да страдать заставили. А ведь родня моя – не единственная семья, угнанная в Сибирь. – он встал и горько усмехнулся. – Только вдумайтесь: чудом немцы в Германию нас не угнали, чудом, а Советы угнали к себе всё-таки! И ладно Германия – там на заводах детей до смерти доводили, а у вас детей заставляют мёрзлую землю копать...

- Врёшь ты, не отправляют детей в ссылку. – ответил Иван.

- Ты не встревай, коль не видел. – огрызнулся Витаутас. – А я видел собственными глазами. Эшелоны видел. В том поезде, который мы когда-то остановить смогли от отправки в Сибирь, были не только литовцы, но и латыши – я их по языку распознал. Эстонцы ещё были – их, бедных, с Тарту везли. И все плакались нам, говорили нам что-то, а мы только и могли разобрать, что их по товарным вагонам везли и что в пути больные и старики умирали, а их потом хоронили где-то на остановке – без крестов, без могил...

- Не могли похоронить. – сказала уже Ирина. – Это же учёт надо вести...

- А чего его вести? Документы убрать в сторонку, куда-нибудь в ящичек – и нету людей. Считай, и не везли их вовсе. Мне это две женщины-латышки поведали, и я им верю. Им врать нет смысла. Жертвы не ошибаются.

Иван хотел что-то сказать, но осёкся и замолчал.

- Конечно, вы можете говорить про нас что угодно, - сказал Мыкола, - говорить, что мы бандиты, что мы с нацистами сотрудничали, но хоть раз задайте себе вопрос: а откуда мы такие взялись? Откуда повылезали все эти бандеровцы, лесные братья  и прочие? Мы действительно не из-под снега вылезли. Нас родила не природа. Нас родила ненависть. И, как не горько, но и такие идеалисты, как вы с Иваном, принесли нам поводы для этой ненависти...

Ирина вздохнула и привстала.

- Товарищи мои дорогие. Понять вас могу с трудом, ибо росла при советской власти и имею с ней отношения хорошие. Но не похоже, что вы соврали. Больше вам скажу: сама слышала, как многих людей арестовывали не за что и увозили куда-то. Могу предположить, что увозили в Сибирь, как вы и говорили. Понять не могу другого: почему вы пришли сюда, зная, что вокруг одни враги? Отчего собирались просто уйти – не убить, а именно уйти? Отчего спасли от волка?..

- Кто на добро злом отвечает? – спросил Мыкола. – Даже я понимаю, что коммунистов нельзя всех под одну гребёнку мести. Видал я и хороших большевиков, и хороших русских. Убивать всех, даже тех, кто протягивает тебе руку – подлость. Да, не спорю, я убил много людей. Но вас не убью, ибо вы – лучше, чем многие. Хорошие люди с добрым сердцем и хорошими мыслями, пусть иногда и мимолётными. Даже Иван – пусть и чекист, но ещё молоденький, наивный. Такие, как вы, нужны своему народу всегда, чтобы не погибла мораль в умах народа...

- Складно говоришь, - усмехнулся Витаутас, - однако ж скажу честно, что согласен с ним. Вы люди правильные, храбрые. Могли бы нас убить на месте – пистолеты, благо, имеются, - а пытаетесь разобраться, кто мы. Не каждый так себя поведёт.

Иван вздохнул.

- Вот уж не думал, что придётся выслушивать похвалу от того, кого считал за врага. Не принимаю вас, но понимаю, товарищи. Да и, товарищи, мы всё же родные друг другу – были когда-то в одном государстве, как-никак. Тем более, вы к нам хорошо настроены. Так давайте же разойдёмся мирно. Такая ситуация, что грех на душу брать не хочется.

Мыкола и Витаутас улыбнулись.

- Спасибо вам большое, товарищи, за вашу доброту. – сказал Мыкола.

Витаутас вторил ему кивком головы.

- Что ж, давайте вас проводим... - сказала Ирина.

И тут раздался стук в дверь. Три глухих удара, достаточно громких, чтобы услышать даже за чьей-то речью. Все присутствующие в комнате застыли с озадаченными лицами. Никто не понял сначала, кто может прийти в такой поздний час, но Иван скоро догадался:

- Это мои...

Ирина посмотрела на присутствующих, пытаясь понять, как ей поступить в данной ситуации. Пришедшие сотрудники МГБ, пытающиеся попасть в дом, в любом случае туда попадут – насильно или по её воле, но от времени ожидания будет зависеть, насколько доброжелательны они будут по отношению к ним. Однако, даже если она откроет быстро, они могут сразу же спросить про Мыколу и Витаутаса – Иван говорил, что их ищут в этом районе. Что же делать в этом случае? Сказать правду она не может, ибо не хочет предавать тех, кто её ранее спас от волков, да и ей самой аукнется то, что она дома удерживала бандитов. Самый лучший способ – соврать, что её гости абсолютно чисты, но будет ли такая ложь эффективной? К тому же, будучи разоблачённой (а вероятность разоблачения была в данном случае), она бы нанесла девушке ещё больший вред...

Но она всё ж решила, что попытаться стоит. Даже если разоблачат, даже если арестуют – она переживёт заключение. Зато не предаст тех, кто её спас. Злом на добро не отвечают.

Она смело шагнула к двери и открыла её.

На пороге стояли несколько чекистов: двое были рядовыми, один, что повыше и посолиднее, был капитаном. Все трое были одеты в зимнюю униформу – в плащи-пальто с нашитыми шевронами и в шапки. Рядом с ними стоял милиционер, также одетый в зимнюю униформу. Витаутас не показал этого, но он был в ужасе: это был тот самый милиционер, который почти раскрыл его в деревне.

- Вот, вот этот – точно лесной! – указывал милиционер на Витаутаса. – Клянусь вам, он это!..

- Подождите, товарищ Грибаускас. – успокоил милиционера капитан МГБ и обратился к Ирине, стоящей впереди всех присутствующих в доме. – Товарищ Яремчук, насколько я понял?

- Да, я самая. – отвечала Ирина несколько напряжённо, но стойко держась.

- Я капитан МГБ, товарищ Тихомиров. Я здесь по делу об украинском и литовском националистах, скрывающихся в этой области. По информации товарища Грибаускаса, литовский бандит скрывается здесь.

Ирина глубоко вздохнула и сказала:

- Товарищ Грибаускас ошибается. Здесь нет никаких бандитов.

- А кто эти люди за вами? – спросил капитан Тихомиров. – Я знаю из них только Немчука – под моим началом служит. А эти двое кто?

- Они просто гости, зашедшие переждать метель.

- Вы в этом так уверены, товарищ Яремчук?

- Уверена, товарищ Тихомиров. Немчук рассказывал о бандитах, что шныряют здесь, но конкретно эти молодые люди – не бандиты. Тот, на кого товарищ милиционер указывал, как на литовца, - не литовец вовсе, а белорус. Они просто здесь проездом...

- Товарищ Немчук, это правда? – обратился Тихомиров к Ивану.

- Товарищ Тихомиров, я думаю, что эти двое не подходят под описание тех, кого мы ищем.

- Немчук, а я уверен в обратном...

- Товарищ Тихомиров, ну не будете же вы арестовывать тех, кто просто не похож на здешних? – вставила своё слово Ирина. - Я скажу вам больше: эти люди оказали мне помощь в экстренных обстоятельствах. Вряд ли бы бандиты так поступили...

- Более того, - продолжал Иван, - они не показали ни единого признака того, что они занимались противозаконной деятельностью...

- Потому что умеем прятать это. – вдруг вставил своё слово Мыкола. – Простите, хозяева, но я вас обманул. Вернее, мы с моим товарищем. Мы – те бандиты, которых ищут эти люди.

Ирина посмотрела на Мыколу с непониманием: не видишь, мол, что я тебя спасти пытаюсь? Но Мыкола посмотрел на неё с улыбкой, которую Тихомиров бы распознал, как улыбку раскрывшегося злодея, а на деле – улыбку того, кто пытается спасти Ирину в ответ на её попытки спасти его. Поняв это, Ирина вспомнила его фразу: «Кто на добро злом отвечает?». Быстро собравшись, она сымитировала ужас:

- Что? Как же? Ты же говорил, что ты лесоруб...

- Так вышло, что нет, дорогая хозяйка. – сказал Мыкола с притворным раскаянием.

Витаутас, немного постояв в стороне, вышел чуть вперёд и сказал:

- Эх, не получилось вас, коммуняки, обмануть. Да, я один тех, кого вы ищите.

Тихомиров усмехнулся и обратился к Ивану:

- Немчук, как же ты злодеев не распознал?

Иван вздохнул.

- Не смог, товарищ капитан. Они же в доверие ко мне втёрлись. Гладко так стелили, так умело пыль в глаза пускали, что я и не понял, что злодеи. Говорили на правильном языке, ботинки у них наши, с круглыми гвоздями, да и жетончиков нет никаких. В общем, диверсантов в войну было легче как-то распознать...

Эта не слишком умелая ложь, как ни странно, подействовала. Тихомиров улыбнулся широко и сказал:

- Говорил же тебе, что ты ещё зелёный, Немчук! Вот теперь будешь знать, как распознавать бандитов. Бойцы, - обратился он к двоим парням, стоявшим подле него, - арестуйте обоих бандитов.

Бойцы вошли и заломили руки Мыколе и Витаутасу, которые не сопротивлялись. Мыкола отнёсся к этому легче, пусть и вздыхал тяжело, а вот Витаутас нахмурился от осознания того, что от лагерей не сбежит, но всё же скоро он успокоился: он сдался, дабы защитить выслушавших его людей, которые пытались его спасти, а потому он сделал нечто такое, что ему в будущем зачтётся. Быть может, он даже воссоединится со своей семьёй – не в Сибири, так на Том Свете.

Тихомиров, не умерив свой пыл, пошутил, обращаясь к идущим с тоскливыми лицами Мыколе и Витаутасу:

- Не хмурьтесь вы так! Вспомните, как пел Лещенко: «А я Сибири не страшуся – Сибирь ведь тоже русская земля».

Украинец и литовец не оценили такого рода шутки.

Когда их вывели на улицу, их ждали три машины и как минимум семь сотрудников госбезопасности. К удивлению вышедших за арестованными Ивана и Ирины, там были не только советские, но и польские чекисты, стоявшие и курившие у машины, из которой тихонько играла «Тёмная ночь» на польском языке, напеваемая глухим хором. Один из них подошёл и обратился к Тихомирову:

- Розумием твое одмове одданя нам арестовавнего бандеровца, але не моге не попрошч о то ешче раз. Тен чловек брал уджал в забойствах польских партизанов в лятах войны (Понимаю ваш отказ отдать нам арестованного бандеровца, но не могу не попросить об этом лишний раз. Этот человек участвовал в убийствах польских партизан в годы войны).

Тихомиров подумал немного и сказал:

- И всё же украинских граждан он убил больше, товарищ Ковальский. Им будет заниматься МГБ Украинской ССР. Товарищ Кравчук, дорогая моя, подойди пожалуйста и прими арестованного бандеровца.

И тут Мыкола поднял глаза на подошедшую чекистку и широко их раскрыл от удивления, ибо перед ним стояла... Лисичка. Та самая, которой он клялся, что встретится с ней вновь. Он скоро усмирил своё удивление и посмотрел на неё испытующе: узнаешь, мол, или нет? Лисичка не подала виду и посмотрела на Мыколу безразлично, но всё же мигнула одним глазом, как бы говоря: да, узнала.

Мыколу определили в одну машину, Витаутаса – в другую. Напоследок они посмотрели на Ивана и Ирину, которые глядели на постепенно исчезающих из их жизни незваных гостей как бы с надеждой: они надеялись, что люди, так вольно открывшие им свои сердца, смогут выжить и найти, ради чего жить теперь...

Машины скоро уехали. Из польской, уезжающих за остальными в зимнюю ночную тьму, тише и тише слышалось: «Ciemna dziś noc, Step rozdzielił nas czarny i zły, I nie słyszysz, jedyna, mych słów, Gdy wiatr świszcze i kule» («Тёмная ночь. Чёрная и злая степь разделяет нас, и не слышишь ты, моя единственная, моих слов, из-за свиста и гула ветра»). 

https://youtu.be/ErTer2Zn8U4

Иван и Ирина смотрели на удаляющиеся тёмные пятна. Наконец, Ирина сказала:

- Мне их даже жаль...

- И мне, милая. – отвечал им Иван. – Всё же, они такие же люди, они тоже страдали. Да, убийцы, но всё же и человеческое они сохранили. Даже удивительно...

- Надеюсь, что им больше не придётся убивать ради свободы. – сказала Ирина.

- Надеюсь, что ни их народам, ни другим народам в мире не придётся убивать ради свободы...

КОНЕЦ.

1 - Берут Болеслав - председатель ЦК Польской Объединённой Рабочей Партии (ПОРП) в 1948-1954 гг., руководитель Польской Народной Республики.

2 - Готвальд Клемент - премьер министр и президент Чехословацкой Социалистической Республики (1948-1953)