Назови меня новым именем

Осенняя погода переменчива, как настроения красотки, избалованной вниманием влюбленных кавалеров. Проснувшись, Герда отметила, что от вчерашнего теплого и чистого неба не осталось и следа —тяжелая драпировка серых туч простиралась насколько хватало взгляда.

Тихонько повернувшись на спину, чтобы не разбудить подругу, Герда слегка поежилась от холода. Выбираться из-под теплой меховой накидки совершенно не хотелось. Хотелось понежиться под теплым боком. Герда улыбнулась, вспоминая вчерашний вечер, настолько нежный, что даже мысли о нем вызвали необъяснимое волнение.

...За ужином вчера Разбойница рассказала, что ездила в Альту за почтой, и, пользуясь случаем, закупила продуктов и специй для них, и овса и отрубей для Кены. Переночевала на постоялом дворе, чтобы на утреннем рынке купить для Герды ароматной духовой сдобы с разной начинкой. Глаза девушки заискрились, когда Разбойница бережно раскрыла сверток, который везла за пазухой, сохраняя тепло. Ромашковый чай и пирожки со сливой, с яблоком и корицей, с тыквой и соленым сыром наполнили вечер уютом и теплом.

Абсолютным счастьем Герду накрыло на короткий миг, когда Разбойница восхищенно присвистнула, увидев новую широкую удобную мягкую лежанку. В порыве эмоций, она подхватила Герду за талию и, смеясь, быстро-быстро закружила, пока сама не покачнулась от потери баланса. И в её глазах светился такой неподдельный восторг, что Герда физически почувствовала эту безудержную волну счастья, и не могла не поддаться ей.

Когда же, после ужина, девушки устраивались на ночлег, лечь рядом с Разбойницей и укрыться одной накидкой на двоих показалось Герде таким естественным, как то далекое ощущение из детства, когда они спали на одном соломенном настиле, слушая редкое пение ночной птицы или трели сверчков.

А позже, когда костер уже угасал, и его отблески почти не достигали девушек, Герда, засыпая, повернулась к Разбойнице, и вдруг увидела, что ее глаза сияли, словно в них полыхало северное сияние. То ли это было видение перед самым погружением в сон, то ли размытый свет от углей костра каким-то невообразимым образом отразился от глаз подруги — Герда не успела подумать об этом. Сон настиг ее на мысли, что таких красок она не видела с тех пор, когда...

Томно потянувшись и зевнув, Разбойница закинула руки за голову и мечтательно уставилась в ледяной свод над головой. Потом повернулась к Герде и промурлыкала — С добрым утром, искорка. Мне спалось сладко, как в детстве. Я уже и забыла, как это бывает. Спасибо тебе, ты сделала меня счастливой, в который раз.

Она протянула руку и мягко провела по волосам Герды, пропуская пряди между пальцев, как будто перебирая шелковые нити. Задумавшись, она повторяла эти движения вновь и вновь, пока притихшая Герда не остановила ее ладонь и прижала ее щекой к лежанке, устроившись как на подушке.

— В каких далеких краях витают твои мысли? — спросила Герда и вновь почувствовала укол необъяснимой тоски, проваливаясь в глубокий взгляд подруги.

Шумно выдохнув, Разбойница сбросила накидку и села на лежанке, оправляя одежду. Затем потянулась к сапогам и охотничьей куртке. — Холодает. Еще с недельку, и оставаться здесь станет совсем неуютно. А через месяц или даже раньше нагрянет северная ночь. Нам нужно подумать, куда направиться дальше. — Разбойница немного помолчала и добавила — И что вообще нам делать дальше.

Ароматная сдоба, хоть уже и была холодной, с удовольствием была съедена на завтрак со свежим травяным чаем. И как бы Герде не хотелось продлить это забытое ощущение дома и уюта, в словах Разбойницы прозвучал неотвратимый вопрос. Им нужно принимать решение. И главный выбор был не в том, куда ехать и что делать. Главный выбор был — пойдут ли они дальше вдвоем, станет ли их путь одним на двоих.

Герда не знала ответа. Она до сих пор не понимала, что она ждет и чего хочет от будущего. В детстве она не задумывалась о завтрашнем дне в силу возраста, а после тех событий, что выпали на её долю, она вообще не задумывалась ни о чем, погрузившись в свой личный бездонный океан боли.

— А можно тебя спросить о личном? — вдруг спросила Герда, разбивая неловкую хрупкую тишину, в которой каждая из них ушла в свои собственные мысли. Как обычно, не дождавшись ответа, Герда продолжила — У тебя были... Ты с кем-то уже... — девушка никак не могла подобрать слова, запинаясь и начиная сначала — Ты пробовала создать семью за эти годы? — щеки Герды порозовели, но она продолжила, ведь если не сейчас, то когда? — Ты любила или любишь кого-то? Есть кто-то кто тебя ждет?

Ясный взгляд Разбойницы слегка затянуло дымкой то ли грусти, то ли разочарования — Герда не могла понять. Но подруга не спешила отвечать. Она ворошила жар угасающего костра длинной дубовой веткой, и ее обугленным краем выводила какой-то незнакомый Герде рунический знак на ледяной стене, в аккурат под словом «дождись». Когда жар костра уже был неспособен разжигать отсыревший конец ветки, она отложила свое занятие и вернула свой твердый взгляд подруге.

— Конечно, я любила. Я и сейчас люблю. Ждет ли меня кто-то?.. Нет, не ждет. По крайней мере сейчас, пока мы не завершим твои дела, пока не вернем твоего Кая. А там будет видно, ждет меня кто-то или нет. Да и когда все закончится, может и ждать-то уже будет некого.

Разбойница невесело улыбнулась, взяла ветку и вновь стала ворошить уже угасшие угли. — А если ты о другом спрашиваешь... Да, у меня кто-то был. Я же в банде жила до семнадцати. Да и после, круг моего общения включал людей с разными... ценностями. Кто-то был, да — повторила она — но все это было... больше из интереса. — Разбойница слегка встревоженно посмотрела на Герду, пытаясь понять ее отношение к такой щепетильной теме. Но на лице подруги не промелькнуло и тени неприятия, все тот же пытливый взгляд, казалось, проникал в самую душу.

— А о чем твои мечты сейчас? Чего бы ты хотела? Ну... предположим, что мы уже отбыли на остров, и уже увиделись с Каем. И даже если он захочет уйти от Королевы и вернется на материк с нами? Что потом? Куда ты захочешь?

— Сомневаюсь, что уместно думать об этом сейчас. Что толку строить планы и мечтать, если никто не знает, вернемся ли мы с того острова? Ты сильная, Герда. И смелая. Ты можешь себе позволить мечтать. А я... Я сделаю все, чтобы твои мечты имели шанс на жизнь. Вот и всё.

Со сдавленным вздохом, будто пытаясь подавить всхлип, Разбойница встала, намереваясь озаботиться делами насущными. Но потом, словно передумав, снова повернулась к Герде:

— Всё же есть одно особенное место, где я хотела бы побывать. Если там так же красиво, как мне рассказывали, я бы даже хотела там остаться. Говорят, там очень спокойно и уютно. И просторно. И там живут другие люди. Свободные и искренние. Если мы вернемся с острова, я расскажу тебе об этом месте. Конечно, в том случае, когда тебе всё ещё будет интересно. —
Герда ничего не успела ответить, когда Разбойница вышла и вскоре дневные заботы поглотили девушек в свой привычный рутинный водоворот.

— Если ты не против, можешь отвезти меня к самому северному фьорду? Я хочу посмотреть на море, которое нам нужно будет пересечь по пути на остров Свальбард. Я хочу поговорить с ним. Вернее, попросить совета. — спросила Герда совершенно внезапно, когда после ужина девушки уже умостились ко сну. Разбойница уже привыкла к странным полуночным вопросам Герды, которые обычно не давали им обеим спокойно уснуть, поэтому спокойно ответила:
— Конечно, я отвезу тебя. Прямо завтра можем отправиться, если погода позволит. И вообще, что значит «если я не против»? Я уже сказала, что сделаю всё, что попросишь.

Такой ответ настроил Герду на игривый лад. Она коротко хихикнула, а потом спросила не менее неожиданно:
— А если попрошу со скалы спрыгнуть в ледяной шторм, или на острые камни? Спрыгнешь? —
Разбойница посмотрела на Герду и взгляд её внезапно стал холодным, как лёд.
У той мурашки пробежали по позвонкам. Игривое настроение как рукой сняло, когда она поняла ответ еще до того, как его озвучила подруга.
Разбойница ответила тихо и уверенно, и тон ее вновь прозвучал убийственно спокойно:
— Я спрыгну. А ты живи потом с этим. И пытайся простить себя. Я ведь до сих пор простить себя не могу, что однажды в октябре отпустила одну несносную девчонку на встречу с ледяной смертью. —
Разбойница немного помолчала и продолжила:
— Ты еще не смотрела в глаза тому, кого отправила на смерть. И не пыталась уснуть, стискивая виски руками, когда этот взгляд видишь, как только прикрываешь веки. Поэтому и задаешь такие глупые вопросы. Спи.

Абсолютное спокойствие, с которым Разбойница произнесла эти слова, запустили под кожей Герды волну ледяных игл. Она помнила взгляд ледяной смерти. Она никогда не смогла бы его забыть. Может быть поэтому её душе нет покоя, что она оставила Кая с Ней. Несмотря на то, что Кай сам выбрал свое ледяное счастье.
Смеяться уже не хотелось. Герда нащупала под накидкой искалеченную руку Разбойницы, притянула к себе и невесомо в темноте коснулась губами тыльной стороны ладони
— Прости... Пожалуйста, прости. Ты ведь... Тебе уже приходилось убивать, верно?

Маленькая Разбойница вздохнула:
— Верно. Я убивала. Не забавы или денег ради. Там был нехитрый выбор, убить или быть убитой. И я за свой выбор еще отвечу. Когда для меня всё закончится, мой путь уйдет в преисподнюю.
Там я встречу всех тех, чей взгляд не давал мне уснуть долгими зимними ночами.
И они улыбнутся мне, Герда, они улыбнутся мне...
Твой же путь, Герда, уведет тебя на Небеса.
И там тебе будут улыбаться ангелы, ослепляюще красивые и счастливые, так похожие на Кая. —
Разбойница ответно притянула ладонь Герды к губам и горячо поцеловала ее пальцы.
— А теперь спи. Завтра подниму до рассвета. — С этими словами она закрыла глаза и больше не произнесла ни звука.
Герда же долго всматривалась в темноту, плотным одеялом накрывшую девушек с последним угасшим угольком костра.