Назови меня новым именем

Больно не было. Босые ступни Герды от холода слегка онемели, и девушка почти не чувствовала твердые и острые камни, на которые натыкалась ее огрубевшая кожа. Песок был плотным и холодным, несмотря на яркие солнечные лучи, согревающие здешние ландшафты. Возможно, как и сама Герда, однажды побывавшая во власти Снежной Королевы, местность здесь перестала воспринимать тепло и холод так, как это было привычно другим.

Узкие коридоры замка уже не были холодными и гулкими. Пол не обжигал холодом, во многих местах лед растаял полностью, однако трава не спешила прорастать через каменисто-песочную почву. Будто бы лед навсегда выжег из нее все зародыши жизни.

Кай и Снежная Королева, по всему, давно покинули это место. Без хозяйки, без ледяного сердца этого замка, он потерял стойкость и жизненную силу.

Весна, лето и постепенное потепление медленно, но монотонно рушили остатки величия. Зимой же его некому было поддержать, подпитать и наполнить ледяной силой. Девушка прошла вглубь посеревших руин, где, по памяти, должен был находиться тронный зал Королевы. Широкая пустая площадка с твердым песочным полом, настолько плотно слежавшимся, что создавал иллюзию шероховатого стекла. От ледяного трона не осталось и следа, хотя именно он, величественный и украшенный ассиметричными ледяными шипами, казался Герде самой незыблемой частью покоев Королевы.

КрЫша отсутствовала совсем. Герда представила, как она растаяла первой и стекла-сползла вниз, впитываясь в остов и «прорастая» корнями у подножия стен, укрепляя их и даря возможность еще хотя бы немного продержаться. И этот зал, и весь ледяной чертог медленно умирал.

И все же девушка знала, что это не просто стены. Она хорошо помнила, как давили своей мощью гулкие коридоры, когда она маленькой девочкой пришла в этот замок. Как слетали с потолка ледяные шипы, и такие же прорастали из пола, когда она шла здесь в поисках её Кая и Снежной Королевы. И как гулко, будто с ухмылкой и презрением, закрылись громадные двери, когда поражение раздавило её душу.

Может, замок и был бессилен причинить ей какой-либо вред, но Герда больше не хотела проверять. Она остановилась по центру главного зала и подняла руки к небу, прикрыв глаза. Вспомнила науку финки, что научила её заклинать силы природы и говорила девочке, что эти древние слова всегда будут услышаны теми, кого мы не видим, но от кого зависит каждый наш вдох.
И повзрослевшая Герда вновь заговорила с ними.

Её слова были похожи на тягуче-лающие выкрики. Если бы их случайно услышал заблудившийся в безлюдных краях путник, он бы, вероятно, подумал, что за добычу дерутся ворон и сойка, или северный лис был атакован хищным соколом — настолько этот язык был схож со звериными голосами.
Она молилась неспешно, не открывая глаз и слегка раскачиваясь. И будто заново вспоминала, как дышать с природой одной грудью, одним воздухом. А ведь когда-то именно так она и смогла прийти в это место впервые. Ведомая древними силами света и тьмы, живущими в вечной гармонии.

Наконец девушка замолчала. Она еще постояла недолго, затем опустила руки и открыла глаза. В своей молитве Герда просила позволить ей провести здесь осень. Говорила, что этому месту силы она не друг, но и не враг. И что им нет нужды больше вредить друг другу. Она не знала точно, какая сила таилась за древними словами, но даже Йорик притих, прижавшись к её ногам лохматым боком.

И, конечно, ответа девушка не получила. Но и неприязни от ледяного озера, от руин замка больше не ощущала. Вздохнув, девушка решила обустраиваться здесь, потому как другого места для лагеря на много миль в округе все равно не было.

Тронный зал был широким, со стенами, стоящими полукругом и выходами в коридоры. В нем не было даже намека на уютный уголок, где можно было обустроиться на ночлег.

Из главного зала выходили четыре коридора. По одному из них, с северо-запада, Герда и пришла. На северо-восточную сторону выходил его близнец, но от него настолько веяло суровостью и холодом, что Герда не решилась туда идти. Тем более, что её верный пёс прижимал уши и скалился, глядя в ту сторону.
Юго-восточный коридор был завален ледяными глыбами повалившихся стен. Оставался один неисследованный, на юго-западную сторону. Туда девушка и пошагала, вслед рванувшему вперед собакену.

Холод от стен не пугал Герду, она привыкла к нему с раннего детства. А после встречи со Снежной Королевой и вовсе перестала замечать. По пути сюда она уже успела убедиться, что могла запросто купаться в природных водоемах с самой холодной ключевой водой. Могла проводить ночь в лесу без укрытия, не разжигая костер. Иногда ей казалось, что холод поселился в её душе навечно, поэтому тело его принимало как должное. И сейчас для лагеря ей достаточно было найти всего лишь безветренный уголок.

Обойдя закругленный коридор, Герда вышла к южному крылу замка, и нашла именно то, что искала.

Стены комнаты, выходившей на юг, были больше всего подвержены солнечному свету, и оттого первыми потеряли устойчивость. Внешняя стена покосилась и рухнула на внутреннюю, окружающую тронный зал, образовав подобие односкатной крыши. За прошедшее лето, вероятно, лед еще немного подтаял, и стены «сплавились» в месте их соприкосновения. Это было идеальным местом для лагеря — закрытое с трех сторон убежище с широким входом вместо четвертой стены.
Но самой большой неожиданностью стало то, что убежище было очень даже обжитым.

Мелкими плоскими камнями было огорожено место для костра, в котором сохранились остатки углей, хотя и было видно, что их не разжигали уже очень давно. В глубине укрытия в стены были вплавлены заточенные жерди, образовав подобие крюков на стенах. Их было немного, но они прочно держались в стенах и Герда сразу определила, что на четыре самых прочных крюках сможет растянуть свой гамак.

Остатки небольших связок камыша были аккуратно собраны в самом дальнем углу укрытия. Они могли служить настилом лежанки для того, кто здесь останавливался.

Елового лапника в здешних краях было не найти, но в перелесках к западу, откуда и пришла Герда, она замечала пихтовый кустарник. Если в гамаке спать не получится, можно будет сходить и запастись лапником, который послужит отличной основой для лежанки.

Тонкие связки камыша немного ослабли, но при желании веревки можно было расплести и перевязать вновь. Герда решила, что эти пересохшие камыши использует для разведения костра, а для обустройства места для отдыха соберет свежие срезы у озера и переплетет в прочные плоские связки. Не забыть бы еще собрать лежанку для лохматого друга.

Девушка не верила своему счастью, когда Йорик отрыл под камышами припрятанное сокровище — складные ведерки для воды. Такие, как она помнила, использовались у старой финки, наследие саамских народов. Два деревянных обруча с креплениями под толстую жердь с трех сторон. Жерди вставлялись в пазы каждого обруча, соединяя их в устойчивый каркас. Внутрь опускался мешок из цельного тонко выделанного куска шкуры, или мех из плотно сшитого коровьего желудка, и закреплялся железными скобами или веревками. Ручки для ношения ведра могли использоваться любые, но можно было нести и без них, взяв за верхний обруч двумя руками. На удивление, все части этой нехитрой конструкции были на месте, так что собрать два небольших ведерка не составит труда. От озера до укрытия не больше трехсот футов, водой они будут обеспечены.

Осмотрев укрытие, Герда вернулась к огороженному камнями кострищу. Рядом с ним с трех сторон были установлены плоские невысокие камни. Вероятно, чтобы менять место для сидения, когда дым меняет направление. Камни находились достаточно близко, чтобы горящий огонь нагревал их для комфорта сидящего рядом человека.

Жар костра, вероятно, здесь поддерживался только раз в году, и Герда догадалась, кто был здесь единственным гостем, встречающим и провожающим октябрьское солнце. Девушка даже подумала, что покосившиеся подтаявшие стены неслабо удивились, увидев новое лицо. Но её здесь ждали, ждали в безмолвии и пустоте не только эти стены.

Для неё было оставлено сообщение. В ледяной косой стене, со стороны, которую почти не касалось солнце, были выведены буквы. Способ их нанесения не вызывал вопросов — человек, сидящий у костра, опускал край тонкой ветки в огонь, дожидался угольков и выплавлял буквы прямо во льду, оставляя сажевые следы в образовавшихся линиях. Было видно, что буквы исправлялись. Вероятно, некоторые из них поплыли за теплый сезон, и автор послания исправлял их на следующий год. Неизвестно, сколько раз обновлялась эта надпись. Но адресат был очевиден.
Одно-единственное слово ждало Герду на осколках этого замка.
И оставить его здесь мог один-единственный человек. Особенный человек...
Герда провела пальцами по буквам, будто читая наощупь. Слово согревало. Слово дарило надежду, что всё было не зря.
Долго и кропотливо выплавленное:

— ДождисЬ