18 ГЛАВА
Аля.
Уехать в другой город оказалось просто. Сбежать от себя - невозможно. Это я понимаю под разрывающие барабанные перепонки звуки музыки в каком-то клубе. Я не доехала до Калининграда, да и не очень понимаю, зачем мне туда ехать. Стремление чего-то добиваться исчезло. Я не ведаю, кто я, зачем я, и что мне делать дальше.
Проливной дождь своей заунывной серостью и беспросветностью выгнал меня в клуб. Я надеялась, что среди людей станет легче. Не стало. Шум чужого бессмысленного веселья делает мое собственное одиночество еще более тягостным. От алкогольного коктейля тянет... Всё, чего хочу, это набрать его номер и услышать, что он скучал. Но его интересует лишь собственный бизнес и секс. Я не получу ни капли тепла, даже если уступлю собственной слабости и позвоню.
Музыка принимается орать еще громче. Дурнота усиливается. Все-таки эти развлечения - не моё. На спине и висках выступает пот. Рвотные массы останавливаются где-то в пищеводе. И я тороплюсь в туалет. Там из меня выливается то, что я в себя залила в надежде уменьшить душевную боль. Однако общее состояние остается дерьмовым. И я спешу выбраться на улицу, на воздух.
Ночь обдает меня долгожданной прохладой. Я иду, сама не зная куда. Сворачиваю за угол и прямо передо мною какой-то мужчина пытается затащить женщину в машину.
Я впадаю в ступор. Мужчина - не один. Мне делается страшно.
-Давай быстрей. Что ты возишься?! - один из подельников рявкает на другого. - Пошла отсюда!
С перепугу не сразу понимаю, что это обращаются ко мне. Так как я остаюсь стоять на месте, словесной угрозы кажется мало, и в мою сторону движется чья-то громоздкая тень. Женщину тащат, подхватив под мышки. Одна туфля соскальзывает с ее ноги. Она не шевелится, тряпичной куклой висит в чужих руках. Мужчина приближается ко мне.
И тогда внутри меня что-то срабатывает. Я открываю рот и начинаю громко визжать. Я и не подозревала, что способна издавать подобные звуки. В ночной тиши мой визг разносится далеко. К нему добавляется свет автомобильных фар свернувшей в этот проулок машины. Противный звук тормозов, мужской мат, срывающаяся с места машина. И фонарик, направленный мне в лицо. А еще люди в полицейской форме.
-Бля, Федь, а это еще кто? - фонарик освещает тело женщины, которую бросили прямо на асфальт.
- Андрюх... Да не визжи ты! Вся округа уже оглохла! Что ты громкая такая! - после этих слов я замолкаю. Я, что, всё это время кричала? Видимо, да.
-Андрюх, это жена мэра, походу... Ну-ка, посвети ей в лицо... Вот так, да. Точно она. Звони Санычу...
Дальше я попыталась испариться из этого странного места и еще более странной ситуации, но меня засунули в раздолбанный уазик и никуда не отпустили. Потом в машину не заглянул какой-то мужчина.
-Нет, я ее не знаю, - после чего он тоже исчез.
Вокруг было много суеты. Очень много. Мне сто раз задали одни и те же вопросы, на которые я давала односложные ответы до тех пор, пока не заснула, свернувшись в клубочек на заднем сидении видавшей виды машины.
-Мадам, - меня легонько толкают в плечо, - Приехали. Ваша гостиница.
Открываю глаза и вижу то место, где живу уже третий день. Моргаю, не понимая спросонья, почему я в полицейской машине. Затем всё вспоминаю. Уже начинает разгораться рассвет. И мне не верится, что я опять куда-то вляпалась.
-Из города не уезжайте. С вами свяжутся, - бросает мне один из стражей порядка, у которого сна ни в одном глазу.
Я киваю с знак согласия, тихо бормочу:
-Спасибо, - и скрываюсь в гостинице.
Засыпаю в позе эмбриона на кровати, чтобы проснуться ближе к вечеру. Делаю вывод, что загостилась. Но уехать мне не хватает духа. Тем более, что вечером же мне звонят из полиции и вызывают для допроса.
Мне всё это не нравится. Я должна была быть незаметной, а вместо этого оказалась на виду. Не знаю, будет ли меня искать Кораблин. Вряд ли. Ему это незачем, его жизнь пошла по тому сценарию, который он распланировал. А вот Джозефа Шиффа я инстинктивно опасаюсь. Как я узнаю много позже - вовсе не напрасно.
Но вызов в полицию мне проигнорировать не удается - за мной приезжают. Казенное учреждение вызывает во мне массу неприятных эмоций. Вплоть до паники. Но до того момента, как я оказываюсь в служебном кабинете. Там помимо двух мужчин в кресле сидит женщина лет сорока. Ухоженная, привлекательная, модно одетая. При виде нее паниковать перестаю.
Она меня внимательно рассматривает.
-Почему не сбежала? - задает сразу вопрос, который меня обескураживает. Но зато я понимаю, что это та сама, которую тащили в машину.
-Испугалась, - отвечаю честно.
Усмехается.
-Вот русские бабы - и со страху всё вверх дном перевернут. Я так понимаю, вчера не у меня одной был новый день рождения. А у тебя тоже.
Честно говоря, я надеялась, что всё было не настолько серьезно. Похоже, зря. У меня в последнее время появился новый талант - влипать в неприятности.
-Людмила- встает она с кресла и протягивает мне руку.
Пожимаю.
-Алевтина.
-Ну, спасибо, спасительница, - а теперь женщина улыбается тепло и обезоруживающе - так, что мои губы сами собой расползаются в ответной улыбке.
Так возле меня появляется человек, которому я начинаю доверять, который подставляет плечо, когда нужно, и чьей силой я напитываюсь, когда мои испытания продолжаются.
Мила обладает множеством достоинств. И неосознанно я учусь у нее нести ответственность за собственную жизнь. Из этого небольшого городка я уже никуда не уезжаю, покупаю двухкомнатную квартиру и устраиваюсь на работу. Через две недели после встречи с Людмилой Тепляковой мне становится известно, что меня ищут. Она помогает мне быстро поменять фамилию, потому что я в общих чертах рассказываю ей, что привело меня в их город.
А еще через месяц она провожает меня к своему гинекологу, который подтверждает то, что уже понятно и без этого визита - я беременна. Глядя на монитор узи, я не испытываю ни страха, ни колебаний - у меня появилось моё собственное чудо. Тот или та, кого я буду любить и кто станет моей семьей. С этого визита к врачу и всю беременность я несу в себе чувство трепетной нежности, которая меня буквально переполняет.
Потому что случилось то, чего я так ждала - я больше не одна. Мой мир обрел точку опоры. И теперь в нем всё четко и правильно. Даже тоска по мужчине, которого я любила без всякой меры, стала призрачной, нереальной. И не мешающей мне жить. Так как у меня появилось достаточно забот и причин, чтобы жить своей реальностью, а не витать в облаках.
Чтобы радоваться каждому наступающему дню.
Прошло полтора года.
Егор.
Вылет отменили. Погодные условия отвратительные, и никто не может сказать, когда возобновят рейсы. Оставаться в аэропорту мне кажется бессмысленным, поэтому возвращаюсь на виллу, которая принадлежит Шиффам. Я не люблю отдыхать в компании Джозефа. Должен признать, что папы моей жены в нашей жизни чересчур много. Он - везде. И если бы моя супруга не была мне до такой степени безразлична, я бы давно воспротивился такому положению вещей. Однако мне всё равно. И с супругой мы контактируем чаще всего в дни её овуляции. Она хочет ребенка. С какой-то маниакальной одержимостью. И насколько я понимаю, забеременеть пытается с самого первого раза, как мы стали близки. Тогда об этом не шло речи. А вот последнее время все разговоры только об этом.
Я не спорил с ней. Вместо этого проконсультировался и стал принимать мужские контрацептивы. Я чувствовал себя загнанным в ловушку этим браком. И отчаянно не хотел, чтобы она рожала от меня.
И отношения между Джозефом и его дочерью - странные. Ничего конкретного. Но меня не покидает очень тревожное чувство, что меня используют. Что я вклинился в чужое уравнение.
По дороге никого не встречаю. Ливень и ветер заставили всех попрятаться. На вилле тоже тишина. Ворота открыты, видимо, отключили электроэнергию.
Захожу в дом и иду в комнату, которая отведена нам с женой.
- Я не знаю, почему! - слышу нервный, злой возглас жены. Разговор ведется на немецком. Его я знаю очень неплохо.
-Дебора, я не обвиняю тебя. Но ты должна как можно быстрее забеременеть... Этот русский... - Джозеф вздыхает, а потом начинает говорит тише, с едва сдерживаемой яростью, - Ты даже не можешь представить, чего мне стоит сдержаться, когда я представляю, что он ласкает мою любимую девочку...
Заслышав голос жены, я постарался двигаться, как можно тише. И теперь я не собираюсь обнаруживать своего присутствия. Их беседа очень интересна.
Жадно вслушиваюсь в то, что они говорят.
-Папочка, это ничего не значит... - Дебора тоже переходит на шепот. Но шепот дразнящий, с придыханием.
Чем они там занимаются?!
-Ты же знаешь, что хочу я только тебя... - продолжает она говорить и я с трудом сглатываю. Мне не послышалось?!
Я готов скорее поверить в это, чем в то, что слышу всё в реальности. Но дверь практически открыта... И дальнейшее не оставляет мне ни малейшего шанса нафантазировать о том, что у меня были галлюцинации.
-Докажи мне это, mein lieblingsmädchen (моя любимая девочка.) - интонации Джозефа меняются, приобретают вполне определенную тональность.
Я заглядываю в комнату и начинаю снимать то, что вижу, на телефон. При этом глушу рвотные позывы. Не думал никогда, что секс способен вызывать такое омерзение.
Дебора сидит на стуле у кровати. Джозеф стоит перед ней. Они меня не видят. Зато я могу наблюдать всё очень ясно. Она тянется к ремню его брюк и принимается его расстегивать. Я вижу выражение её лица... Ей нравится то, что она делает... Лицо её отца я не вижу. Но это и к лучшему.
Возможно, если бы я испытывал какие-то чувства к Деборе, я бы ворвался в спальню и убил бы обоих. Но это был договорной брак. А сейчас мне нужно сохранить холодную голову, чтобы выбраться из этой паутины, в которую я влез сам.
Джозеф снимает рубашку, обнажая еще крепкое тело, но с явными признаками старения. Разворачиваю телефон так, чтобы было видно их лица. И то, что собственная дочь делает отцу качественный горловой минет.
Мне тошнотворны звуки, которые оба производят при этом. Звуки их удовольствия.
Когда Джозеф кончает Деборе в рот, а она всё сглатывает, он гладит ее по волосам.
-Спасибо тебе, mein lieblingsmädchen. Жду не дождусь, когда мы сможем заниматься полноценным сексом.
-Папочка... - Дебора переводит дыхание, вытирается влажной салфеткой, которую достает из упаковки, - Из наших малышей ни один не родился жизнеспособным.
Давай будем терпеливы. Ты же хочешь, чтобы я была счастлива.
Вытеревшись, она встает и направляется в ванную. Мне приходится отпрянуть к стене. Я слышу, как шуршит одежда, которую поправляет Шифф.
-Ты же знаешь, Дебора. Для твоего счастья я готов на всё, - это Джозеф.
И понимаю, что мне пора. Стараюсь двигаться бесшумно, выскальзываю из дома. Под проливной ливень. И только здесь, под дождем все увиденное обрушивается на мою голову каменными глыбами. Долго сдерживаемая тошнота прорывается через мою выдержку. И я блюю в ближайший куст роз.
Вот это я попал. Я же женился на этой извращенке. Целовал её... В какие-то моменты даже гордился собой, что породнился с этой семьей... А оказывается я им нужен был как донор спермы для производства качественного потомства, потому что против их собственного бунтовала даже природа.
Меня накрывает отвращение к самому себе. Осознание того, в чем я извалялся из-за тяги к постоянному обогащению, заставляет меня расхохотаться. Благо, раскаты грома перекрывают любые звуки.
Меня начинает разрывать от эмоций. Тянет вернуться и устроить разборки. Но до чего я нелепо буду выглядеть, пытаясь отстоять собственную честь, которую же собственноручно продал этому швейцарскому упырю?!
И прежде чем кричать о правде и бить себя в грудь, нужно разобраться, что же этой гадливой семейке надо от меня. Вряд ли только самый юркий сперматозоид. Здесь всё сложнее... А я - олух, осел, баран и рогоносец.
Но они еще не знают, с кем связались. Я вполне способен обыграть их в этой игре. Мне кажется, что вывести Шиффа на чистую воду, будет благом не только для меня.
Тут мне делать нечего. Я возвращаюсь за руль автомобиля и уезжаю. Удача в этот день была на моей стороне, потому камеры видеонаблюдения также не работали. Не включилась система аварийного обеспечения электроэнергией. И о том, что я возвращался, никому не стало известно. По дороге обратно в аэропорт я пару раз едва не попал в аварию. Но беда обошла меня стороной. Возможно, потому что перед глазами стояло лицо Алевтины. То - нежное, улыбающееся после того, как мы в первый раз были вместе а постели. Со светящимися глазами. Оно тянуло меня наверх. Но невыносимо усиливало мое чувство вины. Я от нормальной женщины отказался ради чего?! Ради того, чтобы поучаствовать в плане по осеменению швейцарской извращенки? Она говорила о других детях... От Шиффа? Которые не выжили. Сколько это тянется?
Вопросов образовывалось невероятное количество. На них требовались ответы.
Потому что я уничтожу империю Шиффа. И его самого заодно.
Что же я надел... где моя девочка...
•
Актив=глава
_______________
Ставь ⭐ пиши комментарии ❤️🔥