14. Кошечка.
- Ты бледная, - сказал Олег, стоя в дверном проёме и не отводя от меня взгляда. Голос был тихий, но с той самой хрипотцой, от которой у меня где-то внутри сжималось. Не от страха - от раздражающего влечения.
Я медленно повернулась к нему, опираясь рукой о край барной стойки. Свет мягко падал сбоку, рисуя тени на моих ключицах, я специально не поправила сползшую бретельку платья. Сарказм сорвался с губ сам собой:
- Да как ты догадался? - выдохнула я с ядом, глядя прямо в его глаза. - Может потому, что я целый день не ела? Или потому, что ты решил добить меня морально? Не знаю... Может, у тебя сверхспособности?
Он сжал челюсть. Подошёл медленно, шаг за шагом. Я не отступила. Хоть сердце и колотилось как бешеное. Его глаза блестели чем-то опасным, чем-то тёплым - и это бесячее сочетание всегда сводило меня с ума.
- Я не за этим тебя сюда привёз, - проговорил он, почти не дыша. - Хотел, чтобы ты выдохнула. Чтобы... тебя никто не трогал.
- Кроме тебя? - язвительно усмехнулась я.
Он подошёл вплотную. Я чувствовала его дыхание, тепло его тела, и его ладони, которые вдруг оказались на моей талии - уверенные, тяжёлые. Он не тянул. Просто держал. Смотрел в глаза, как будто пытался разглядеть, есть ли у меня там хоть капля спокойствия.
- Я вообще не знаю, что с тобой делать, Мадонна, - прошептал он. - Ты как чертов наркотик. Больно, но тянет.
Мои пальцы вцепились в его рубашку на груди, сжались.
- Тогда не пробуй. Всё просто, нет?
Он усмехнулся, и это был самый мрачный и самый желанный звук за весь день.
- Поздно.
И в следующий момент его губы коснулись моих. Осторожно. Почти будто спросив.
Я не отвечала. Просто дышала в него, чувствуя, как горит каждая клетка.
Но он знал. Пальцы крепче сжали мою талию, прижали меня к его телу. Мысли сгорели, как сигарета за ветром.
Поцелуй стал глубже, грубее. Горячее. Он поймал мой затылок рукой, другой провёл вдоль позвоночника вниз, отчего по спине побежали мурашки. Мои руки оказались у него на шее, я притянула его ближе. Укус. Вздох. Его дыхание тяжёлое. Мой пульс - как барабан.
- Я с ума схожу по тебе, - выдохнул он в мою шею, проводя по коже губами. - И ненавижу за это.
- Отлично, - прошептала я, прикусывая его мочку. - Я тоже.
Он прижал меня к стене, резко, но не больно. В его движениях было то, что я любила - сила. Контроль. Но не агрессия. Он знал, где мои границы. Хоть и всегда балансировал на краю.
Пальцы скользнули по моему бедру, подняли ткань. Я зацепилась за него ногой, вжимаясь ближе. Воздух между нами трещал.
- Я не должен, - хрипло.
- Ты уже делаешь это.
В этот момент между нами не было ни офиса, ни Кати, ни прошлых оскорблений.
Только он и я.
И страсть, которую мы оба прятали.
Он поднял меня на руки легко, будто я ничего не весила. Горячее дыхание, его губы на моей шее, грудь, пальцы на бедре - он жадно, медленно, будто хотел впитать меня в себя. Мы двинулись в сторону спальни. Его тело прижималось ко мне, я чувствовала, как он едва сдерживается. В груди дрожало.
Я отвечала на каждый его поцелуй. Царапала спину, терялась в его запахе, в этой ярости и тоске, которые вырывались наружу. Одежда исчезала с нас по кусочку, и вот, когда он уже ложил меня на кровать, я вдруг очнулась. Сердце будто оборвалось. Тревога ударила, и в следующую секунду я резко оттолкнула его грудь ладонями.
- Нет! - резко, слишком громко. Он замер. - Стой... Стой, пожалуйста...
Он смотрел на меня, сбив дыхание, глаза были тёмные, дикие от возбуждения, но я видела - он сразу понял. Не раздражение. Не злость. Он смотрел с болью, но и с уважением.
Я натянула платье на грудь, села, зажав себя руками за плечи. Дрожала. Не от холода.
- Я не могу, Олег, - выдохнула я, не глядя на него. - Не потому что ты... не потому что я тебя не хочу. Я просто... если сейчас...
Я проглотила ком.
- Это раздавит меня. Мне будет больно. Не физически. Не телом. А вот тут, - я постучала по груди, сжав губы. - Я не переживу этого. Не сегодня. Не в таком состоянии. Не когда ты принадлежишь ей.
Он опустился рядом. Молча. Ладонью убрал волосы с моего лица, нежно.
- Прости, - хрипло. - Я... чёрт, Мадонна. Я не знал. Я не думал.
- Именно. Ты не думал. А я не могу просто быть телом. Я не шлюха. Я - не твой побег от твоей невесты.
Тишина давила, пока он сидел рядом, опустив взгляд. Затем он прошептал:
- Ты - всё, кроме шлюхи.
Я усмехнулась горько.
- Забавно, ты сам говорил обратное. На завтрак.
Он не ответил. Просто встал. Бросил взгляд - не резкий, не осуждающий.
- Я посплю на диване. Если что - зови. Я рядом.
И ушёл, закрыв за собой дверь.
А я осталась - в его постели. В комнате, пахнущей им. С разбитым сердцем. С желанием, которое жгло.
С чувством, что я опять выбрала быть сильной.
И всё же опять оказалась одна.
От лица Олега
Мне посередине ночи позвонила Катя. Когда я, мать его, спал. На экране - её имя, свет слепит глаза. Взял трубку, полусонный, с кислым выражением лица.
- Где ты? - голос у неё был резкий, подозрительный.
- В офисе, - соврал без запинки, хрипло зевнув. - Засиделся, разруливаю дела. Завтра объясню. Спи уже, Кать.
- Ну смотри у меня... - пробурчала она что-то ещё, но я уже отключился.
Выдохнул. Никто не знает об этой квартире. Никто, кроме меня и... Мадонны.
Только мы. Это место как пауза между адом и хаосом.
Повернулся на другой бок, но не успел снова провалиться в сон - услышал шорохи. Тихие шаги, будто кто-то босиком прошёлся по деревянному полу. Обернулся.
Мадонна.
В одной моей рубашке - огромной на ней, расстёгнутой почти до середины груди, с растрепанными волосами, сонными глазами. У неё даже лицо другое, спокойное, без маски. Я не дышал пару секунд.
- Я... - она запнулась, моргнула. - Я не знаю, зачем пришла.
Потом, резко, без подготовки:
- Ты изменщик. И лжец.
Я сдержал смешок. Сел на кровати, положив руки на колени.
- Ты знаешь, почему я женюсь?
- Неа. - голос хриплый, будто простывший, но от этого только нежнее.
- Я же говорил, - начал медленно, глядя ей в глаза, - что не вижу смысла в браке. Лучше трахать шлюх.
- И? - бросила с вызовом.
- Это контракт, Мадонна. Просто бумага.
Женитьба на Кате - шоу. Пункт в соглашении: «по обоюдному желанию и влюблённости».
Она усмехнулась, иронично, почти беззвучно.
- Серьёзно? А зачем ты тогда играешь влюблённого в неё? Целуешь на публике, гладишь руку, покупаешь цветы?
- Так нужно. Контракт есть контракт. Бизнес - это не всегда чистые руки.
Она опустила глаза, подошла ближе, и вдруг, внезапно спокойно:
- А я вообще мечтаю выйти замуж.
Это сбило с толку. Не сразу ответил. Встал, подошёл к ней вплотную, глаза в глаза.
- За кого?
- Не скажу, - ответила с лукавой улыбкой, и хотела отойти, но я перехватил её запястье.
Пальцы тёплые, тонкие, пульс под кожей. Не отпуская, аккуратно подтянул её к себе, посадил на кровать, а потом она сама легла - осторожно, будто боялась спугнуть момент - ко мне на грудь. Я уложил её, как родную, обнял за талию, а подбородком прижался к макушке.
- Всё равно скажешь, - прошептал я.
Она хмыкнула. Её голос стал мягким, тёплым, словно мурлыканье, едва слышный:
- Может быть. Но точно не тебе.
- Уверена?
- Угу...
- Тогда я тебя всё равно найду. И женюсь первым.
- Даже если не на мне?
- Особенно если на тебе.
Она тихо засмеялась, и мне стало невыносимо тепло.
Мир будто на минуту замер. Тишина, город за окнами, её дыхание у меня на груди.
Больше ничего не нужно. Только бы не отпускать.
- Мне нравится, что ты такой... нежный, милый. - голос её стал тише, почти шёпотом, как будто боялась разрушить что-то важное, невидимое между нами. Она прижалась щекой к моей груди, пальцы лениво рисовали круги на моей коже. - Ты знаешь, что я влюблена в тебя?
Эти слова застали врасплох. Не потому что я их не ждал, а потому что услышать их от неё - от Мадонны, которую всегда считали ледяной королевой - было, будто огонь вдруг стал мягким.
Я выдохнул, немного насмешливо, но в глубине чувствовал, как внутри всё дёрнулось, затрепетало:
- Я знаю, что ты влюблена в меня. Каждый влюблён в меня.
- Не зазнавайся, Шепс. - с ленивой усмешкой пробурчала она, ткнув меня носом в грудь, как кошка, капризно-сладко.
- А что, не так? - приподнял бровь, заглядывая ей в глаза. - Ты только посмотри на себя. Ты же не просто влюблена. Ты влюблена в меня. Это диагноз.
- Дурак. - она засмеялась и закусила губу, будто сама не верила, что сказала это вслух. Потом добавила тише: - Но я правда... правда чувствую это.
Я провёл пальцами по её щеке, мягко, с какой-то удивительной осторожностью, будто боялся спугнуть её хрупкую искренность.
- Ты знаешь, как редко я кого-то подпускаю к себе. Но ты... - она посмотрела на меня снизу вверх, зрачки расширены, ресницы дрожат. - Ты другой. С тобой я не чувствую себя сломанной.
Я хотел что-то сказать, но она приложила палец к моим губам:
- Не говори. Просто молчи и держи меня. Сейчас. Как сейчас.
Я притянул её ближе, укутал своим телом, как в кокон. Её голос стал ещё тише, едва слышен, почти мурлыкающий:
- Мне так хорошо с тобой. И страшно одновременно. Но мне плевать.
- Не бойся. - прошептал я. - Здесь никто тебя не тронет. Никогда.
Она прижалась ко мне, всё ещё шепча что-то непонятное, нежное, кошачье.
И, может, впервые за долгое время я тоже почувствовал покой.
Как будто именно тут - с ней - был мой дом.
- Мне стыдно перед твоей невестой. - тихо прошептала она, не поднимая взгляда, будто боялась увидеть мою реакцию. Её пальцы всё ещё лежали на моей груди, но словно остыли - как будто между нами в одну секунду выросла стена.
Я чуть приподнялся на локте, посмотрел на неё сверху. Она выглядела такой ранимой в этот момент, такой незащищённой. Совсем не той Мадонной, которую привык видеть мир - уверенной, дерзкой, с ледяным взглядом. Сейчас она больше походила на девочку, которая впервые сделала что-то неправильное и боится, что её осудят.
- Стыдно? - переспросил я с лёгкой насмешкой, но без злобы. - Перед ней? Перед той, с кем у меня контракт?
Она медленно повернулась ко мне лицом, глаза - блестящие, чуть покрасневшие.
- Но ведь она не знает, что это контракт. Она любит тебя. Верит в вас. А я... я просто разрушила это.
- Нет, Мадонна, ты не разрушила. Там и строить-то нечего было. - я провёл пальцем по её щеке, осторожно убирая выбившуюся прядь. - Между нами с ней нет ничего настоящего. Ни чувств, ни доверия, ни будущего. Только бумага и показуха.
- Но всё равно... - её голос задрожал. - Я не такая. Я не хочу быть любовницей. Не хочу быть болью для другой женщины. Даже если она мне отвратительна.
- Ты не любовница. - резко сказал я, чуть наклонившись ближе. - Ты - это всё. Всё, чего мне не хватало. Всё, чего я хотел, но боялся признать. Ты - живая, настоящая, сложная. Такая, что иногда хочется сбежать, но невозможно оторваться.
Мадонна молчала, губы дрожали. Она с силой зажмурила глаза.
- Я не знаю, как с этим быть, Олег. Я не знаю, как перестать чувствовать, когда это так... сильно.
Я прижал её к себе крепче, чувствуя, как её сердце бьётся быстро, сбито, нервно.
- Не переставай. Просто будь. Со мной. Сейчас. Завтра. До тех пор, пока мы оба не решим, что пора всё изменить. Но не уходи. Не бойся.
И она, замирая, кивнула, прижавшись ко мне всем телом, будто в поисках защиты, которую, может быть, я и правда мог ей дать.
Я впервые заметил, что она и правда котёнок. Настоящий - тёплый, мягкий, упрямый и дикий одновременно. Мурлычет, ерзает, устраивается поудобнее у меня на груди, цепляется пальцами за мою майку, как будто боится, что исчезну. А я только лежал и слушал её. Не слова - голос. Этот хрипловатый, сонный, будто немного пьяный от усталости, бархатный и нежный.
Что-то она говорила, шептала вполголоса: про кофе по утрам, про тупых девочек в офисе, про сон с открытым окном, про то, что у меня тёплые руки. А я... не вникал. Просто слушал. Ловил вибрации её голоса грудью. Закрывал глаза, чтобы не расплескать то редкое чувство, которое накатывало, - спокойствие.
С ней можно было уснуть без напряжения. Без страха.
Она зевнула, всё так же тихо бормоча что-то неразборчивое, поцеловала меня куда-то в ключицу и, прижавшись носом к шее, наконец, замолчала.
А через пару минут я уже не слышал ничего, кроме её дыхания.
И сам уснул.